4/2004 = Дорогие читатели!

Вид материала

Документы

Содержание Нефть как фактор Суть проблемы Роль крупного капитала Послушные средства массовой информации Церкви в оппозиции

Подобный материал:

• 3/2004 = Дорогие читатели!, 2152.28kb.
• Сценарий праздника "Посвящение в читатели" (2-й класс), 46.76kb.
• 5/2004 = Дорогие читатели!, 4812.92kb.
• 6/2004 = Дорогие читатели!, 1264.03kb.
• 2/2004 = Дорогие читатели!, 3176.46kb.
• Дорогие читатели!, 1261.22kb.
• Дорогие читатели! Вы держите в руках праздничный номер литературно-художественного, 221.38kb.
• Содержание: Обзоры и рецензии стр. 3-12, 276.96kb.
• Дорогие читатели!, 1764.59kb.
• Самый первый литературный праздник «Прощание с Букварём» или «Посвящение в читатели», 95.4kb.

Нефть как фактор

В этой геополитической связи приобретает смысл часто используемый аргумент об американской потребности в надежном и длительном доступе к нефтяным запасам. Ирак, будучи государством-сателлитом Соединенных Штатов, не только сам обладал бы большими запасами нефти, но сделал бы доминирующую роль США в регионе в целом более дешевой и действенной. Конечно, американцы могли бы производить автомобили меньших размеров, инвестировать в общественный транспорт местного назначения, разработать более эффективные энергосберегающие технологии и таким образом снизить свою зависимость от нефти. Американский интерес к нефтяным месторождениям Ближнего Востока (и в других частях света) основывается не только на исключительно внутриамериканских потребностях. Он связан также с возможностью если не контролировать доступ других к нефти, то уж во всяком случае оказывать на него влияние, и прежде всего речь идет о европейцах с их упорным отстаиванием своей геополитической независимости от США. На сегодняшний день власть Америки обеспечена благодаря массированному и длительному присутствию американских вооруженных сил на Среднем Востоке и в Центральной Азии, а также благодаря политическому влиянию в таких странах, как Грузия и Казахстан, расположенных на востоке и юге от России и на западе от Китая. Наш «штаб планирования» однозначно нацелен на продвижение вперед.

Тот факт, что за террористическими атаками 11 сентября последовало решение о нападении на Ирак, позволяет сделать заключение о наличии другого, не менее значимого мотива. Успешная операция в Ираке и насаждение там режима-вассала должно было стать уроком для всех тех, кто может поддаться искушению тем или иным образом доставить неприятности Соединенным Штатам. Показательно, что возможность вывода американских войск из Ирака сразу после устранения режима партии БААС серьезным образом даже не рассматривалась. С точки зрения Буша, глобальная стратегия США предусматривает не вылазки время от времени из крепости по названием «Америка», а консолидацию империи за рубежом, дабы уменьшить необходимость превращения Соединенных Штатов в крепость. Теракты 11 сентября показали, что «крепость» очень уязвима перед асимметричным насилием нового рода, но это привело не к серьезным размышлениям, а к реакциям, которые более соответствуют временам «холодной войны» и международных конфликтов, распространенных в XX-м веке.

Сосредоточение интереса на Ираке имело еще одну полезную сторону. Оно отвлекало внимание от практически тотального краха плана по смене режима в Афганистане и от того факта, что Усаму бен Ладена покрывают его многочисленные друзья в госаппарате Пакистана. Влияние нового афганского правительства практически не выходит за границы зоны безопасности президента в Кабуле. Что касается ситуации в остальной части страны, то там задают тон господство местных и региональных «warlords», продолжающееся угнетение женщин и, конечно, посадки огромного количества опиумного мака для международного наркотического рынка. Эпизодические вылазки американских отрядов в поисках активистов организации «Аль-Каида» или движения «Талибан», которые - почти без исключения - сопровождаются значительным количеством жертв среди мирного населения, подчеркивают бесполезность афганской кампании. Удивляет то, что европейцы позволили вовлечь себя в такую ситуацию, когда они несут большую часть экономической, военной и политической нагрузки, обладая при этом непропорционально малым контролем над политикой.

