Творчество В.А. Тропинина
Информация - Культура и искусство
Другие материалы по предмету Культура и искусство
кой, 1840). К объемно-пластической трактовке тяготеют и некоторые полотна учителя Энгра Давида: парные портреты четы Пекуль (1784), портреты г-жи д'Орвийе и г-жи Сорси-Телюссон (оба 1790 г.), г-жи Вернинак (1799), Купера Пенроза (1802) и другие. Из русских художников объемно-пластическая манера преобладает в работах Антропова и Левицкого.
Одновременно в 1820-1830-е годы Тропинин работает и в совершенно противоположной манере, где живописное начало берет верх над пластическим (портреты Кулакова, 1823; Яковлева, рубеж 1820-х-1830-х гг.).
Как и линеарно-пластическая, эта, преимущественно живописная, концепция развивается у Тропинина параллельно с общим движением западноевропейской живописи первой половины XIX века. Присущая ряду произведений европейского искусства импульсивная живописность наиболее органична в портрете Ф. Шопена Э. Делакруа (1838). Она свойственна и манере английских портретистов Дж. Рейнолдса, Г. Реберна, Т. Лоренса.
Развивая живописную концепцию портрета, Тропинин, безусловно, знал современные работы этого направления. Однако в данном случае следует вспомнить и о любимых им голландцах (как, говоря о линеарно-пластической манере, живопись эпохи Возрождения и академическое искусство Италии XVII века). Именно работы Хальса и Рембрандта скорее всего приходят на память, когда смотришь на тропининские портреты Булакова и Яковлева.
В "Портрете Булакова" необычно раскованная для Тропинина живопись сохраняет фактуру мазка. Цвет не заключен в границы формы, а сам рождает форму из множества движений кисти, то сплавляющих его в живописную поверхность с определенной, тропининской системой лессировок, то заставляющих вспыхивать неожиданными рефлексами, то оставляющих лежать почти открытыми участками розового, зеленого, светло-серого.
Композиция портрета, четкая и лаконичная, по верному наблюдению А. М. Амшинской, как бы повторяет композицию портрета Н. А. Майкова в зеркальном отражении. В портрете Булакова, совершенно лишенном аксессуаров, все внимание сосредоточено на лице. Здесь особо убедительно воплощено понимание Тропининым задач портретиста: "Не упускайте из вида, что в портрете главное - лицо; работайте голову со всем вниманием и усердием, остальное - дело второстепенное".
Именно лицо Булакова с мягким, покойным и удивительно искренним выражением да еще большая тонкая кисть руки, непринужденно положенной на спинку стула, передают существо этой увлекающейся, по-детски беспечной и доброй души.
Образ иной, сильной и сложной натуры создан в портрете сибирского купца В. М. Яковлева. Во многом это достигается живописным решением. Густо замешанная, почти тональная живопись строится на нюансированных отношениях оливково-охристых - "рембрандтовских" - тонов с ударом красного на шарфе и в твердом очерке губ Яковлева. Нейтральный фон портрета по цвету почти сливается с фигурой. Освещение передано таким образом, что Яковлев кажется погруженным в мягкий полумрак, откуда неожиданно отчетливо выступают его лицо и рука. Этот принцип контрастного, эмоционального освещения хорошо известен в живописи барокко и романтизма.
Портреты Яковлева и Булакова дают варианты довольно органичного преломления романтизма в живописи Тропинина. Концепция личности Булакова соответствует гармоничному идеалу раннего, "героического" этапа русского романтизма. Яковлев характерен для более позднего, "трагического" периода. Таким образом, в работах Тропинина отражены не только социальная структура общества, но и социальные настроения эпохи. С особой выразительностью они обозначились в "Портрете А. С. Пушкина" (1827).
Аксессуары портрета вполне укладываются в стилистику романтического образа. Пушкин предстает в белоснежной сорочке, вокруг распахнутого ворота которой артистично перекинут черный шейный платок, и в просторном лиловых тонов халате. Поскольку натурный этюд запечатлел поэта в жилете и сюртуке, хотя в той же сорочке с распахнутым воротом и аккуратно повязанным шейным платком, есть основания полагать, что окончательный выбор костюма во многом исходил от Тропинина. Бытует мнение, что Тропинин, изобразив национального русского поэта в халате, тем самым подчеркнул независимость Пушкина, противопоставил свободный образ мыслей официальной идеологии, как халат противопоставлял мундиру. Это еще одна немаловажная содержательная характеристика, позволяющая говорить о романтических тенденциях портрета.
При сравнении тропининского образа Пушкина с написанным в том же 1827 году портретом кисти Кипренского стало почти традицией противопоставлять бытовую трактовку Тропинина романтическому решению Кипренского. В данном случае очевидно решающее влияние общих характеристик творчества двух художников. А между тем, как отмечалось выше, аксессуары тропининского портрета вполне отвечают романтическому духу эпохи, только здесь мы имеем романтический идеал, родственный национальному восприятию, тогда как у Кипренского он ближе общеевропейскому. В то же время у обоих живопиiев романтическое решение не идет далее аксессуаров.
Чтобы по достоинству оценить знаменитые портреты, надо вспомнить обстоятельства жизни Пушкина осенью 1826 года. Они хорошо известны. И Кипренский, и Тропинин, истинно большие мастера, современники, не могли не почувствовать сложное душевное состояние поэта. Это состояние глубоких раздумий на пороге нового этапа его творчества - этапа "Медного всадника", завершающих глав "Евгения Онегина", непревзойденной пу