Информация по предмету Литература

1801. Путь к всеобщему признанию и творчество Левка Боровиковского
Другое Литература

В меньшей степени представлена в Л. Боровиковского безфабульная любовная лирика и вовсе отсутствует (если не считать стихотворение "Днепр" как образец гражданской лирики) лирика личное. Как и в балладах, художественной моделью любовной. Лирики ("Тоска", "Вищба") служит народная песня. Характерная для нее имперсональность вполне отвечала на раннем этапе развития романтизма слабой определенности образа автора. Однако неуловимость в балладах и песенных стилизациях Л. Боровиковского биографических и психологических черт автора не означает отсутствия единого начала в выборе тем, сюжетов и мотивов, общих черт эстетического отношения к изображаемому, трактовка характера лирического героя и единства литературного стиля. Хотя у поэта еще нет того противопоставления исторического прошлого современности, как это позднее проявилось у А. Метлинского, М. Маркевича, Т. Шевченко, Костомарова, бросается в глаза наличие характерной для романтического мировоззрения. Поэт не видит в современной жизни сильных и деятельных; характеров (стихотворение "Ледащо", что идейно-тематически перекликается со стихотворением П. Гулака-Артемовского "Упадок века", и близок к поэзии М. Лермонтова "Печально я гляжу на наше поколение"). Судьба балладно-песенных героев трагична: несчастная любовь, разлука с милым, страдания сироты на чужбине, искания счастья, что, как правило, заканчивается смертью. Счастье возможно либо в прошлом, или в бегстве от суетного, меркантильного мира ("Волох", в связи с которым упоминается герой "Цыган" А.Пушкина - "отступник света, друг природы"). Сильные, деятельные и цельные характеры порождало славное историческое прошлое, причастность человека к общенародному делу. Такими незаурядными людьми были казаки и гайдамаки. Истоки этой двосвитности, поляризации сущего и идеала генетическое связаны с чертами антитетичности украинской народной поэзии, состоявшейся во времена средневековья, которое во многом стало отправной точкой всей романтической поэзии.
1802. Путь к всеобщему признанию и творчество Т.Г. Шевченко
Другое Литература
1803. Путь самопознания художника в романе Людвига Тика "Странствия Франца Штернбальда"
Другое Литература

В этом эпизоде затрагивается также еще один интересный вопрос: приносит ли искусство материальную пользу и должно ли оно ее приносить? Штернбальду такой вопрос кажется неуместным: «Зачем ему приносить пользу государству, обществу? Когда великое и прекрасное унижалось до того, чтобы приносить пользу … истинно высокое не может и не должно приносить пользу; эта полезность совершенно чужда его божественной природе, и требовать ее значит втаптывать в грязь возвышенное, низводя его до низменных потребностей человека». (с. 94) Материальную выгоду можно искать в любом грубом ремесле, но никак не в возвышенном занятии. Искусство не должно быть полезным государству, обществу, науке; оно не должно служить для обеспечения телесных потребностей человека. Интересно, что Франц совершенно отвергает мысль о том, что живопись его профессия, хотя она приносит ему доход; он часто говорит, становится противен сам себе при осознании того, что получает за свои картины деньги. Живопись для героя это целый мир, пристанище его души, он не отделяет себя от искусства, от творчества, так как осознает свою предназначенность свыше этому занятию. Вопрос об избранности также часто ставиться в романе. Тик убежден, что искусство не есть достояние многих, оно может быть понято и воспринято только посвященными. Свою позицию писатель передает и главному герою. Штернбальд, создавая свои картины, не надеется на их всеобщее признание. Осознание того, что гений никогда не будет понят толпой приходит к нему сразу, так как перед ним длительное время находится живой пример его учитель Альбрехт Дюрер талантливейший художник, ведущий скромную бедную жизнь. В споре со стариком на ужине у Вансена Франц говорит: «Великий человек, благородный поступок пробуждают огонь в груди у индивида; толпа же тупо удивляется и не понимает, и не чувствует; точно также смотрела бы она на невиданного зверя, она насмехается над возвышенным, полагая его вымыслом. Кого почитает свет и кому поклоняется? Лишь низменное понятно черни, лишь на презренное взирает она с восторгом.» (с. 94)
1804. Путь среди революций (Блок-лирик и его современники)
Другое Литература