Неудача в Афганистане впечатляющим образом показывает, как может выглядеть одна из декларированных целей иракской кампании - распространение демократии на Ближнем Востоке и во всем мусульманском мире. Не требуется особых исторических знаний, чтобы понять: демократия может функционировать лишь при наличии определенных предпосылок, что делает в высшей степени сомнительным использование ее в качестве предмета экспорта. Не требуется особых знаний о Ближнем и Среднем Востоке и мусульманском мире, чтобы понять: они страдают не из-за какой-то системно обусловленной несовместимости ислама и демократии, а гораздо больше из-за экономической неразвитости, наследия колониализма и империализма, а также из-за авторитарных и коррумпированных режимов, которые, как, например, в Египте, Саудовской Аравии, Пакистане и Индонезии, поддерживались соответствующими американскими правительствами. Внезапное превращение покровителей этих режимов в защитников демократии, конечно, похвально, в христианской традиции существует точка зрения, что ничто не доставляет большей радости Богу, чем покаявшийся грешник.

Однако в Европе и Северной Америке демократия утвердилась лишь в результате ряда конфликтов и революционных переворотов и распространялась с большими сложностями и многочисленными попятными движениями. Концепция демократии нынешнего американского правительства недооценивает или даже намеренно элиминирует положение об экономических и социальных правах граждан, отдавая предпочтение основополагающему влиянию рынка. Первоначальный план оккупации Ирака представляет собой сегодня практически ничто иное как мертвый текст, однако он предусматривал продажу государственной собственности тем, кто предложит максимальную сумму, - в русле модели хищнического капитализма, который едва не привел к краху Россию. Обстоятельства складывались таким образом, что предлагающими максимальную сумму с неизбежностью стали бы американские фирмы.

Аргумент о демократизации имеет преимущества для адептов неограниченной мощи Соединенных Штатов. Подобно борьбе против террора, он дает возможность проводить выборочные интервенции неограниченной продолжительности за рубежом. Решение провести такую операцию в арабском или мусульманском мире является также доказательством влияния произраильского лобби. Если в этих государствах действительно существовала бы столь большая потребность в помощи извне для наведения порядка у себя дома, то было бы справедливым утверждение Израиля: сопротивление со стороны арабских стран представляет собой не реакцию на поведение Тель-Авива, а служит средством отвлечь внимание от их внутренних проблем. Между тем сложность состоит в том, что даже если не было бы произраильского лобби, имперская партия осталась бы в США у руля. Конечно, эта партия могла бы в любое время избавиться от произраильского лобби, поставив вопрос о двойной лояльности американских евреев и вынуждая тем самым сторонников Израиля перейти в оборону. Отказ в поддержке Ахмеду Халаби, за которым стоит произраильское лобби, мог бы стать знаковым событием для начала кампании в этом направлении.


Суть проблемы

Сейчас мы подходим к сути проблемы, к убеждениям и привычкам нашей внешнеполитической элиты, которые усиливаются привилегиями внутри нашего очень неоднородного общества. Не так давно в США в академических дискуссиях унилатерализм Буша характеризовался зачастую как заблуждение, как разрыв последовательности и преемственности американской внешней политики. Утверждается, что эта политика была смешением реализма и идеализма, энергичного применения американской мощи и полезного сотрудничества с другими странами, которая привела к таким результатам, которые лучше всех других соответствовали теологическому представлению о «Божественном проекте» для мира, а именно: последовательному построению международного порядка. Конечно, унилатерализм Буша вызвал к жизни дискуссии, многие из которых, однако, прекратились после нападения на Ирак, когда критики добровольно взяли на себя обет молчания или дали понять, что они согласны с президентом. При этом действительно примечательным является то, насколько слаба критика тезиса, что США предназначены самой историей - будь то мировая история или религиозная - для того, чтобы действовать по всему миру как доминирующая нация.

