Информация по предмету Литература

1741. Преодолевший футуризм
Другое Литература

Но одного присутствия образа в тексте не достаточно. Образное выражение должно быть помещено в определенную структуру (позднее эта идея приобретет вид знаменитого "каталога образов"): "В самом деле, поэзия есть ничто иное, как электроцепь образов, которые воспринимаются нами как образы (выделено В. Шершеневичем)". Можно сказать, что в теории В. Шершеневича образ приобретает статус приема. Подобное понимание образа, очевидно, восходит к работам Ф. Маринетти. В. Шершеневич использует футуристическую модель абсолютизации отдельного сегмента поэтического текста: вслед за "словом как таковым", " буквой как таковой", появляется "образ как таковой". Итальянский футурист утверждает: "Образы составляют самую сущность поэзии. Поэзия должна быть непрерывным рядом новых образов" Образ для Ф. Маринетти - это сопоставление как можно более далеких понятий, связь между которыми должна улавливаться интуитивно и мгновенно. Читатель должен постичь сходство двух явлений посредствам "беспроволочного воображения", т.е. без помощи синтаксических или смысловых связи. Цель "непрерывного ряда новых образов" - скорость мышления, динамика. В. Шершеневич отвергает цель, лежащую вне самого образа: он провозглашает образ как самоцель. Для В. Шершеневича "стихотворение есть простая сумма (механическая, а не органическая) n-го количества строк. Каждая строка первенствует в момент чтения. Один (образ - Е. Ф) убивает другой и убивается третьим, и все для того, чтобы с наибольшей силой всколыхнуть психику читателя. Такая композиция, по его мнению, соответствует состоянию современного сознания: "Мы потеряли душу как нечто неделимое. У нас сотни, тысячи кусочков душ". Провозглашаемая В. Шершеневичем дискретность отдельно взятых образов принципиально отличает его теорию от взглядов Ф. Маринетти. Последний предполагает связь ряда образов в сознании читателя, т.к. образы должны изобразить предмет в непрерывном изменении, в динамике.
1742. Преподобный Кирилл Туровский
Другое Литература

Кирилл Туровский оставил большое литературное наследство, несравнимое с наследием иных отечественных мыслителей того времени. За свои таланты уже вскоре после смерти он был прозван "вторым Златоустом", "просиявшим на Руси". Большой корпус произведений Кирилла Туровского, который дошел до нашего времени, свидетельствует о значительной популярности сочинений этого древнерусского мыслителя в русском обществе. И это, конечно, не случайно, ведь Кирилл Туровский, как яркий, талантливый художник, великолепно владеющий словом, образом, стилем, умеющий так выстроить композицию, что на протяжении всего времени чтения внимание читателя не ослабевает. Не стоит забывать и другого факта Кирилл Туровский писал как прямой преемник школы византийских проповедников, чьи трактовки христианского вероучения набирали все большую силу в XIIXIII вв. Из сочинений Кирилла Туровского особый интерес представляет его "Притча о человеческой душе и теле" (другое название "Повесть о слепце и хромце"). Это и другие произведения Кирилла Туровского неоднократно исследовались и публиковались.
1743. Преподобный Сергий Радонежский
Другое Литература

Следует напомнить, что именно догмат о Святой Троице, в силу трудности его разумного понимания, породил в истории христианской Церкви множество различных ересей. Догмат о Святой Троице (или тринитарный догмат) один из важнейших в христианском вероучение. И, в то же время, один из сложнейших для его религиозно-философского и богословского толкования. Еще святые Отцы Церкви, предвидя трудности в постижение догмата Святой Троицы, старались разъяснить тайну "неслиянности и нераздельности" Божественного Триединства. При этом они активно использовали образы и символы. Одни проводили сравнение с солнечным сиянием, где одновременно едины и различимы солнце, луч и свет. Другие размышляли о тайне и гармонии любви, где лица-ипостаси взаимоотносятся как Любящий, Любимый и Любовь. Третьи говорили о воле, разуме и действии. Но все сходились в одном: Святая Троица это не количественная характеристика, а качество Господа, непостижимое для человека, но данное ему в Откровении. Св. Василий Великий писал: "Господь, передавая нам об Отце и Сыне и Святом Духе, не счетом переименовал их; ибо не сказал: в первое, второе и третье, или в одно, два и три; но в святых Именах даровал нам познание веры, приводящее ко спасению..."
1744. Преступление и наказание по Русской Правде
Другое Литература

исторической и юридической литературе. Так, например, сторонники норманской теории происхождения Древнерусского государства считали Закон Русский скандинавским правом. В.О.Ключевский считал что Закон Русский являлся «юридическим обычаем», а в качестве источника Русской Правды представляет собой «не первобытный юридический обычай восточных славян, а право городской Руси, сложившееся из довольно разнообразных элементов в IX - XI веках». По мнению В.В.Мавродина, Закон Русский являлся обычным правом, создававшимся на Руси в течение веков. Л.В.Черепнин предположил, что между 882 годом и 911 годом был создан княжеский правовой кодекс, необходимый для проведения княжеской политики в присоединённых славянских и неславянских землях. По его мнению, кодекс отражал отношения социального неравенства. Это было «право раннефеодального общества, находящегося на более низкой стадии процесса феодализации, чем та, на которой возникла Древнейшая Правда». А.А.Зимин также допускал складывание в конце IX - начале X века раннефеодального права. Он считал, что при Олеге существовало ещё обычное право, а при Игоре появляются княжеские законы - «уставы», «поконы», которые вводили денежную кару за нарушение права собственности и нанесение увечий, ограничивали кровную месть, заменяли её в отдельных случаях денежной компенсацией, начали использовать институты свидетелей-видоков, свода, поединков, присяги. Эти нормы вошли позднее в КП. Хотя некоторые выводы А.А.Зимина и Л.В.Черепнина остаются дискуссионными (о развитии раннефеодального древнерусского права в IX - X веках от правового обычая и обычного права), их наблюдения доказывают, что Русская Правда - это не просто запись обычного права отдельного племени. Не являясь сторонником норманской теории происхождения Древнерусского государства, я поддерживаю точку зрения А.А.Зимина. Во второй половине IX века в среднем Поднепровье произошла унификация близких по составу и социальной природе Правд славянских племён в Закон Русский, юрисдикция которого распространялась на территорию государственного образования славян с центром в Киеве. Закон Русский представляет собой качественно новый этап развития русского устного права в условиях существования государства. Также в Русской Правде присутствуют многочисленные нормы, выработанные княжеской судебной практикой.
1745. Пржевальский Николай Михайлович
Другое Литература