Вульгарно-социологический подход возможную проппоречивость, кризисность решительно вменяет в вину самому художнику. Тем самым отстраняется вопрос и противоречиях действительности, о движении художника имеете с ними. Поэтому отпадает и проблема изменений, появления нового идейного качества в искусстве. Существенные изменения происходят и в мировоззрении, и it творчестве Блока непосредственно в месяцы и годы небывалых событий в стране. Духовному развитию Блока к тот период, несомненно, свойственна противоречивость. Наглядно ясно и неоспоримо то, что Блок выходит из своеобразного «лирического оцепенения», замкнутости в кругу философских созерцаний и лирических переживаний, в котором он пребывал до этих событий. Примечательно, однако, то, что сами события общественно-политического плана становятся предметом поэтических раздумий и лирических переживаний какова бы ни была мера понимания их. Подводя некоторый итог пережитому и эти бурные месяцы, в письме к отцу от 30 декабря 1905 г. Блок говорит, что его отношение к «освободительному движению» выражалось «одно время даже в сочувствии социал-демократам» , но тут же поясняет, что от подобных крайностей он все больше отходит и в плане непосредственно политическом готов одобрить деятельность «умеренных партий». Характерно блоковское пояснение к этому признанию: «умеренные партии», с точки зрения Блока, годятся «разумеется, не для жизни, и для «государственной думы» и т. п.». Ненависть к разного рода либеральным программам была одной из наиболее органических черт духовного облика Блока. Поэтому-то либеральные идеи совершенно не устраивают его «для жизни» Блоку-человеку они абсолютно чужды. Гораздо притягательнее для него непосредственная революционная действенность. В письме признается вместе с тем, что у него проходит и это, более ему по-человечески свойственное, непосредственное увлечение революцией. Блок поясняет, что если он и отходит от прямого увлечения революцией, то не потому, что не видит смысла в революционной деятельности, «а просто по природе, качеству и теме душевных переживаний». Тут видны и слабые, и сильные стороны блоковской оценки для себя опыта общественных событий. Отстранение от себя и своих поэтических переживаний либеральных программ говорит о здоровых социальных влечениях художника; в попытке же расположить поэтические искания где-то рядом с общественными отношениями и их социально-ролитическими переломлениями, как-то разделить их,- сказывается мировоззренческая неясность, незрелость поэта.
1805. Пушкин
Другое Литература

В раннем детстве Александр П. не только не представлял ничего выдающегося, но своей неповоротливостью и молчаливостью приводил в отчаяние мать свою, которая любила его гораздо меньше, нежели сестру его, Ольгу, и младшего брата, Льва (1806 1852). Когда принимались слишком энергично исправлять его характер и манеры, он убегал к бабушке Марье Алексеевне Ганнибал (после замужества дочери она поселилась с П.) и прятался в ее рабочую корзинку, где его уже не смели тревожить. Бабушка была первой наставницей П. в русском языке; от ее же, вероятно, наслушался он рассказов о семейной старине. В ее сельце Захарове (или Захарьине), о котором П. долго сохранял приятные воспоминания, он слышал песни и видел хороводы и другие народные увеселения (Захарово принадлежало к приходу богатого села Вязема, которое было когда-то собственностью Бориса Годунова и помнило о своем царственном владельце). Другой связью будущего поэта с народностью служила известная Арина Родионовна, когда то вынянчившая мать П., а теперь нянчившая всех ее детей женщина честная, преданная и очень умная; она знала бесчисленное количество поговорок, пословиц, песен и сказок и охотно сообщала их своему питомцу. Только с нею да с бабушкой и еще с законоучителем своим Беликовым (очень образованным человеком) П. имел случай говорит по-русски: отец, мать, тетки (Анна Львовна П. и Елизавета Львовна, по мужу Солнцева, тоже имели влияние в доме), почти все гости, а главное гувернеры и гувернантки (большею частью плохие; об одном гувернере, Шеделе, известно, что любимым его занятием была игра в карты с прислугой) объяснялись с детьми исключительно по-французски, так что и между собою дети приучились говорить на том же языке. П. вначале учился плохо (особенно трудно давалась ему арифметика) и от гувернанток испытывал крупные неприятности, отравившие ему воспоминания о детских годах. Около 9 лет от роду П. пристрастился к чтению (разумеется, французскому) и, начав с Плутарха и Гомера в переводе Битобе, перечитал чуть ли не всю довольно богатую библиотеку своего отца, состоявшую из классиков XVII века и из поэтов и мыслителей эпохи просвещения. Преждевременная начитанность в произведениях эротических и сатирических, которыми была так богата французская литература XVII и ХVIII вв., способствовала