Соединенные Штаты - это такое общество, чьи правящие элиты придерживаются очень позитивного мнения о рынке; но им удалось организовать ситуацию таким образом, что их доступ к власти и богатству, даже в таком пункте, как средняя продолжительность жизни, существенно облегчен по сравнению с остальными соотечественниками. Таким образом, можно сказать, что свободный рынок в высшей степени несвободен.


Роль крупного капитала

В этой связи встает вопрос: какую роль во внешней политике играет организованный капитал, в особенности крупный капитал с его огромным влиянием на политический процесс? Мы знаем, что на раннем периоде американской империи ее менеджеры подбирались из адвокатов, служивших капиталу, - традиция, которая продолжалась вплоть до Дина Эхезона и Джона Фостера Даллеса. Основателями Councl on Foreign Relations были представители финансовых кругов Нью-Йорка, которые оплачивали услуги академических экспертов и совместно с ними выработали «War And Reace Studies», предвосхитив в 20-е годы XX-го века доминирующую позицию США в мире в середине столетия. С течением времени повседневное представительство наших интересов за рубежом было доверено элите академических специалистов и правительственных чиновников, время от времени подключались также на короткое время рекрутированные из частного сектора предприниматели и юристы - или политики. Никто из этой элиты не ставил под сомнение предпосылки американского капитализма, и вероятно, никто никогда этого и не сделает.

Если сказать другими словами, крупный капитал никогда не нуждался в прямом представительстве своих интересов, его служащие и помощники оказывали ему услуги добровольно. Скандал, связанный с компанией Halliburton, получение заказов на восстановление Ирака фирмой, в которой нынешний вице-президент имеет прямой финансовый интерес, отчетливо показывает, что существуют многочисленные случаи прямой коррупции, в особенности в связи с заказами, которые распределяются государством.

Менеджеры империи убедили капитал в том, что они ответственны за создание рамочных условий (стратегическое превосходство Америки и ее долгосрочная стабильность), при которых долгосрочные интересы капитала остаются в надежных руках. Общий комплекс индустрии вооружений и продажа услуг правительству являются сами по себе важной составной частью деятельности американского капитала; они образуют военно-промышленный комплекс, об опасности которого предупреждал Дуайт Дэвид Эйзенхауэр в конце своего президентского срока. Споры по поводу политики являются поэтому нередко противоречиями между различными частями американского капитала или между краткосрочными экономическими и более долгосрочными политическими интересами. При взгляде на конфликтный потенциал этой ситуации относительная стабильность отношений между государственным аппаратом и капиталом является даже не знаком триумфа предполагаемого национального интереса, понимаемого чисто политически, а символом определения этих интересов в понятиях, которые соответствуют долгосрочным интересам капитала. Совпадают ли они с нынешними и будущими интересами нации, это уже совсем другой вопрос.

В газете «Washington Post» от 29 мая 204 года можно было прочитать слова одной иракской женщины, которая принимала участие в демонстрации перед тюрьмой «Абу-Граиб», требуя освободить ее мужа. Она сказала: «Мы любим американский народ, однако его правительство - это настоящая проблема. Американцы такие же, как мы, у них нет никакой власти. Мы видели, как они размахивали флагами и проводили демонстрации против войны». Эта женщина, без сомнения, не защищала диссертаций в области международных отношений, но она интуитивно поняла реальное положение дел в США, чего не понимают те европейцы, которые, возвращаясь из своих «паломнических поездок» в Гарвард и Стэнфорд, в Brookings Institution и Council on Foreign Relations, продолжают рассказывать сказки, услышанные от принимавшей их стороны. 50% американских избирателей участвуют в президентских выборах, 40% - в выборах в конгресс «Mid Term». У нас лучшие университеты в мире, которые посещает очень малая часть каждого из поколений, - и посредственные школы для остальных. Один из крупнейших успехов наших политически послушных средств массовой информации, которые являются интеллектуальными банкротами, состоял в том, чтобы убедить народ переселенцев, детей, внуков и потомков переселенцев, ветеранов мировых войн, работающих за рубежом менеджеров, служащих и туристов: другие нации не обладают автономным существованием. Они рассматриваются всего-навсего в связи с актуальной повесткой дня тех, кто определяет конвенциональную и убогую дискуссию о внешней политике, которая затем доходит до общественности.

