4/2004 = Дорогие читатели!
| Вид материала | Документы |
- 3/2004 = Дорогие читатели!, 2152.28kb.
- Сценарий праздника "Посвящение в читатели" (2-й класс), 46.76kb.
- 5/2004 = Дорогие читатели!, 4812.92kb.
- 6/2004 = Дорогие читатели!, 1264.03kb.
- 2/2004 = Дорогие читатели!, 3176.46kb.
- Дорогие читатели!, 1261.22kb.
- Дорогие читатели! Вы держите в руках праздничный номер литературно-художественного, 221.38kb.
- Содержание: Обзоры и рецензии стр. 3-12, 276.96kb.
- Дорогие читатели!, 1764.59kb.
- Самый первый литературный праздник «Прощание с Букварём» или «Посвящение в читатели», 95.4kb.
4/2004
===============================================
Дорогие читатели!
Ближний и Средний и Восток - этому в высшей степени сложному комплексу проблем посвящен данный выпуск нашего журнала. Он охватывает целый клубок конфликтов, которые сегодня находятся в центре внешнеполитических усилий как всего международного сообщества, представленного ООН, так и отдельных крупных игроков - США, России и Европы. Активную роль в этом процессе играет и Германия.
Кроме далекого от своего разрешения палестино-израильского конфликта в настоящее время в первой строчке повестки дня - будущее Ирака. Удастся ли международному сообществу обеспечить восстановление этой страны на демократических основах? Если нет, то угроза гражданской войны может стать реальностью - со всеми вытекающими отсюда рисками для региона и за его пределами.
Еще один комплекс проблем - это Иран. Ядерные амбиции этого государства вызывают обеспокоенность у многих. Можно ли предотвратить новый виток гонки вооружений на Ближнем и Среднем Востоке?
И наконец, с этими вопросами тесно переплетена опасность международного терроризма, для которого наиболее благоприятной почвой являются нерешенные конфликты.
Именно поэтому данный номер журнала представляет сегодня особый интерес - интерес, проникнутый болью и горем. Все мы до сих пор не можем найти слов, чтобы выразить весь ужас, всю бесчеловечность нападения террористов на школу в Беслане. Вместе с тем становится очевидной необходимость еще более решительной совместной политической борьбы против террора. Здесь нет и не может быть быстрых успехов. Речь идет о том, чтобы последовательно и настойчиво искоренять причины терроризма и иссушить то болото, на котором он взрастает.
Основную проблематику данного номера дополняет весьма актуальная тема - энергоснабжение и энергетическая безопасность, в том числе вопросы альтернативных источников энергии. И снова журнал публикует точки зрения, отражающие исключительно личную позицию авторов, за которую несут ответственность только они сами. В итоге же получилась объемная и достаточно полная картина, знакомство с которой, надеюсь, будет интересно нашему читателю.
Корд Майер-Клодт,
руководитель Отдела печати и связей с общественностью
Германского Посольства в Москве
Анализы, эссе, точки зрения
Стр.
Райнхард Хессе
Центробежные силы прогресса 6
Интервенция международной коалиции под командованием США в Ираке, насилие и ощущение безысходности на оккупированных Израилем палестинских территориях, исламский терроризм отнюдь не укрепили готовность населения ближневосточного региона к проведению политических реформ. Тем не менее можно обнаружить и некоторые позитивные сигналы.
Ханс-Ульрих Клозе
Стратегии реформ для Большого Среднего Востока 16
Шансы на успех реформ в арабском мире отнюдь не равны нулю, однако проблемы - в первую очередь проблема терроризма - зачастую перечеркивают благие инициативы. Победить терроризм одними военными средствами невозможно. Свое слово должна сказать политика. И стратегия реформ для Большого Среднего Востока - это шаг в правильном направлении.
Халед Аль-Хруб
Торг с арабским миром 26
В настоящее время США используют «программу реформ» как средство давления на арабские режимы, чтобы добиться от них уступок по стратегическим вопросам. Те, чтобы не потерять власть, готовы имитировать отдельные демократические процедуры.
Йосси Алфер
Простых решений не существует 34
План Шарона вывести войска и поселенцев запал в сознание международного сообщества. Он может внести свой вклад в то, чтобы придать стартовый импульс мирному процессу, основанному на плане «Дорожная карта».
Николас Гвоздев
Когда козла пускают в огород 42
Вместо того чтобы оказывать интенсивное дипломатическое и экономическое давление с целью вынудить колеблющиеся государства заняться реформами, предложенный США план для Большого Среднего Востока основывается на идее партнерства и диалога - причем с теми режимами, которые подвергаются активной критике из-за нарушений прав человека. Поэтому инициатива Вашингтона не получила громкого одобрения на встрече в верхах в Си-Айленде.