Я получил назначение совершить экспедицию в Северный Китай, в те застенные владения Небесной империи, о которых мы имеем неполные и отрывочные сведения, почерпнутые из китайских книг, из описаний знаменитого путешественника XIII века Марко Поло или, наконец, от тех немногих миссионеров, которым кое-когда и кое-где удавалось проникать в эти страны . В сентябре 1870 года Пржевальский отправился в первую свою экспедицию в Центральную Азию. Вместе с ним ехал бывший его ученик по Варшавскому училищу подпоручик Михаил Александрович Пыльцов. Их путь лежал через Москву и Иркутск и дальше через Кяхту в Пекин, где Пржевальский рассчитывал получить в китайском правительстве паспорт официальное разрешение на путешествие в области, подвластные Небесной империи. Получив паспорт, Пржевальский выезжает в Тибет. Небольшому каравану из восьми верблюдов, несущих экспедиционное снаряжение, предстоит преодолеть огромный путь. Великая пустыня Гоби Встретила их 30-градусными морозами с ветрами. Они преодолели пустыню, перевалили через горный хребет ив декабре вошли в город Калган, где царила настоящая весна. Путешественники пополнили запасы провизии, хотя рассчитывали в основном на охоту, проверили револьверы и ружья. Пржевальский избрал караванный путь, по которому, опасаясь нападения разбойничьих шаек, уже в течение одиннадцати лет не осмеливался пройти ни один караван. Следы дунганского истребления встречались на каждом шагу, писал позднее Николай Михайлович. Деревни, попадавшиеся очень часто, все были разорены, везде валялись человеческие скелеты и нигде не было видно ни одной живой души . В отряде было всего четыре человека, включая самого начальника. Из продовольствия взяли с собой только пуд сахара, мешок риса и мешок проса. Кроме того, приборы, бумагу для гербария, 40 килограммов пороха, 160 килограммов дроби, десятки коробок с патронами. От Пекина Пржевальский в начале 1871 года двинулся на север, к озеру Далайнор, и произвел его полную съемку. Затем направился к верховьям Желтой реки Хуанхэ обходной дорогой, избегая селений, обитатели которых встречали путешественников настороженно, нередко даже враждебно. Летом он проехал к городу Баотоу и, переправившись через Хуанхэ, вступил на плато Ордос, которое лежит полуостровом в колене, образуемо изгибами среднего течения Хуанхэ . На северо-западе Ордоса он описал оголенные холмы пески Кузупчи. Тяжело становится человеку в этом... песчаном море, лишенном всякой жизни... кругом тишина могильная Проследив течение Хуанхэ вверх от Баотоу до Динкоучжэнь (около 400 километров), Пржевальский двинулся на юго-запад через дикую и бесплодную пустыню Алашань, покрытую голыми сыпучими песками , всегда готовыми задушить путника своим палящим жаром , и достиг крупного, высокого (до 1855 метров), но узкого меридионального хребта Хэланьшань, вытянутого вдоль долины Хуанхэ.
1746. Придирки к Мастеру
Другое Литература

"На свете не было, нет и не будет никогда более великой и прекрасной для людей власти, чем власть императора Тиверия". (58) Эти слова, вложенные Булгаковым в уста наместника Иудеи, его герой не мог произнести. Императором римляне первых веков своей истории называли главнокомандующего римской армией. Во время второй Пунической войны (218 - 201 гг. до н. э.) стало обычаем давать это звание главнокомандующему после первой большой победы. Этот титул можно было получить и несколько раз. Юлий Цезарь ставил титул император после своих собственных имён наряду с другими титулами. Гай Юлий Цезарь Октавиан, известный как император Август, первый стал писать этот титул впереди собственных имён. Тем самым он дал слову император смысл наследственного имени главы государства, подобно тому, как это случилось с именем Цезарь. Преемник Августа Тиберий не последовал примеру отчима и тестя. Приняв после долгих уговоров верховную власть, он стал именоваться Tiberius Caesar Augustus. Требовательно следя за соблюдением внешних признаков республиканского устройства государства, "Звание императора, прозвище отца отечества, дубовый венок над дверьми он отверг; даже имя Августа, хоть он и получил его по наследству, он употреблял только в письмах к царям и правителям". (59) При Тиберии был в последний раз провозглашён императором полководец. В 22 году после победы над вождём нумидийцев Такфаринатом Тиберий "...милостиво позволил воинам Блеза провозгласить его императором - старинная почесть, которую охваченное радостным порывом войско оказывало своему успешно закончившему войну полководцу; одновременно бывало несколько императоров, и они не пользовались никакими преимущественными правами. И Август дозволил некоторым носить этот титул, но дозволение этого рода, данное Тиберием Блезу, было последним". (60) Писатели I века употребляют термин император только в связи с военными заслугами. Так, Тацит об Агриппине пишет: "...она поднялась на Капитолий в двуколке, и эта почесть, издавна воздававшаяся только жрецам и святыням, также усиливала почитание женщины, которая - единственный доныне пример - была дочерью императора, сестрою, супругою и матерью принцепсов". (61) В этом списке подразумеваются Германик, имевший титул императора за военные заслуги, но не правивший в Риме, а также Калигула, Клавдий и Нерон, бывшие последовательно верховными правителями Рима - принцепсами. Современное значение титул император получил после Карла Великого, короновавшегося в Риме в 800г. и принявшего титул Imperator Augustus - император Священной Римской империи.
1747. Приемы газетного менеджмента
Другое Литература