Империя

Поколение назад Артур Шлезингер-младший, который мог опираться на знания американской истории и свой опыт работы советником при президентах Джоне Кеннеди и Линдоне Джонсоне, описал функционирование, как он это называл, «имперского президентства». Если он был прав тогда, то сегодня его труд может сказать нам еще больше. Среди тех, кто пытается вообще задуматься над этим, господствует точка зрения, что требования современной дипломатии, принуждение к быстрому принятию решений и необходимость координации вооруженных сил, дипломатической службы и спецслужб не оставляют американским президентам другого выбора. Они должны сосредоточить в своих руках авторитет и власть, поскольку в противном случае разразится хаос. Более того: только президент может довести основные направления политики до народа, в противном случае - при таких больших размерах страны и сложной структуре общества - на первый план, не встречая сопротивления, могли бы выйти интересы отдельных групп и лобби. Так, произраильское лобби не отличается сдержанностью, долгое время ни один президент не решался ему противоречить. Конечно, президент Джордж Буш-старший и его министр иностранных дел сделали это, однако правительство Клинтона быстренько повернуло назад, в старое русло послушания. При Джордже Буше-младшем, равно как и при его предшественниках-республиканцах Рональде Рейгане и Джордже Буше-старшем альянс традиционных католиков и протестантских фундаменталистов определял политику Америки в международных организациях в вопросах, касающихся прав женщин, семьи и контроля над рождаемостью. Лоббистские группы действительно невозможно обуздать, если президент считает их поведение политически выгодным.

Что удалось системе «имперского президентства», так это кардинально сократить, даже, можно сказать, элиминировать функции Конгресса в области международных отношений. Когда Буш принимал решение о нападении на Ирак, ни он, ни его советники особо не беспокоились о том, как убедить Конгресс; совершенно достаточно было одного положения о верховенстве президента в области внешней политики, даже без учета последствий и влияния террористических атак 11 сентября. Те немногие голоса в Конгрессе и Сенате, которые выражали сомнения, составляли именно меньшинство, и не видно достойного преемника влиятельного критика вьетнамской войны Вильяма Фулбрайта на посту председателя комитета Сената по внешним сношениям. Разумеется, существуют вопросы и обстоятельства, когда к мнению Конгресса и Сената прислушиваются. Демократы, выступавшие за более жесткую линию в отношении Советского Союза, критиковали Никсона и Форда, а Рейган попал под прицельный огонь критики из-за скандала, связанного с разрывом антииранского пакта. Но в общем и целом парламент марширует вслед за президентом - или ковыляет, прихрамывая, за ним. Это ставит крест не на всех потенциальных заявлениях по специальным вопросам (и особенно это касается внимательного отношения при составлении оборонного бюджета в плане распределения средств в избирательных округах парламентариев), однако они по сравнению с основными направлениями политики довольно незначительны.


Послушные средства массовой информации

То же самое можно сказать и про средства массовой информации. Понятие «карманных» репортеров, которые в действительности служат «прикомандированными» членами американских вооруженных сил, собственно, только подтвердило прежние ситуации. В мае 2004 года газета «New York Тimes» опубликовала необычайно самокритичную заметку: пояснялось, что ее репортеры и редакторы были слишком легковерны в отношении «информации» о наличии оружия массового уничтожения в Ираке, полученной из правительственных источников и от иракских перебежчиков, которые тем самым просто-напросто преследовали свои собственные интересы. На самом деле критики СМИ упрекали «New York Тimes» за эти проступки уже примерно год тому назад. Однако до сих пор нет сообщений о возобновлении практики 40-х - 50-х годов, когда ЦРУ с согласия издателя внедряла своих агентов в редакции СМИ, которые работали там, прикрываясь репортерской деятельностью.