Фолькер Пертес
Ближний и Средний Восток как новый центр мировой политики 46
Все больше признаков указывают на то, что Ближний и Средний Восток в ближайшие десятилетия станет центром мировых геополитических усилий и противоречий, и тем самым - доминантой европейско-американских отношений.
Норман Бирнбаум
Имперский проект 50
Операция в Ираке потерпела фиаско. Что было задумано как освобождение иракского народа, превратилось в войну, где основная задача оккупационных властей - защитить самих себя от врага, которого они не могут даже идентифицировать. Однако в США все громче раздаются голоса, не разделяющие официальную точку зрения, призывающие покончить с американской империей и выстроить новую форму отношений с миром.
Рональд Асмус
Учиться у Кеннеди 68
Одной из приоритетнейших внешнеполитических задач правительства США должно стать улучшение трансатлантических отношений. Это позволит закрыть один из самых серьезных трансатлантических кризисов в момент, когда страны по обе стороны Атлантики постоянно сталкиваются со все новыми и новыми вызовами.
Эрнст-Отто Чемпиль
Политический терроризм 79
Терроризм - крупнейшая и одновременно самая зловещая угроза, возникшая после окончания конфликта между Востоком и Западом. Необходимо проанализировать социальные корни и политические цели терроризма и позаботиться о противодействии их достижению.
Вернер Вайденфельд
Новое лицо Европы 89
Принятие Конституции ЕС - событие историческое. Но после процесса ратификации начнется борьба за ее реформирование и дальнейшее развитие. Европа уже сейчас должна направить свой интеллект на подготовку новой эры реформ. Ведь принятие Конституции – это еще не конец Истории.
Ульрике Геро
Кто должен возглавить ЕС? 94
Коротко ответ на этот вопрос звучит так: нужно сформировать руководящую группу стран не по критерию их величины, а исходя из европейской направленности их политики. Европой должен руководить тот, кто хочет больше Европы, а не тот, кто сам «большой».
Карл Кайзер
Статус постоянного члена Совета Безопасности 98
Реформа ООН давно назрела. Придерживаясь отдаленной цели, - избрания ЕС в качестве постоянного члена СБ ООН, - все же с учетом нынешней ситуации следует добиваться этого места для Германии. Тем более что она - третий по величине плательщик взносов в ООН.
Карл фон Вайцзеккер
Дорогой ореол святости возобновляемых видов энергии 109
Если Европа и Германия действительно хотят – в том числе в международном масштабе - проводить осмысленную политику защиты климата, то тогда от них требуется одно: трезвая, ориентированная на мировое сообщество, не европоцентристская калькуляция расходов. Важную роль при этом играет атомная энергия.
Франк Умбах
Обеспечить безопасность энергоснабжения в будущем 119
Германская и европейская энергетическая политика должны ориентироваться на три цели: безопасность, экологичность и эффективность. Однако до сих пор ни Германия, ни ЕС даже в первом приближении не готовы к новым вызовам международной энергетической безопасности.
Али Аль-Ахмед, Жами Ширефф
Политическое будущее Саудовской Аравии 134
Королевство Саудовская Аравия стоит перед серьезными проблемами, более значительными, чем когда-либо прежде в его истории: правительство этой страны либо должно реформироваться, либо оно будет свергнуто растущим воинствующим движением, симпатизирующим «Аль-Каиде».
Биргит Брауэр
Путь Казахстана к нефте-государству 139
Без открытия Кашаганского нефтяного месторождения Казахстан вряд ли действительно заинтересовал бы кого-либо за пределами Центральной Азии. Развитие нефтяной отрасли во многом изменило поведение казахской элиты, которая требует сейчас пересмотра ряда международных договоров.
Силке Темпель
Сделать Восток более западным! 142
Демократию, которая первоначально была «западной» политической моделью, уже давно переняли незападные общества - без губительных последствий для собственной культуры; вне всякого сомнения, эта модель применима и к арабскому миру.