Употребление спиртных напитков в рабочее время является другой важной проблемой в редакциях. Распространение алкоголизма и наркомании вызывает большое беспокойство. Последствия все большего употребления наркотиков должны стимулировать создание в коллективах специальных реабилитационных программ помощи сотрудникам, приверженных этой привычке. Если сотрудник начинает прогуливать, вести себя странно или проявлять другие подобные признаки пристрастия к алкоголю или наркотикам, редактор должен вызвать его для беседы. Если подозрение подтверждается, сотруднику нужно предложить воспользоваться помощью врача или начать реабилитационный курс лечения. Но в любом случае редактор не может делать беспочвенные личные обвинения.
1748. Принципы прозы ХХ века
Другое Литература

2. Иллюзия/ реальность. Для текстов европейского модернизма ХХ в. чрезвычайно характерна игра на границе между вымыслом и реальностью. Это происходит из-за семиотизации и мифологизации реальности. Если архаический миф не знал противопоставления реальности тексту, то ХХ в. всячески обыгрывает эту неопределенность. Например, в романе Макса Фриша "Назову себя Гантенбайн", герой все время представляет себя то одним персонажем, то другим, попеременно живя придуманной им самим жизнью в разных "возможных мирах" ( см. семантика возможных миров); в "Процессе" и "Замке" Кафки чрезвычайно тонко передано ощущение нереальности, фантастичности происходящего, в то время как все происходящее описывается нарочито обыденным языком; в романе Майринка "Голем" (см. экспрессионизм) сновидения, воспоминания и мечты героя беспорядочно переплетаются. В "Мастере и Маргарите" "реальность" московских событий менее реальна, чем почти документальный рассказ, опирающийся на свидетельства (ср. событие) о допросе и казни Иешуа, и в то же время этот рассказ не что иное, как очередная иллюзия - роман Мастера. В "Докторе Фаустусе", написанном в квазиреалистической манере, все время остается непонятным, какую природу имеет договор Леверкюна с чертом, чисто ли клиническую (см. психоз) или реальность на самом деле включает в себя фантастический элемент. (Такое положение вещей впервые представлено в "Пиковой даме" Пушкина, одного из несомненных предшественников П. п. ХХ в., - непонятно, Германн сошел с ума уже в середине повествования или действительно призрак графини сообщает ему три карты. Позже Достоевский, второй предтеча П. п. ХХ в. устами Свидригайлова связал появление нечистой силы с психическим расстройством - нечистая сила существует реально, но является расстроенному рассудку как наиболее подходящему "сосуду".) В романе Дж. Фаулза "Волхв" реальность и иллюзия меняются каждую минуту по воле антагониста главного героя - это уже переход от трагического модернистского переживания этой амбивалентности к ее игровому постмодернистскому переживанию.
1749. Природа в творчестве Есенина
Другое Литература

По-новому изображает Есенин небесные и атмосферные явления - более картинно, изобразительно, используя зооморфные и антропоморфные сравнения. Так, ветер у него - не космический,выплывающий из астральных высей, как у Блока, а живое существо: "рыжий ласковый осленок", "отрок", "схимник", "тонкогубый", "пляшет трепака". Месяц - "жеребенок","ворон", "теленок" и т.п. Из светил на первом месте образ луны-месяца, который встречается примерно в каждом третьем произведении Есенина (в 41 из 127 - очень высокий коэффициент; ср. у "звездного" Фета из 206 произведений 29 включают образы звезд). При этом в ранних стихах примерно до 1920 года,преобладает "месяц" (18 из 20), а в поздних - луна (16 из 21). В месяце подчеркивается прежде всего внешняя форма, фигура, силуэт, удобный для всякого рода предметных ассоциаций - "лошадиная морда", "ягненок","рог","колоб","лодка"; луна - это прежде всего свет и вызванное им настроение - "тонкий лимонный лунный свет", "отсвет лунный, синий","луна хохотала, как клоун", "неуютная жидкая лунность". Месяц ближе к фольклору, это сказочный персонаж, тогда как луна вносит элегические,романсовые мотивы.
1750. Природа в творчестве писателей
Другое Литература

Жан-Анри К. Фабр (1823-1915) его называют чемпионом среди самоучек, человеком, который сам себя сделал. Сейчас имя Фабра известно биологам всего мира. В переводе с французского его фамилия означает кузнец. И он был настоящим кузнецом знаний, которые приобретал благодаря неистребимой любознательности, трудолюбию и упорству. Издал 111 блестящих книг на самые разные темы. Перу Фабра принадлежат 10 томов Энтомологических воспоминаний и Жизнь насекомых. Практически всю свою долгую жизнь бедствовал. Целыми днями лежал на пустыре и разглядывал в травах козявок. Почти 50 лет скрупулезно изучал насекомых. А когда начал о них писать ученый мир ахнул. Оказалось на своем пустыре он очень многое разглядел, провел тончайшие эксперименты и талантливо обо всем рассказал. Фабр исследовал своих подопечных, что называется с головы до пят. Описал мельчайшие подробности строения, фазы развития, устройства гнезд, выбор пищи. И при этом на столько углубился в изучение поведения насекомых, что буквально открыл на них глаза всему миру. Он не только регистрировал факты, но и размышлял, ставил вопросы , выдвигал прогнозы и гипотезы. Анализировал, чем отличается разум человека от разума животного, что такое инстинкт.
1751. Природа и функции метафоры
Другое Литература

