Формы турнирного поведения и идеалы этики противоборства в Средневековье
Дипломная работа - Культура и искусство
Другие дипломы по предмету Культура и искусство
недостойным себя убивать таких слабых воинов115.
Еще со времен Гомера очень часто сражающиеся для усиления игрового момента стремились к дополнительным трудностям ради большей славы. Так Диомед сражающийся с Пандаром и Энеем говорит: Мне даже леность входить в колесницу; но так, как ты видишь, / Пеш против них я иду116.
К игровому моменту можно отнести и помощь сопернику советами. Порой враги дают насмешливые и оскорбительные советы. В распре между Цинем и Чжоу воин одного из них с докучным терпением показывает другому, как вытащить из грязи колесницу, и получает в награду: "Мы же не привыкли обращаться в бегство, как вы"117.
Уважение к противнику, гордость и "игровое" отношение к жизни заставляли предоставлять противнику по возможности равные шансы (складывание так называемой системы паритета - равенства сторон). Если противник упал с коня (а в доспехах иногда было трудно взобраться в седло без посторонней помощи), тот, кто выбил его из седла, тоже слезал с коня, чтобы уравнять шансы. "Я никогда не убью рыцаря, который упал с коня! - восклицает Ланселот. -Храни меня бог от такого позора"118. В систему паритета входило так же и "довооружение" противника, которое известно в большинстве рассматриваемых нами воинских культурах. Этот обычай носил, прежде всего, игровой характер, но мог быть, разумеется, и проявлением гордости. Именно она заставила крестоносцев, как сообщает польский историк XV века Ян Длугош, перед Грюн-вальдской битвой прислать противнику два меча - один королю Владиславу Ягелло, другой князю Витовту119.
Использование слабости противника не приносило рыцарю славы. Когда в схватке двух незнакомых рыцарей один повергает другого на землю и, подняв его забрало, видит перед собой человека в годах, он не приканчивает лежащего, но говорит ему: Сеньор, вставайте, я подержу вам стремя, / Мне не нужна такая слава. / Немного чести в том, чтобы повергнуть / Того, чья голова уже поседела .
Случалось, что рыцарю приходилось сражаться не по своей воле. Так в Эреке и Эниде рыцарь, стесненный клятвой своей даме, вынужден жить в саду и сражаться со всеми кто попадает в этот сад, до тех пор, пока его кто-нибудь не победит121. Несмотря на то, что это ему все смертельно надоело, и он хочет избавиться от этой клятвы, тем не менее, он не может поддаться во время поединка - этого ему не позволяет его рыцарская честь. Он сражается с Эреком со всем возможным искусством и усердием, но когда тот все-таки его побеждает, выражает ему искреннюю благодарность за то, что Эрек освободил его от клятвы.
Рыцарская гордость, и желание унизить противника иногда приводила к трагическому финалу. Так Усама ибн Мункыз в "Книге назидания" рассказывает: - "Я видел во время боя одного из наших товарищей, которого звали Мухаммед ибн Серайя. Это был юноша, отличавшийся большой силой. На него напал франкский всадник, да проклянет его Аллах, и ударил копьем в бедро, так что копье проникло в тело. Мухаммед схватил копье рукой, когда оно оказалось в бедре, но франк стал тянуть его, чтобы захватить обратно. Мухаммед тоже тянул копье, не выпуская его из рук. Копье вертелось в бедре Мухаммеда, пока не пробуравило его. Мухаммед отнял у франка копье, погубив сначала свое бедро, и через два дня умер, да помилует его Аллах"122.
Особенно унизительным для рыцаря было потерпеть поражение от более молодого соперника. Усама ибн Мункыз приводит такой эпизод: - "Мне довезлось быть свидетелем того, как горды наши всадники и как они подвергают себя опасности. В то время мы сошлись с Шихаб ад-Дином Махмудом ибн Ка-раджей, властителем Хама. Наша война с ним была перемежающейся: войска стояли друг против друга, и только отдельные бойцы соперничали между собой123. Ко мне подъехал один из наших прославленных конных воинов, по имени Джума, из племени Бену Нумейр. Он плакал. "Что с тобой, о Абу Махмуд? -спросил я. - Время ли теперь плакать?" Он отвечал: "Меня ударил копьем Сер-хенк ибн Абу Майсур". - "Что же из того, что Серхенк ударил тебя?" - спросил я. "Ничего, - сказал Джума, - кроме того, что мне нанес удар такой человек, как Серхенк, Клянусь Аллахом, для меня легче смерть, чем то, что он меня ударил, хотя он только воспользовался моей рассеянностью и напал на меня врасплох". Я принялся успокаивать его и умалять в его глазах важность дела, но он повернул голову своей лошади обратно. "Куда ты, о Абу Махмуд?" - опросил я. "К Серхенку! - воскликнул он. - Клянусь Аллахом, я непременно ударю его копьем или сам умру прежде него". Он не показывался некоторое время, а я отвлекся тем, кто был против меня. Затем Джума возвратился со смехом: "Что ты сделал?" - спросил я его. Он ответил: "Я ударил его и, клянусь Аллахом, я бы наверное сам погиб, если бы не нанес ему удара". Джума бросился на Серхенка среди его товарищей, ударил его копьем и вернулся. Этот самый Серхенк был одним из наиболее прославленных предводителей курдских всадников, но только он был юноша, а Джума - зрелый муж. У него было благоразумие его возраста и преимущество в доблести"124.
Не завершить начатый поединок также считалось нарушением рыцарского кодекса чести, даже если один из соперников был серьезно ранен. В той же "Книге Назидания" повествуется: - "... во дни Абу Бекра "правдивого", да будет над ним милость Аллаха, арабы отпали от истинной веры и Аллах, да будет он превознесен, внушил Абу Бекру войну с ними, он снарядил войска против отпавших бедуинских племен. А Абу Мусейка Ийядит был вместе с Бену Ха-нифа. Это были истые львы ср?/p>