Религиозное осмысление романа Достоевского "Преступление и наказание"
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
Параллелизм конструкции заставляет невольно сопоставить понятия: вошь // тварь дрожащая и человек // право. Сопоставление выявляет убеждение Раскольникова, что человек - это тот, кто имеет право заявить свою власть, наклониться и взять власть. Вот это взлелеянное в паучьем одиночестве, в озлоблении, зависти и самолюбивой гордости существо Раскольников и называет человеком. Этот человек живёт в нём и в момент его разговора с Соней, только сейчас он измучился, устал и перестал верить в себя, не перестав верить в свою теорию. Поэтому он не берёт нательный крест, который протягивает ему Соня: …он тотчас же отдёрнул протянутую за крестом руку.
Не теперь, Соня. Лучше потом [Т. 5, с. 437]. Рассудок Раскольникова упорно сопротивлялся тем чувствам, которые были в его душе и которые возрождались благодаря Сониной вере в Бога и её состраданию ко всем и к нему. Анализируя тайну души Раскольникова, Розанов писал: Он почувствовал, что со всеми живыми, оставшимися по сю сторону преступления, у него уже нет ничего общего, соединяющего; и никогда этого не будет. Он переступил по другую сторону чего-то, ушёл от всех людей, кажется - туда, где с ним одна убитая старушонка. Мистический узел его существа, который мы именуем условно душою, точно соединён неощутимою связью с мистическим узлом другого существа, внешнюю форму которого он разбил. Кажется, все отношения между убившим и убитою кончены, - между тем они продолжаются; кажется, все отношения между ним и окружающими людьми сохранены и лишь изменены несколько, - между тем они прерваны совершенно [Розанов, 1989, с. 71 - 72]. Действительно, Раскольников не нашёл выхода из того царства мёртвых, в которое вошел подобно сказочному герою в надежде на инициацию, в надежде обрести то мистическое знание, которое получал фольклорный герой, дабы стать полноправным членом коллектива, стать над ним: Но теперь, уже в остроге, на свободе, он вновь обсудил и обдумал все свои поступки и совсем не нашёл их так глупыми и безобразными, как казались они ему и в то роковое время, прежде [Т. 5, с. 645]. Интересно, что Достоевский графически выделяет слово на свободе, ведь реально Раскольников находится в состоянии несвободы. О какой же свободе идёт речь? По-видимому, имеется в виду отсутствие возможностей искать в окружающем подтверждение теории и наличие возможности сосредоточиться только на своих внутренних ощущениях. Раскольников в этом свободном состоянии не отказывается от рождённой им теории, однако Достоевский пишет: …он воскрес, и он знал это, чувствовал вполне всем обновившемся существом своим… [Т. 5, с. 651]. Таким образом, можно говорить о том, что переход из царства мёртвых возможен для Раскольникова, а проводником в этом переходе стала Соня. Интересно в этой связи, что Достоевский не показывает, почему произошли изменения в отношениях каторжников к Раскольникову: только было сказано, что героя не любили и избегали все, крича: Ты безбожник! Ты в Бога не веруешь! Убить тебя надо! [Т. 5, 641], и вдруг: Вечером того же дня, когда уже заперли казармы, Раскольников лежал на нарах и думал о ней (Соне). В этот день ему даже показалось, что как будто все каторжные, бывшие враги его, уже глядели на него иначе. Он даже сам заговаривал с ними, и ему отвечали ласково. Он припомнил теперь это, но ведь так и должно было быть: разве не должно теперь всё измениться? [Т. 5, 651]. Этот эпизод следует за описанием последних снов Раскольникова и его встречи с Соней после её болезни, во время которой он …был очень обеспокоен, посылал о ней справиться [Т. 5, с. 649]. Значит, сны о трихинах - злых духах, вселявшихся в людей, и слёзы, стоявшие в глазах Раскольникова и Сони в момент их встречи, и есть тот момент мистического перехода героя из мира мёртвых, момент, приведший его к живым и сделавший своим среди них.
Обратимся к последним снам Раскольникова, поскольку, как мы выяснили, это один из эпизодов, объясняющих чудесное приобщение героя к миру живых. Эти сновидения отличаются от предыдущих, с одной стороны, и здесь мы видим как бы пересказ всех предыдущих снов и грёз Раскольникова, с другой стороны. В снах, которые грезились ему в острожной больнице, нет самого Раскольникова как действующего лица, как было в других. Ему грезится какая-то страшная болезнь, пришедшая из глубины Азии в Европу. Ее разносят "микроскопические существа" "трихины", которые обладают умом и волей и вселяются в тела людей. Мир гибнет, но спасаются несколько, которые должны "начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей" [Т. 5, с. 647]. Это сны о мировой катастрофе, конце света, они имеют явную перекличку с Апокалипсисом. В принадлежавшем Достоевскому экземпляре Нового Завета подчёркнут ряд стихов Апокалипсиса, среди которых ст. 8, 9, гл. 17, где сказано: Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдёт в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится. Здесь ум, имеющий мудрость. Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена, и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой ещё не пришёл, и когда придёт, не долго ему быть. А. Мень усматривает здесь прямой намёк на императоров, хотя одни утверждают, что семь не более чем символическое число, обозначающее полноту власти, другие же полагают, что вести отсчёт надо прямо с Нерона: Нерон, Гальба, От?/p>