Geum.ru

Информация по предмету Литература

  • 1781. Пространственная организация текста в поэме А. Ахматовой "Без героя"
    Другое Литература

    Занятия Анны Ахматовой «Поэмой» датируются началом 1960-х годов; число единомышленников, с которыми обсуждались подступы к тому, что сейчас называется «дешифровкой», было тогда невелико. Но и раньше, и одновременно, и позже обращались к «Поэме» и другие: она, как в воронку, втягивала в свое изучение, толкование, сопричастие все больший и больший круг «адептов», которых объединяло одно: осознанно или инстинктивно, но они шли по пути, намеченному Ахматовой специально для «Поэмы», то есть выполняли поставленные ею (Автором / Героиней, самой «Поэмой») «задания». Наверно, самое трудное, особенно для исследователей «со стажем», восстановить начала, - когда в их распоряжении были лишь разрозненные публикации отдельных фрагментов «Поэмы» и немногочисленные списки. Постепенно, в течение десятилетий всплывали (и это продолжается по сей день таковы особенности «Поэмы») новые и новые списки, строфы и строки, записи слушателей и читателей и, наконец, - едва ли не самое важное «Проза о Поэме», содержащая ее (и Автора) автометаописание. Собственно говоря, именно эта проза «Письма», «Вместо предисловия», записанные Ахматовой читательские отзывы, история и хронология «Поэмы», наконец, ее полная прозаическая ипостась (балетное либретто) сыграла роль арбитра, верифицировав многое из того, что было «добыто» раньше, и тем самым апробировав избранный путь.

  • 1782. Пространство в романе Харуки Мураками "Страна чудес без тормозов и Конец света"
    Другое Литература

    Далее Кубрякова реконструирует содержание простейшей концептуальной структуры, связанной изначально со словом «пространство»: «Это то, что соответствует картине, возникающей у человека при панорамном охвате его зрением простирающейся перед ним протяженности, за исключением расположенной в этой протяженности объектов; это то, что попадает в поле зрения не только перед ним, но и при сознательном разглядывании окружающего в ходе поворотов головы в направлении «вверх вниз», «впереди сзади», «справа слева», т. е. во все стороны». Данная концептуальная структура в свернутом виде содержит указания на важнейшие характеристики пространства, отмечаемые обычно исследователями данной категории:

    1. Антропоцентричность: связь с мыслящим субъектом, воспринимающим окружающую среду и осознающим пространство, и с его точкой зрения.
    2. Отчуждаемость пространства от человека, осмысление его как вместилища, вне которого находится человек.
    3. Круговая форма организации пространства, в центре которого находится человек.
    4. Предметность: заполненность пространства вещами, предметами (в широком смысле слова)
    5. Непрерывность и протяженность пространства, наличие разной степени удаленности: близкое и далекое пространство.
    6. Ограниченность пространства: закрытое/открытое пространство.
    7. Направленность пространства: горизонтальная и вертикальная его ориентация.
    8. Трехмерность пространства: верх/низ, спереди/сзади, слева/справа.
    9. Включенность пространства во временное движение.
  • 1783. Пространство и время в творчестве М.А.Булгакова (по роману "Мастер и Маргарита")
    Другое Литература

    Булгаковы, по словам родной сестры писателя Надежды Афанасьевны Земской, принадлежали к колокольному дворянству. И отец и мать были из орловской губернии. Оба деда священники. У одного было девять детей, у другого десять. Дед со стороны матери, Михаил Васильевич Покровский, сын дьячка, настоятель собора в г. Карачеве Орловской губернии, бабушка Анфиса Ивановна урожденная Турбина. Один их старший сын, Василий, учился в Военно-хирургической академии, но скончался рано, другой известный московский врач-гинеколог Николай Михайлович Покровский. Дед со стороны отца Иван Авраамович Булгаков много лет был сельским священником, а ко времени рождения внука Михаила священником Сергиевской кладбищенской церкви в Орле. Бабушка Олимпиада Ферапонтовна была крестной Михаила. Отец писателя Афанасий Иванович Булгаков окончил Орловскую духовную семинарию, затем Киевскую Духовную академию. Он преподавал, а также исполнял должность киевского цензора по литературе на иностранных языках, блестяще владел не только европейскими и древними языками, но и западнославянскими. В 1890 г. он женился на учительнице Карачевской прогимназии Варваре Михайловне Покровской. 3 мая 1891 г. родился первенец Михаил. Однако единственным ребенком он себя не помнил сразу родились еще сестры Вера, Надежда и Варвара, вскоре еще и братья Николай и Иван, и, наконец, младшая сестра Елена. Семья жила очень дружно, но небогато преподаватели духовных учебных заведений никогда не считались людьми обеспеченными, особенно при таком количестве детей. Дом на Андреевском спуске, описанный в романе "Белая гвардия", квартира из семи комнат, с кремовыми шторами, потертой мебелью красного бархата это и есть впечатления детства и юности. Совершенно реальный персонаж и о. Александр из церкви на Подоле, кормивший долгие годы семейство Булгаковых. В семи комнатах размещалась не только большая семья там, а также на даче в Буче, под Киевом, периодически гостили и разные родственники с детьми, и овдовевшие родственницы в духовном сословии при многодетных семьях родственников было много. Семья была очень благочестива строго соблюдались посты, все обязательно говели перед Пасхой. По вечерам отец читал всей семье вслух Евангелие. Но главным духовным стержнем семьи все же была вера.

