Неомифологизм в структуре романов В. Пелевина
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
?идеть только версии, которые всегда множественны и не признают иерархии. В самом тексте, если быть последовательным, единого смысла также не существует, и из этой посылки возникает феномен нонселекции. Здесь же следует привести обвинение в адрес писателя, прозвучавшее в связи с подобным отношением к объективной реальности: языковые игры есть необходимый для существования общества минимум связи. И далее он развивал мысль о значении общеязыкового воздействия.
Каждый языковой партнер, получая направленные на него приемы, подвергается перемещению, изменению самого разного рода, и не только когда он является отправителем или референтом[т.е. содержанием сообщения], но также и в качестве получателя сообщения. Эти приемы.
Вспомним, что объясняет Татарскому неизвестного вида животное, сирруф, призванный вместе с духом Че Гевары отчасти восполнить отсутствие в предметном мире текста образа гуру, направляющего духовное совершенствование героя. Откровение любой глубины и ширины неизбежно упрется в слова. А слова неизбежно упрутся в себя[С.181].
Сирруф соотносим с образом Мескалито у К.Кастанеды. В книге Учение дона Хуана этот дух, явившийся первым проводником протагониста через границу двоемирия, как и дон Хуан, выполняет ряд наставнических функций (по своей природе часто вселяющийся в животное, например в собаку). Пейотный дух, что важно, возникает перед испытуемым также после приема в пищу галлюциногена (растение пейотль).
Подобные версии реальности В.Пелевин субстантивирует до миров, действительно скриэйтированных персонажами, в любом случае кем-то четко вычленяемым в космосе романа (ср. реальность, созданную Котовским в романе Чапаев и Пустота), а затем разоблаченных протагонистом (Пустотой в Чапаеве и Пустоте, Омоном Ра в одноименном романе, где реальность подана навязанной таким четко вычленяемым персонажем, как советское государство). В GenerationП Татарский как актор, актант призван сначала принять этот мир-симулякр (не имеющий, казалось бы, демиурга), а затем приступить к активному участию в его создании (которое по В.Пелевину перманентно для нашей реальности), чтобы к финалу превратиться в самого высокопоставленного криэйтора. Massage, безусловно привлекательный для нового среднего класса (Чем ты круче, тем у тебя больше возможностей. Стань таким, и только через это реализуешь себя творчески, если уж тебе это дорого).
Точка зрения нарратора в пространственно-временном плане практически идентична точке зрения протагониста. В плане идеологии не до конца; впрочем, точка зрения повествователя здесь видится достаточно размытой, в то время как герой явно принимает окружающее весьма терпимо. Правомерно утверждать, как следствие, что точка зрения ауктора сложно взаимодействует с протагонистом, то сходясь, то расходясь в различных планах.
Все в руках Аллаха, ответила девушка.
Позвольте, вдруг повернулся к ней молодой человек с широкими зрачками, мирно глядевший до этого в огромный хрустальный шар. Как это все? А сознание Будды? Руки Аллаха ведь есть только в сознании Будды. С этим вы не станете спорить?
Девушка за прилавком вежливо улыбнулась.
Конечно нет, сказала она. Руки Аллаха есть только в сознании Будды. Но вся фишка в том, что сознание Будды все равно находится в руках Аллаха[С.118119].
Юмор ситуации говорит в том числе об остранении подобного эзотерически-мистического подхода к самосовершенствованию (Путь к себе так называется магазин, в котором развернута сцена) повествователем, остранении до неприятия. Однако протагонист отдаляется от этой точки зрения, возлагая надежды на планшетку для вызывания духов, приобретенную в данном месте. Более того, он строит свою картину космоса в том числе по установкам, транслируемым этой планшеткой-медиатором: дух Че Гевары оказывается убедительным.
Протагонист Вавилен Татарский выбирает между двумя мифологемами нищего эзотерика, по всей видимости, с точки зрения повествователя, действительно близкого Истинной Природе Вещей, но неспособного управлять этой природой, и нового русского, хозяина реальности, чисто реально распоряжающегося действительностью в этой стране и даже во всем халдейском космосе романа.
Персонифицируются эти два возможных выбора преимущественно в фигурах Гиреева и Азадовского. Первый олицетворяет собою свободный полет души, к которому главный герой, казалось бы, всю жизнь стремился. Однако важным для выбора становится факт ?/p>