Метафоризация третьего типа протекает в среде признаковых слов и заключается в сопоставлении субъекту метафоры признаков, свойств и действий, характерных для другого класса объектов или относящихся к другому аспекту данного класса. Так, прилагательное «острый», относящееся в прямом смысле к колющим и режущим предметам, получает метафорическое значение в сочетаниях: острое, острый ум, острый конфликт, острая боль, острая обида, острый кризис и др. В этом типе метафоры указан признак вспомогательного субъекта, но нет прямой отсылки к термину сравнения (классу предметов), имплицируемому значением метафоры. Признаковая метафора также может быть выведена из сравнения: «Ветер шумит так, как будто воет зверь» - «Ветер воет, как зверь» - «Ветер воет». Метафора этого типа служит источником полисемии слова.
1752. Природа и человек в лирике Ф.И. Тютчева
Другое Литература

Главные особенности лирики поэта - тождество явлений внешнего мира и состояний человеческой души, всеобщая одухотворенность природы. Это и определило не только философское содержание, но и художественные особенности поэзии Тютчева. Привлечение образов природы для сравнения с различными периодами жизни человека - один из главных художественных приемов в стихотворениях поэта. Излюбленный тютчевский прием - олицетворение ("тени смесились", "звук уснул"). Л.Я. Гинзбург писала: "Детали рисуемой поэтом картины природы - это не описательные подробности пейзажа, а философские символы единства и одушевленности природы"
1753. Природная лирика Пушкина
Другое Литература

Ñâîå ïðåäñòàâëåíèå îá èäåàëüíîì îáðàçå ïîýòà Ïóøêèí âîïëîùàåò â ñòèõîòâîðåíèè "Ïðîðîê". Íî ïîýò íå ðîæäàåòñÿ ïðîðîêîì, à ñòàíîâèòñÿ èì. Ýòîò ïóòü ïîëîí ìó÷èòåëüíûõ èñïûòàíèé è ñòðàäàíèé, êîòîðûì ïðåäøåñòâóþò ãîðåñòíûå ðàçäóìüÿ ïóøêèíñêîãî ãåðîÿ î òîì çëå, êîòîðîå ïðî÷íî óêîðåíèëîñü â ÷åëîâå÷åñêîì îáùåñòâå, è ñ êîòîðûì îí íå ìîæåò ñìèðèòüñÿ. Ñîñòîÿíèå ïîýòà ãîâîðèò î òîì, ÷òî îí íåðàâíîäóøåí ê ïðîèñõîäÿùåìó âîêðóã è â òî æå âðåìÿ áåññèëåí ÷òî-ëèáî èçìåíèòü. Èìåííî ê òàêîìó ÷åëîâåêó, êîòîðûé "äóõîâíîé æàæäîþ òîìèì", ÿâëÿåòñÿ ïîñëàííèê Áîãà "øåñòèêðûëûé ñåðàôèì". Ïóøêèí ïîäðîáíî è äåòàëüíî îñòàíàâëèâàåòñÿ íà òîì, êàê ïðîèñõîäèò ïåðåðîæäåíèå ãåðîÿ â ïðîðîêà, êàêîé æåñòîêîé öåíîé îí ïðèîáðåòàåò êà÷åñòâà, íåîáõîäèìûå èñòèííîìó ïîýòó. Îí äîëæåí âèäåòü è ñëûøàòü òî, ÷òî íåäîñòóïíî çðåíèþ è ñëóõó îáûêíîâåííûõ ëþäåé. È ýòèìè êà÷åñòâàìè íàäåëÿåò åãî "øåñòèêðûëûé ñåðàôèì", ïðèêàñàÿñü ê íåìó "ïåðñòàìè ëåãêèìè, êàê ñîí". Íî òàêèå îñòîðîæíûå íåæíûå äâèæåíèÿ îòêðûâàþò ïåðåä ãåðîåì âåñü ìèð, ñîðâàâ ñ íåãî ïîêðîâ òàéíû.
1754. Причины преступления Родиона Раскольникова (по роману Ф.М. Достоевского "Преступление и наказания")
Другое Литература