преждевременному развитию чувства и ума П., а литературные нравы дома и особая любовь, которую Сергей Львович питал к Мольеру он читал его вслух для поучения детям возбудили в мальчики охоту пытать свои силы в творчестве, опять таки главным образом на франц. яз. Между наиболее ранними его произведениями предание называет комедию «L'Escamoteur» рабское подражание Мольеру и шуточную поэму «La Tolyade» (сюжет: война между карликами и карлицами во времена Дагоберта), начатую по образцу многочисленных франц. пародий XVIII в. на высокий «штиль» героических поэм. Есть еще не совсем достоверное указание на целую тетрадку стихотворений, между которыми были и русские. Раннее развитие, по-видимому, не сблизило П. с родителями; его характер продолжали исправлять, ломая его волю, а он оказывал энергическое сопротивление. В результате отношения обострились настолько, что 12-летний мальчик изо всех домашних чувствовал привязанность только к сестре и с удовольствием покинул родительский дом. П. думали отдать в Иезуитскую коллегию в Петербурге, где тогда воспитывались дети лучших фамилий, но 11 января 1811 г. было обнародовано о предстоящем открытии царско-сельского лицея и, благодаря настояниям и хлопотам А. И. Тургенева, а также дружеским связям Сергея Львовича П. с директором нового учебного заведения, В. Ф. Малиновским, П. решено было туда поместить. Готовясь к поступлению, П. жил, у дяди Василия Львовича и у него впервые встретился с представителями петербургского света и литературы. 12 авг. П., вместе с Дельвигом выдержал вступительный экзамен и 19 октября присутствовал на торжестве открытия лицея. Преподавателями лицея были люди прекрасно подготовленные и большею частью способные. Программа была строго обдуманная и широкая; кроме общеобразовательных предметов, в нее входили и философские и общественно-юридические науки. Число воспитанников было ограничено, и они были обставлены наилучшим образом: никаких унизительных наказаний не было; каждый имел свою особую комнатку, где он пользовался полной свободой. В отчете о первом годе конференция лицея говорит, что ученикам «каждая истина предлагалась так, чтобы возбудить самодеятельность ума и жажду познания... а все пышное, высокопарное, школьное совершенно удаляемо было от их понятия и слуха»; но отчет, как говорит Анненков, больше выражает идеал, нежели действительность. Прекрасные преподаватели, отчасти вследствие плохой подготовки слушателей, отчасти по другим общественным и личным причинам, оказались ниже своей задачи давали зубрить свои тетрадки (не исключая и Куницына); иные, как например любимец лицеистов А. И. Галич, участвовали в пирушках своих аристократических учеников и мирволили им в классах и на экзаменах. Даже самая свобода или, точные, безнадзорность приносила некоторый вред слишком юным «студентам», знакомя их с такими сторонами жизни, которые выгоднее узнавать позднее. К тому же, на третий год существования лицея скончался его первый директор, и почти два года (до назначения Е. А. Энгельгарта, в 1816 г.) настоящего главы в заведении не было; преподавание и особенно воспитательная часть пострадали от того весьма существенно. Но с другой стороны, та же свобода, в связи с хорошей педагогической обстановкой, развивала в лицеистах чувство человеческого достоинства и стремление к самообразованию. Если солидные знания и приходилось окончившим курс приобретать своим трудом впоследствии, то лицею они были обязаны охотой к этому труду, общим развитием и многими гуманными, светлыми идеями. Вот почему они и относились с таким теплым чувством к своему учебному заведению и так долго и единодушно поминали 19-е октября. Чтение римских прозаиков и поэтов было поставлено в лицее довольно серьезно: классическую мифологию, древности и литературу лицеисты, в том числе П., знали не хуже нынешних студентов. Способности П. быстро развернулись в лицее: он читал чрезвычайно много и все прочитанное прекрасно помнил; больше всего интересовался он франц. и русской словесностью и историей; он был одним из самых усердных сотрудников в рукописных лицейских журналах и одним из деятельных членов кружка лицейских новеллистов и поэтов (Илличевский, Дельвиг, Кюхельбекер и др.), которые, собираясь по вечерам, экспромтом сочиняли повести и стихи. Учился П. далеко не усердно. Кайданов, преподававший географию и историю, аттестует его так: «при малом прилежании оказывает очень хорошие успехи, и сие должно приписать одним только прекрасным его дарованиям. В поведении резв, но менее противу прежнего». Куницын, профессор логики и нравственных наук, пишет о нем: «весьма понятен, замысловат и остроумен, но