  • 1784. Противопоставление земного и небесного в лирике Тютчева
    Другое Литература

     

    1. Аксаков Иван Сергеевич. Биография Ф.И. Тютчева. М., 1967
    2. Архангельский Александр. Материалы о Ф. Тютчеве // Литература (газ.) 2001. № 19. с. 10-11
    3. Бочарова Марина. Сила любви в художественном мире Ф.И. Тютчева // Литература (газ.) 2001. - № 19 с. 11-12
    4. Горнфельд Аркадий Георгиевич. На пороге двойного бития // Тютчев Ф.И. «О вещая душа моя!..» Стихотворения. Переводы. Размышления о поэте. М., 1995, с. 355-358
    5. Даль Владимир Иванович. Толковый словарь русского языка. Современная версия. М., 2002
    6. Еремина Ольга. Готовимся к сочинениям по творчеству Ф.И. Тютчева // Литература (газ.) 2004. - № 5. с. 24-26
    7. Кожинов Владимир Владимирович. Тютчев М., 1988 (ЖЭЛ)
    8. Лотман Юрий Михайлович. Поэтический мир Тютчева // Тютчев Ф.И. «О вещая душа моя!..» Стихотворения. Переводы. Размышления о поэте. М., 1995 с. 379-412
    9. Николаева Владислава. Лирика Ф. Тютчева // Литература (газ.) 2001. № 19. с. 5-10
    10. Ожегов Сергей Иванович. Толковый словарь русского языка. М., 1994
    11. Пигарев Константин Владимирович. Жизнь и творчество Тютчева. М., 1962
    12. Скатов Николай Николаевич. Федор Тютчев // Литература в школе. 2003. - № 1. с. 7-13
    13. Соболев Леонид Иванович. Поэтический мир Тютчева // Литература (газ.) 2004. - № 34. с. 25-31
    14. Соболев Леонид Иванович. Поэтика Тютчева // Литература (газ.) 2004. - № 36. с. 26-31
    15. Тютчев Федор Иванович. «О, вещая душа моя!..» Стихотворения. Переводы. Размышления о поэте. М., 1995
    16. Шайтанов Игорь Олегович. Поэтическое открытие природы. М., 1998
  • 1785. Противостояние личности и тоталитаризма на примере произведений А.И. Солженицына "Раковый корпус" и "Один день Ивана Денисовича"
    Другое Литература

    Еще один персонаж- Шулубин, избежавший репрессий, но проживший всю жизнь в страхе. Лишь теперь, в преддверии тяжелой операции и возможной смерти, он начинает говорить правду о лжи, насилии, страхе, окутавших жизнь страны. Шулубин, участник гражданской войны, твердо верящий в социалистический идеал, как бы произносит приговор системе. Да, внешне она начала самоизлечиваться, но выздороветь до конца она- не может. Да, был начат процесс демократизации жизни. Но Шулубин ведь прав: «Говорят «демократический», но это поверхностное указание: не на суть социализма, а только на вводящую форму, на род государственного устройства. Это только заявка, что не будет рубки голов, но ни слова на чем же социализм этот будет строиться». Шулубин так развивает свою мысль: «Явить миру такое общество, в котором все отношения, основания и законы будут вытекать из нравственности- и только из нее!» И поясняет, что смысл нравственности: « не к счастью устремить людей…, а ко взаимному расположению. Счастлив и зверь, грызущий добычу, а взаимно расположены могут быть только люди! И это высшее, что доступно людям!».

  • 1786. Протопоп Аввакум Петров
    Другое Литература

    Еще большее неприятие Аввакума вызывает заимствование с Запада "внешней мудрости" светской науки. Уже говорилось, что основное противоречие в данном случае лежало в разных системах мышления старообрядцев и "латинствующих". Если последние старались привить на русской почве рационалистическое мышление с его опорой на знание, то первые защищали традиционный для древнерусского сознания принцип религиозно-мистического постижения Божиих тайн. Совсем не случайно протопоп Аввакум постоянно ссылается на авторитет Дионисия Ареопагита, а также на святоотеческую литературу, в которой, как известно, научно-рациональное знание последовательно отрицалось. Вслед за отцами церкви Аввакум видит в "еллинских философах" язычников, а в более современных западноевропейских ученых авторитетах еретиков. Так, он утверждал, что "ритор и философ не может быть христианин", что "ни на праг церковный ритор и философ достоин внити". А сам же с гордостью утверждает: "Аз есмь ни ритор, ни философ, дидаскалства и логофетства неискусен, простец человек и зело исполнен неведения". Следовательно, неприятие "западной" учености в любом ее виде это принципиальная позиция Аввакума.

  • 1787. Профессиональная и научно-техническая информация
    Другое Литература

    В области хозяйственного и торгового права наиболее полной по оценкам экспертов является база данных "Гарант" фирмы "Гарант- сервис". Достаточно известны в среде предпринимателей компьютерно-печатный журнал "Дело и право" одноименного издательства; БД "Хозяйственное право" и "Экономика и финансы" фирмы "Информация-экономика" (ИНЭК); система "Консультант плюс", система "Юристконсульт" ТОО "Информационные системы и технологии".

