Ф.М. Достоевский в зеркале русской критики конца XIX начала XX веков
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
ый преобладает в романа Достоевского" [27, 32]. Значит, все же бродит нечто в самосознании эпохи, значит, не столь уж и безобидны увлечения и жажда действия молодежи?..
1.1.4 Критическая сторона последнего романа Ф. М. Достоевского "Братья Карамазовы"
С писателем спорят о произведении, как "Братья Карамазовы", на рубеже 1870-1980-х годов появляются весьма противоречивые отзывы.
Что-то как будто начинает проявляться в сознании мыслящих читателей, и однако, они всё еще пытаются пересказать фабулу романов Ф. М. Достоевского - и, естественно, единодушно сходятся на том, что это невозможно. "Прежде всего, разумеется, было бы необходимо рассказать сюжет романа, т. е. фабулу, ту внешнюю цепь событий, которые образуют столкновения и коллизии действующих лиц, приводят к внешней драме, независимо от внутренней и душевной. К сожалению, фабулы романа нет возможности рассказать..." [28, 34] - пишет автор одной из первых рецензий на "Братьев Карамазовых", даже не допуская попросту мысли о том, что для такого писателя, как Ф. М. Достоевский, фабула - чисто внешняя и не слишком существенная сторона дела.
Невероятная разреженность и драматический накал страстей в произведениях Ф. М. Достоевского по-прежнему воспринимаются как своего рода экстравагантность писателя, якобы черпающего эти уродливые "характеры" (или еще лучше - "типы") из собственной темной и больной души. Так, еще в предпоследнем романе, "Подросток", где впервые возникает надежда на возрождение человека, связанная, кстати сказать, именно с молодежью, рецензент увидел лишь "какие-то малопонятные семейные интриги, не совсем ясные отношения, неизвестно к чему ведущие, тогда как не выявляется еще никакого характера, возле которого сосредотачивалось бы действие..." [29, 33].
И все же Ф. М. Достоевского можно было не услышать или не понять, но пройти мимо него уже было нельзя: таинственным образом он, невзирая на все отрицательные отзывы, уже занял подобающее ему место в русской литературе. Ф. М. Достоевского читают, изобличают, им восхищаются за какие-то всем понятные мотивы, на него негодуют или просто пожимают в недоумении плечами из-за мотивов, понятных не совсем или вовсе непонятных читателю, воспитанному в духе классической русской прозы XIX века.
"Настоящая семья уродов", которых описывает писатель в своем последнем романе, - это один отзыв [28, 34] - рядом другой, судя по которому этот роман "сияет, как солнце, не только посреди всего помещенного в "Русском вестнике", но даже и среди всей современной беллетристики, русской и иностранной..." И далее излагается только что открытая автором рецензии истина, срываясь, правда, тут же на язык привычных идей: "В романе Достоевского дело не в интриге, а в психологическом анализе, в типах, в тех бесконечно разнообразных картинах жизни, которые он рисует. ...Да что там говорить!.. Достоевского надобно читать, раз, второй, третий, и каждый раз найдешь новые красоты. "Братья Карамазовы" - это целый мир русских типов" [30, 33].
Снова "типы", снова попытка пристегнуть фарс и трагедию, трагическую иронию и философские прозрения, великолепную игру со словом и смыслом к воспроизведению типического в типических обстоятельствах, к дословному (вариант доброго старого физиологического очерка) пересказу всем и так хорошо известной русской жизни, снова попытка говорить о новом и непривычном в категориях старого и наизусть знакомого. И снова речь, оказывается, идет не о взлетах и катастрофических падениях человеческого духа и игре его возможностей, но о "красотах", т. е. о холодном и рассудочном любовании художественными приемами, при помощи которых писатель создает свое произведение (а не творит целый мир).
Даже сочувствующие, восхищающиеся Ф. М. Достоевским критики упорно пытаются привязать его к некоему здравому смыслу, к разумной реальности. Так, "Донские епархиальные ведомости" пишут в 1880 году: "...Мы не можем не признать, что Достоевскому удалось подметить и мастерски, даже художественно изобразить многие черты живой действительности, глубоко захватить явления современного быта, талантливо коснуться господствующих понятий, верований и интересующих общество вопросов, не говоря уже о богатстве, точности и глубине его психологических состояний, - ведь сердце человеческое для него как бы на ладони..."
В этом отзыве прелестен оборот "мастерски, даже художественно изобразить..." Писателя заверили в его способностях - и тут же, в меру своего понимания, отметили его умение передать, пересказать "живую действительность", "явления современного быта". Ну конечно, отмечен психологический талант Ф. М. Достоевского, его сердцеведение - это перекликается с другим отзывом, говорящим о "грандиозной картине страстей человеческих", разворачивающейся в его произведениях... По сути, признание "сердцеведения" Ф. М. Достоевского, его психологического таланта - это тоже средство удержания писателя в плоскости разумной реальности.
Но вот и другой полюс читательского восприятия и - полного неприятия писателя: "...Его романы под конец до крайности утомляют внимание и внушают скуку, которая очень похожа на положительное отвращение. Это происходит от двух причин: в романах Достоевского, несмотря на кажущуюся запутанность фабулы, на необычайные события, нет, в сущности, ни фабулы, ни событий..." [31, 39]. Собственно, здесь высказана глубокая