крайне не прилежен. Он способен только к таким предметам, которые требуют малого напряжения, а потому успехи его очень не велики, особенно по части логики». Из товарищей знавшие его впечатлительную натуру и отзывчивое, мягкое сердце, искренно любили его; большинство, замечавшее только его неумеренную живость, самолюбие, вспыльчивость и наклонность к злой насмешке, считало его себялюбивым и тщеславным; его прозвали (французом, преимущественно за прекрасное знание французского языка но в 1811 и след. годах это был во всяком случае эпитет не похвальный. Раздражительность, принесенная П. еще из дому, получила здесь новую пищу вследствие такого отношения большинства товарищей; будущий поэт сам наталкивался на ссоры, а так как он, несмотря на огромные способности и остроумие, не отличался быстрой находчивостью, то далеко не всегда мог оставаться победителем, вследствие чего раздражался еще более. Предаваясь неумеренной веселости днем, П. часто проводил бессонные ночи в своем № 14 (здесь прожил он целые 6 лет), то обливаясь слезами и обвиняя себя и других, то обдумывая способы, как бы изменить к лучшему свое положение среди товарищей. В 1814 г. Сергей Львович П. вновь поступил на службу в Варшаве по комиссариату (чиновником он оказался, конечно, крайне небрежным), а его 15-летний сын впервые выступил в печати с стихотворением: «Другу-стихотворцу» (4 июля, в 13 № «Вестника Европы»), за подписью: Александр Н. К. ш. п. Несмотря на подъем патриотического чувства, которое было естественным следствием событий 18121814 гг., первые поэтические опыты П. направлялись не в эту сторону, а являлись подражанием любовной и вакхической лирике и отчасти сатире французских и русских учеников и продолжателей Горация. Из французских поэтов П. больше всего подражал Парни, из русских Батюшкову, Жуковскому, Василию П. Но и в этих «полудетских песнях на чужой голос» местами слышится будущий П., то в искренности чувства, то в оригинальности мыслей и ощущений, то в силе и смелости от дельных картин и стихов. В этих пробах пера нельзя не заметить и уменья усваивать от каждого образца лучшее и быстро отделываться от его недостатков: так, псевдоклассический арсенал собственных имен, очень богатый в наиболее ранних стихотворениях Пушкина, скоро уступает место умеренному употреблению утвердившихся формул; славянские выражения, в роде: пренесенный, взмущенны волны, расточил врагов, черный вран стрежет, быстро редеют и употребляются только в наименее задушевных его пьесах. В высшей степени поразителен факт, что одно из произведений 15-летнего лицеиста; который три года назад думал по-французски, сделалось почти народною песнью и начиная с 20-х годов перепечатывалось на лубочных листах; это так наз. «Романс» («Под вечер осенью ненастной»), от которого потом, по забывчивости, отказывался сам автор. В первых (1814 г.) стихотворениях поражает также раннее развитие чувственности («К Наталье», «К молодой актрисе», «Красавице, которая нюхала табак»). То обстоятельство, что стихи 15-летнего П. попали в печать, не могло очень сильно выдвинуть его между товарищами: редакторы того времени очень любили поощрять юные таланты, особенно из хороших фамилий, и первое стихотворение Дельвига напечатано было еще раньше. Но вот наступил день публичного экзамена 8 января 1815 года (переходного в старший класс), на который приехал Державин. Пушкину велели прочесть собственное стихотворение: «Воспоминания в Царском Селе», написанное (по совету Галича) в державинском и даже отчасти ломоносовском стиле (но местами с истинным чувством, сильно и красиво выраженным), во славу Екатерины, ее певца и ее победоносного внука. Державин был растроган, хотел обнять поэта (который убежал, вследствие юношеской конфузливости) и, говорят, признал в П. достойного себе наследника. Это стихотворение, за полной подписью автора, было напечатано в «Российсском Музеуме», который в том же году поместил и еще несколько произведений П. С этого времени П. приобретает известность и за стенами лицея, что заставило смотреть на него иными глазами и его самолюбивых родителей, только что переселившихся в Петербург на постоянное жительство. 