Практика сюрреализма
Статья - Культура и искусство
Другие статьи по предмету Культура и искусство
вать дадаистскую основу сюрреализма, иметь в виду этого предшественника сюрреализма, доведшего искусство до состояния антихудожественности и разработавшего набор чисто формальных рецептов дадаистского стихотворчества.
Дадаизм, как мы видим, уже практиковал автоматическое письмо. Ганс Арп, например, занимался в Цюрихе во времена дадаизма тем, что проецировал подсознательное: каждое утро он рисовал один и тот же рисунок автоматически, без всякой системы двигал Рукой и, повинуясь случаю, рассыпал по картону раскрашенные бумажки. Рассказывают и о других приемах Ганса Арпа: он учил меня автоматической живописи брал открытую бутылку чернил и белый лист бумаги, опрокидывал бутылку на бумагу, делая большую кляксу, которая, конечно, была порождением случайности(Josephson M. Life among the Surrealists, New York, 1962.p. 181.). Чем не сюрреалистическая техника? Вспоминая позже времена дадаизма, Арп писал:
Мы отбрасываем все, что было копией или описанием, чтобы позволить Элементарному и Стихийному действовать в полной свободе.
Вот дадаистский манифест Арпа, образец его словесного автоматизма:
Les lampes statues sortent du fond de la mer et crient vive dada pour sauer les transatlantiques qui passent et les presidents dada lе dada la dada les dadas une dada un dada et trois lapins a 1encre de Chine par arp dadaiste en porcelaine de bicyclette striee nous partirons a Londre dans 1aquarium royal demandez dans toutes les pharmacies les dadaistes de raspoutine du tsar et du pape qui ne sont valables que pour deux heures et demie
Ганс Арп писал и по-немецки, и по-французски (позже только по-французски). Мы привели образец франкоязычного творчества Арпа.
Дадаистская поэзия Ганса Арпа такие вот и еще более угловатые сооружения, юмористически окрашенные нагромождения, распухающие горы слов, несвязных, возникающих как бы автоматически, эпатирующих своей нескладностью, прозаичностью. Сюрреальности за ними, однако, искать не следует сюрреальностью является сама плоть этих сооружений, сам дразнящий, нелепый, озорной текст, порой почти совершенно в духе стихов без слов Балля.
Ганс Арп говорил, что пытается разбить слово на атомы. Даже в конце 20-х годов, в 30-е годы, уже примкнув к группировке Бретона, Арп сочинял по-прежнему такие же стихи.
Maurulam Katapult i lemm
i lamm
Haba habs tapam
papperlapapp patam. . .
Ганс Арп всегда повторял, что дада в основе всякого искусства..., дада это бессмыслица (dada est sans sens), как и природа, дада за природу и против искусства.
В 1938 году он так объяснял механизм своего творчества:
Нужно сначала позволить расти формам, краскам, словам, звукам,
а затем их объяснить...
Слова и формы действительно росли свободным, небрежным потоком, как бы сами по себе, без контроля со стороны Арпа поэта и художника. Что касается объяснений, то вечный дадаист Арп предпочитал такие вот:
les pianos a queue
et a tete
posent des pianos a queue
et a tete
Ssur leurs queues
et leurs tetes
par consequent
la langue est une chaise
Le piano a queue рояль, но Арп переводит словосочетание буквально, делая из рояля пианино с хвостом, и у него получается поэтому следующее:
Пианино с хвостами
и с головами
ставят пианино с хвостами
и с головами
на их хвосты
на их головы
следовательно
язык это стул.
Внезапный, парадоксальный, шокирующий финал характерен для Арпа, любившего соединять самое обыденное с несуразным, ставить обыденное в несуразную ситуацию.
Свое искусство Ганс Арп именовал конкретным, уподобляя растению, говорил неизменно о его близости природе, об оздоровляющей его функции. Говорил Арп о том, что конкретное искусство освобождает человека от вредного для него разума. Образцами конкретной живописи он считал Кандинского, Дюшана, Миро, Эрнста, Массона, очень увлекался Бретоном, поэтами-сюрреалистами. Аналогию между некоторыми вариантами сюрреалистической живописи и поэзией Арпа провести можно. Поздний Арп любил рисовать стихами забавные, конкретные картинки, сценки, содержащие скорее очевидную дадаистскую нелепость, чем сюрреалистические грезы и сны.
Жили-были три графина
первый был любезен
второй невидим
а третий из соломы...
или
Я проснулся от глубокого без сновидений сна
с неприятными предметами на своем лице
Софи сказала мне что это большая муха ус
и маленькая мандолина ...
Можно сказать, что на основе автоматизма в творчестве Ганса Арпа наметился постепенный переход от дадаизма к сюрреализму. Однако Арп остался дадаистом в сюрреализме, его автоматизм больше дадаист-ского толка, т. е. нацелен на чисто внешний эффект, а не на открытие сюрреальности.
Нечто подобное можно сказать и о поэзии Тристана Тцара, также первоначально творившего в соответствии с дадаизмом, а затем, во второй половине 20-х годов, сблизившегося с сюрреализмом.
Центральное произведение Тцара этого времени Приблизительный человек (Lhomme approximatib, 19251930). Можно назвать поэмой этот нескончаемый поток слов, эту реку строк без знаков препинания, без больших букв, зафиксированную почти на полутораста страницах, строк свободного, размашистого ритма. Изредка появляются отбивки словно надо перевести дыхание. Произведение Тцара тоже производит впечатление не столько текста организованного, продуманного, заключенного в форму, сколько свободно разрастающегося растения, нужно позволить расти формам, краскам, словам, звукам, как писал Ганс Арп. Эта подлинная карусель слов, нескончаемое образотворчество исхо