Онтологическая ситуация человека в мире
Информация - Философия
Другие материалы по предмету Философия
. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих" (Рим.7: 21-23). Тело, по своей онтологической удаленности от Бога и постоянной нужде в удовлетворении связи с материальным миром, поместило человека в ситуацию разорванности бытия: "Человеческая природа, - говорит св. Григорий Нисский, - есть середина между двумя крайностями, отстоящими друг от друга, - природой божественной и бесплотной и жизнью бессловесной и скотской. Ведь в человеческом составе можно частично усматривать и то, и другое из названного: от божественного - словесное и разумевательное, что не допускает разделения на мужское и женское, а от бессловесного - телесное устроение и расположение, расчлененное на мужское и женское". На первый взгляд, буддийский взгляд на тело как источник недолжных желаний совпадает с христианским, что, в первую очередь, получает выражение в аскетической практике как методологии усмирения телесного. Сутта-Нипата передает, например, следующие наставления Будды: "Страсти и ненависть коренятся в плоти; плотью же рождаются и отвращение, и страх, и наслаждение". Различие в данном случае заключается в том, что для христианина онтологический статус тела все же остается очень высоким по причине его непричастности к окончательному согласию на грех, даваемому душой. Грешит не тело, а дух - с него и спрос. Тело предлагает соблазн, но оно не ответственно за выбор, не обременено долгом перед Творцом, как душа. В том, что душа не справляется с телом, усматривается ее недостаточность, произведенная первичной, по сравнению с телесной, склонностью ко греху. "Вообще, нужно сказать, что тело есть орган души, и если оно устроено целесообразно, то содействует душе и само находится в хорошем состоянии; в противном же случае оно затрудняет душу, и тогда душа имеет много хлопот в борьбе с непригодностью своего органа, и если она недостаточно осмотрительна, то портится вместе с ним. Поэтому душа ним. Поэтому душа должна заботиться о теле, чтобы сделать его пригодным для себя органом. Достигает она этого посредством разума и силы воли". Буддизм, в свою очередь, также приписывая первенство в созидании страстей и ложных воззрений сознанию (первым в ряду таких воззрений стоит, собственно, вера в реальность самого субъекта сознавания и его тела), не отдает плоти должного, как это делает христианство. Буддийский взгляд на данную проблему фундирован в уверенности о принципиальной порочности деяния вообще, а значит и тела как конечного производителя деяния, включающего таким образом механизм действия причинно-следственного закона.
В горизонте христианства человек оказывается на свободе. Его бытие-в-мире определяется теперь не предписаниями Ветхого Завета, но единственно законом веры. Каждый свободен так, чтобы свободность его экзистирования не противоречила его любви ко Христу и к другому: "К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу. Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя" (Гал.5: 13-14).
Свобода предстает в качестве онтологической характеристики первого человека в раю и является одним из модусов образа Божия в нем. С тех пор степень этой свободы меняется пропорционально степени его богоподобно-сти. Свобода в отношении своего бытия - Божий атрибут: "Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода" (2 Кор.3: 17). Человек, таким образом, обладает свободой выбора своего бытия как соответствующего пожеланию о нем Бога или как противоречащего ему, не обладая, однако, свободой в отношении самого этого бытия - человек не может не быть. Как следствием свободы как распоряжением бытием человек располагает свободой повседневного выбора, ограниченной, конечно, потенциями тела. Более того, такой повседневный выбор предстает в христианстве как фундаментальный долг и, одновременно, право человеческого бытия. Человек поставлен в ситуацию невозможности отказа от выбора, таким образом конституируя свое бытие как бытие Я. Христианство рассматривает предоставление человеку свободы как уступку Богом места в бытии: "Свобода твари упирается в ничто как свою основу: призвав к бытию ничто, божественная мощь сама себя ограничила, дала место свободе твари. Божественное самоистощание в пользу тварного ничто и образует положительную основу тварной мощи и свободы. Божие всемогущество и вседержительство очерчивают круг нарочитого своего бездействия как область тварной свободы. Актом божественного смирения - любви к твари неколебимо утверждается сфера ее свободы и мощи. Однако, и мощь твари не безгранична, и свобода ее не беспредельна. Сколь бы ни была велика дарованная твари свобода как положительная мощь, она относится только к распоряжению божественным даром бытия, но не к самосотворению. Завистливое отвержение этой истины есть сатанизм". (Таким образом, мы можем с полным правом констатировать аксиологическую несовместимость христианства и буддизма, ибо последний не только полагает в центр мира не божественную волю, но произвол случайных моментов индивидуального сознания, но и утверждает, по сути, самотварность человека, своим стремлением к бытию поддерживающего не только собственное существование и мира внутри себя, но и могущего так же произвольно прервать свое бытийствование, не согласуясь ни с чьей потусторонней волей).
Од