16-ти-летний лицеист отдался поэзии, как призванию, тем более, что через отца и дядю он имел возможность познакомиться лично с ее наиболее уважаемыми им представителями: к нему в лицей заезжали Жуковский и Батюшков, ободряли его и давали ему советы (особенно сильно и благотворно было влияние Жуковского, с которым он быстро и близко сошелся летом 1815 г.; см. стих. «К Жуковскому»). Профессора начинают смотреть на него как на будущую известность; товарищи распевают хором некоторые его пьесы в лицее же положенные на музыку. В своих довольно многочисленных стихотворениях 1815 г. П. уже сознает силу своего таланта, высказывает глубокую благодарность музе, которая скрасила ему жизнь божественным даром, мечтает о тихой жизни в деревне, при условии наслаждения творчеством, но чаще представляет себя эпикурейцем учеником Анакреона, питомцем нег и лени, поэтом сладострастия, и воспевает пирушки, которые, по-видимому, были гораздо роскошнее и многочисленнее в его воображении, чем в действительности. В это время в П. начинает вырабатываться способность истинного художника переселяться всецело в чуждое ему миросозерцание, и он переходит от субъективной лирики к объективной (см. стихотв. «Лицинию») и даже к эпосу («Бова», «Казак»). Судя по отрывку его лицейских записок (изд. фонда, V, 2), написанное им в этом году представляет собою только малую часть задуманного или начатого: он обдумывает героическую поэму («Игорь и Ольга»), начинает комедию и пишет повесть в роде фантастико-тенденциозных повестей Вольтера, которого изучает весьма серьезно. Стих П. становится еще более изящным и легким; местами образность выражений доходит до небывалой в нашей новой словесности степени («Мечтатель»); зато местами (особенно в похвальных, псевдоклассических стихотворениях, напр. «На возвращение государя из Парижа») даже свежая, оригинальная мысль поэта еще не умеет найти себе ясного выражения. В 1816 г. известность П. уже на столько велика, что стареющийся лирик Нелединский-Мелецкий, которому императрица Марья Федоровна поручила написать стихи на обручение великой княжны Анны Павловны с принцем Оранским, прямо отправляется в лицей и заказывает пьесу П., который в час или два исполняет заказ вполне удовлетворительно. Известные светские поэты (кн. П. А. Вяземский, А. А. Шишков) шлют ему свои стихи и комплименты, и он отвечает им, как равный. Дмитриев и Карамзин выражают очень высокое мнение об его даровании (последний летом этого года жил в Царском, и П. был у него в доме своим человеком); с Жуковским, которого после смерти Державина считали первым поэтом, Пушкин уже сотрудничает («Боже царя храни!»). Круг литературного образования П. значительно расширяется: он перечитывает старых поэтов, начиная с Тредьяковского, и составляет о них самостоятельное суждение; он знакомится с немецкой литературой (хотя и во французских переводах). Анакреонтические мотивы Батюшкова начинают, в произведениях П., уступать место романтизму Жуковского. В наиболее задушевных стихотворениях П., господствует элегическое настроение, которое в самом конце пьесы своеобразно заканчивается примиряющим аккордом (например «Послание к Горчакову»). Вообще последние строчки стихотворений П. уже теперь приобретают особую полноту мысли; рельефность и звучность. Крупный факт внутренней жизни поэта за это время юношеская, поэтическая любовь к сестре товарища, К. П. Бакуниной, которая жила в Царском Селе летом и иногда посещала лицей зимою; самые тонкие оттенки этого идеального чувства, то пережитые, то вычитанные у других лириков (Парни и Вольтер по-прежнему остаются его любимцами). П. в состоянии выразить своим мягким и нежным стихом, которым он иногда позволяет себе играть, подобно трубадурам или мейстерзингерам (см. стихотворение «Певец»). Идеальная любовь П.; по-видимому, не мешала увлечениям иного рода; но и для них он умел находить изящное выражение, то в полународной форме романса песенки в тоне Дмитриева и Нелединского («К Наташе», горничной княжны Волконской), то с привнесением оригинальной идеи (напр, «К молодой вдове»). Умные мысли, искреннее чувство и изящные пластичные образы находим мы у П. даже в именинных поздравлениях товарищам и в альбомных стихотворениях, которые он писал им перед выпуском и копии с которых сохранял: видно, что и тогда уже он дорожил каждым стихотворным словом своим и никогда не брался за перо только для того, чтобы наполнить пустую страницу. В языке его теперь чаще прежнего встречаются смелые для того времени, чисто народные выражения (в роде: частехонько, не взвидел и пр.), до тех пор освященные примером одного Крылова (его П. изучал уже с 15-летнего возраста; см. «Городок»). Благодаря лицейской свободе, П. и его товарищи близко сошлись с офицерами лейб-гусарского полка, стоявшего в Царском Селе. Это было не совсем подходящее общество для 17-ти-летних «студентов», и вакхическая поэзия П. именно здесь могла перейти из области мечтаний в действительность; но не следует забывать, что среди лейб-гусар П. встретил одного из самых просвещенных людей эпохи (притом убежденного врага всяких излишеств), П. Я. Чаадаева, который имел на него сильное и благотворное влияние в смысле выработки убеждений и характера; да и прославившийся своими проказами и «скифскою жаждою». П. Н. Каверин учился в геттингенском университете, и не даром же П. видел в нем живое доказательство того,
