Памятники рязанской письменности ХІІ—XIV вв.: историографические предпосылки и аспекты изучения
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
187; списка Кормчей на основании определенных признаков в содержании и письме некоторых статей, вошедших в рязанский список, И.И. Срезневский пришел к заключению о том, что в таком виде Кормчая могла появиться не ранее XII века, а перевод был сделан сербом. То есть, ученый, судя по всему, полагает, что впервые перевод Аристиновской редакции на церковно-славянский язык был осуществлен сербом. Вероятно, протографом предполагаемого болгарского списка был сербский оригинал.
О протографе древнейшего рязанского списка Кормчей сложились две основные точки зрения. В.И. Ягич, А.И. Соболевский, Э.Д. Блохина полагают, что Кормчая 1284 г. была переписана с киевского оригинала - вероятного официального русского перевода византийского по происхождению и устойчивого по составу сборника канонических и юридических памятников, созданного на основе списка Кормчей, который был прислан деспотом Святославом митрополиту Кириллу из Болгарии. Гипотезу о киевском протографе Рязанской кормчей поддержал М.Н. Тихомиров. Правда, В.И. Ягич отметил многие примеры южнославянизмов в Рязанском списке, в частности в правильном (болгарском) и неправильном их употреблении, сербизмы, которые особенно часты в последней части рукописи, с л. 317. К.Ф. Калайдович обратил особое внимание, в частности, на употребление сербизмов кмет, кметский (сельский старейшина). Э.Д. Блохина объективно подмечает в подробно исследованном ею рязанском тексте болгарское книжно-языковое влияние: ...в Рязанской кормчей можно усматривать влияние со стороны среднеболгарского оригинала. И.И. Срезневский более осторожно рассматривает возможность существования киевского списка, говоря о первосписке русском, повторенном в Рязанском. Л.В. Столярова высказывается о точке зрения Я.Н. Щапова, исходя из чего нужно полагать, что из Киева в Рязань был прислан сам болгарский список Кормчей 1262 г. и что никакого промежуточного "киевского списка" не было. Необходимо уточнение, что Я.Н. Щапов имеет ввиду главным образом непосредственное использование в Рязани южнославянского списка. Мнение ученого о болгарском оригинале Рязанской кормчей заслуживает более подробного рассмотрения.
В пространной записи в памятнике рязанской книжной традиции Я.Н. Щапов обратил внимание на не совсем однозначный смысл слова протофронесия от греч. первопристольный: "Протофронесией" (это слово вставлено писцом над словом "преписах" и может читаться и до, и после него) писец назвал, вероятно, оригинал кормчей книги, митрополичий экземпляр ее, который епископ Иосиф "испросил" из Киева. Это слово находится в несомненной связи со словом "протофроня" (протофронесия) в послании деспота Святослава к митрополиту Кириллу, обозначающее там старшую епископскую кафедру на Руси - Киевскую митрополию, но оно было неверно понято рязанским писцом и применено для обозначения понятия "официальный экземпляр кормчей, завереннный авторитетом церковной власти и не подлежащий изменению". В записи говорится, что из Киева была испрошена "протофрония", а не список с нее, и именно она была скопирована в Рязани. С точки зрения Я.Н. Щапова, который в вопросе наличия в тексте южнославянских языковых черт не разделяет мнения Э.Д. Блохиной, ..легче объяснить все особенности Рязанского списка тем, что его переписывали местные писцы с южнославянского оригинала, списка, который был окружен ореолом авторитета "протофренесия!" и который они старались, в меру своих возможностей, переписать как можно быстрее. Факт появления этого слова может рассматриваться как образно-символическое определение значения подвига епископа Иосифа и труда переписчиков, давших Рязанской земле такую книгу. Я.Н. Щапов анализирует возможные причины сохранения значительного числа сербских языковых черт в предполагаемом им болгарском оригинале Рязанской кормчей. Соображения по поводу наличия в Рязани предполагаемого протографа древнейшего известного русского списка Кормчей рассмотрим далее в настоящем параграфе, в качестве одного из основных выводов по поводу особенностей работы над книжным кодексом в Рязани.
В тексте записи заметны признаки исправления и дополнения - затирания и смывания, иногда с помощью реактива. Я.Н. Щапов склонен видеть в этом редакторскую работу, в результате которой исправления вносились в текст записи 1284 г. в процессе ее составления: ...текст без дополнений может рассматриваться не как дефектный, ошибочный, а как самостоятельный; здесь нет случаев типичных ошибок прочтения или запоминания текста (вроде гаплографии), обычных в работе переписчиков. Вписывались заново или надписывались отдельные слова и некоторые буквы. Г.И. Вздорнов видит спешность в работе пяти писцов. В рукописи отсутствуют инициалы, но много красивых лигатур, концовок, росчерков и, наконец, по-особому написанных слов, например в виде креста.
Диссертационное исследование Рязанской кормчей предприняла Э.Д. Блохина, посвятив его палеографическому и фонетическому описанию рукописи. Я.Н. Щапов придерживается мнения о том, что на некоторые важные вопросы характеристики списка и истории его создания лингвистический анализ отдельно взятого списка, без учета истории происхождения его текста и определения места Рязанского списка среди других списков той же редакции, не может дать ответа. Тем не менее, с точки зрения представления о деталях творческой лаборатории рязанских книжников Э.Д. Блохина