Религиозное осмысление романа Достоевского "Преступление и наказание"
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
еса, который бы должен представлять роман как изображение духа того или другого времени или лиц, имеющих общий, типический характер..., ниже мы приведём характеристики, которые дали современные Достоевскому критики Раскольникову, упрекнув писателя в отсутствии типизации.
,..,">Одним из первых откликнулся на роман Д. И. Писарев [Писарев, 1956, с. 123], оговаривая в начале своей статьи условия, которые он ставит перед литературным произведением: Я обращаю внимание только на те явления общественной жизни, которые изображены в его романе; если эти явления подмечены верно, если сырые факты, составляющие основную ткань романа, совершенно правдоподобны, если в романе нет ни клеветы на жизнь, ни фальшивой и приторной подкрашенности, ни внутренних несообразностей, одним словом, если в романе действуют и страдают, борются и ошибаются, любят и ненавидят живые люди, носящие на себе печать существующих общественных условий, то я отношусь к роману так, как я отнесся бы к достоверному изложению действительно случившихся событий; я всматриваюсь и вдумываюсь в эти события, стараюсь понять, каким образом они вытекают одно из другого, стараюсь объяснить себе, насколько они находятся в зависимости от общих условий жизни, и при этом оставляю совершенно в стороне личный взгляд рассказчика, который может передавать факты очень верно и обстоятельно, а объяснять их в высшей степени неудовлетворительно [Писарев, 1956, с. 225]. Последователь "реальной критики" Н.А. Добролюбова , Д.И. Писарев рассматривает литературных героев как живых людей, оставляя совершенно в стороне личный взгляд рассказчика [Писарев, 1956, с. 124], - и в этом отношении Раскольников вполне удовлетворяет требованиям критика. Прослеживая обстоятельства, приведшие героя романа к убийству, Писарев приходит к выводу, что не убить Раскольников не мог. Но преступление его могло быть вызвано только таким порядком мотиваций и размышлений, который показан Достоевским; чтобы доказать это, Писарев делает остроумное допущение. Он предлагает вообразить, будто семье Раскольникова досталось совершенно неожиданным образом наследство тысяч в двадцать серебром... и что ему [Раскольникову] уже выслано пятьсот рублей для немедленного поправления его расстроенных обстоятельств. Как вы думаете, что предпримет Раскольников, получивши такие известия? Будет ли он по-прежнему считать вопрос о старухе бесповоротно решенным..? Я не думаю, чтобы кто-нибудь из читателей серьезно ответил на этот вопрос: да. Для такого ответа нет никаких материалов в романе г. Достоевского [Писарев, 1956, с.126]. Никаких теорий тут, конечно, не могло бы быть; никаких философских обобщений, никаких высших взглядов на отношения личности к обществу; ничего, кроме тупого страдания и неясной тревоги - так оценивает Д. И. Писарев ситуацию, описанную в романе в случае, если бы на месте Раскольникова был неразвитый бедняк [Писарев, 1956, с.130], и сводит проблематику романа к решению социальных проблем в отличие от современника Н. Н. Срахова, точка зрения которого была обозначена выше.
Критика начала XX века наиболее активно исследовала творчество Ф. М. Достоевского. Религиозный и философский аспекты его произведений представлены выше мнениями религиозных философов: В.В. Розанова, Вл. Соловьева, В. Зеньковского, Н. Бердяева, Л.И. Шестова и др.
Вяч. Иванов в работе Достоевский и роман-трагедия говорит о том, что Достоевский предупреждает в романе Преступление и наказание об опасности всемирного идеализма, описывая его в эпилоге под символом какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язвы, идущей из глубины Азии на Европу и поясняет: Опасность идеализма заключается в том, что человек, отучившийся в действии полагать окружающее исключительно своим объектом, - в акте познания, тем не менее, полагает все лишь своим объектом и через то неизбежно приходит к признанию себя самого единственным источником всех норм. Познание, став чисто идеалистическим, провозглашает всеобщую относительность признаваемых или еще только имеющих быть признанными ценностей; личность оказывается замкнутою в своем одиночестве и либо отчаявшеюся, либо горделиво торжествующей апофеозу своей беспочвенности [Иванов, 2001, с. 21]. Вяч. Иванов считает, что Достоевский выступает поборником миросозерцания реалистического и ставит вопрос: каково же существо этого защищаемого им реализма? [Иванов, 2001, с. 23]. Отвечая на этот вопрос, Вяч. Иванов говорит собственно о религиозности миросозерцания Достоевского: Не познание есть основа защищаемого Достоевским реализма, а "проникновение" Проникновение есть некий transcen-sus субъекта, такое его состояние, при котором возможным становится воспринимать чужое я не как объект, а как другой субъект. Это - не периферическое распространение границ индивидуального сознания, но некое передвижение в самих определяющих центрах его обычной координации; и открывается возможность этого сдвига только во внутреннем опыте, а именно в опыте истинной любви к человеку и к живому Богу, и в опыте самоотчуждения личности вообще, уже переживаемом в самом пафосе любви. Символ такого проникновения заключается в абсолютном утверждении, всею волею и всем разумением, чужого