1806. Пушкин Александр Сергеевич
Другое Литература

ПУШКИН Александр Сергеевич (1799-1837), русский поэт, родоначальник новой русской литературы, создатель современного русского литературного языка. В юношеских стихах поэт лицейского братства, «поклонник дружеской свободы, веселья, граций и ума», в ранних поэмах певец ярких и вольных страстей: «Руслан и Людмила» (1820), романтические «южные» поэмы «Кавказский пленник» (1820-21), «Бахчисарайский фонтан» (1821-23) и др. Вольнолюбивые и антитиранические мотивы ранней лирики, независимость личного поведения послужили причиной ссылок: южной (1820-24, Екатеринослав, Кавказ, Крым, Кишинев, Одесса) и в с. Михайловское (1824-26). Эстетическое освоение контекстов русской жизни (интеллектуального, социально-исторического, бытового) соединялось у Пушкина с живым восприятием разнородных европейских влияний, даром проникновения в другие культуры и эпохи. Многообразие разработанных жанров и стилей (в т. ч. «неукрашенная» проза «Повестей Белкина», 1830, повесть «Пиковая дама», 1833, и другие произведения, предвосхитившие развитие реалистического письма), легкость, изящество и точность стиха, рельефность и сила характеров (в крупных формах), «просвещенный гуманизм», универсальность поэтического мышления и самой личности Пушкина предопределили его первостепенное значение в отечественной словесности: Пушкин поднял ее на уровень мировой. Роман в стихах «Евгений Онегин» (1823-31) воссоздает образ жизни и духовный состав «типического», преодолевающего байронизм героя и эволюцию близкого ему автора, уклад столичного и провинциального дворянства; в романе и во многих других сочинениях Пушкин обращается к проблемам индивидуализма, границ свободы, поставленным еще в «Цыганах» (1824). Им были впервые определены (в поэмах, драматургии, в прозе) многие ведущие проблемы русской литературы 19 в., нередко в их трагическом противостоянии и неразрешимости народ и власть, государство и личность, роль личности и народа в истории: трагедия «Борис Годунов» (1824-25, опубликована в 1831), поэмы «Полтава» (1828), «Медный всадник» (1833, опубликована в 1837), роман «Капитанская дочка» (1836). В философской лирике 30-х гг., «маленьких трагедиях», созданных в 1830 («Моцарт и Сальери», «Каменный гость», опубликованы в 1839, «Скупой рыцарь», опубликован в 1836, и др.), постоянные для пушкинской поэзии темы «дружества», любви, поэзии жизни, творческого призвания и воспоминаний дополняются обостренной постановкой коренных вопросов: смысла и оправдания бытия, смерти и бессмертия, душевного спасения, нравственного очищения и «милости». Умер от раны, полученной на дуэли с Ж. Дантесом, французским подданным на русской военной службе.
1807. Пушкин и английская литература
Другое Литература

Когда знание англ. яз. дало П. доступ к непосредственному знакомству с творчеством писателей, о к-рых он ранее знал только из вторых рук, и ему раскрылись в большой полноте худож. особенности англ. подлинников, не передаваемые прозаическими фр. пер., в его ст-ниях стали появляться строфы англ. происхождения («Обвал», 1830; «Эхо», 1831; «Не дай мне бог сойти с ума…», 1833; см.: Томашевский. Строфика П. С. 8283). Едва ли не сразу в поле его внимания вошли поэты «озерной школы» («лейкисты»), против к-рых он встречал массу острых сатир. выпадов у Байрона. Произв. У. Вордсворта, С. Т. Кольриджа, Р. Саути он нашел исполненными «глубоких чувств и поэтических мыслей, выраженных языком честного простолюдима» («<О поэтическом слоге>» Акад. XI, 73). Осуществленная ими реформа англ. поэтич. яз., состоявшая в его сближении с живой речью, подтвердила ему своими плодотворными результатами складывавшееся у него убеждение в необходимости и неотвратимости в отеч. поэзии «приблизить поэтический слог к благородной простоте» и «освободиться от условных украшений стихотворства» (Там же). Его собственное воплощение этих принципов осуществлялось после 1828 не без учета опыта «лейкистов». Изображение ими, в первую очередь Вордсвортом, простых людей низкого состояния, сцен повседневной деревенской жизни (что до них считалось недостойным предметом для поэзии) нашло у него сочувственное понимание, отвечая его собственным поискам и движению в том же направлении. Характерно, что именно с конца 1820-х П. все свободнее допускает в свои произв. («Утопленник», 1828; «Полтава», 18281829; «Зима, что делать нам в деревне? Я