Видит Раскольников и то, что люди разобщены и озлоблены, подозрительны и недоверчивы, смотрят друг на друга враждебно. Они утратили способность к жалости и состраданию, и это ярко проявляется в реакции посетителей распивочной на пьяную исповедь Мармеладова, мелкого чиновника подлинно трагической судьбы, опустившегося на самое дно жизни. В его рассказе разворачивается страшная жизненная драма человека, которого раздавил и искалечил жестокий мир. Мармеладов говорит о своей жене Катерине Ивановне, постоянно видящей его пьянство, которая целыми днями в работе, заботится об их детях, да к тому же больна чахоткой, о своей любимой дочери Соне, которой пришлось пойти на панель, чтобы мачеха с детьми не умерли с голоду. Он не может выносить ежедневных унижений, когда приходится быть безмолвным свидетелем оскорбления собственной жены, у которой он пропил все дорогие ей вещи, напоминавшие о беззаботном прошлом, видеть голодных, замерзших детей, знать, что дочь, чистая, честная девушка, живет по желтому билету. Переполненный страданиями чиновник ничего не требует от слушателей, кроме простого человеческого участия. Но в нём не хотят видеть человека; его искренний, взволнованный рассказ вызывает только хихиканье и насмешливое любопытство, в котором явственно проступает презрение: «Раздался смех и… ругательства. Смеялись и ругались слушавшие и не слушавшие, так, глядя только на одну фигуру отставного чиновника». Все, кроме Раскольникова, слушают «забавника» Мармеладова, «фыркая», «улыбаясь», «зевая», а, в общем, равнодушно. Но в душе Родиона каждое его слово находит глубокий отклик. Он чувствует, что исповедь этого человека, обращенная к Богу, молящая об установлении царства всеобщей гармонии на многострадальной земле («Господи, да приидет царствие твое!»), обращена и к нему тоже, может быть, главным образом к нему. И Родион, искренне сочувствующий бедному чиновнику, не согласен дожидаться второго пришествия Христа, он считает, что необходимо приблизить час установления всеобщей справедливости. В память Раскольникова врезается история о жертвенности Сони («Сонечка… вечная Сонечка, пока мир стоит!»). Трагедия этой молодой и светлой девушки, вынужденной из-за безвыходного положения семьи пойти на улицу, чтобы продавать себя и обречь на постоянные, мучительные унижения, не выходит у него из головы и подтверждает мысль о том, что именно «на дне» живут искренние, благородные и великодушные люди, которые способны на настоящие подвиги, совершаемые от чистого сердца, не ради себя, а ради тех, кто в этом нуждается. Они-то и достойны жить в роскоши, пользоваться всеми благами этого мира и прожить долгую и счастливую жизнь. Но кругом одна несправедливость, ощущение которой еще больше усиливается после того, как Раскольников, провожая пьяного Мармеладова, попадает в комнату, где живет семья отставного чиновника. «Огарок освещал беднейшую комнату шагов десять длиной; всю ее было видно из сеней»: из мебели там стояли только два стула и весь ободранный клеенчатый диван, перед которым находился старый кухонный стол, «некрашенный и ничем не покрытый»; на лестнице сильно пахло вонью, и весь этот ужасный запах стоял в комнате, так как дверь не закрывали. Комната эта была проходная, а из соседних «клеток» постоянно доносился какой-то шум, крики, громкий хохот, «вылетали иногда слова самые нецеремонные», а из-за неприкрытой двери воздух здесь был отравлен еще и табаком. Но не только ужасный вид жилья произвел на Раскольникова неприятное впечатление, его сердце сжалось при виде троих детей, которые не оставили бы равнодушным даже самого черствого человека: «… девочка, лет шести, спала на полу, как-то сидя, скорчившись… Мальчик… дрожал в углу и плакал. Старшая девочка… тоненькая, как спичка, в… разодранной… рубашке…». Мучения детей, вырастающих в грязном углу рядом с пьяным отцом и умирающей матерью, среди постоянной брани и ссор, трогают героя; он понимает, что у этих несчастных детей нет будущего, они обречены на жалкое существование или раннюю смерть. А самая счастливая и беззаботная пора в жизни человека детство прошла мимо них. Именно встреча с Мармеладовым, глубоко сознающим своё «падение» и от этого еще более несчастным, и его семьей, отверженными и гонимыми людьми, усиливает желание юноши избавить мир от людских страданий, дать всем несчастным возможность жить достойно.
1755. Пришвин М.М. Воспевающий природу
Другое Литература

Собственно детским писателем Пришвин стал считаться довольно поздно, хотя его дореволюционный издатель Девриен уже по первой книге «В краю непуганых птиц» догадался о значимости такого личного взгляда и, выслушав первую главу, побежал звать детей, чтобы дальше слушать вместе. Зоркий к русским у языку и духу родной истории и природы, близкий Пришвину в начальный период творчества, писатель А. М. Ремизов тоже довольно рано разглядел в нем хорошего и полезного детского собеседника и еще перед февральской революцией советовал К. И. Чуковскому привлечь Пришвина к работе в детской литературе и прибавлял, что «детям русским надо и русский язык...» Настойчивость и резкость рекомендации говорит о том, что сами детские хрестоматии тогда еще не разглядели Пришвина как своего. Да ведь и трудно было увидеть, потому что мальчика он помнил в себе всегда, но смотрел глазами взрослого человека, и даже Курымушка это не тот мальчик, к которому мы привыкли в детской литературе, и он только годами родня героям Аксакова, Гарина-Михайловского, Л. Толстого и А. Толстого, а мыслями и возрастом души он совсем взрослый. Его и проблемы заботят именно те, которые ничуть не меньше тревожат и пожилых, изведавших жизнь людей, как перевести свое малое личное в большое общее, примирить свободу и долг. И «Родники Берендея», при всей сказочности названия, были не детям адресованы, а ослепшему в больших заботах человеку, которого надобно остеречь, чтобы он не потерял связи с живым, обыденным миром и не разрушил своего природного существа. И даже мальчик Зуек в главах довоенной повести «Падун» о строительстве Беломорско-Балтийского канала, этот северный Курымушка, опять бился над вопросами, которые решает каждый человек, приходя в соприкосновение с землей, и думал о примирении своего «хочется» с природным «надо».
1756. Проблема жанра. Основные приемы комического (А.С. Грибоедов "Горе от ума")
Другое Литература