книжная критика
Феликс Нойгарт
Понять Ирак «Nation Building» со стратегическим планом [T.Dodge. Inventing Iraq. The Failure of Nation Building and a History Denied, New York, 2003;L.Anderson/G.Stansfield. The Future of Iraq. Dictatorship, Democracy, or Division? Basingstoke, 2004;F.A.Jabar. The Shi'ite Movement of Iraq. London, 2003; Ph. Marr. The Modern History of Iraq. Second Edition, Boulder, 2004;Henner Fürtig. Kleine Geschichte des Irak. Muenchen, 2003] 149
Юрген Турек
Вернуть суверенитет в вопросе об отношениях [A. Herrhausen (Hrsg.), Das Prinzip Partnerschaft. Neue Formen von Governance im 21. Jahrhundert, München/ Zürich 2004] 153
Тильман Хладек
Конец зла? Война против террора [D.Frum/R.Perle, An End to Evil. How to Win the War on Terror, New York, 2003] 154
Хеннинг Хофф
Цепная реакция ошибок [Philip H. Gordon/Jeremy Shapiro, Allies At War. America, Europe, and the Crisis Over Iraq, New York , 2004] 157
АНАЛИЗы, эссе, точки зрения
Райнхард Хессе,
публицист и писатель,
Берлин
Центробежные силы прогресса
Перспективы Ближнего и Среднего Востока на ближайшие десятилетия
В начале XXI-го столетия демократическим силам арабского мира и других мусульманских обществ удалось совершить долгожданный прорыв: наконец-то было повсеместно признано, что «ислам и демократия не исключают друг друга», что народы Ближнего и Среднего Востока также имеют право на жизнь в условиях свободы, благоденствия и демократии. Правда, одновременно с этим арабские и мусульманские демократы были вынуждены осознать, что этот вывод, сделанный главным образом в столицах западных стран, не очень-то им и поможет.
Интервенция международной коалиции под командованием Соединенных Штатов Америки в Ираке, продолжающееся насилие и ощущение безысходности на оккупированных Израилем палестинских территориях и исламский терроризм, который все более явным образом переходит географические границы и нарушает моральные ограничения, отнюдь не укрепили готовность населения этого региона к рискам политических перемен. Даже искренние и увязанные с выводами из доклада «Arab Human Development Report» стратегии содействия демократическим преобразованиям воспринимаются здесь - причем не одними только правящими элитами - как вмешательство извне и потенциальная угроза.
Фотографии пыток и жестокого обращения с заключенными в тюрьме «Абу-Граиб» не только вызвали возмущение в самом Ираке, возможно, еще большее негодование в соседних арабских странах и, не в последнюю очередь, на Западе, но и основательно дискредитировали любые попытки пропагандировать политические перемены во имя универсальных ценностей и прав человека. Ведь в условиях всевластия военных действует и, возможно, еще более неукоснительно, тезис, гласящий, что закон и право невозможно защитить с помощью средств, нарушающих эти самые закон и право.
Сколь бы обоснованными ни были опасения оккупационных войск, сражающихся с презирающим все правила терроризмом, все же «Абу-Граиб» символизирует конец надежды очень многих демократов арабских стран на Америку. Самое позднее, с момента нарушения прав человека в иракской военной тюрьме народы региона перестали смотреть на Америку и на Запад с прежней надеждой на свободу. Ситуация не совсем такая, какой рисуют ее (в основных чертах правильно) авторы трансатлантической аналитической записки о стратегии: «Ужасающие факты издевательств американских солдат над заключенными в Ираке не наносят особого вреда образу Америки в регионе, они, скорее говоря, подтверждают тот образ, который сформировался задолго до этих событий» (1). Точнее надо говорить о «возрождении» антиамериканских настроений, которые с течением времени заметно ослабевали, поскольку ужас, посеянный безрассудным в своей ярости «глобальным джихадом» Аль-Каиды и ее подручных организаций, а также солидарность с жертвами террора подпитывали также и в арабском мире надежды на совместный выход из спирали бесправия, несправедливости и насилия.
Вместо этого лишний раз подтвердилось правило, согласно которому в атмосфере всеобщей неуверенности выгоду из сложившейся ситуации извлекают наряду с агитаторами за фундаментализм прежде всего правящие репрессивные режимы, выставляющие себя как единственную альтернативу вакууму власти и хаосу. Таким образом, проекты реформ и стратегические программы содействия развитию демократии в регионе «Расширенного Среднего Востока» (который по причинам политкорректности стали тем временем именовать «Большим»), разрабатываемые, как правило, без участия арабских авторов, могут пойти лишь на руку антиреформаторским силам. Когда правящим режимам, таким, как в Саудовской Аравии или в Египте, предсказывают в случае отказа от реформ финал «как в Румынии в 1989 году», - не слишком заманчивая альтернатива также для населения арабского мира - или когда группировки, такие как ливанская «Хесболлах», которые хотя бы встали на путь интеграции в парламентскую жизнь страны, ставят, не делая различий, на одну доску с исповедующими джихад террористическими организациями типа «Аль-Каиды», то таким образом облегчают им возможность представить серьезные стратегии реформ как политический маневр с целью их устранения и как широкомасштабную политику «смены режима».