встречаю...», 1829; «Отрывки из путешествия Онегина», 18291830; «Румяный критик мой, насмешник толстопузый…», 1830; «Домик в Коломне», 1830; «Гусар», 1833; и др.) подробности быта, всякого рода «прозаические бредни, Фламандской школы пестрый сор» («Отрывки из путешествия Онегина» Акад. VI, 201), просторечные и «грубые» простонародные выражения, придавая им более резкую и смелую, чем ранее в подобных случаях, экспрессию, применяя более сложные приемы сочетания стилистически разнородных, семантически далеких слов и фраз (Виноградов. Язык П. С. 403404; 2-е изд. С. 441); «к концу 20-х годов слагалась и утверждалась в языке Пушкина новая среда литературной действительности “низкая природа”, укреплялись “низкие слова”» (Там же. С. 424; 2-е изд. С. 464). В этом пример «лейкистов» служил П. одним из худож. ориентиров, как, возможно, и при создании образов простых, обыденных людей в «Гробовщике» и «Станционном смотрителе». Примечательно и то обстоятельство, что с пристальным вниманием П. к «озерной школе» совпало появление в ЛГ статьи о ней (Современная английская литература: Школа так называемых Озерных Поэтов (Lakists). Вордсворт, Кольридж, Сутей. I. Вордсворт / Пер. с фр. О. Сомова // ЛГ. 1830. Т. 2. № 58. 13 окт. С. 175180; № 59. 18 окт. С. 183185), представлявшей выдержку из 2-го тома «Исторического и литературного путешествия по Англии и Шотландии» (Voyage historique et littéraire en Angleterre et en Ecosse. Paris, 1825. T. 13) А. Пишо; сам П. в том же году несколько раз писал об использовании простонародного яз. (рец. «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году», «<О новейших блюстителях нравственности>», «Опровержение на критики» («Разговорный язык простого народа…») Акад. XI, 93, 9899, 148149). В 18291836 П. предпринял ряд пер. и вольных переложений, оставив многие незавершенными, ст-ний, отрывков из поэм и драматических произв. Вордсворта, Кольриджа, Саути и близких к «озерной школе» поэтов Д. Вильсона и Барри Корнуолла. «Драматическая поэма» Вильсона «Город чумы» («The City of the Plague», 1816) послужила П. отправной точкой и гл. лит. источником «Пира во время чумы», а в «Драматических сценах» («Dramatic Scenes», 1819) Барри Корнуолла он нашел для себя образец жанра и формы «маленьких трагедий». Близки и созвучны оказывались П. в 1830-е не только программные творческие установки «лейкистов», но также нек-рые их политические взгляды и жизненные принципы (эволюция от радикализма молодости к просвещенному консерватизму зрелых лет, понятие о правах личности, идеал личной свободы в сельском уединении, на лоне природы, в семейном кругу, в занятиях творчеством и самопознании). В судьбах гл. поэтов «озерной школы» он мог находить нечто сходное со своим положением в об-ве и отношением к себе читателей и критики.
1808. Пушкин и Ломоносов. Литературно-языковое творчество
Другое Литература

Но главное заключалось в том, что стилистическая теория Ломоносова отделяла русский литературный язык от восточнославянского, который рассматривался как источник стилистических языковых ресурсов. Такой подход был неоднозначно встречен современниками, но поскольку сложившаяся к XVIII веку ситуация в языке требовала кардинальных решений, то теория Ломоносова в конце конов убедительно восторжествовала. В частности, Пушкин писал, что Ломоносов «предлагал изучение славенского языка как необходимое средство к основательному знанию языка русского» Ломоносов также рассматривал свою стилистическую теорию как средство борьбы со злоупотреблением иностранными словами: «Старательным и осторожным употреблением сродного нам коренного славенского языка купно с российским отвратятся дикие и странные слова нелепости, входящие к нам из чужих языков». Он решительно восставал против непродуманных заимствований, засорявших живой родник народного слова. И в пору, когда дворянская верхушка, а также заезжие иностранцы скептически расценивали возможности русского национального языка, работа Ломоносова по созданию своей научной терминологии имела очень большое значение. Он шел здесь различными путями. В одних случаях заменял иностранные термины отечественными названиями, в других вводил в оборот известные русские выражения для обозначения новых научных понятий, в третьихпридавал иноязычным терминам, прочно вошедшим в русский словарь, формы, близкие к нормам отечественной грамматики. Так, Ломоносов предложил вместо «бергверк» говорить рудник, вместо «дак» кровля, взамен «пиляр» косяк, «перпендикулы» маятник. Ему принадлежат и такие нововведения, как «упругость тел», «земная ось», «удельный вес», «преломление лучей», «магнитная стрелка», «опыт», «наблюдение».