Комедия неизменно взывает не к неким абстрактным представлениям зрителя или читателя о том, как должно быть. Она апеллирует к нашему здравому смыслу, поэтому мы и смеемся, читая "Горе от ума". Смешно то, что неестественно. Но что же тогда отличает смех веселый, радостный от смеха горького, желчного, саркастического? Ведь то же общество, над которым мы только что смеялись, вполне серьезно считает нашего героя безумным. Приговор московского света Чацкому суров: "Безумный по всему". Дело в том, что автор свободно пользуется в рамках одной пьесы разными видами комического. От действия к действию комизм "Горя от ума" приобретает все более ощутимый оттенок сарказма, горькой иронии. Все герои - не только Чацкий - шутят по ходу пьесы все меньше и меньше. Атмосфера столь близкого когда-то герою дома Фамусовых становится душной и невыносимой. К финалу Чацкий уже не тот шутник, который высмеивает всех и вся. Потеряв эту способность, герой просто перестает быть самим собой. "Слепец!" выкрикивает он в отчаянье. Ирония - это способ жизни и отношение к тому, что изменить не в твоей власти. Поэтому умение шутить, возможность в каждой ситуации увидеть нечто забавное, высмеять самые священные ритуалы жизни - это не просто особенность характера, это важнейшая черта сознания и мировоззрения. А единственный способ борьбы с Чацким и прежде всего с его злым языком, ироничным и саркастическим, - сделать из него посмешище, отплатить ему той же монетой: теперь он - шут и паяц, хотя о том не подозревает. Чацкий по ходу пьесы меняется: переходит от достаточно безобидного смеха над неизменностью московских порядков и представлений к едкой и пламенной сатире, в которой обличает нравы тех, кто "сужденья черпают из забытых газет // Времен очаковских и покоренья Крыма". Роль Чацкого, по замечанию И.А. Гончарова, - "страдательная", в этом нет сомненья. Драматический мотив все более нарастает к финалу, а комический постепенно уступает свое главенство. И в этом также состоит новаторство Грибоедова.
1757. Проблема жизнетворчества в литературно-эстетических исканиях начала ХХ века
Другое Литература