  • 1788. Психическая болезнь Гоголя
    Другое Литература

    Наблюдавшие Гоголя врачи находили у него то «нервическое состояние», то ипохондрию. Последний диагноз входил в качестве составной части в распространенную в 40-х года Х1Х столетия классификации психических заболеваний немецкого психиатра В. Гризингера, как подвид подавленности, тоски или меланхолии. Уже после смерти Гоголя предпринимались неоднократные попытки объяснить психическое состояние Гоголя. Установить тот или иной диагноз. Часть психиатров, начиная от проф. В.Ф. Чижа, написавшего в 1903 году, что у Гоголя имели место признаки «наследственного помешательства в смысле Мореля», считала его шизофреником. Другая часть предполагала, что Гоголь был болен маниакально-депрессивным психозом. Опираясь на несомненные приступы депрессии у Гоголя, и те и другие пытаются ограничить их рамками этих, в части своей трудно, диагностируемых и недостаточно четко отделенных друг от друга заболеваний. Со времен Э. Крепелина и Е. Блейлера, описавших в начале прошлого века шизофрению, в качестве самостоятельного психического заболевания, представления о ней отличались крайним непостоянством. Границы шизофрении то расширялись до невероятных размеров, вбирая в себя чуть ли не всю психиатрию, и не только её; то сужались почти до полного отрицания. Всё это не могло отразиться на позиции исследователей болезни Гоголя.

  • 1789. Психолингвистика и нейролингвистика
    Другое Литература

    Психолингвистика как стыковая наука близка по предмету исследования к лингвистике, а по методам к психологии (обычное наблюдение с записью его результатов на магнитофон, видеоплёнку или бумагу или с использованием принадлежащих испытуемым лицам сочинений, дневников, писем и т.п.; эксперименты на детекцию речевого сигнала, различение, идентификацию, интерпретацию (аналогичные экспериментам в психологии и в фонетических исследованиях щербовской школы); свободный ассоциативный эксперимент, направленный на исследование отдельных слов или групп слов и позволяющий установить для слов их ассоциативные поля, внутри которых выделяются связи-ассоциации парадигматические, синтагматические и тематические; направленный ассоциативный эксперимент, вводящий ограничения либо в сам стимул, либо в экспериментальное задание; методика “семантического дифференциала” Чарлза Осгуда, предполагающая оценку стимула в каких-либо признаках на основе заданных экспериментатором шкал и находящая применение не только в исследовании отдельных слов, но и звуков одного языка, корреспондирующих звуков разных языков и даже целых текстов радиорепортажей, научно-популярных и поэтических текстов; вероятностное прогнозирование, позволяющее оценить субъективную частотность отдельных слов и её влияние на распознаваемость в условиях помех; индексирование текста путём выделения в нём ключевых слов, установления их частот и выделения малого, среднего и большого наборов ключевых слов, отражающих соответственно основную тему текста, ситуацию взаимодействия между его “героями” и основное содержание текста).

  • 1790. Психологизм в "Преступлении и наказании" Ф.М. Достоевского
    Другое Литература

