Практика сюрреализма
Статья - Культура и искусство
Другие статьи по предмету Культура и искусство
?ало жестом самоубийства, в то время как его персонажи... начали верить в свою собственную реальность(Matthews J. - Н. Surrealism and the Novel. Ann Arbor, 1966, p. 157.). Как видим, определение сюрреалистической сущности романа здесь не совпадает с известными определениями сюрреализма. Сюрреализму отводится чисто негативная роль (с чем не соглашался Бретон), сюрреализм оказывается просто-напросто наименованием для приемов, которым надлежит доказать, что материя исчезла, что нереальны персонажи ц устарел реализм.
Но так понятие сюрреалистического романа не становится более определенным, а сам роман более весомым явлением искусства. Не случайно в монографии о сюрреалистическом романе приводятся такие произведения, которые даже по мнению ее автора могут позволить говорить о провале сюрреалистического романа (упоминаются Вавилон Р. Кревеля, Свобода или Любовь Р. Десноса, Эбдомерос Ж- де Кирико, В Аргольском замке Ж- Грака, Аврора М. Леириса, Лежащие удовлетворенные Ж- Мансур и Голова негра М. Фурре). Р. Руссель, которого сюрреалисты считали величайшим авторитетом, писал, что в произведении должны быть только чисто воображаемые комбинации. Подобными забавами увлекались прозаики, именуемые сюрреалистическими романистами. Как некогда Руссель соединял близкие по звучанию, но далекие по смыслу слова, или соединял несоединимое с помощью соединительной частицы а, так и его последователи просто-напросто нагромождали нелепости, а то и вовсе утаивали от читателя часть сведений, часть фактов, делая текст загадочным. Такого рода упражнения дело ремесленников от литературы, и нет ничего удивительного в том, что даже авторитет Бретона не извлек Мориса Фурре из полного и заслуженного забвения.
* * *
Что касается сюрреалистической драматургии, то, как кажется, сформулированные Бретоном принципы автоматического письма и автоматизма исключают самую возможность драматургии, предполагающей некое действие, поступки и разговор. Как мыслимо действующее лицо с позиций сюрреализма? Андре Бретон и осудил театр как таковой, счел драматургическую форму устаревшей, не соответствующей задачам сюрреализма, уводящей от этих задач в сторону изображения персонажа, игры, воссоздания на сцене некоей реальности, тогда как надо искать сюрреальность.
Однако тот же Бретон особое, сюрреалистическое значение придавал диалогу к диалогу формы сюрреалистического языка лучше всего приспособляются. В первом своем манифесте Бретон рисал, что поэтический сюрреализм... старался до сего времени восстановить диалог в своей абсолютной истинности. Что же это за истинный диалог и почему он так пришелся по вкусу сюрреализму? По словам Бретона, этот диалог освобождает собеседников от обязанности быть вежливыми; каждый из них продолжает свой разговор с самим собой, менее всего заботясь о том, чтобы навязать его своему собеседнику.
Первым сюрреалистическим диалогом Бретон считал фрагмент Магнитных полей, называемый Барьеры. Здесь видно, почему диалог привлек Бретона он содействует окончательному дроблению текста на куски, на отдельные фразы, на реплики. Диалог сюрреалистического толка делает наглядным главный сюрреалистический прием сочленение удаленных явлений. Бессвязность особенно, конечно, поражает, когда на ее основе строится диалог, разговор, в котором каждый из разговаривающих абсолютно пренебрегает словами своих собеседников и твердит свое. Так и высекается искра сюрреалистического образа, сюрреалистического эффекта внезапности и удивления.
Легко представить себе и нетрудно получить чисто внешние эффекты от такого рода несвязных диалогов.
Драматургия в силу своей специфики могла взять преимущественно, если можно так сказать, формальную сторону сюрреалистического метода а это значит, что она могла быть скорее дадаистской, чем собственно сюрреалистической.
Так оно и случилось. Вспомним, что дадаисты очень любили устраивать спектакли и что им пришел конец, как только дадаизм был вытеснен сюрреализмом. Вспомним, что дадаистские спектакли отличала прежде всего бессвязность. Они были импровизациями, и каждый участник упрямо твердил или делал свое, не обращая внимания на других.
Первым официальным текстом дадаизма была пьеса Тцара Первое небесное приключение г-на Антипирина (La premiere aventure celeste de Monsieur Antipyrine, 1916), ставшая классическим образцом текста, лишенного связности и логики. Персонажи в этой пьесе не слышат друг друга; каждый декламирует свое, не заботясь о смысле и стилистическом оформлении своих высказываний. Пьеса похожа на дадаистские спектакли, в которых не было ни заранее разработанного сценария, ни заготовленного текста. Театр превращается в озорную игру.
Игры очень любили и дадаисты, и сюрреалисты 20-х годов, дурашливые игры, призванные найти эффект внезапных сочетаний.
Вот игра, названная Изысканный труп. Группа сюрреалистов расселась за столом. Каждый, пряча от соседей, пишет на листке существительное тему фразы. Листок передается соседу слева и получается от соседа оправа. Не видя написанного на полученном листке существительного, сюрреалист добавляет к нему прилагательное или какое-нибудь определение. Добавляются и другие члены предложения. Игра закончена оглашается результат. Первой, так составленной фразой, был?/p>