Пришвину принадлежит тонкое замечание: у А. Белого, как и у некоторых других писателей-современников, было «художество за счет разбоя атомов быта». И далее-жестко, но точно и как бы прямо о произведениях А.Белого 20-х годов: «Это творчество из ничего, и сам творец в прямой жизненной силе своей поврежден в чем-нибудь до конца» [VIII, 251] Но ведь в «повреждении» и «расщеплении» своем неоднократно признавался сам Белый в «Записках чудака», а потом, пытаясь преодолеть это состояние» вновь ощущал его почти роковую неизбежность для себя. Ритмика, графика» интонационно-синтаксический строй «Записок» - все эти «перепрыги» и «хаос» - были сознательным писательским выбором: тем стилем («для элиты», по определению Белого), эффект которого был наперед рассчитан и от которого автор публично отказался уже в предисловии к первой главе «Эпопеи», заявив о своем желании вернуться в русло традиционного сюжетного повествования, внятного «для всех художественно развитых». Однако и в «Крещеном китайце» (1-я глава I тома «Эпопеи», ставшая отдельным произведением), и в последующих романах расщепление, «разбой атомов быта», сознания и подсознания продолжают оставаться важнейшей чертой поэтики. Впрочем, «расщепление» запечатлелось не только в «форме», но и в таком важном аспекте «содержания», как авторское «я». Уже в первом варианте «Записок чудака» это развернулось как мотив «двойничества»: писатель - человек, «я» - Леонид Ледяной. Традиционный для символистов, у А. Белого он приобретает особую психологическую наполненность, что так тонко подметила М. Цветаева: «...он даже собственным ни Борисом, ни Андреем себя не ощутил, ни с одним из них себя не отождествил...» [55]. В полном (отдельном) издании «Записок чудака» мотив «двойничества» даже подчеркнут в предисловии (а оно соотнесено с главой «Два «Я»»), где А. Белый просит не отожествлять «я» автора (Андрея Белого) с «я» героя (Леонида Ледяного).
1758. Проблема интерпретации мифа в аттической трагедии
Другое Литература
1759. Проблема национально-культурной специфики речевой деятельности в современной лингвистике
Другое Литература
1. LßÙÓµÕÚ L.¦. ¦Õ?¯õ¯Ù¯ÒÞ¸Õ±ÛÞÚ ÓÝÓÙÞþ ´¯ßÙÕý¹ ÔþÓÞý¯õÕÚ±?ÔÞ Û¾Ù³?¾: LÔ?¯Õ¶. õÞ±. àÛÓÝõ. ¶ÞÙ¯±. ÝÓ¾Û. =¯Ô¯±ÞßÞ±Û, 1994. 22 ±.
2. L¾?¦Ý¯Ô Ð.L. =Ó¯õ¹ Þ Û¾Ù³?¾¹: ÓþÔÞ?ÞÕ Þ ÔþÓÞý¯õÕÚ±?ÔÞÕ. ¦.: =Ó¾ÛÓ, 1989. 247 ±.
3. +Õ±Û¯ÔÓ L.L. ¤¯ßÙÕýÓ ±¯¯?Ý¯°ÕÝÞ ýÕÝ?ÓÙ³Ý¯±?Þ Þ Û¾Ù³?¾¹ // ¦¯ÒÝÞ?ÞÔÝÓ ²Ô¯Ù¦÷Þ Þ ?Ô¯¸Õ±?Ô¯. ¦.: ðL=, 1995. Ð. 76-100.
4. +¾õÓÔÞ¸¦± L. +Ù¾ßÞÝÝ¹Ú ¾¯ÔÕÝ³ ¯?ÓµÕÝÞ Û¾Ù³?¾¹ Ô ÙÕÛ±Þ¸Õ±Û¯Ú ±ÕýÓÝ?ÞÛÕ // L±±ÙÕõ¯ÔÓÝÞ ´¯ ±ÕýÓÝ?ÞÛÕ. Ë¶Ó, 1993. Ð. 16-23.
5. -¯ß¯Ô¯Ù³±ÛÞÚ -.+. =Ó÷Þ¯ÝÓÙ³Ý¯-Û¾Ù³?¾ÝÓ ±´Õ÷Þ¶ÞÛÓ Ô¯ ¶ÓþÕ¯Ù¯ÒÞÞ // T¯´¯±¹ þ¹Û¯þÝÓÝÞ . 1997. ¦ 6. Ð. 37-48.
6. -¯ß¯Ô¯Ù³±ÛÞÚ -.+., ¦ÓÓ¾Ù¯Ô Ì.=. L±±¯÷ÞÓ?ÞÔÝ¹Ú ¶ÓþÕ¯Ù¯ÒÞ¸Õ±ÛÞÚ ±Ù¯ÔÓ³ ¾±±Û¯Ò¯ þ¹ÛÓ. ¦.: ¤¯ý¯Ô±ÛÞÚ Þ ´Ó?ÝÕ¹, 1994. 116 ±.
7. ¦¾þÝÕ÷¯ÔÓ +.-., Ð¯¯Û¯ÙÕ?¯Ô È.¤. -ÞÓÙÕÛ?Ý¹Õ ±Ù¯ÔÓÞ ÛÓÛ ´Óý ?ÝÞÛÞ ¾±±Û¯Ú ÛÕ±?³ Ý±Û¯Ú Û¾Ù³?¾¹ // -ÞÓÙÕÛ?ÝÓ ÙÕÛ±ÞÛÓ 1987. Ð¤ß.: =Ó¾ÛÓ, 1991. Ð. 3-12.
8. TÓ¸ÕÝÛ¯ Ð.+., +ÕýÞÝ Ð.=. ¦ÕµÛ¾Ù³?¾Ý¹Õ ÔþÓÞý¯õÕÚ±?ÔÞ Ô Þ±?¯Þ¸Õ±Û¯ý ´¯÷Õ±±Õ. =¯Ô¯±ÞßÞ±Û, 1991.
9. TÕ¯Ý?³ÕÔ L.L. +±Ý¯Ô¹ ´±Þ§¯ÙÞÝÒÔÞ±?ÞÛÞ. ¦.: Ðý¹±Ù, 1997. 287 ±.
10. T¾³Õ Ð.T. L±?¯Þ¸Õ±ÛÓ ²?Ý¯Ù¯ÒÞ : Ë¸ÕßÝ¯Õ ´¯±¯ßÞÕ õÙ Ô¾þ¯Ô. ¦., 1997. 448 ±.
11. ¦ÓÛ¯ÔÞÝÓ L.Ì. TÙÞ ÝÞÕ ÝÓ÷Þ¯ÝÓÙ³Ý¯Ú ±´Õ÷Þ¶ÞÛÞ þ¹ÛÓ Þ Û¾Ù³?¾¹ ÝÓ ´¯÷Õ±± ýÕµÛ¾Ù³?¾Ý¯Ò¯ ¯ß¨ÕÝÞ // ðÕ¸ÕÔ¯Õ ¯ß¨ÕÝÞÕ: ´¯ßÙÕý¹ Þ ´Õ±´ÕÛ?ÞÔ¹. ¦.: L=L+= L= ÐÐÐð, 1983. Ð. 187-212.
12. +´ÓÞÝÓ +.+. TÞÝÒÔ¯Û¾Ù³?¾¯Ù¯ÒÞ : ýÕ?¯õ¯Ù¯ÒÞ¸Õ±ÛÞÕ ¯±Ý¯ÔÓÝÞ Þ ßÓþ¯Ô¹Õ ´¯Ý ?Þ // -þ¹Û Þ Û¾Ù³?¾Ó. Ðß¯ÝÞÛ ¯ßþ¯¯Ô L=L+= ðL=. ¦.: L=L+= ðL=, 1999. Ð. 27-48.
13. ¤¯§¯¯Ô Ì.+. =Ó÷Þ¯ÝÓÙ³Ý¹Õ ±¯÷Þ¯Û¾Ù³?¾Ý¹Õ ±?ÕÕ¯?Þ´¹ Õ¸ÕÔ¯Ò¯ ¯ß¨ÕÝÞ Þ Þ§ ¯Ù³ Ô ¯ß¾¸ÕÝÞÞ ¾±±Û¯ý¾ þ¹Û¾ ÞÝ¯±?ÓÝ÷ÕÔ. ¦.: ¤ÕõÓÒ¯ÒÞÛÓ-¤Õ±±, 1996. 216 ±.
14. ðÓÛÞ?¯Ô L.L. =¯Ô¹Ú ´¯õ§¯õ Û ÔþÓÞý¯±Ô þÞ Þ±?¯ÞÞ, ÞÝ¶¯ýÓ÷ÞÞ Þ Û¾Ù³?¾¹: ´ÞýÕ ð¯±±ÞÞ // T¯´¯±¹ ¶ÞÙ¯±¯¶ÞÞ. 1994. ¦ 4. Ð. 14-34.
15. Ð?ÕÝÞÝ L.L. Ð?¾Û?¾ÝÓ ±ÕýÓ±Þ¯Ù¯ÒÞ Þ ÙÞÝÒÔ¯õÞõÓÛ?ÞÛÓ // ð¾±±Û¯Õ ±Ù¯Ô¯ Ô ÙÞÝÒÔ¯±?ÓÝ¯ÔÕõ¸Õ±Û¯ý Ó±´ÕÛ?Õ. T¯¯ÝÕµ: Lþõ-Ô¯ T¯¯Ý. ¾Ý-?Ó, 1987. Ð. 104-121.
16. ÊÓÓ±¯Ô +.È. TÔÕõÕÝÞÕ // -þ¹Û Þ ±¯þÝÓÝÞÕ: ´ÓÓõ¯Û±ÓÙ³ÝÓ ÕÓÙ³Ý¯±?³. ¦.: L- ðL=, 1993. Ð. 3-12.
17. ÊÓÓ±¯Ô +.È. ¦ÕµÛ¾Ù³?¾Ý¯Õ ¯ß¨ÕÝÞÕ Ý¯ÔÓ ¯Ý?¯Ù¯ÒÞ ÓÝÓÙÞþÓ þ¹Û¯Ô¯Ò¯ ±¯þÝÓÝÞ // ¦?Ý¯Û¾Ù³?¾ÝÓ ±´Õ÷Þ¶ÞÛÓ þ¹Û¯Ô¯Ò¯ ±¯þÝÓÝÞ . ¦.: L- ðL=, 1996. Ð. 7-22.
18. ÊÓÓ±¯Ô +.È. -þ¹Û ÛÓÛ ±Õõ±?Ô¯ ?ÓÝ±Ù ÷ÞÞ Û¾Ù³?¾¹ // -þ¹Û ÛÓÛ ±Õõ±?Ô¯ ?ÓÝ±Ù ÷ÞÞ Û¾Ù³?¾¹. ¦.: =Ó¾ÛÓ, 2000. Ð. 45-54.
19. ÊÓÓ±¯Ô +.È. -þ¹Û¯Ô¯Õ ±¯þÝÓÝÞÕ: ýÕ?¯õ¯Ù¯ÒÞ¸Õ±ÛÞÕ Þ ?Õ¯Õ?Þ¸Õ±ÛÞÕ Ó±´ÕÛ?¹ // ¦?ÝÞ¸Õ±Û¯Õ Þ þ¹Û¯Ô¯Õ ±Óý¯±¯þÝÓÝÞÕ. ¦., 1995. Ð. 146.
20. Ë¶Þý÷ÕÔÓ =.T. ð¾±±ÛÞÕ: ¯´¹? Õ¨Õ ¯õÝ¯Ò¯ ±Óý¯´¯þÝÓÝÞ // ¦?Ý¯Û¾Ù³?¾ÝÓ ±´Õ÷Þ¶ÞÛÓ þ¹Û¯Ô¯Ò¯ ±¯þÝÓÝÞ . ¦.: L- ðL=, 1996. Ð. 139-162.
21. Ë¶Þý÷ÕÔÓ =.T. ð¾±±ÛÞÚ ÝÓ÷Þ¯ÝÓÙ³Ý¹Ú §ÓÓÛ?Õ: XX ÔÕÛ ýÞ¶ Þ ÕÓÙ³Ý¯±?³ // ¤¯ßÙÕý¹ ²?Ý¯±ÕýÓÝ?ÞÛÞ. Ðß. ¯ßþ¯¯Ô L=L+= ðL=. ¦.: L=L+= ðL=, 1998Ó. Ð. 86-119.
22. Ë¶Þý÷ÕÔÓ =.T. Ð¯þÝÓÝÞÕ, ±Ù¯Ô¯, Û¾Ù³?¾Ó // ¦¯ýý¾ÝÞÛÓ?ÞÔÝÓ ÙÞÝÒÔÞ±?ÞÛÓ Þ Û¯ýý¾ÝÞÛÓ?ÞÔÝ¯-õÕ ?ÕÙ³Ý¯±?Ý¹Ú ´¯õ§¯õ Û ¯ß¾¸ÕÝÞ¦ þ¹ÛÓý: ¤Óý ?Þ +.T. ¦¯Ù°ÓÝ±Û¯Ò¯. ¦., 2000Ó. Ð. 44-54.
23. ÏÓýÝÕ T.=. LÛ?¾ÓÙ³Ý¹Õ ´¯ßÙÕý¹ ýÕµÛ¾Ù³?¾Ý¯Ú Û¯ýý¾ÝÞÛÓ÷ÞÞ: Ë¸. ´¯±¯ßÞÕ. T¯ÙÒ¯ÒÓõ: Lþõ-Ô¯ T¯ÙÒ. ¾Ý-?Ó, 1999. 208 ±.
1760. Проблема нравственности в современной литературе
Другое Литература