По иронии судьбы новая медийная свобода, обеспеченная распространением спутниковых телевизионных каналов, таких как «Аль-Джазира» или «Аль-Арабия», не улучшили пока климат для реформ, хотя на этих каналах регулярно выступают также и критики режимов, и появляются трансляции с многочисленных самокритичных дискуссионных форумов. Но ввиду того воздействия, которое оказывают ежедневные сообщения о каждом перегибе израильских оккупантов, о каждой гражданской жертве американских войск в Ираке, принимаемые практически во всех арабских домохозяйствах, свободная речь о реформах бессильна в сравнении с чувством унижения и гнева, пробуждаемым ежедневной телевизионной порцией предельно реального насилия. К тому же из-за отсутствия настоящей политической дискуссии сами телевизионные каналы действуют по возрастающей как политические партии и задают зачастую популистский тон в своих передачах.
Ориентированные на проведение реформ демократы, попавшие, даже формально загнанные, в тиски между этими двумя мощными блоками - с одной стороны, исламистско-националистический популизм, с другой стороны, авторитарные режимы, - сознают в этой неуютной ситуации, что их воспринимают как «агентов» того самого Запада, на который широкие круги населения на Ближнем и Среднем Востоке возлагают ответственность как за ощущаемую региональную несправедливость, так и за несостоятельные, неконтролируемые и частично коррумпированные системы правления в их собственных странах. Тем временем даже те арабские интеллектуалы, которые в начале 2003 года не оказывали активного сопротивления войне в Ираке, поскольку надеялись, что в результате показательного свержения жестокого диктатора и быстрого перехода к демократии в Багдаде у них самих будут развязаны руки, и как минимум, хотели привлечь внимание международной общественности, расширяющее их пространство для маневра, потрясены неспособностью оккупационных властей установить в Ираке мир, обеспечить свободу и безопасность и наладить элементарное снабжение населения электроэнергией и водой, предоставить людям доступ к образованию, вселить в них надежду.
Все, кто делает ставку на демократические перемены в арабском мире, по-настоящему протрезвели перед лицом того факта, что энтузиазм региональных сил, рассматривавших иракскую войну как «встряску» с тем, чтобы облегчить развитие позитивных процессов, даже отчасти не был использован для того, чтобы приблизить перспективу создания палестинского государства.
Дилемма
Дилемма всех благонамеренных, описанных аналитическими центрами с немалыми затратами времени и сил инициатив по реформированию «Большого Среднего Востока», заключается не столько в кустарных ошибках этих программ, большую часть которых уже удалось устранить. Так, стало ясно, что надежду на успех сулят лишь такие реформаторские движения, которые нарождаются в самом регионе и отдельных его обществах. Первые лица в Вашингтоне и НАТО, в Европейском Союзе и в «большой восьмерке» разъяснили также, что в случае «Большого Среднего Востока» речь идет об в известной мере произвольном - когда говорится от Марокко до Афганистана, а почему с равным основанием не сказать от Мавритании до Узбекистана? - географическом мета-понятии. Отдельные оценки, критерии и программы должны подстраиваться под специфические условия конкретных стран. В конечном счете отказались также полностью выводить за скобки, как это было первоначально запланировано в Вашингтоне, основной конфликт - вокруг Израиля и Палестины.
Гораздо с большим скепсисом следует, видимо, оценивать готовность поддерживающих реформы деятелей на деле согласиться с четким понятием модернизации и дистанцироваться от рекламно эффектных заклинаний, таких как «демократия», «гражданское общество» и «права женщин». Демократия как простая власть большинства без гарантированных прав и свобод демократична лишь в малой степени. Это как гражданское общество, которое не способно обеспечить демократическое участие граждан в принятии решений, если в нем нет места для общественных институтов и диспутов. Вице-президент Ирана Мохаммед Али Абтахи также мог заявлять, что демократия, само собой разумеется, является в его стране высшим принципом: «Мы – исламская республика, потому что такова воля большинства населения. Если бы оно решило иначе, мы бы не были исламской республикой» (2). А группа турецких авторов обратила недавно внимание на то, что «чрезмерное выпячивание» определенного понятия женских прав выдает «восточный взгляд на вещи». Женщины не нуждаются в «феминистских консультациях» тех сил, которые сами не очень серьезно к ним относятся, например, участников дискуссии об абортах в Соединенных Штатах: «Женщинам этого региона необходимо предоставить возможность самим высказать свои требования» (3). Это означает, что спор идет, в сущности, не о постоянно упоминаемом головном платке хиджабе, а о вполне практичных вещах, таких как право наследовать имущество, выходить замуж за представителей иных конфессий или заключать сделки в международно признанном порядке. Именно в этой сфере западные правительства могли бы с помощью прагматической политики достичь гораздо большего, нежели они могут добиться, выступая с мало что стоящими идеологическими заявлениями.
Однако родовой порок трансатлантических планов реформ на Ближнем и Среднем Востоке кроется по сути дела гораздо глубже. Конечно, когда речи о долгосрочных процессах трансформации с использованием «мягкой силы» и на благо людей вытесняют ныне риторику о смене режимов силовым путем, это прогресс. Но они не обязательно кажутся убедительными тем, к кому относятся.