    Во-вторых, двойником Раскольникова можно также считать и подлого Лужина, его «родство» с Раскольниковым тоже очевидно, мы рассмотрим это впоследствии. Казалось бы и все. Но нет, нельзя забыть еще и саму жертву, Алену Ивановну. Она тоже «слуга» теории Раскольникова, хотя эта теория и «перемалывает» ее потом. Существует еще и Лебезятников, но он скорее слушатель, чем последователь, ибо ни силой характера, ни умом он не блещет. Итак, рассмотрим последовательно эти «зеркала» Раскольникова и попытаемся понять их роль в романе.
    У Свидригайлова тоже есть «своего рода теория, то же самое дело, по которому я нахожу, например, что единичное злодейство позволительно, если главная цель хороша. Единственное зло и сто добрых дел!» Свидригайлов - сильный человек с сильным характером. И эти его слова не в коей мере не говорят о том, что он также как и Раскольников строит свою жизнь согласно теориям. Он не задумывается над тем «тварь ли он дрожащая или право имеет». Нет, он просто всю свою жизнь считает, что имеет право. Он не выводит постулаты, как поступать хорошо, а как плохо. Он делает гадости, сознательно потом делая добро, чтобы загладить свою вину. Жизнь Свидригайлова это видоизмененная теория Раскольникова, ставшая реальностью. Автор хочет нам показать, что стало бы, если бы планам Раскольникова суждено было сбыться. Свидригайлов не проверяет себя, и если он и виновен в смерти других людей, он предпочитает думать, что так и должно было быть. Ничем не прикрытый, всепоглощающий цинизм вот итог всех наполеоновских теорий, когда жизнь человеческая оценивается в медный грош. Однако, Свидригайлов не так порочен и глуп, как кажется на первый взгляд. Он понимает, что в жизни все должно быть уравновешено, и поэтому вслед за злом он делает добро, чтобы сильно не отягчать свою совесть. Оттого и преследуют Свидригайлова мистические сны и приведения. И как Раскольников преступил через жизнь, через кровь старухи-процентщицы, так и Свидригайлов преступает через кровь, только через свою собственную. Смерть, самоубийство Свидригайлова это отказ. Отказ от собственных наполеоновских теорий, отказ от того факта, что одна личность может распоряжаться жизнью и смертью других людей, но также смерть эта это еще одна жертва принесенная на алтарь теории всевластия, но жертва во имя искупления грехов. Может быть, от этого так мучительно Раскольникову, когда он разговаривает со Свидригайловым, потому что он понимает, что смотрится в зеркало, и видит там свой собственный призрак, хотя еще недавно смеялся над видениями Свидригайлова. И так же как Раскольников отправляется на каторгу, в путешествие к свое душе, так и Свидригайлов отправляется в это самое путешествие, открывать свою «Америку» и покаятся: «- Ну, брат, это все равно. Место хорошее; коли тебя станут спрашивать, так и отвечай, что поехал, дескать, в Америку. Он приставил револьвер к своему правому виску…»
    Вместе с первым упоминанием о Свидригайлове в начале романа, мы также слышим и имя некоего Лужина Петра Петровича. Это тоже двойник Раскольникова, слишком уж сильно похожи их способы достижения цели. Но цель-то у них разная. У Раскольникова это доказать свою причастность к сильным людям, повелевающим миром, у Лужина воспользоваться преимуществами этих людей без каких-либо доказательств. Лужин тоже зеркало, но зеркало грязное и заплесневевшее. Он крайнее проявление теории Раскольникова, он это рассказ нам автора о том, что будет, если все начнут пользоваться теорией: «Возлюби, прежде всех, одного себя, ибо все на свете на личном интересе основано. Возлюбишь одного себя, то и дела свои обделаешь как следует ... » Раскольников понимает где-то глубоко в душе, что Лужин живет по таким же принципам, как и он, оттого Лужин и становится ему противен. Он как бы видит наяву воплощение своей теории и уже наперед знает, что она правильна. Встреча с Соней Мармеладовой завершает этот провал. И если Раскольникова и Свидригайлова можно считать так называемыми жертвами теории, то Лужин - явный ее идеолог. Действительно, иногда фразы, которые он бросает, звучат как постулаты его собственной жизни: «Если мне, например, до сих пор говорили: "возлюби", и я возлюблял, то что из того выходило? - продолжал Петр Петрович, может быть с излишнею поспешностью, - выходило то, что я рвал кафтан пополам, делился с ближним, и оба мы оставались наполовину голы, по русской пословице: "Пойдешь за несколькими зайцами разом, и ни одного не достигнешь» или «Во всем есть черта, за которую перейти опасно; ибо, раз переступив, воротиться назад невозможно ». Мы не знаем, совершил ли Лужин какие-либо преступления или нет, но мы знаем, что он боится полиции, и значит какие-то грехи за ним водятся. Но, представим на минуту, что Лужину необходимо было бы убить кого-либо для достижения своих целей. Думается, что сделал бы он это не колеблясь и не мучаясь угрызениями совести, ибо Лужин подлец. Лишь для того, чтобы опорочить Раскольникова в глазах семьи, он готов был погубить Соню. Да он нам прямо говорит о том, что предпочитает брать невесту «из бедных», чтобы было потом чем попрекать. Вот она реализация Раскольниковской теории в самом худшем ее проявлении.
    Не останется без внимания и жертва Раскольникова, старуха-процентщица. Она, конечно, не такая ярая последовательница теории, однако, жизнь ее в этом отношении тоже нельзя назвать правильной. Вспомним и о том, как старуха помыкала людьми, дававшими ей вещи в залог, о том, как она попрекала Лизавету, которая жила у нее на иждивении. Конечно, Алена Ивановна никогда в жизни не слыхала о том, что люди делятся на тех, которые могут дерзнуть и тех, кто никогда не отважится, поэтому грехи ее в этом отношении косвенны.
    Как оказалось, на страницах романа «Преступление и наказание» очень много личностей, так или иначе похожих на Раскольникова. И это не случайно. Теория Раскольникова настолько ужасна, что не достаточно просто описать нам его судьбу и крах этой теории, иначе повествование сведется просто к обычной криминальной истории полупомешанного студента. Достоевский хочет показать нам, читателям, что оказывается теория эта не так уж и нова и не так уж и нереализуема. Мы видим ее развитие и преломление через жизни и судьбы этих героев-близнецов и понимаем, что необходимо бороться с этим злом. Средства борьбы каждый находит свои, единственное, важно помнить, что с этим врагом нельзя бороться его же оружием, иначе мы рискуем оказаться в затхлом Петербурге того времени, в клоаке, перемалывающей людей и мысли.

  • 1791. Психологизм в творчестве Ф.М. Достоевского
    Другое Литература

    Все его повести и романы одна «огненная река» его собственных переживаний. Уже вступление его в жизнь символично: Фёдор Михайлович Достоевский родился больнице для бедных. Первый час существования уже намечает место его жизни где-то в стороне, в презрении, близ подонков общества и всё же в гуще человеческих судеб, по соседству с муками, страданиями и смертью. И до последнего дня ( он умер в рабочем квартале, в нищенской квартире на четвёртом этаже) он оставался в этом окружении. Все шестьдесят тяжёлых лет своей жизни он проводит на дне жизни, в соседстве с горем, бедностью, болезнью и лишениями. Это сплошное признание сокровенного своей души. Это страстное стремление признаться в своей внутренней правде. Это первый и основной момент в его творчестве. Второй постоянное стремление заразить, убедить, потрясти читателя и исповедать перед ним свою веру. Достоевский - безусловно, художник-лирик, если под лирикой разуметь призыв потрясённой души. Дело всё в том. Что у Достоевского вы не останавливаетесь перед гениальностью его содержания. Он обходит эту ненужную форму. Он стремится поскорее заразить, потрясти вас, исповедаться перед вами. И это два первые двигателя, которые определяют собою самое основное в творчестве Достоевского. Но если бы были на лицо только эти свойства, то не было бы у Достоевского стимула к тому, чтобы завлекать нас, захватывать нас так, как он это делает в эпических художественных формах. Делает же он это потому, что над всеми его стремлениями высказаться, выявить свою внутреннюю правду, доминирует ещё один основной мотив огромное, необъятное, могучее стремление жить. Всё стирается перед этим страстным стремлением жизни. Как будто чувствует этот человек, что материала ему отпущено для жизни больше, чем можно пережить в одном существовании. Он в своих произведениях одновременно создаёт и великих, и низких, и богов и тварей. Может быть, он в своей жизни и не живёт так интенсивно, как тогда, когда он рождает в мир своих героев, всех этих людей, которые все, по сути, все его дети и которые все он сам в разных масках. Достоевский связан самыми теснейшими нитями со своим героями. Образно выражаясь, его кровь течёт в их жилах, его сердце бьётся во всех создаваемых им образах. Достоевский не просто рождает своих героев, он творит свои образы. Он идёт на преступление со своими героями, он живёт с ними титанически кипучей жизнью. Он кается вместе с ними, он с ними, в мыслях своих потрясает небо и землю. И потому, что ему в сильнейшей степени присуще стремление жить, дано понимание самых сокровенных глубин жизни, потому он способен к дару пророчества, имея в виду, что я вкладываю в это слово понятие о прорицании, то именно такая душа, как Достоевский, всегда стремящаяся выявить свою внутреннюю правду, признаться в самих глубинных своих переживаниях, наиболее содержит в себе данных к прорицанию. Именно такая душа может выражать таинственные глубины человека и судеб человеческих.

