Онтологическая ситуация человека в мире
Информация - Философия
Другие материалы по предмету Философия
мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного" (1 Кор.15: 21-23, 47-49). Если проповедь Будды ориентирована на возможность преодоления вечной жизни в пространстве ничто, то новозаветный дискурс сосредоточен на состоявшейся во Христе смерти ветхого человечества для нового рождения в вечную (но не вневременную!) жизнь. Христос, через Свое восприятие человеческой природы, в Воскресении дезактуализировал смерть, в том числе телесную. Первым обожив Своим божеством человеческую природу в Себе, - как дух, так и тело, - Он Сам стал и первым воскресшим, предуказав грядущее воскресение и беспрерывность бытия всего человека. Условие нашей вечности - проживание на пределе повторения Христова проживания, совместности с Ним-бытия: "Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху, ибо умерший освободился от греха. Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскресши из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти" (Рим.6; 5-9). То малое, что осталось для нас - засвидетельствовать свое желание жизни, в своей всегдашней готовности смерти: "Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. Посему мы не унываем: но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется" (2 Кор.4: 10, 16). Так, "внутренний" человек христианства не только преимущественно возобладал над внешним настолько, чтобы экзистенциальная значимость страдания нивелировалась, но само страдание во Христе приблизилось к тому, чтобы стать синонимом близости Богу.
Способность к обожению, однако, в отличие от буддийского взгляда на онтологическую самодостаточность каждого индивида к самоконституированию в модусе подлинного, не признается за естественную и изначальную способность человеческой природы - она стала доступна человечеству как следствие Воплощения Христа, соединившего в Себе божественную природу с человеческой, обожившейся вследствие такого соединения. Так и обожение каждого человека - не как реализация естественного потенциала, но результат контакта с мноприродным - божественной сущностной энергией: "Если обожение завершает разумную природу, - говорит св. Григорий Палама, - но не возвышает над ней богоподобных, будучи состоянием самой этой разумной природы, когда она из природной возможности переходит в действительность, то обоживаемые святые ни поднимаются выше природы, ни "рождаются от Бога" (Ин.1: 13), ни "суть Дух, будучи рождены от Духа" (Ин.3: 6) и неверно, что Христос, придя в мир, "лишь верующим во Имя Его дал власть становиться сынами Божиими" (Ин.1: 12): ведь если обожение природно присуще разумной душе, то и до Его пришествия оно было доступно всем языкам, и сейчас - всем теперешним неблагочестивым и нечестивым". Ересью, по свидетельству св. Григория, было бы понимать обожение как отождествление человека с Богом субстанционально, игнорируя таким образом постулат непреодолимости онтологической грани между Творцом и тварью как источник всякого религиозного отношения вообще - непосредственность приобщения жизни св. Троицы мыслится через соединение с Ней энергично. Важно отметить, что феномен обожения подразумевает реальность соединения нетварных энергий Божества с тварностью конкретного человека, а не некой абстрактной, казалось бы, экзистенциально пустой человеческой "природы", преображенной в Христе. В этом ракурсе обожение есть безусловная цель христианской жизни: Слово вочеловечилось, чтобы мы обожились, - и представляется не слиянием, не ассимиляцией, не забвением, но безусловно и неповрежденно личным общением - личным в отношении обоих субъектов. Личностную реализацию отдельного человека относят к функции Духа: "Христос становится единым образом присвоения для общей природы человечества; Дух Святой сообщает каждой личности, созданной по образу Божию, возможность в общей природе осуществлять уподобление. Один взаимодарствует Свою Ипостась природе, Другой сообщает Свое Божество личностям. Таким образом дело Христа единит людей, дело Духа их различает". Обоженное, в противоположность опыту буддийской нирваны, не только не изгоняет личностное, но благодаря ему и в нем осуществляет свое бытие.
Телесная вечность человека фундирована в событии воплощения Бога во плоть, через которое эта плоть, как непременный атрибут целостности природы, на века обожилась. Вера в воскресение тел - уникальное место христианского дискурса, "для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие" (1 Кор.1: 15). Св. Григорий Палама: Христос воплотился "чтобы почтить плоть и именно смертную плоть, чтобы высокомерные духи не смели считать и думать, что они честнее человека, и что они смогут обожиться вследствие своей бесплотности и кажущегося бессмертия. ". Для этого особо подчеркивается реальность воскресения именно этих тел, хоть и лишенных всего от тления, от последствий греха: тех же по сущности, но не таких же по свойствам. Такая надежда жила уже в среде ветхозаветных евреев: "А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию; и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его. (Иов. 19, 25-27) (курсив - А. К.).
Методология спасения в христианском и буддийском сотериологических учениях характеризуется непосредственной связанность