Но представляется совсем необязательным, чтобы представители спецслужб раздавали журналистам указания за закрытыми дверями, покуда эти журналисты рассматривают сотрудничество с правительством как нечто абсолютно нормальное. То, что относится к репортерам, еще в большей степени относится к комментаторам. Дискуссия вращается вокруг того, как должна управляться империя, а не об имперском проекте как таковом.

Здесь оказывают свое действие практические стимулы: для журналиста чрезмерное любопытство в отношении ошибок и лжи правительства может в определенном смысле «окупиться» с профессиональной точки зрения. С другой стороны, это любопытство может стоить готовности к сотрудничеству со стороны функционеров, на работу с которыми репортер завязан на неопределенно продолжительное время. Корпус собкоров Белого дома считается таким ручным, что крупные газеты, как правило, не посылают туда своих наиболее опытных и талантливых сотрудников. Определенно, сексуальный скандал президента пробуждает любопытство в плане расследования и дознания, но раскрытие связей между семейством Бушей и бен Ладеном осталось уделом Майкла Мура. В теме внешней политики мы часто встречаемся с нерефлектируемой индентификацией ее с понятием национального интереса. Когда правительство Буша начало клеветническую кампанию против правительств и народов Франции и Германии, американские журналисты бесславно опустились до уровня шовинизма, присоединившись к этой кампании почти даже с большим энтузиазмом, чем само американское правительство.

Тот же самый образец поведения наблюдается и у функционеров аппарата внешнеполитического ведомства. Солдаты и чиновники в силу своего служебного долга, само собой разумеется, завязаны на строгие формы неразглашения тайны и лояльности. Однако это ни в коей мере не исключает конфликтов между группами внутри самого аппарата, которые нередко становятся достоянием общественности, например, как это было совсем недавно с разногласиями относительно ответственности за провал операции в Ираке. Сотрудники Конгресса и Сената свободны ровно настолько, насколько им это позволяют их работодатели. В общем и целом, это не очень большая степень свободы, и они никоим образом не имеют права высказывать мнение, которое не совпадает с точкой зрения работодателя.

Такие очевидные ограничения не распространяются на экспертов исследовательских центров Вашингтона и профессоров в области международных отношений наших элитных университетов, равно как и на тех, кто занят в академических фондах, распределяющих средства для финансирования научных исследований. Они сами накладывают на себя значительный объем ограничений в плане неразглашения тайны и соблюдения режима секретности - возможно, ради того, чтобы сохранить шансы на получение постов в правительстве, если их политические покровители встанут к рулю управления. Поэтому и представители научной элиты не хотят прослыть разрушителями привычной картины мира и независимыми мыслителями, способными причинить беспокойство. Поэтому голос историков американской дипломатии и внешней политики - в сравнении с их многочисленными коллегами - частенько звучит как одинокий глас вопиющего в пустыне, даже если их поступок состоит всего-навсего в том, чтобы практиковать малую толику академической свободы.

Существует веская причина для интроверности внешнеполитического истеблишмента. В США нет крупных массовых организаций, которые занимались бы этими вопросами, несмотря на наличие весьма эффективных (и иногда крупных) этнических, идеологических и религиозных лоббистских групп. Как следствие - тот, кто не подчиняется общепринятым мнениям, должен считаться с последствиями - в один прекрасный день оказаться в политическом пространстве в одиночестве и без поддержки. Лоббистские группы, опять-таки, управляются сверху и зависимы от добровольных взносов своих членов, которые, как правило, не заинтересованы в прямом контакте с общественностью.