Наставник Бенедикта и, по сути главный идеологический герой произведения, Никита Иваныч «прежний» человек, цель его воспитать Бенедикта. Но попытки эти безысходны. Ни вырезание из дерева Пушкина, ни общение не идет на пользу Бенедикту. Женившись на дочери главного санитара, получив доступ к книгам, Беня всё так же не понимает смысла их, а читает из интереса. В эпизодах чтения звучит резкая, свойственная Татьяне Толстой, ирония: «…есть журнал "Картофель и овощи", с картинками. А есть "За рулем". А есть "Сибирские огни". А есть "Синтаксис", слово какое-то вроде как непристойное, а что значит, не понять. Должно, матерное. Бенедикт пролистал: точно, матерные слова там. Отложил: интересно. На ночь почитать.». В жажде к бессмысленному чтению герой идет на преступление. Сцена убийства им человека, владельца книги, написана очень коротко, бегло. Автор показывает обыденность отношения к убийству, безразличие к человеческой жизни, и, пускай описываются мучения Бенедикта после преступления, он, совершая вместе с зятем государственный переворот, не задумываясь убивает стражников, а после и «набольшего мурзу» (главу города), преследуя «благую» цель «книги спасти». Что касается переворота пришедший ко власти Кудеяр Кудеярыч становится новым тираном, все его преобразования переименование Федор Кузьмичска в Кудеяр Кудеярычск и запрет собираться больше трех. Вся эта жалкая революция приводит к новому взрыву и полной гибели города…

Blog

Информация по предмету Литература