Формы турнирного поведения и идеалы этики противоборства в Средневековье
Дипломная работа - Культура и искусство
Другие дипломы по предмету Культура и искусство
?ой знаки "чакра" и "санкха" и надевал одежду священного в индуизме шафранового цвета и особый головной убор - корону "мор" ("павлин"), которая представляет собой украшенный драгоценностями тюрбан. Лишь дважды в жизни он имел право на такую корону - во время свадебной церемонии и в последнем, отчаянном бою. В этом случае надевание короны символизировало обручение и единение воинов-смертников с небесными девами Апсарами89.
Обычно заранее обусловленный поединок происходил на специально выбранном и обустроенном месте. В различных героических эпосах настойчиво звучит мысль, что от яростных схваток противников потрясается природа: где были горы, там образуются равнины, и наоборот: противники превращают в
пыль скалы, вытесняют из берегов воды морей и рек и т.п. Не случайно в одном якутском тексте противники решают биться на особом, "смертных боев крутом мысе" и горе: "Нас здешняя страна не сдержит"90. Хольмганг ("прогулка на остров") у скандинавских народов устраивался на мелких островах - шхерах. Это делалось главным образом для того, чтобы исключить внезапное появление вооружённых друзей и родственников одного из участников поединка. К тому же считалось, что поединок может проходить спокойно, только если его участники окружены морем. То есть поединок должен проводиться на "грани стихий" (моря и суши), что имело определенный сакральный смысл91. Поединки-турниры западноевропейских странствующих рыцарей также проводились на специально обустроенном месте92.
Элементом рыцарского единоборства является традиционное нежелание воина получать помощь от кого бы то ни было. Всякая помощь, даже близкого друга, считается малопочетной для того, кому ее оказывают. Хонгор хвастает своей силой: Есть ли, богатыри, между вами такой, / Чьи не хрустели бы кости в пальцах моих? / Есть ли, богатыри, между вами такой, / Кто на коне моем не был сюда привезен?93 Санал (раненый?), узнав по пыли коня Савара, который идет ему на помощь в бою, боится, что Савар когда-нибудь станет хвалиться, что спас его, что Санал сидел, мол, в страхе на горе, - и снова кидается в бой94. В Японии в ходе Трехлетней войны (1086 - 1088). В одном сражении молодой воин по имени Кагэмаса, которому едва исполнилось 16 лет, был ранен в левый глаз. Один из соратников Кагэмаса, Тамэцугу попытался помочь упавшему мальчику, поставив обутую в сандалю ногу на щеку раненого, чтобы вытащить стрелу. В глубочайшем возмущении Кагэмаса вскочил и заявил, что он готовился умереть от раны, но пока он жив, не позволит никому наступать ногой на свое лицо. С этими словами он даже попытался в гневе зарубить озадаченного Тамэцугу95.
Любому вооруженному рыцарскому поединку предшествовал поединок словесный, который, как правило, имел два сценария. В одном случае противники, называя себя, говорили о заслугах своего рода, выказывали уважение к противнику, обсуждали правила поединка. В другом случае противники осыпали друг друга обидными прозвищами и угрозами. Превознесение достоинств врага имело целью возвеличение собственных заслуг в случае победы, а инвектива (поношение, обычно сочетающееся с самовосхвалением) в его адрес - устрашение противника96. Весьма примечательно, что эта форма состязаний в самовосхвалении и хуле занимала особое место в самых различных культурах97. Однако, хотя рыцари были и мастера в словесных поединках, не всегда это считается занятием, достойным их: Много стреляя, мы с тобой / Меткими не стаг OS нем, / Много болтая друг с другом, / Остроумными не станем .
По первому сценарию поединок обычно начинался с того, что каждый рыцарь называл себя, нередко - называл перифрастически, описательно и даже заведомо неверно. Но непременно перед боем следовало открыть свое имя. Случалось, бой начинался как раз потому, что один из рыцарей отказывался на^-звать себя. Это желание знать имя противника объясняется и стремлением сразиться лишь с равным себе по званию, положению, воинской славе, так и пережитками родовых отношений (т.е. чтобы по ошибке не вступить в бой с представителем своего рода). Согласно рыцарскому кодексу, если перед поединком и можно было придумывать себе прозвища и прикрываться чужим именем, то после его окончания следовало назвать свое подлинное имя99.
Далее следовало подробное изложения сопернику своей генеалогии. Так самураю предписывалось торжественно провозгласить своим потенциальным соперникам нечто вроде: "Я, Ёсикиё из клана Минамото, внук Томокиё, прежнего правителя провинции Мусаси, сын Ёрикиё, который отличился во множестве битв на севере. У меня самого немного личных заслуг и меня не беспокоит, останусь я жив, или погибну в сегодняшней битве. Так что если кто-то из вас желает проверить мои силы, пусть выходит вперед"100. Такие заявления, при всем их стереотипно бравурном тоне и ложной приниженности, служили хорошим доказательством гордости самураев за свое происхождение.
То же самое мы наблюдаем и у народов Кавказа. Например, С. Бронев-ский пишет: "Кабардинцы всегда наблюдают в обращении между собою вежливость, чинопочитанием соразмеряемую; - и сколь ни пылки в страстях своих, стараются умерять оныя в разговоре..."101. Более того, по свидетельству Хан-Гирея, "...эти враги являются самыми свирепыми кровопийцами там, где они могут свободно обнажать свое оружие, и тем более вежливость их (перед поединком - авт.) делает им честь, и народ питает к ним большое за то уваже-ние"102.
Но гораздо чаще подготовка к поединку проходила по второму сценарию* когда противники долго об