  • 1792. Психологизм романа Достоевского "Преступление и наказание"
    Другое Литература

    Особенность символа состоит именно в том, что ни в одной из ситуаций, в которых он используется, он не может быть истолкован однозначно. Даже у одного и того же автора в одном произведении символ может иметь неограниченное количество значений. Именно поэтому и интересно проследить то, как изменяются эти значения в соответствии с развитием сюжета и с изменением состояния героя. Примером произведения, от заглавия до эпилога, построенного на символах, может служить "Преступление и наказание" Ф. М. Достоевского. Уже первое слово "преступление" - символ. Каждый герой "переступает черту", черту, проведенную им самим или другими. Словосочетание "преступить" или "провести черту" пронизывает весь роман, "переходя из уст в уста". "Во всем есть черта, за которую перейти опасно; но, раз переступив, воротиться назад невозможно". Все герои и даже просто прохожие объединены уже тем, что все они "сумасшедшие", т. е. "сошедшие" с пути, лишенные разума. "В Петербурге много народу, ходя, говорят сами с собой. Это город полусумасшедших ... Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге". Именно Петербург фантастический город А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя - с его вечной "духотой и нестерпимой вонью" превращается в Палестину, ожидающую прихода Мессии. Но это еще и внутренний мир Родиона Раскольникова. Имя и фамилия главного героя не случайны. Достоевский подчеркивает то, что герою "не хватает воздуху". "Родион" означает "родной", но он и Раскольников - раскол, раздвоение. (Раздваивается и город: реальные улицы и мираж, фантастика, "Новый Иерусалим" и "Ноев ковчег" - дом старухи.) Слово "Раскольников" употребляется и как нарицательное, ведь Миколка тоже "из раскольников". Вспоминается герой сна Раскольникова и вот уже все повествование оказывается опутанным трепещущей сетью символов. Цвет у Ф. М. Достоевского символичен. Самый яркий здесь цвет - желтый. Для М. А. Булгакова это тревога, надрыв; для А. А. Блока страх; для А. А. Ахматовой это враждебный, гибельный цвет; у Ф. М. Достоевского он желчен и злобен. "А желчи-то, желчи в них во всех сколько!" Этот "яд" оказывается разлитым везде, он в самой атмосфере, а "воздуху нет", только духота, "безобразная", "страшная". А в этой духоте Раскольников бьется "в лихорадке", у него "озноб" и "холод в спине" (самое страшное наказание ада - наказание холодом - "страшный холод охватил его"). Выбраться из кругов ада можно только по лестнице, поэтому Раскольников (кроме блуждания по улицам) чаще всего находится на пороге или движется по лестнице. Лестница в мифологии символизирует восхождение духа или его нисхождение в глубины зла. Для А. А. Ахматовой "восхождение" - счастье, а "нисхождение" - беда. Герои "мечутся" по этой лестнице жизни, то вниз, в бездну, то вверх, в неизвестность, к вере или идее. Петр Петрович "вошел с чувством благодетеля, готовящегося пожать плоды и выслушать весьма сладкие комплименты. И уж конечно теперь, сходя с лестницы, он считал себя в высочайшей степени обиженным и непризнанным", а его "круглая шляпа" - один из кругов ада. Но есть в романе и герой, "выбравшийся из-под земли", но, выбравшись, Свидригайлов (как и все герои) попадает на улицу. Ни у одного из героев нет настоящего дома, а комнаты, в которых они живут и которые они снимают; комната Катерины Ивановны и вовсе проходная, а всем им "некуда пойти". Все скандалы, которые происходят, происходят на улице, где люди ходят "толпами" (библейский мотив). Евангельские мотивы тоже обретают новое звучание в этом дьявольском городе. "Тридцать сребреников" превращаются в "тридцать копеек", которые Соня дает Мармеладову на выпивку; под камнем вместо могилы Лазаря оказываются спрятаны украденные после убийства вещи; Раскольников (как Лазарь) воскресает на четвертый день ("четыре дня едва ешь и пьешь"). Символика цифр (четыре - крест, страдание; три - Троица, абсолютное совершенство), основанная на христианстве, мифологии и фольклоре, переходит в символику созвучных слов, где "семь" значит "смерть", "узость" порождает "ужас", а "теснота" переходите "тоску". Живущие в таком мире, несомненно, грешники. Они привыкли врать, но "вранье" для них "дело милое, потому что к правде ведет". Через вранье они хотят познать истину, веру, но попытки их часто обречены. Дьявольский смех "нараспашку" (а смеется дьявол, но не Христос) сковывает их, и они "скривляют рот в улыбку", что делает еще более удивительным существование чистоты в грехе, чистоты, сохранение которой воспевает Ф. М. Достоевский. И страдания, перенесенные героями, лишь подчеркивают эту чистоту. Но Катерина - "чистая" - умирает, ведь надо быть мудрой (Софья) и прощать и веровать (в Родиона веруют Дуня и Софья). Устами Дуни, Родиона и Сони Ф. М. Достоевский восклицает (как Василий Фивейский): "Верую!" Этот символ поистине безграничен, ведь "во что веришь, то и есть". Весь роман становится как бы символом веры, символом идеи, символом человека и прежде всего возрождения его души. Несмотря на то что "хрустальный дворец" - трактир, а не мечта Веры Павловны; а Христос не праведник, а убийца; на голове у него вместо тернового венца шляпа, за полой рубища топор, но в сердце его идея и святая вера в нее. А это даст право на воскрешение, ведь «истинно великие люди… должны ощущать на свете великую грусть».

