Неомифологизм в структуре романов В. Пелевина
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
мыслу потому, что в его мире случайность непознанная (до поры до времени) закономерность, подтверждает А.Генис.
Я остановился и открыл глаза. До конца коридора оставалось метра три. На темно-серой стене передо мной висела полка, а на ней стоял желтый лунный глобус; сквозь запотевшие и забрызганные слезами стекла он выглядел размытым и нечетким; казалось, он не стоит на полке, а висит в сероватой пустоте[С.20]. Через эту сцену протагонист переходит в тот дискурс Лунного путешествия, из которого выходит в зеркальной сцене финала романа. Сквозь тонкую пелену слез Земля виделась нечеткой и размытой и словно висела в желтоватой пустоте; из этой пустоты я и глядел на ее приближающуюся поверхность, протискиваясь к ней навстречу, пока вдруг не расступились сжавшие меня стены и коричневый кафель пола не полетел мне навстречу[С.121]. Все пребывание в этом дискурсе и связано с собственно фантастическим в романе. Выпадая из него, герой оказывается в нормальном для него мире, покидает сферу хтонических ужасов. Граница двоемирия переходится в состоянии, близком к бессознательному (в котором герой оказывается не по своей воле), характеризуемом неспособностью адекватно воспринимать происходящее.
В детстве Омон хотел славы, с фотографией в центральной газете, с вниманием незнакомых людей. Поняв, что вряд ли кто станет особенно интересоваться его подвигом, как сам Омон мало задумывался о людях с фотографий в газетах, герой отказывается от мечты о признании. Но не от желания подвига. Впрочем, у мечты о фотографии космонавта Кривомазова есть еще солипсический аспект: И самое, конечно, главное мне хотелось самому стать одним из других людей; уставиться на собственное, составленное из типографических точек лицо, задуматься над тем, какие этот человек любит фильмы и кто его девушка, а потом вдруг вспомнить, что этот Омон Кривомазов и есть я[С.34].
Протагонист должен самстать мифотворцем, точнее, выполняющим роль медиатора между субъектом и объектом мифологизации: Советским Союзом и Западом, руководством (условное обозначение тех сил, которые, собственно, и стоят за мифотворчеством в романе) и народом.
Главная цель космического эксперимента, к которому тебя начинают готовить, Омон, это показать, что технически мы не уступаем странам Запада.
Но борьба идей это такая область, где нельзя останавливаться ни на секунду. Парадокс и, опять же, диалектика в том, что обманом мы помогаем правде, потому что марксизм несет в себе всепобеждающую правду, а то, за что ты отдашь свою жизнь, формально является обманом[С.38]. Вскоре раскрывается и часть механизма производимого обмана: Да и самолетов у нас в стране всего несколько, летают вдоль границ, чтоб американцы фотографировали[С.41].
Так Омон начинает проходить своеобразную инициацию; точнее, уже проходит ее, по мнению Урчагина и некоторых других посвященных в цель, к которой готовят Кривомазова.
Эти люди сознаются в намеренной мифологичности навязываемой согражданам картины мира. Омон особенно и не старается разоблачать, не имеет и цели добиться истины об объективной реальности.
Дима, седой молодой человек, последний из обслуживающих автоматику, корректирующий прилунение аппарата с Омоном на борту, служил в ракетных войсках.
Оперативным дежурным. Потом стратегическим.
А что это значит?
Ничего особенного. Если в оперативно-тактической ракете сидишь оперативный. А если в стратегической тогда стратегический дежурный[С.91].
Герой хорошо усваивает урок Урчагина, объяснившего механизм и целесообразность мифологизации. Успокаивая перед гарантированной гибелью, Омон обманывает Диму, фаната Пинк Флойд, мечтавшего достать редкую запись группы. Обычный саундтрек. Можешь считать, если Морэ слышал, то ее тоже слышал. Типичные Пинки саксофон, синтезатор[С.94].
Позже Кривомазов называет точку своего назначения на карте Луны именем этой записи Zabriskie Point. Красная линия пути и судьбы упиралась в этот черный кружок, за которым ее уже не должно было быть. Кружок был очень похож на обозначение станции метро[С.98]. Красным цветом на стандартных схемах изображается Кировско-Фрунзенская линия московского метрополитена.
Красная линия прочерчена по рельефной карте Луны на совещании у начальника полета. Как ты знаешь, Омон, наша космическая наука преимущественно исследует обратную сторону Луны, в отличие от приземляющихся на дневной стороне американцев[С.36] (Значимую оговорку позволяет себе Урчагин, намекая на неистинность американских достижений в освоении Луны: они лишь приземляются). Луноход при первом взгляде напоминает красную консервную банку (игрушка в руках Пхадзера Владиленовича) с неизбежным СССР на борту. Красными консервами будут Великая стена из постоянного рациона советских космонавтов.
Трещина, в которую собираются посадить луноход с обеспечивающим действие его автоматики Омоном, носит имя Ленина, буй посылает радиосигналы: МИР, ЛЕНИН, СССР. Ленин на стенде лагеря изображен в виде абстракции: красное, наступившее на белое. Движение по трещине становится движением по Московскому ордена Ленина метрополитену им. Ленина. которое заканчивается для героя на станции Библиотека имени Ленина (на красной Кировско-Фрунзенской ветке метрополитена).
На формирование культурного контекста, внедрение в ленинский дискурс влияет и аллюзия