Религиозное осмысление романа Достоевского "Преступление и наказание"
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
Павла в христианской традиции зло не признается в качестве свободного внутреннего мотива и рассматривается исключительно в виде слепой силы греха, искажающей человеческую самость. Ибо не понимаю что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю (Рим. 7:15) [Исаков, 2000, с. 107]. Таким образом, очевидно, что с точки зрения христианства, свободная воля и добрая воля есть одно и то же. По мнению А.Н. Исакова, Раскольников, предвосхищая Ницше, открывает иную свободу во властных отношениях. Власть - не произвол, но это и не моральная самость, она предполагает иной тип ответственного поведения, без которого, так же как и без морального убеждения, невозможно человеческое общежитие [Исаков, 2000, с. 106]. Философия проблемы заключается в том, что моральная воля есть учредительное действие, объединяющее свободных и разумных деятелей. В то же время властная воля, мыслимая в контексте отношений господства и подчинения представляет собой мотив эгоцентрического поведения, которое ничего не учреждает, но, тем не менее, упорядочивает человеческие отношения [Исаков, 2000, с. 112]. То есть действие человека, движимого эгоцентрическим волевым мотивом, не спонтанно - оно организованно, но не общностью убеждений, метафизическим фактом подчинения одной свободной воли другой. Таким образом, А.Н. Исаков приближается к позиции Прп. Иустина (Поповича), называющего Раскольникова человеком, олицетворяющим собой тип человека как воли [Прп. Иустин (Попович), 1998, с. 275].
Б.Н. Тарасов в статье Роковой вопрос и современный мир пишет: , с. 1]. Б.Н. Тарасов считает, что для Достоевского "роковой вопрос" стал самым главным и решающим. В доказательство своего мнения исследователь приводит слова самого писателя в письме Н.А. Любимову, где Достоевский, говоря не только о социалистах, но и о всяких иных реформаторах, строителях всевозможных модификаций Вавилонской башни, опирающихся (по логике Великого инквизитора) на "низкое происхождение" человека, на объяснение "снизу", на использование его духовной немощи и соответственно принижения всего высшего, "низведения человечества до стадного скота", подчёркивал: "Вопрос ставится у стены: "Презираете вы человечество или уважаете, вы, будущие его спасители?" И всё это будто бы у них во имя любви к человечеству: "Тяжёл, дескать, закон Христов и отвлечёнен, для слабых людей невыносим" - и вместо закона свободы и Просвещения несут им закон цепей и порабощения хлебом" [Тарасов, , с. 4].
,.6].">По мнению исследователя, именно сосредоточенность (всё более слабеющая из-за обозначенной выше непримиримости между "объяснениями сверху" и "объяснениями снизу" и тотального господства последних) на вопросе "у стены", стремление прояснить в "гуманистических", "социалистических", "политических", "экономических" и любых других идеях и установках сознания своеобразие сокрытых в них сниженных представлений о человеке и обольстительных вариантов рабства, качества авторитетных ценностей и ведущих мотивов поведения и позволяло писателю, по его собственным словам, "пророчить факты", предсказывать невероятные для многих общественные метаморфозы и, следовательно, быть подлинным прагматиком [Тарасов, , с. 6].
,.13].">Б.Н. Тарасов приходит к выводу, что, по Достоевскому, если же человек воспринимает себя как образ и подобие Божие, то все специфически человеческие свойства, слитые с памятью о Первообразе и его заповедях, становятся самостоятельной силой, способной преод