Разумеется, когда основное внимание уделяют возможностям развития, а не сценариям угроз, это тоже позитивные подвижки. Необходимо больше говорить об управлении и развитии человеческого потенциала, чем о «войне» с исламским терроризмом. Однако до сих пор эти заявления были по большей части волюнтаристскими. Неужели в прошлом и в самом деле не хватало только доброй воли, чтобы создать условия для зарождения демократий на Среднем Востоке и способствовать этому процессу? При всем заслуживающем похвалы энтузиазме в высокоумных аналитических записках политических советников из Соединенных Штатов и Европы таится также изрядная доза наивности. Так, Россия, являющаяся соседом и, как в хорошие, так и в плохие времена, важным игроком в регионе, полностью сбрасывается со счетов. А проблема региональной безопасности в буквальном смысле ставится с ног на голову: ныне пытаются перестроить мышление, вольно трактуя вывод Канта о том, что демократии не склонны вести войны друг против друга, следовательно, чтобы обеспечить мир и безопасность, необходимо лишь изменить системы правления. То есть в известной мере речь идет о безопасности за счет трансформации. При этом как-то забывают о том, что для того, чтобы начать преобразования, запустить процессы перемен и упорядочить их, необходима определенная безопасность. Издали история напоминает дебаты семидесятых годов о политике разрядки и яростной полемике вокруг лозунга «Трансформация путем сближения». И так же, как и тогда, злоупотребляют понятием «стабильность». Совершенно неожиданно нам объявляют, что в интересах стабильности блокированы свобода и права человека. На самом деле именно отсутствие свободы и прав человека препятствовали стабильности, в результате чего дело дошло до ужасающего терроризма. С другой стороны, интервенция войск коалиции под американским командованием в Ираке объективно дестабилизировала регион. Но тот, кто смиряется с ней, поскольку необходимо в конце концов содействовать свободе и правам человека, быстро сталкивается с той дилеммой, что он может пообещать людям права, но отнюдь не реальные свободы.
Для успеха реформаторских усилий придется вновь поставить вещи с головы на ноги. Поэтому, возможно, полезно выделить здесь некоторые главные факторы развития событий в регионе Ближнего и Среднего Востока, которые объективно способствуют процессам трансформации и стратегиям реформ. Тщательный анализ этих экономических, демографических и политических факторов, позволяет вполне оптимистически или, как выразился палестинский писатель Эмиль Хабиби, по крайней мере, «пептимистически» смотреть в будущее.
Трансформация и реформа
Отметим, что речь здесь идет только о сценарии. Факторы можно назвать, описанные события могут произойти, но не обязательно произойдут. Тем не менее, мне кажется, что гораздо полезнее заниматься анализом этих шансов, чем всего лишь следовать добронамеренной стратегии избегания рисков. В любом случае такое изменение точки зрения наверняка принесло бы пользу. Для успеха демократических реформ на Ближнем и Среднем Востоке гораздо разумнее заниматься исследованиями процессов, происходящих в самом этом регионе, нежели постоянно разрабатывать все новые и новые «стратегии трансформации». Со времени декларации Бальфура и соглашения Сикса-Пико и до кризиса в Суэцком канале, путча против премьер-министра Ирана Мохаммеда Моссадыка, различных интервенций военно-морского флота США в Ливане, вооружения Саддама Хусейна, пока он не стал вселять ужас во всем регионе, и многих других попыток принять участие в судьбе Ближнего Востока он страдал не от недостатка, а от избытка индуцированной извне «трансформации».
В краткосрочной перспективе факторы, объективно способствующие трансформации изнутри, вполне могут рассматриваться как попытки стабилизации существующих режимов. Так, наблюдающийся в важных арабских обществах (в Египте, Саудовской Аравии, Палестине) кризис с поисками руководителей и преемников выявляет недостаток политических кадров, который в будущем не удастся восполнить с помощью «династических» решений. В долгосрочной перспективе египетские военные также не смогут выдвигать достаточное число политически подкованных кандидатов на высший государственный пост, который со времени революции 1952 года традиционно занимают офицеры. Это парадоксально, но правящим элитам в Египте, Саудовской Аравии, а также, например, в Тунисе необходимо активно поддерживать молодую смену, чтобы гарантировать дальнейшее существование режимов. Но поскольку эту молодую смену невозможно уже взрастить в достаточных количествах в собственных рядах, в состав политического руководства придется неизбежно включать новые слои, которые не обязательно, но вполне возможно, имеют более современные представления о государстве.
