Практика сюрреализма
Статья - Культура и искусство
Другие статьи по предмету Культура и искусство
?рреализма, экспрессионизма и экзистенциализма. Его не увлекает холодное бретоновское философствование по поводу чудесного повседневного; повседневное придавливает Мишо своими тяжкими плитами, он словно бы переносит их в свою поэзию, а из этих строительных материалов сооружает свой особый мир, свою сюрреальность, где конкретное освещается светом абстрактного, абсолютного (как у Кафки). Фантомы Мишо не только сути, но и призраки.
Мой гнев, моя радость, мой страх, воспоминания о них теперь целыми часами дефилируют предо мной, и художник пишет, чтобы кричать, кричать о несчастье, кричать о скорби. Но крик его непередаваем, он замирает. А Мишо мучит одновременно желание кричать, звать и ощущение, что голос мой молчание.
Ставшее в его стихах абсолютным зло побуждает поэта кричать в пустыне, побуждает его декламировать, порождает риторику.
Наращивая эмоцию, Мишо переходит к изготовлению из языка таких же блюд, которые увлекали Десноса.
Вот истинно вареный язык:
Et glo et deglutit son pied
et glu glu et gli
et deglutit sa bru et senglugliglolera. . .
gli et glo
А вот начало стихотворения Будущее:
Quand les mah,
Quand les mah,
Les marecages,
les maledictions,
Quand les mahahahahas,
Les mahahaborras,
Les mahahamaladihahas,
Les matratrimatratrihahas,
Les hondregordegarderies,
Les honcucarachoncus,
Les hordanoplopais de puru para puru,
Les immoncephales glosses,
Les poids, les pestes, les putrefactions,
Les necroses, les carnages, les engloutissements ...
Поначалу стихотворение тоже может напомнить o Десносе, о дадаистских языковых экспериментах. Но кончается оно воплем, и странные словообразования Мишо воспринимаются не как плоды юмора и звукоподрaжаний, а как зловещие видения, как наименования неизвестных, опасных, страшных существ, угрожающих человеку и вызывающих у поэта крик ужаса. Это картина действительности, это представление о будущем. Это образ несчастья, о котором не переставал говорить Мишо.
Несчастье, мой пахарь великий,
Несчастье, присядь,
Отдохни...
Загадочное, страшное, отвратительное все образы Мишо, независимо от того, насколько они поддаются расшифровке, выражают определенное состояние, его иллюстрируют, рисуют отношение я к действительности. В этом особенность поэзии Мишо, скорее отодвигающая его от сюрреализма, чем сближающая с ним.
К бретоновской группировке в конце 20-х начале 30-х годов примыкал французский поэт Рене Шар. Шар из всех современных поэтов в наибольшей степени занят сватовством слов... Слов, фатальность природы которых обрекала на то, чтобы никогда не встречаться. Поэт не только сопоставляет конкретное с конкретным, конкретное с абстрактным, но к тому же и абстрактные слова друг с другом... Наше обычное восприятие мира от этого разрушается и, на обломках, сверкает новое Солнце( Из предисловия к книге: Rene Char. Fureur et mystere. Paris, 1967, p. 11.).
Солнце это освещает довольно абстрактные стихи Шара. Тайной, возведенной на престол, считает он поэзию. Шар не увлекается известной нам сюрреалистической прециозностью, нарочитой изощренностью образа. Он предпочитал искусство лапидарное, афористичное, он скорее скуп и сдержан, чем многословен и изощрен. Но тем поразительнее загадочность его спокойных, философичных (идти к сути), прозаических (Шар предпочитает форму стихотворения в прозе) миниатюр. Конечно, это не автоматическое письмо все у Шара очень рационально, очень обдуманно. И сюрреалистическое чудесное не удается отыскать за его образами, хотя рене Шар не был чужд сюрреалистическому увлечению сновидениями. Поэт, писал он, - должен соблюдать равновесие между физическим миром бодрствования и опасной непринужденностью сна, границами познания, в которых он размещает едва уловимое тело поэзии, безотчетно двигаясь от одной к другой из этих различных состояний. Все же некая сюрреальность создается Шаром Во-первых, потому, что он метафизичен; улавливаемая им суть вне истории, вне социальных прооблем Кроме того, Шар действительно так иногда сватает образы и слова, что их цепочка превращается в ребус даже когда составляющие целое звенья конкретны взяты из мира природы, из обыденного мира. Тем более что Шар сочленяет эти звенья не в том порядке, в каком они должны бы следовать, а пропуская многие из них и резко сдвигая удаленные крайние точки.
Когда посмотришь на стихи Рене Шара, то кажется вот поэт который стремится добраться до смысла, до некоей всеобщности, поэт, который старается поведать о найденном читателю, поведать словом, тщательно отшлифованным. Но все это больше кажется многое из открытий Шара не открывается читателю, ибо поэт старательно отделывает свою поэтическую башню из слоновой кости. Правда, Сопротивление выводило Шара из нее, оно вывело поэта и из группировки Ьретона, оказавшегося далеко от фронтов войны.
Некоторые нюансы добавляются иноязычной, не франкоязычной сюрреалистической поэзией. Заметным пластом в ней лежит испаноязычная поэзия. Что касается собственно испанской, то, повторяем, выделение сюрреалистического элемента здесь крайне затруднено. Это приводит то к слишком расширительному толкованию самого понятия испанский сюрреализм, то к сомнению в его существовании.
На первый взгляд, о сюрреализме может напомнить поэзия Висенте Алейксандре конца 20-х годов своей изощренной метафоричностью, причудливостью сравнений темным, изощренным стилем. Но вс