  • 1793. Психологизм романа-эпопеи Л.Н. Толстого "Война и мир"
    Другое Литература

    Реалистический принцип предполагает изображение личности не только как продукта определенных обстоятельств, но и как индивидуальности, вступающей в активные, широкие и многообразные отношения с окружающим миром: с отдельными людьми, обществом в целом, с социальными институтами, философскими и моральными учениями. В таких связях с действительностью характер раскрывается с разных сторон, идейно-нравственная проблематика становится шире, реальная сложность и богатство характера, а следовательно, и внутреннего мира с большей полнотой воплощается в художественном произведении. Потенциальное богатство характера, рожденное в его связях с действительностью, становится практически неисчерпаемым. Все это непосредственно ведет к углублению психологизма и возрастанию его роли в литературе. В XIX веке отчетливо проявились и общекультурные предтечи психологизма. Во-первых, на протяжении всей человеческой истории неуклонно повышается ценность личности и одновременно возрастает мера ее идейной и нравственной ответственности. Во-вторых, в процессе общественного развития усложняется сам исторически складывающийся тип личности, потому что развивается и обогащается система общественных отношений объективная основа богатства каждой отдельной личности. Связи и отношения человека становятся более многообразными, их круг шире, сами отношения по своей сути сложнее. Человек оказывается в центре отношений бытовых, семейных, деловых, идеологических, моральных, правовых, и эти связи все больше сплетаются друг с другом, вызывая сложные реакции человека, ставя перед ним жизненно важные идейные и нравственные проблемы. Связи людей становятся интенсивнее, личность начинает жить более напряженно, ускоряется темп жизни, в том числе и внутренней.

  • 1794. Психология средневекового человека по книге И. Хейзинги "Осень средневековья"
    Другое Литература

    Итак, в самом конце просматриваются самые начала; в культуре современности архетипы, в бесчеловечном политическом строе XX в. архаическая платформа жестокости. Историк созерцает и переживает начала и концы на личном опыте, история на его глазах сводит начала и концы и устремляется к своему завершению. Но опять же осознание современной истории как конца, как завершения это один план, который может историком осмысляться и эмоционально переживаться по-разному. Хёйзинга имел смелость надеяться на «возрождение» человечества и заявлял, что он «оптимист»[5,64], хотя это не слишком соответствовало его картине современного мира. У запечатлевающейся в его работах новой картины истории не столь личные, более широкие корни, это иной план. Правда, оба этих плана безусловно взаимосвязаны: чтобы ощутить нарастание нового, идущего от широкого культурного сознания, постижения истории, надо было быть сверхчувствительным к умиранию старой истории человечества. К тому же нельзя было загромождать свою мысль и свои работы методологическими построениями, мешающими прозвучать «голосу общего». В Хёйзинге и были два эти качества положительное и отрицательное. Чуткость к тому, что «творится» вокруг, и отсутствие личной амбиции. Методологическая слабость в некотором аспекте оборачивалась достоинством произведения становились выражением широкого культурного сознания в позднебуржуазную эпоху; впередине «я», а «мы», и личность историка при всей своей тонкости и при всем своем внимании к тому, что «я» думаю и что «мне» думается, покорствует общей, пробивающей себе дорогу тенденции. Если главные сочинения Хёйзинги получили столь широкий отклик и в свое время пользовались признанием историков, историков культуры в широком смысле, искусствоведов, включая и те области, в которые Хёйзинга, откровенно говоря, внес очень и очень мало, как, например, в искусствознание (вопреки собственным предположениям), то это, конечно, объясняется не яркостью написанного, не конкретными выводами, не картинами истории, но эффектом резонансасозвучанием общего, родственного, для всего нового исторического сознания.

  • 1795. Психология чувства в трагедии Г. Клейста "Пентесилея"
    Другое Литература

    «Пентесилея» по праву считается одной из самых «мрачных» пьес Генриха Клейста. Вызвав шоковую реакцию в обществе, поразив обыденное сознание своей трагичностью и поистине страшными финальными сценами, она оставила темный след на репутации драматурга и стала основой для возникновения версии о «патологичности таланта Клейста». «Пентесилея» не просто нарушала законы классической драматургии, она полностью не соответствовала существующим социальным нормам, не отвечала требованиям нравственности и морали, поэтому повлекла за собой волну негодования, особенно со стороны женской аудитории. Сразу после появления пьесы на сцене на голову ее автора обрушилась бурная критика. Его обвиняли в чрезмерной зрелищности напыщенности пьесы, отсутствии связанного сюжета, бесчеловечности и животной жестокости главной героини. Критик Беттигер, современник Клейста, так отзывался о «Пентесилеи»: «О действии тут лучше и не говорить <…> Нынче принято бранить так называемые зрелищные пьесы, а особливо конские парады нередко в них появляющиеся. Однако такого невообразимого манежа, как в этой пьесе, вы едва ли еще где видывали <…> В девятнадцатом явлении выступают амазонки со сворами собак и стадами слонов, с колесницами и факелами…».

