М. Хальбвакс и С. Бугле как типичные представители Французской социологической школы в ХХ веке
Дипломная работа - Социология
Другие дипломы по предмету Социология
?дуумов, с которыми завязываются отношения, но и само количество отношений с каждым из них. Тьер ошибался, говоря, что два куска железа, положенные друг возле друга, не много изменят в мире. Напротив, они могут произвести очень важные перемены, так как благодаря им меняются духовные привычки людей.. Научные изобретения и их применения в промышленности точно также ведут, путем изменения форм общественной жизни, к глубоким нравственным переменам. Итак, значит, с какой бы стороны Бугле не рассматривал возрастание численного состава общества, это возрастание оказывается способным к тому, чтобы вести людей, многими и различными путями, к эгалитаризму. Таким образом, он приходит к заключению, что непрерывный рост западных обществ содействовал развитию в них идей равенства.
II. Качество социальных единиц. Однородность. Разнородность. Большое внимание Бугле уделял, наряду с количеством социальных единиц, их качеству Социолог подводит нас к новому вопросу: что благоприятнее для эгалитаризма - однородность или разнородность. Ответ на поставленный вопрос кажется очень простым: очевидно, однородность предрасполагает общества к приемлемости идей равенства. Между тем, абсолютная разнородность двух индивидов, по-видимому, а priori отнимает у них возможность как оказывать друг на друга действие, так и чувствовать друг друга. Поэтому, в силу элементарных психологических дедукций, и кажется, что наиболее однородные общества суть наиболее приспособленные к процветанию равенства. В действительности же явление оказывается гораздо сложнее. Не одни только чисто физические различия имеют свойство задерживать прогресс эгалитаризма. В обществе играют немаловажную роль также отличия, которые гораздо более изменчивы и как бы подвижны, чем разница, установленная между людьми природой. Это чисто внешние отличия, выражающиеся, например, в одежде. С каким усердием человек простого значения постоянно старается походить по своей внешности на представителя высшего сословия, а последний, в этом отношении, старается отличаться от первого. Этим объясняется встречающееся так часто в истории явление, что получение известных прав сопровождалось приобретением какого-нибудь знака: кольца, ожерелья, браслета; точно так же, как отнятие прав отмечалось каким-либо знаком позора: ношением железного обруча или синего покрывала. Поэтому, отсутствие всяких отличительных знаков, т.е. однородность людей по внешности, должна бы способствовать успеху эгалитаризма. Следует ли нам на основании всего сказанного вывести заключение, что абсолютная однородность общественных групп есть необходимое и достаточное условие существование в них уравнительных тенденций? Бугле отвечает на этот вопрос крайне отрицательно. Далеко нет! Узость социальных кругов является препятствием к распространению эгалитаризма. Рост общества, выражающийся в увеличении числа членов, сопровождается возрастанием различий между внутренними группами. Кроме того, чем выше плотность населения, тем больше чувствуется необходимость дифференциации. Социальная гомогенность находится в прямом антагонизме к идее равенства, и общество, вследствие своей совершенной однородности, имеет все шансы стать исключительным и замкнутым и сообщить ту же замкнутость и исключительность духовному облику своих членов. Но тем труднее будет его членам когда-либо встретить себе подобного вне круга своей группы. И наоборот, если индивидуумы одного и того же общества отличаются друг от друга расовым происхождением, привычками, идеями и характером деятельности, то, возможно, что в среде других отличных обществ, найдутся индивидуумы, родственные первым по расе, привычкам, идеям и характеру деятельности. В нашем сознании, как и в природе, возрастание индивидуальных разновидностей стирает грани видов, ставя на их место более общие роды. На известной ступени цивилизации оказывается слишком много различных мнений и верований, различных научных и моральных течений, различных способов воспитания. При таком состоянии общества появляется потребность в том, чтобы другие не навязывали того или иного образа жизни. После продолжительной борьбы люди начинаю признавать эту социальную необходимость и предоставляют каждому, в большем или меньшем размере, право свободно мыслить, веровать, писать жить и воспитываться. Коллективная воля в таком обществе проигрывает. Именно потому, что индивидуум представляет из себя нечто совсем особенное, говорит Зиммель, становится он равен всякому другому. Вот каким образом из чрезвычайного несходства личностей вытекает чувство равенства их. Но попробуйте составить общество из диаметрально противоположных существ, и вы получите коллекцию непримиримых между собой оригиналов. Поэтому приходится признать, что как абсолютно однородный общественный состав не позволяет разглядеть в нем индивида, так и абсолютно разнородный состав мешает видеть человечество, и следовательно, как один, так и другой состав прямо препятствует успеху идей равенства, для успеха коих необходима комбинация однородного и разнородного состава. Чтобы сломить самую серьезную преграду к распространению эгалитаризма, а именно идею класса, сословия, касты, необходимо совместное действие двух противоположных принципов. Именно однородность и разнородность, каждая со своей стороны, стираются коллективные различия путем умножения сходств и различий. Историки религиозных течений, художественные критики и исследователи нравов, все приходят к двум