М. Хальбвакс и С. Бугле как типичные представители Французской социологической школы в ХХ веке
Дипломная работа - Социология
Другие дипломы по предмету Социология
ошений, причем уподобление социальных единиц друг к другу сопровождается и их дифференциацией, а увеличение их числа сопровождается их концентрацией, должны были натолкнуть общественную мысль на эгалитаризм. Бугле приходит к заключению, что такие явления, как возрастание социального количества, подвижности и плотности, однородности и разнородности социальной среды на ряду с прогрессирующим объединением общества и усложнением общественных отношений вырабатывали общими силами на развалинах каст и классов ценность человечества и индивидуальности; они, следовательно, должны были, согласно психологическим предпосылкам направлять народы к идеи равенства людей. Индукция и дедукция, психология, история опираются друг на друга для подкрепления этого вывода. Условия чисто социологического порядка дали объяснение, хотя бы и частичное, того явления, которое, не смотря на попытки антропологии и идеологии дать ему объяснение, продолжало оставаться таинственным. Распространение идей равенства людей в известных определенных обществах, теперь уже не может казаться каким-то непонятным чудом, коль скоро верно, что формы данных обществ относятся к этой идеи так, как причина к следствию.
До сих пор, когда дело касается объяснения возникновения социальных форм, социологи впадают, в ошибку выставляя в качестве единственной их причины лишь одно из их многочисленных условий. По Спенсеру централизация, наблюдаемая в современных обществах, объясняется исключительно развитием милитаризма. По Тарду их однородность есть следствие подражания охватывающего все большие и большие круги. По Дюркгейму дифференциация современных обществ объясняется возрастанием плотности населения. Но на самом деле каждое из этих явлений представляет собой равнодействующую многих и сложных действующих сил. И если эгалитаризм является, по-видимому, главным двигателем западной цивилизации, то это объясняется, прежде всего, тем, что он ее естественны продукт.
Следует ли считать идеи равенства справедливым и существенным? Этот вопрос Бугле оставляет открытым. Он доказал, что эгалитаризм есть логическое следствие тех реальных видоизменений, которым, по его мнению, подвергаются современные прогрессивные общества. Но возможно, в конце концов, что какая-нибудь цивилизация идет по ложному пути. Психологическое сознание сохраняется способность презирать то, что объясняет наука. Раскрывая социологические условия успеха идей равенства, социолог не стремился доказать справедливости этих идей, но определил, по крайней мере, степень их могущества.
Заключение
Что известно о Морисе Хальбваксе и Селестене Бугле современному российскому социологу? Их имена не упоминается сегодня во всех аудиториях наряду с именами первооснователей: Вебера, Дюркгейма, Зиммеля, Парсонса. Если эти фигуры уже приобрели монументальные очертания на постаменте из учебников, справочников и обильных ссылок, имена Хальбвакса и Бугле оказывается едва ли не слабо заметным штрихом на его поверхности: представители школы Дюркгейма.
Между тем во французских социальных науках - а можно говорить и о европейских в целом - труды Хальбвакса, к примеру, не только не прошли через период забвения, как труды Э. Дюркгейма, но и задали рамки исследования социальной структуры и конструирования социальных категорий, интерпретации демографических данных, изучения социальных форм памяти и мышления. Начиная с 40-х годов, во Франции развивается социология социальной структуры, наследующая традиции его работ о классах и стилях жизни. В 50-60-е годы на основе его разработок, дополненных статистическими данными, новыми приемами анализа, а также новыми политическими проблемами, ведутся исследования классовой структуры современного общества. Статистика превратилась из революционного открытия в привычный каркас социологического метода, но интерес к работам Хальбвакса не остановился на пороге 70-х. И paботax 80-90-х происходит возврат к ним, уже в рамках критики инструментария опросов, а также в связи с проблемами конструирования социальных категорий как универсальными институтами, так и самим исследователем. Несомненно, влияние идей Хальбвакса и на смежные дисциплины, например, на сложившееся с конца 20-х гг. вокруг журнала Анналы социальной и экономической истории новое направление исторических исследований.
Идеи и приемы Хальбвакса возвращаются в социологическое производство и продолжают использоваться как современный и работающий инструментарий. Трудно не согласиться, что именно такое отношение является лучшим доказательством научного признания и сохраняющейся актуальности разработок ученого. И если в его адрес наряду с определением современник звучит классик, в этом нет ноты консерватизма: труды Хальбвакса контекстуализированы прежде всего в рамках классики обновления социального знания, определяемого через новые проблемы и новые способы исследования. Однако в отечественной социологии его идеи почти не звучат. Почему? Ответ, расположенный ближе всего к поверхности, может быть таким: была прервана дореволюционная традиция гуманитарного позитивизма, образующая для подобной программы, предлагающей пересмотр ряда положений классической социальной философии. Если приблизиться к текущему моменту, главной причиной окажется различие дисциплинарных классификаций в отечественной и европейской социологии.
Последние десять лет отечественная социология шла к созн?/p>