С терроризмом в перспективе также не удастся бороться одним лишь методом государственных репрессий. Ведь до отлично законспирированных и действующих в составе международных структур террористов «глобального джихада», теракты которых приводят ко все более многочисленным жертвам также среди мусульман, можно добраться только в результате налаживания с чистыми помыслами международного сотрудничества, позволяющего эффективно использовать данные разведывательных служб, давление следственных органов, а также мобилизацию обществ. Это вынуждает режимы начинать процесс раскрытия обществ, в ходе которого могли бы все больше и больше политизироваться и явственнее отмежевываться от терроризма также исламистские силы, хотя бы для того, чтобы избежать преследования. Региональное сотрудничество будет неизбежно укрепляться и в силу других факторов: например, из-за нарастающего ужасающими темпами дефицита водных ресурсов или необходимости предлагать трансграничные проекты в области туризма и транспортной инфраструктуры.
США также будут все сильнее втягиваться в это международное сотрудничество. Уже сегодня явно обнаружились ограниченные возможности последовательно одностороннего курса консервативного крыла в Вашингтоне. Американцы все больше зависят от партнеров в плане эффективной защиты от исламского террора, а также реализации своих реформаторских планов на Ближнем и Среднем Востоке.
Иракский опыт заметно ослабил искушение насильственным путем установить новый порядок в регионе. Даже самые упорные вашингтонские сторонники интервенции не советуют попробовать осуществить, скажем, в Саудовской Аравии эксперимент по «установлению демократии военным путем», ибо существует колоссальный риск подхлестнуть, а не ослабить терроризм и антиамериканские настроения. К тому же это создало бы огромную угрозу для нефтеснабжения, и не одних только Соединенных Штатов. Кроме того, президент Джордж Буш будет в случае переизбрания также делать то, о чем объявил уже его соперник Джон Керри: восстанавливать в правах компетентность Америки во внешней политике. Одним из фатальных последствий событий 11 сентября 2001 года стала определенная «популяризация» американской внешней политики, поскольку теракты произвели переворот в преобладавшем дотоле сознании, будто о международной ситуации должным образом печется сведущее «Foreign Policy Community», и она не должна интенсивно занимать ум среднего американца. Вследствие этого Пентагон и его влиятельные аналитические центры все больше забирали верх над сведущими специалистами по внешней политике. Тон во внешнеполитической дискуссии задавали ультраконсерваторы типа Ричарда Перла, ученых мужей типа Бернарда Льюиса и Фауда Аджами или двуликие советники, такие как беглый иракец Ахмад Чалаби, твердо придерживающиеся убеждения, что арабский мир не способен сам провести модернизацию, и его необходимо вынудить к переменам. После грубых просчетов в Ираке, ответственность за которые несет прежде всего Пентагон, этот процесс, по меньшей мере, можно, видимо, сдержать.
Демография и экономика
В ближайшие годы в большинстве стран региона будут протекать два решающих процесса: будет меняться демографическая ситуация и происходить необходимое раскрытие стран в сторону мировой торговли и взаимопереплетенной экономики периода глобализации. Уже в силу этого кажутся сомнительными попытки навязать таким странам, как Афганистан и Йемен, которые предельно далеки от интеграции в мировые рынки, ту же самую стратегию «реформ», что и сравнительно глобализированным экономикам Египта или государств Персидского залива. Почти везде - от Касабланки до Тегерана - половина населения сегодня моложе двадцати пяти лет. В некоторых странах без малого три четверти населения не достигли еще 25 лет. Если не предпринимать активные усилия, прежде всего в области образования и обучения, ни одно из обществ не сможет хоть в какой-то мере обеспечить молодежь работой. Даже диктаторские вынуждены будут в перспективе предоставлять возможности для работы, чтобы гарантировать хотя бы минимальную лояльность масс. Привлекательность Саудовской Аравии как страны, трудоустраивающей большое количество рабочих-мигрантов из арабских стран, будет и дальше идти на убыль по мере нарастания внутренней нестабильности и усиления борьбы за перераспределение. Одновременно глобальные рынки и обостряющаяся конкуренция будут вынуждать народные хозяйства арабских стран проводить радикальную техническую и промышленную модернизацию. Это относится, за временным исключением Саудовской Аравии, к нефтедобывающим странам Персидского залива, запасы нефти которых иссякают так быстро, что уже сегодня идет активный поиск стратегий на «постнефтяной период». В таких странах, как Катар, Бахрейн и Объединенные Арабские Эмираты, эти стратегии уже привели к политической открытости, ознаменовали первые успехи в плане демократизации, участия населения в управлении страной, прав и свобод.
Увеличение инвестиций (в том числе иностранных) в образование и науку, а также техническая и промышленная модернизация, создают в принципе хорошую возможность для политического развития обществ этого региона. Здесь будут возникать, как минимум временные, альянсы с умеренными исламскими партиями-сторонниками модернизации. Что касается политической выгоды от экономической модернизации, то она в решающей степени будет зависеть от того, как далеко зайдет процесс формирования уверенного в своих силах среднего класса, который станет также опорой политического проекта и соответствующих политических организаций.
