Памятники рязанской письменности ХІІ—XIV вв.: историографические предпосылки и аспекты изучения
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
ика свидетельствуют о сложившейся общерусской календарной практике именования христианской Пасхи кругом, либо об оригинальной среднерусской традиции. Таким образом, неясные места в "Учении" получают логичные истолкования на основе комплекса из трех таблиц, приводящихся в Служебнике XIV в. и восходящих к оригиналу ХИ-ХШ вв..
Представляется важным отметить, что Кирик Новгородец в своих творческих устремлениях тяготел, вероятно, к южнорусским традициям, поскольку являлся монахом, диаконом и доместиком Антониева монастыря в Новгороде. Этот монастырь был одним из древнейших культурных центров Новгородской республики, представлявший собой, однако, исключение для севернорусского края: Он был единственным общежительным в Новгороде почти с момента своего основания и, очевидно, представлял здесь, на Русском Севере, особую киево-печерскую монастырскую традицию.
По поводу записи летописного характера Р.А. Симонов высказывает следующее суждение: Такое расположение может свидетельствовать о том, что в протооригинале Служебника под правой "рукой" находилось свободное место, на котором и была сделана летописная запись сразу или спустя недолгое время после разорения Рязани. На наш взгляд, эту запись в Служебнике XIV в. можно считать в полной мере атрибутирующей в свете данных о старорязанской находке с изображением левой пасхальной руки при определении церковной рукописи или ее протографа как памятника древнейшей рязанской книжно-рукописной традиции, вероятно, знакомой и с ведением летописных записей. Объективно, можно говорить о двух или нескольких гипотетических объяснениях ее появления в книге, и сделать некоторые выводы.
Во-первых, обращает на себя внимание, вероятно, неслучайный характер приписки, поскольку именно древняя столица Рязанской земли была одним из тех мест, где самостоятельно применялись и, вероятно, оригинально совершенствовались древнерусские традиции календарно-астрономических расчетов (запись о разорении Рязани помещена именно под одной из таблиц календарного трехтабличного комплекса, с которым, судя по всему, были знакомы пасхалисты XII - первой трети XIII вв. впоследствии разоренного Борисоглебского собора Старой Рязани). В свете этого летописное упоминание о падении Рязани под ударом кочевников случайно не могло оказаться именно на том листе рукописи, где были изображены календарные таблицы, причем в форме рук. Нельзя полностью согласиться с несколько упрощенным объяснением: Ее сделали после 1237 г. в рукописи на свободном месте, которое оказалось под "рукой". Но даже если предположить, что список с древнего оригинала Служебника был создан не в Рязанской земле и приписка летописного характера вышла из-под пера человека, жившего где-то в другом месте, не вызывает сомнений его знакомство именно с древними рязанскими традициями календарно-астрономических расчетов, или с тем фактом, что их корни уходили в домонгольский период истории древней столицы Рязанской земли.
Во-вторых, нельзя не принимать в расчет тот факт, что для средневековых знаний в значительной мере был характерен синкретизм, поэтому элементы математики и календаря переплетались и соседствовали с представлениями сокровенного характера... это обусловлено тем, что научные проблемы календаря разрабатываются в русле астрономии, а она исторически связана с астрологией. Известно, например, что такой замечательный просветитель, ученый и основатель одного из крупнейших книжных центров на Руси Кирилл Белозерский (1337-1427) - первый игумен-строитель Кирилло-Белозерского Успенского монастыря - относился, очевидно, к числу людей, глубоко интересующихся сокровенным знанием и занимавшихся предсказательными расчетами. В рамках настоящего исследования может представлять интерес факт из биографии Кирилла Белозерского, известный из его Жития, написанного Пахомием Логофетом. До 1397 года Кирилл Белозерский постоянно жил в Симонове монастыре и переписал по повелению архимандрита Федора (будущего ростовского епископа) некую книгу. Об имени Кирилла Белозерского, а вероятно и о его книгах и книжной деятельности, должен был иметь определенное представление следующий архимандрит московского Симонова монастыря Сергий Азаков, преемник Федора, будущий рязанский епископ (подробнее о нем будет идти речь далее в четвертом параграфе, а также в первом параграфе главы II).
В случае с приписками в Служебнике XIV в. нельзя исключить возможности того, что необычное соседство упоминания о разорении Рязани 1237 года с записями и таблицами календарно-астрономического характера могло содержать какой-то скрытый, сакраментальный смысл. Важны в этом смысле наблюдения И.Н. Данилевского о древнем отношении ко времени, хронологии: Время, подобно пространству, в сознании древнерусского человека было наделено нравственно-этической ценностью. Практически любая календарная дата рассматривалась им в контексте ее реального или символического наполнения.
Наиболее известным памятником рязанской письменности, искусства и права является Жалованная тарханная и несудимая грамота великого князя Рязанского Олега Ивановича Успенскому Ольгову монастырю на село Арестовское (Аристовское). По мнению Л.В. Черепнина, она датируется декабрем 1371 года. Документ рассматривается в рамках настоящего исследования о рязанской книжности потому, что грамота украшена миниатюрой. Последняя была написана, скорее всего, уже после поступления док