Подобным образом обстоит дело и с политическими партиями, представляющими собой организации групп по интересами, деятельность которых направляется маленькими кружками профессионалов, - это не организации, базирующиеся на индивидуальном членстве, как это принято в политических партиях Европы.

Неожиданно (и это «знак качества» жизнеспособности нашей демократии), что вопреки всем этим препятствиям существует внешнеполитическая оппозиция, голос которой хорошо слышен, группировка, которая стремится к тому, чтобы покончить с американской империей и выстроить новую форму отношений с миром. Ввиду беспокойства быть отождествленным с установкой такого рода ( в Вашингтоне эти установки классифицировали бы в лучшем случае как утопичные, в худшем - как предательские) тем более примечательно, что эти группы представлены и в столице, что их слышно (даже если только приглушенно) в национальной дискуссии и что они не полностью отделены от традиционных выразителей мнений.

Предвыборная борьба Говарда Дина как кандидата, выступающего против войны, за президентское кресло, кандидата, который использовал интернет в качестве коммуникационного средства для сбора пожертвований и привлечения голосов избирателей, является хорошим примером того, что было бы возможно - даже если признанные вожди партии в конце концов сумели убрать с дороги кандидата, по поводу которого у них было опасение, что он может выйти из-под их контроля.


Церкви в оппозиции

Церкви или - скорее - некоторые церкви - составляют «резервуар» для оппозиционных групп. 25% населения США являются приверженцами римско-католической церкви, и она, с ее старыми и новыми иммигрантами - ирландцами, немцами, итальянцами и славянами, с одной стороны, и латиноамериканцами - с другой, и с их связями с мировой церковью обладает своего рода естественной, данной от природы международной чуткостью. Вера в святость сообщества, критическое отношение к господству рынка, забота о целостности личности, рассматриваемой римско-католической церковью как долг, делают ее защитницей прав человека. Это правда, что иммигранты часто старались компенсировать свой статус Newcomer (вновь прибывших) подчеркиванием своей приверженности к новой родине. Католики, и не только те, кто иммигрировал в США из стран, где господствовали коммунистические режимы, были рьяными приверженцами «холодной войны». Но новое поколение епископов и теологов, воспитанных в традициях 2-го Ватиканского собора, стало рупором критики американского империализма и (совсем недавно) войны в Ираке.

К римско-католической церкви присоединилась самая крупная группа американских протестантов, Национальный церковный совет, члены которого составляют две трети американских протестантов. Протестанты, когда-либо посвящавшие себя миссионерской работе за рубежом и обращению, например, китайцев, в кальвинистское вероучение и борьбе за чистоту веры, настаивают сегодня на том, что США должны проводить политику, которая помогала бы странам третьего мира. Обе крупные церкви предостерегают от чрезмерного доверия к военной мощи как средству решения глобальных проблем. Их точка зрения резко противоречит прославлению блага нации и провозглашению ее права навязать миру моральный порядок - тому, что находит свое выражение в протестантском фундаментализме.

Эта фундаменталистская публика, примерно 20% населения, жадно, запоем читает апокалиптические книги, дающие своеобразное толкование мировой истории, в соответствии с которой Соединенные Штаты являются воплощением абсолютного добра и повсеместно ведут борьбу против больших и малых врагов: дома - против тех, кто занимается секуляризацией, за рубежом - против мусульман и пр., и конечно, против декадентов-европейцев, уже давно отдалившихся от своих христианских традиций - разумеется, за исключением Жозе Мариа Азнара, Сильвио Берлускони и Тони Блэра. Американское еврейство, составляющее примерно 2% населения, когда-то религиозная группа с энергичными требованиями всемирной справедливости, примечательным образом сузила свой горизонт, в первую очередь по причине того, что она все более ожесточенно и некритично защищает интересы Израиля. Конечно, во всех этих случаях теологи могут лишь вносить предложения; общины могут их отклонить, и лишь немногие из этих общин ведут образ жизни, полностью соответствующий требованиям церкви.