Религиозное осмысление романа Достоевского "Преступление и наказание"
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
акже можно воспринимать как диалог с самим собой: он как будто произносит в подсознании слово насилие, причём связанное с намерением уничтожения детской душевной чистоты, то есть убийством самого себя, увиденного в первом сне, а если учесть, что пальмы, которые окружают Раскольникова во сне, в Египте приравнивали к Древу Жизни [Тресиддер, 2001, с. 45], а вход Иисуса в Иерусалим празднуется в Пальмовое (в России - Вербное) воскресенье, и изображение пальм на траурных или похоронных атрибутах символизировало воскрешение, то становится очевидно, что душа Раскольникова, уже почти умершая в плену рассудочной идеи, жаждет воскрешения, связи с Богом. Тем более вода, которую он с таким наслаждением пьёт из ручья, в Христианской традиции является метафорой духовной пищи и спасения, как, например, в Евангелии от Иоанна (4: 14), где Христос говорит самаритянке: А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек. Райский источник, вытекающий из-под Древа Жизни, - символ спасения. Таким образом, мы вновь видим, что в душе Раскольникова есть Божественное начало, любовь, в жестокую борьбу с которой вступает его рассудок: И необыкновенная лихорадочная какая-то суета охватила его вдруг, вместо сна и отупения. Приготовлений, впрочем, было немного. Он напрягал все силы, чтобы всё сообразить и ничего не забыть; а сердце всё билось, стукало так, что ему дышать стало тяжело [Т. 5, 236]. Раскольников не услышал потребности своей души - он одержим идеей.
Важную роль в понимании происходящего в душе Раскольникова играет упомянутая уже встреча героя с Мармеладовым. Начинается их общение с молчаливого диалога взглядов: Он (Раскольников) беспрерывно взглядывал на чиновника, конечно, и потому ещё, что и сам тот упорно смотрел на него, и видно было, что тому очень хотелось начать разговор [Т. 5, с. 22]. Позднее Раскольников вспоминал это начало знакомства как предзнаменование, сказано в романе. Значит, Раскольников оценил эту встречу как знак, а поскольку Раскольникова мучает вопрос о человеческой сущности, знаковым ему должно казаться то, что имеет отношение к этому вопросу. Действительно, сцена встречи Раскольникова с Мармеладовым, одна из важнейших для осознания того понимания человека, которое представлено здесь мнением Мармеладова и соотносится с Евангельским текстом. Для нас это важно в связи с тем, что Раскольников оценил встречу как знаковую, то есть анализ этого эпизода и его сопоставлении с Евангелием поможет понять в какой-то мере позицию Раскольникова. Начиная рассказ о своей жизни, Мармеладов цитирует Евангелие: Пусть! Пусть! Се человек!. В Евангелии Понтий Пилат говорит Христу: Се, Человек! (Ин. XIX, 5), когда Иисус предстал перед ним в багрянце, увитый терниями. А. Мень объясняет слова Понтия Пилата, говоря, что они имеют двойное значение: с одной стороны он хотел указать на ничтожество того, кто назвал себя царём, а с другой - возбудить сострадание ко Христу [Мень, 1991, с. 189]. Таким образом, в словах Мармеладова звучит мысль о двойственности понятия человек - это и греховное ничтожество, и тварь Божия, но, главное - слова Мармеладова, по мнению некоторых исследователей [Мочульский, 1990, с. 136], выводят повествование на тему Христа и связанную с ней проблему веры и безверия. По мнению Одинокова В.Г., героям романа соответствуют евангельские образы: Раскольников наделён чертами фарисея, а Мармеладов - мытаря [Одиноков, 1997, с. 106]. В Евангелии от Луки читаем: Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничтожали других, следующую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошёл оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лука XVIII. 9 - 14). Раскольников в своей отъединённости от людей, в своей идее и был возвышающий сам себя, а Мармеладов очевидный грешник, не ищущий аргументов, оправдывающих его поступки, он готов и хочет нести страдание и унижение (Пью ибо сугубо страдать хочу [Т. 5, с. 24]. Таким образом, образ Раскольникова соотносится с фарисейством, а Мармеладова - с мытарством. Однако, как мы выяснили выше, уже в начале романа Достоевский указывает на то, что в Раскольникове жив новый человек, значит, фарисейство Раскольникова может быть разрушено, и произойти это может благодаря страданию, на что указывают и слова Мармеладова.
Духовные метания Раскольникова и есть, по-видимому, те страдания, которые должны освободить его от фарисейства. Эти метания, как было сказано выше, видятся во всех диалогах, в которые вступает Раскольников с самим собой и с другими персонажами романа. Рассмотрим его реакцию на теорию, изложенную Лужиным, в которой Петр Петрович Лужин проповедует: Возлюби, прежде всех, одного себя, ибо всё на свете на личном интересе основано. Возлюбишь одного себя, то и дела свои обделаешь как следует, и кафтан твой останется цел. чем более в обществе устроенных частных дел и, так сказать, целых кафтанов, тем более для него твёрдых оснований и тем более устраивается в нём общее дело [Т