  • 1796. Психологізм української літератури XIX ст.
    Другое Литература

    Твір «Омелько Цуциня» можна класифікувати як «розповіді долі» (І. Денісюк), які були не е диничным явищем в XIX столітті, особливо в творчості Марко Вовчок ( «Козачка», «Одарка», «Аграфена»), Ганни Барвінок ( « Домашнє горе »Жіноче лиха »). 0. Катренко просліджує життя Омелька біографічно - від народження до моменту смерті. Подібні тенденції спостерігаються в тодішній російській прозі, тому Е. Шубін справедливо звертає увагу на дві тенденції розвитку малої російської прози кінця XIX - початки XX століття. «Це тенденція новелістичного з її прагненням до формальної точності, голої сюжетної конструкції, максимального лаконізму і тенденція оповідні, яку характеризують тяжіння до епічної широти, вільної побудови сюжету і зближення з жанром повести, оповідна манера викладу». У розповіді «Омелько Цуциня» гору бере друга тенденція, тим більше що в українській прозі вона довгий час переважала, що до певної міри пояснюється переважно сільською тематикою, яка і зумовила викладову форму оповідання, запозичену з фольклору. Аби умістити історію життя в жанрові рамки оповідання, письменник членує виклад на 12 розділів, кожен з яких - окрема історія. Неквапливо, з епічним спокоєм і послідовністю розповідає автор про життя Омелька Цуцині в строго хронологічному порядку. А закінчує твір (про це - пізніше) постановкою питання про місце людини в суспільстві, де можливі ганебні, безкарні злочини. Це твір про конфлікт людської совісті з тим суспільним устроєм, в якому домінують зло, фальш, хитрість, підлота, гріх. Письменник поступово, поетапно (розділ за розділом) веде до складності ситуації, осмислення життя, де гармонія повинна померкнути або від матеріальної убогості, або від грязі в свідомості.

  • 1797. Публицистический характер поэзии Роберта Рождественского
    Другое Литература

    Казалось бы, сокровенная внутренняя цельность поэта должна плохо уживаться с накалом гражданских стихов: бурно меняющаяся действительность побуждает быть столь же изменчивую и поэтическую действительность наплывают и забываются события, успокаиваются одни и возникают другие болевые точки. Внутренне цельными обычно выглядят поэты, склонные к самоуглублению, самосозерцанию, сосредоточенности на своей душевной жизни. Рождественский один из тех мастеров, у кого пристальный и постоянный интерес к общественным событиям неотрывен от душевной сосредоточенности, глубинных душевных движений, напряженной внутренней борьбы. Есть в этом, возможно, биографические истоки. Родился Роберт Рождественский в 1932 году на Алтае, в семье кадрового военного. Мать будущего поэта Вера Павловна Рождественская (Федорова) была до войны директором начальной школы в Косихе, параллельно училась в Омском медицинском институте, который окончила за пять дней до начала войны. Отец Роберта - Станислав Никодимович Петкевич - потомок ссыльных поляков, работал в НКВД, и ему часто приходилось менять места жительства, - соответственно «бродячее» детство выпало и Роберту. Не было у него «заветных полей» и «соловьиных рощ». Однажды в течение одного учебного года ему пришлось сменить четыре школы из-за переездов. А около двух лет он прожил в детском доме: его мать, военврач, находилась на фронте, так что характер будущего поэта формировали острая смена жизненных впечатлений, все новые и новые знакомства с самыми разными людьми. Да и в последние два десятилетия он беспрестанно ездит по дальним и ближним краям нашей страны, по многим странам Европы, Африки, Азии, Латинской Америки. «Я очень люблю ездить,- сказал однажды Рождественский, - хотя много раз слышал, что для поэта самое главное путешествие в себя, в свое сознание, подсознание. Прекрасно понимаю важность таких «путешествий» и все-таки думаю, что их можно совмещать с перемещениями во времени и пространстве» А К.Симонов так характеризовал эту черту поэзии Рождественского: «Когда поэт рассказывает о времени и о себе, его собственные взаимоотношения со временем определяются тем, как в нем самом, в его голосе и в его личности звучит этот гул времени». Здесь Симонов справедливо уловил не только биографические истоки, но и твердо творческую позицию: ощущать личную ответственность за все, что делается на земле!

  • 1798. Публіцистика Олеся Гончара
    Другое Литература

    Його журналістська й публіцистична спадщина складається з творів 27 жанрів. Найчастіше представлені стаття, промова, інтервю, нарис, трапляються й такі жанрові форми, що досі не стали предметом ретельного розгляду в науковій літературі (передмова, рецензія, запис до книги музею, некролог, заява, відкритий лист, звернення, привітання та жанрові форми радіо- і телепубліцистики). Їх аналіз дає підстави для твердження, що навіть у творчості одного автора між жанрами журналістики й письменницької публіцистики є суттєва різниця: окремі такі жанри, як замітка, репортаж, звіт, інформація, кореспонденція, літературний запис, зустрічаються тільки в журналістській творчості Олеся Гончара, а промова, привітання, передмова, післямова, некролог, запис до книги музею, заява, відкритий лист, радіопубліцистика (виступ, інтервю), телепубліцистика (виступ, інтервю, нарис) лише в публіцистиці письменника, хоча є жанри, представлені в обох сферах діяльності (стаття, інтервю, нарис, звернення, рецензія, фейлетон, репліка, лист). Самобутність жанротворчості Гончара також виявилася на рівні дифузії жанрів. Зокрема, риси нарисовості активно проникають до форми й змісту статті, передмови, некролога, рецензії, інтервю. У звязку з цим дисертантці доводилося послуговуватися складними термінами відкритий лист-нарис, лист-есе, запис до книги музею-нарис, стаття-есе тощо. Митець завжди намагався враховувати жанрову специфіку публіцистичних творів, працював над удосконаленням їх змісту й форми, дбав про образність, логічність, а в окремих жанрах (стаття, рецензія, передмова) ще й про науковість, яка поєднувалась з філософською заглибленістю в явища літературного процесу, умінням надати їм гострого соціального звучання.

