Неомифологизм в структуре романов В. Пелевина
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
?онечным туннелем. Я ясно различал только небольшой участок каменной поверхности, неровной и шероховатой, это, видно, был древний базальт; через каждые метр-полтора перпендикулярно линии моего движения над грунтом поднимались невысокие продолговатые выступы, напоминающие барханы в пустыне; странным было то, что они совершенно не ощущались при движении[С.99]. Туннель метро, шпалы, движение по рельсам (ранее заклинило руль и движение стало вынуждено однонаправленным). Протагонист не осознет всего этого вплоть до того, как предназначенный для выстрела в висок пистолет (после установки радиобуя вручную) даст осечку, и запахи подскажут, что вокруг отнюдь не лунная поверхность.
Омон галлюцинирует, в трансе вращая педали, вспоминая катание в детстве на велосипеде по белой разделительной линии асфальтового шоссе, и в его сознании возникает следующая солипсистская картина мира: навстречу ветру и солнцу, совершенно не интересуясь тем, что ждет меня впереди, не значило ли это, что уже тогда я на самом деле катил по черной и мертвой поверхности Луны, видя только то, что проникало внутрь сознания сквозь кривые глазки сгущающегося вокруг меня лунохода?[С.104]
Луноход при первом появлении создает впечатление умного аппарата, но Омон неосознанно проводит параллель со своими детскими рисунками, показываемыми друзьям: Нравились им всегда рисунки, где было много всяких бессмысленных черточек, так что я даже потом их нарочно пририсовывал. Вот так же и луноход казался очень сложным и умным аппаратом[С.53]. За его линзами мир видится словно сквозь слезы длинный темный коридор за стеклами коридора[С.54]. Этот возвращающийся коридор за стеклами противогаза вот в сжатом виде и все существование Омона Кривомазова, его цель и главная индивидуальная особенность.
Таким образом нарратором вводится концепция тождества объективной реальности и кастрюли лунохода, тесной и безысходной. Человеку, согласно ей, возможно лишь пытаться разглядеть что-то неопознаваемое за двумя дырочками (сильно искажающими линзами), доверяясь в конечном итоге, собственному сознанию, структурирующему из предложенных, а во многом, им же и порожденных элементов картину данной объективной реальности. То есть, удел сознания плодить и плодить мифологемы, метарассказы для загнанного в металлическую ловушку тела; а значит, и побег из этого лунохода невозможен, ибо он оказывается лишь несущественной сменой неба над головой, которое на самом деле останется все той же крышкой душной кастрюли, движущейся по красной линии.
Исходя из рассмотренного становится очевидным введение в предметный мир образа Земли, которая оказывается все время лишь изображением: на календаре, глобусе, советском гербе.
Больше всего Земля из космоса напоминает небольшой школьный глобус, если смотреть на него, скажем, через запотевшие стекла противогаза[С.38]. Ни разу этот мир, в котором Омон (и любой другой человек) движется по красной линии в своей тесной кастрюле лунохода, не показан как таковой, только и исключительно как модель, созданная сознанием. И я, и весь этот мир всего лишь чья-то мысль[С.87], произносит медведь из сна Кривомазова (отец либо сын Попадьи).
По пути странствия по сфере хтонических ужасов (в рассматриваемом тексте ею становится метрополитен) протагонист, во-первых, выполняет роль культурного героя, целью которого является выход из этой сферы, тождественной столь актуальному для пелевинского повествователя знанию о себе и мире. Во-вторых, он встречает различного рода дарителей фольклорно-архаического типа, например, Ландратова, одного из наставников, дарующего Омону дрезину путем своей смерти (Ландратов был послан убить разобравшегося в ситуации героя).
Помимо дарителей материальных объектов встречаются и дарители упомянутого ранее знания.
Белка и Стрелка выполняют функции сторожевых собак, товарищ Лайка, первый советский космонавт смирно сидит в орденах перед скромным блюдечком в углу. Омон встречает ребят с автоматического зонда, направляемого к Альфе Макроцефала, то есть тех, кто в полете должен обеспечивать работу столь же беспилотного, как и кривомазовская ракета с луноходом на борту, космического аппарата. Японец под угрозой физической расправы отказывается от совместного полета, видимо, уже что-то зная о советской космонавтике[С.75]. Станция Салют оказывается похожа на бутылку (космический грузовик, кстати, называется Агдам Т3)[С.115]. Все это подвешенное, как корабли из картона, на стреле крана (и подпертое бревном); в бассейне тренируют не для отработки движений в космосе, а для аутентичной их имитации; модуль Квант ящик, не более;Время не передача в прямом эфире[С.117].
Отношение к кораблям над столиками пионерлагерной столовой теперь меняется, ретроспекция выявляет неромантичные подробности: кабелями, облепленными чем-то вроде липких волокон, которыми покрываются, например, нити, на которых что-нибудь вешают в пионерлагерной столовой[С.113]. Нитки, которые держали сверкающие звездолеты, при ближайшем рассмотрении оказываются для нарратора отталкивающими. Си