В особой мере это относится к Саудовской Аравии, над которой нависла угроза разрушения, вызванная соперничеством между вождями различных племен, принцами королевской семьи, коих насчитывается несколько тысяч, конкуренцией между различными службами безопасности и варварскими террористическими актами. Сохранение Саудовской Аравии в ее нынешних территориальных формах может быть обеспечено только в том случае, если средним и высшим слоям городского населения, получившим образование на Западе, но стремящимся к большей независимости от королевского дома, удастся заключить «новый общественный договор» с мусульманскими клерикалами и провинциальными центрами власти.
Решающее значение для успеха этого процесса (позволяющего избежать эффекта «снежного кома») будет иметь противостояние соблазнам сомнительного федерализма в Ираке. В этом регионе, как, впрочем, и в различных других регионах мира, не существует удачных моделей федеративного устройства, а налицо скорее целый ряд отпугивающих образцов. Ввиду того, что многие государственные границы в этом регионе были произвольно установлены колониальными властями - проведены как будто по линейке, положенной на карту, - новая делимитация границ государственных и автономных территорий могла бы быстро превратиться в игру с огнем, в особенности если границы будут установлены вдоль линий, разделяющих различные конфессии. «Если Ирак распадется в ходе межконфессионального конфликта, так называемое „столкновение культур“ покажется нам уютной чайной церемонией», - не без основания предупреждает бывший американский посланник Мартин Индык (4). Впрочем, Ирак и без того еще будет долго оставаться ареной насильственных конфликтов, хотя и нельзя недооценивать тот факт, что арабский деспот в лице Саддама Хусейна привлекается к ответственности собственным народом в рамках процедур правового государства.
Список примеров возможных факторов позитивного развития событий можно продолжить. Для будущего этого региона исключительно важно, чтобы политика демократизации проводилась не дольше, чем политика дестабилизации; чтобы предложение помощи в модернизации ближневосточных и средневосточных обществ адресовалось в равной мере и правителям, и их подданным; чтобы Запад проявлял больше фантазии, обдумывая не санкции и средства давления, которые в длительной перспективе наносят народам больший вред, чем режимам, а стимулы для выхода из изоляции. Наконец, решающее значение имеет поддержка реформаторских процессов, начатых мужественными правительствами в таких странах, как Иордания. Необходимо использовать все средства, чтобы довести их до победного конца. Европейский Союз, запустивший Барселонский процесс и накопивший опыт объединения и развития на собственном континенте, имеет подходящие инструменты, чтобы позитивно сопровождать и поддерживать эти перемены.
Наконец, какова перспектива достижения мира в основном ближневосточном конфликте? Проблема Израиля и Палестины заключается не в дефиците проектов решения (существуют так называемые «Bridging Proposals» президента Билла Клинтона, предложения, выдвинутые в Табе, и получившие дальнейшее развитие в «Женевском соглашении»), а в недостатке серьезных попыток их претворения в жизнь. Непреложным условием преодоления внешнего и отчасти также внутреннего кризиса легитимации палестинского руководства является срочное проведение свободных, безопасных, тайных выборов на оккупированных территориях, в результате которых могут появиться вновь легитимированные лидеры. Возможно, поможет еще более смелая идея: а как насчет того, чтобы Европа предложила Израилю и палестинцам укрепление, и возможно, постепенную активизацию партнерства по мере того, как обе стороны все больше и больше отвечали бы Копенгагенским критериям Европейского Союза? Как известно, к ним относятся не только свободная рыночная экономика, гарантии основных прав и прав человека и наличие правительства, подотчетного во всех отношениях собственному населению, но и делимитированные мирные внешние границы.
Примечания
1 Urban Ahlin u.a., Democracy and Human Development in the Broader Middle East – A Transatlantic Strategy for Partnership, Istanbul Paper Nr. 1, ссылка скрыта
2 Из беседы с автором, Тегеран, март 2002 года.
3 Burak Akзapar u.a., The Debate on Democratization in the Broader Middle East and North Africa: A Civic Assessment from Turkey, Istanbul Paper Nr. 3, Istanbul, Juni 2004; статью можно скачать с интернет-сайта <ссылка скрыта>
4 Martin Indyk, Transformation in the Middle East – A Four-Part Strategy, in: The Berlin Journal, Magazin of American Academie in Berlin, Nr. 6, Frühjahr 2004.
