Религиозное осмысление романа Достоевского "Преступление и наказание"
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
?ности и культуры читателя. Герой романа Достоевского подвергается тщательному рассмотрению на протяжении почти 140 лет, и не всегда он воспринимался как литературный тип, воплощающий драму человека вообще, человека, находящегося в поиске самого себя. Представим несколько точек зрения на Родиона Раскольникова.
Начнём с журнальной заметки, не попавшей в библиографию работ о романе Преступление и наказание. Речь идёт о новогоднем выпуске иллюстрированного дамского журнала Новый русский базар; журнал выходил три раза в месяц, в № 2, от 1 января 1867 года в обзоре Столичная жизнь, подписанном К. Костин, говорится: Роман, печатающийся в Русском вестнике, не представляет того интереса, который бы должен представлять роман как изображение духа того или другого времени или лиц, имеющих общий, типический характер. Герой нового романа Ф.М. Достоевского - нравственный урод. Конечно, уроды могут быть очень интересны, тем не менее, они не должны быть героями романа, точно так же, как уголовное дело не должно быть его основанием. Руководящая мысль этого произведения, как показывает само заглавие, - совершение преступления и затем его наказание; и, как интересный процесс из уголовной практики, это произведение, помимо серьёзного, бытового значения, читается с интересом, ибо автор так обработал психологическую сторону этого дела, он с такой анатомической подробностью следит за всеми движениями нервов своего исключительного героя, что читатель ни на минуту не усомнится, что автор обладает немалым талантом и умеет возбуждать до болезненности внимание читателя, заставляя его видеть осязательно всю ту сердечную драму, которую переживает Раскольников - главное действующее лицо, совершившее убийство. Кроме этого лица есть ещё мастерски очерченные и другие. Но зато есть и преднамеренные карикатуры, казнённые современною жизнью и толками... [Костин, 1867, с.19].
Итак, первое впечатление от печатающегося произведения: герои романа нетипичны - характернейший упрёк Достоевскому (подобный обнаруживается в рецензии Елисеева, напечатанной во втором номере Современника за 1866 год); об этом же речь шла в споре писателя с Гончаровым в начале Братьев Карамазовых. Эти же соображения выскажет А.С. Суворин в газете Санкт-Петербургские ведомости (этот отзыв не отмечен в библиографических обзорах). В Недельных очерках и картинках, подписанных Незнакомец, критик заметил: Г-н Достоевский в романе своём Преступление и наказание вывел перед нами образованного убийцу, который решается на преступление из каких-то филантропических видов и оправдывает себя примерами великих людей, не останавливавшихся перед злодеяниями для достижения своих целей. Очевидно, убийца г-на Достоевского, Раскольников, - лицо совершенно фантастическое, ничего общего не имеющее с действительностью, которая продолжает нам доставлять убийц образованных и необразованных, руководящихся в своих деяниях исключительно духом стяжания. Просвещение, даже полупросвещение, тут ни при чём; если оно может дать в руки убийцы какие-нибудь софизмы, то оно же их и отнимает у него, потому что никогда и никого не учит злодеяниям: надо быть или совершенно испорченной натурой, или натурой больной до сумасшествия, чтобы в книгах почерпать материал для оправдания уголовных преступлений. Между тем находились люди, которые готовы были указывать на Раскольникова как на представителя известной части молодёжи, получившей вредоносное образование.
Но где же доказательства, где тень доказательств? Базаровых мы встречали в действительной жизни, но Раскольниковых ни действительная жизнь, ни уголовная практика нам не представила [Незнакомец, 1867].
Разговор о типичности героя Достоевского, для современников в данном случае имел особую остроту - ведь Г.З. Елисеев в Современнике обвинил Достоевского в клевете на молодое поколение: целая корпорация молодых юношей обвиняется в повальном покушении на убийство с грабежом [Елисеев, 1867, с. 123]. И в газете Гласный суд возражения Елисееву делаются, как и у Суворина, с нажимом на безумие главного героя: если даже автор в лице Раскольникова и действительно хотел воссоздать новый тип, то попытка эта ему не удалась. У него герой вышел просто-напросто сумасшедший человек или, скорее, белогорячечный, который, хотя и поступает как будто сознательно, но, в сущности, действует в бреду, потому что в эти моменты ему представляется всё в ином виде [Гласный суд, 1867]. И только Н.Н. Страхову удалось понять смысл характера героя и отношение к нему автора: Он изобразил нам нигилизм не как жалкое и дикое явление, а в трагическом виде, как искажение души, сопровождаемое жестоким страданием. По своему всегдашнему обычаю, он представил нам человека в самом убийце, как умел отыскать людей и во всех блудницах, пьяницах и других жалких лицах, которыми обставил своего героя [Страхов, 1984, с. 102].
Таким образом, для многих современников Достоевского сюжет его романа и главный его герой - воплощение больной фантазии. Читатели не только не видят в Преступлении и наказании глубочайшей проблематики и сложнейшей идеологии, но и отказывают ему в простом правдоподобии. А ведь сам Достоевский, узнав о деле Данилова, писал А.Н. Майкову: Ихним реализмом - сотой доли реальных, действительно случившихся фактов не объяснишь. А мы нашим идеализмом пророчили даже факты. Случалось [Достоевский, 1973, с. 329].
1867%