  • 1799. Пуришкевич Владимир Митрофанович
    Другое Литература

    Пуришкевич Владимир Митрофанович (12.08.1870 11.01.1920). Член II и III (от Бессарабской губ.) и IV (от Курской губ.) ГД. Дворянин, д. с. с. Крупный землевладелец (у жены в совместном владении с братьями 2400 дес. и 1600 дес. у отца). По отцу внук священника, выслужившего для своего сына потомственное дворянство; по матери родственник историка-декабриста А. О. Корниловича (18001834). Окончил Кишиневскую гимназию с золотой медалью и историко-филологический ф-т Новороссийского ун-та. Был удостоен за конкурсное сочинение, посвященное истории олигархических переворотов в Афинах, золотой медали. После окончания ун-та занимался сельским хозяйством. Плодовитый поэт-дилетант. Гласный Аккерманской у. земской управы (1895), затем ее председатель (18981900) и гласный Бессарабского губ. земства. Являлся почетным мировым судьей и попечителем у. гимназии. Во время неурожая 1897 1898 проявил недюжинную энергию и распорядительность, открыв двадцать бесплатных столовых, и тем самым спас от голода местных крестьян. С конца 1890 печатался на страницах «Бессарабца», издаваемого П. А. Крушеваном. С 1900 проживал в С.-Петербурге. Чиновник особых поручений при В. К. Плеве (19041906), чиновник Хозяйственного департамента МВД и главного управления по делам печати. В начале 1900-х сотрудничал с «Новым временем», помещая в газете статьи преимущественно по национальному вопросу. Член Совета PC. Один из вдохновителей и организаторов СРН. Тов. председателя СРН А. И. Дубровина, ведущий публицист органа СРН «Русское знамя» (до 1908). В результате разногласий с А. И. Дубровным покинул СРН и основал собственный союз РНСМА (1908), став председателем его Главной палаты. Издавал ежемесячный журнал «Прямой путь» (19091914). Возглавил и организовал работу по составлению и изданию «Книги русской скорби» сводного мартиролога лиц, «крамолой убиенных». Признанный лидер и оратор ФП во IIIV ГД, член Совета ФП в III и IV ГД. Основатель и член правления ВФОНО (1913). С начала Первой мировой войны неожиданно для большинства правых стал убежденным «англофилом». Со второй половины 1916 председатель «Общества русской Государственной карты», созданного «для обоснования границ России после победоносного окончания войны». 18.11.1916 вышел из состава ФП. В декабре того же года принял участие в убийстве Г. Е. Распутина. После Февральской революции поддержал Временное правительство, однако вскоре был арестован и заключен в «Кресты» (сентябрь 1917). Издавал газету «Народный трибун». В октябре 1917 создал подпольную монархическую организацию, пытавшуюся выйти на связь с генералом А. М. Калединым. В конце 1917 арестован петроградской ЧК и приговорен к принудительным работам. В мае 1918 попал под амнистию и вскоре уехал на Юг России. С июня по декабрь 1918 жил в Киеве, где основал Общество активной борьбы с большевизмом. С декабря 1918 активно действовал в стане генерала А. И. Деникина. В 1919 пытался основать новую монархическую «Всероссийскую Народно-государственную партию», издавал газету «В Москву!» (закрыта 4.11.1919 за «национальную травлю») и журнал «Благовест» (вышел только один номер в декабре 1919). Скончался 11.01.1920 в г. Новороссийске от сыпного тифа.

  • 1800. Путь Дмитрия Нехлюдова к христианским идеалам по роману Л.Н. Толстого "Воскресение"
    Другое Литература

    Толстой переосмыслил всю прожитую им жизнь. Он приходит к мысли, что только жизнь простого народа близка к нравственным истинам. В статье «Что такое искусство?» (1898) писатель отвергает все в мировой культуре, созданное людьми из господствующих сословий и классов. По мысли Толстого, единственная истинная функция искусства дать «знание различия между добром и злом», и эту функцию в полной мере исполняет только искусство, созданное простым народом. Бедность и страдания обездоленных мучительно переживались Толстым. Он был одним из организаторов общественной помощи голодающим крестьянам в 1891. Личный труд, прежде всего физический, отказ от богатства, от собственности, нажитой благодаря работе других, он считает необходимыми для состоятельных людей. Об этом он написал в публицистическом произведении «Так что же нам, делать?», над которым работал в 18821886. Толстой пришел к мысли о том, что частная собственность на землю противоестественна, что государство, прибегающее к насилию, к жестоким наказаниям, не должно существовать. В 1908 узнал о казни через повешение в городе Херсоне двенадцати крестьян, которые участвовали в действиях против помещиков, и откликнулся на произошедшее статьей «Не могу молчать». Идеи позднего Толстого напоминают социалистическое учение. Но в отличие от социалистов, он был убежденным противником революции. И путь к человеческому счастью он видел, прежде всего, не в социальных и экономических переменах, а (как уже говорилось выше) в нравственном самосовершенствовании каждого человека. Умеренность желаний, скромная жизнь, чуждая роскоши, освобождение от страстей, ограничение или подавление полового влечения таковы, согласно Толстому, должны быть нравственные ориентиры.