Ханс-Ульрих Клозе,
депутат Бундестага (от СДПГ),
зам. председателя Комитета по иностранным делам Бундестага,
Берлин
Стратегии реформ для «Большого Среднего Востока»
Инициатива по Большому Среднему Востоку отражает два аспекта: с одной стороны, миссионерский идеализм Америки, а с другой - новую угрозу, весь шокирующий масштаб которой стал понятен гражданам Америки после атак террористов 11 сентября 2001 года. «Безопасная» Америка теперь уже не безопасна, на своей территории она столкнулась с новым, непредсказуемым врагом – исламским терроризмом, который угрожает не только Америке и Израилю, «большому и малому сатане», но и всему Западу, точнее говоря – западному образу жизни.
Исламские фундаменталисты видят в Западе угрозу исламу и исламскому образу жизни. Они призывают к сопротивлению «крестоносцам» и западной ментальности. Речь идет об идеологической борьбе, которую «воины джихада» хотят превратить в вооруженное противостояние на глобальном уровне. Воинственные заявления направлены прежде всего против Запада, против политики Запада в Ираке, Палестине и Афганистане, против США как ведущей державы Запада; они направлены также против собственных (исламских) правительств, сотрудничающих с Америкой, «прислуживающих» ей.
Эксперты и (корректные) комментаторы вновь и вновь указывают на то, что нельзя ставить знак равенства между исламом и исламизмом. На уровне дефиниций с этим нельзя не согласиться. В то же время непосредственное наблюдение за развитием событий показывает, что идеи джихада в последнее время находят растущую поддержку в исламских обществах, среди масс обедневших и люмпенизированных мусульман, которые считают, что ответственность за их беды несут Запад (эксплуатация со стороны Запада) и их собственные коррумпированные правители.
На этом фоне становится понятно, почему растет готовность исламского мира к насилию во имя самоутверждения. В то же время растет авторитет всех тех, кто ведет борьбу с Западом и его исламскими «пособниками». «Аль-Каида», глобальная сеть джихада, пользуется в исламских странах, среди «простого народа», большими симпатиями, чем мы на Западе осмеливаемся себе в этом признаться. Было бы и неверно, и опасно говорить о «столкновении цивилизаций», поскольку тем самым мы подтвердили бы идеологический образ мира, исповедуемый террористами. Известно, что проповедники джихада внимательно штудируют сочинения Сэмюэля Хантингтона.
Американцы тоже говорят о войне («war against terrorism»). Они раньше, чем европейцы поняли, что самые серьезные угрозы их безопасности – это исламский терроризм, потерпевшие крах государства («failing states») и глобальное распространение ОМУ; после 11 сентября 2001 года они в отличие от нас, европейцев, ощущают себя «на переднем крае» войны. Хотя европейцы теперь и разделяют многие выводы американцев относительно новых угроз, конкретное восприятие этих угроз – несмотря на Мадрид – у них пока все же иное.
Общей, согласованной политической и военной стратегии в отношении новых сценариев угроз до сих пор не существует. Поэтому некоторые комментаторы – и не только они (см. речь министра иностранных дел Германии Йошки Фишера на Мюнхенской конференции 2004 года по вопросам безопасности (1)) – оценивают стратегию реформ для Большого Среднего Востока, согласованную на встрече «большой восьмерки» и обсуждаемую в настоящее время, как попытку подвести под трансатлантическую кооперацию новую оперативную базу. Это можно только приветствовать – прежде всего с европейской точки зрения, поскольку правительство в Вашингтоне, выдвинув инициативу реформ, дает понять и признает, что «войну с террором» (одними) военными средствами выиграть невозможно. Свое слово должна сказать политика. Все будет в решающей мере зависеть от того, удастся ли осушить питательную почву для терроризма.
Если удастся превратить авторитарные исламские режимы в демократии и повысить общее благосостояние населения посредством рыночных реформ, симпатии к террористам сойдут на нет – таково убеждение американцев, которое теперь также разделяют интеллектуалы неоконсервативного направления. Что хорошего в арабском мире в его нынешнем состоянии? – спрашивает, например, влиятельный журналист Уильям Кристол. Разве мы все не заинтересованы в том, чтобы изменить ситуацию на Аравийском полуострове и на Большом Среднем Востоке? Кристол говорит об арабских странах, имея при этом в виду исламские государства. Он пишет, что Иран станет «лакмусовой бумажкой» для американо-европейского сотрудничества, не поясняя свою мысль более подробно. Других исламских государств он не называет, но и не высказывает сомнений в том, что инициатива, касающаяся Большого Среднего Востока, политически и географически весьма масштабна.
Поэтому не удивительно, что другие эксперты, говоря о Большом Среднем Востоке, распространяют это понятие на все исламские страны («от Маракеша до Бангладеш»). Во всяком случае, очевидно, что речь здесь идет не только об арабских странах. Эксперты (не только Кристол) называют в этом ряду Иран, а также Афганистан.