1809. Пушкин и Урал
Другое Литература

В Уральске поэт ещё ближе знакомится с личностью Пугачёва. Память о восстании ещё жила здесь, и Пушкин осмотрел все городские достопримечательности и памятники, связанные с жизнью бунтаря. Почти все они находились в южной самой старой части Уральска, называвшейся “Курени”. Здесь был центр яицкого казачьего войска кремль с собором Михаила Архангела, возведённый в середине XVIII века. Храм этот, сам походивший на крепость, с толстыми стенами, окнами-бойницами, земляным валом вокруг, выдержал многомесячную осаду пугачёвцев. Ему показывают Петропавловскую церковь, где венчали Пугачёва с яицкой казачкой Устиньей Кузнецовой, каменный дом, где праздновалась свадьба.
1810. Пушкин о назначении поэзии и миссии поэта
Другое Литература

Да потому, что чернь вновь требовала от искусства пользы: пусть искусство ее исправляет, дает ей уроки, так или иначе, но пусть служит толпе. Вот этого и не желает певец, более того - не может себе позволить. Ибо искусство не должно, и просто не в силах кого-то чему-то научить, оно вне практической пользы. Вспомните "Пророка": Бог посылает своего вестника не "учить народы", но "Глаголом жечь сердца людей". Нельзя научить быть добрым, справедливым, благородным, свободным, умным. Этому не учат - все эти качества есть результат постоянной духовной работы человека, его бескорыстного служения Истине. Искусство может и должно не давать уроки - но создавать прекрасное, приобщать людей к духовности, к истине, пробуждать души (в стихотворении ''Я памятник себе воздвиг нерукотворный…'' сказано именно так: ''…чувства добрые я лирой пробуждал…''). Те же, кто боится духовной работы, кто избирает не тернистый путь мучений, метаний духа в поисках истины, но легкую дорогу уроков (научите нас быть добрыми и мудрыми!) и есть "чернь тупая". Для восприятия искусства необходим определенный уровень духовности - тот, на котором уже не ждут "уроков". Посмотрите, что противопоставляет поэт "урокам": "Не оживит вас лиры глас". Учить - или оживлять, одухотворять. Невосприимчивость толпы к звукам "лиры вдохновенной" есть знак ее духовной ущербности, нищеты: "Душе противны вы, как гробы". Нет и не может быть у поэта никакой "корысти":
1811. Пушкин: набор литературы и шпор к вступительным экзаменам
Другое Литература

“На холмах Грузии”: любовь оживает не только потому, что поэт вспомнил о любимой. В ней источник новых ярких переживаний, она искра, зажигающая сердце, которое не может не любить. Последние строки (“И сердце вновь горит и любит оттого, / что не любить оно не может”) особенно важны для понимания стихотворения и той концепции любви, которой вдохновлена лирика Пушкина: вечна сама потребность любить, любовь возникает в сердце поэта как эхо женской красоты и гармонии. Даже чужая, неведомая любовь способна наполнить душу поэта “мечтою странной”, воскресив целый рой воспоминаний о своей и “чужой” молодости, о красоте и счастье (“Цветок” 28).
1812. Пушкинские места Санкт-Петербурга (текст)
Другое Литература

Новую встречу с Петербургом судьба готовила поэту после шестилетнего изгнания. Это уже был другой Петербург николаевская столица. «Николай вернул Пушкина из ссылки, писал А. И. Герцен, через несколько дней после того, как были повешены по его приказу герои 14 декабря. Своею милостью он хотел погубить его в общественном мнении, а знаками своего расположения покорить его». Но замысел царя провалился. Последние пять лет жизни Пушкина в Петербурге годы неравного противостояния поэта царю, «светской черни», всему, что олицетворяло собою самодержавный Петербург. С самосознанием гения и дерзким вызовом поэт противопоставил свой памятник символу императорской столицы:
1813. Пушкинские музеи Царского села
Другое Литература

Летом 1831 года, в период относительной свободы и покоя, Пушкин много и плодотворно работал. "Письмо Онегина к Татьяне", написанное в доме Китаевой, завершило собой почти восьмилетний труд Пушкина над стихотворным романом и явилось следствием душевного подъема поэта. В эти счастливые месяцы семейной жизни Пушкин создал самую светлую и радостную свою сказку - "Сказку о царе Салтане", которая возникла в своеобразном поэтическом соревновании с Жуковским. В доме Китаевой было написано также стихотворение "Эхо", начаты прозаические произведения, условно названные "Рославлев" и "Роман на Кавказских водах". Здесь Пушкин подготовил к изданию написанные год назад в Болдине "Повести Белкина" свои первые законченные прозаические произведения, проложившие дорогу последующему развитию русской классической прозы. На даче Китаевой Пушкин готовил к печати альманах "Северные цветы" в память его основателя А. А. Дельвига. На протяжении всей жизни Дельвига и Пушкина связывала искренняя и нежная дружба. На постаменте у окна стоит гипсовый бюст Дельвига с оригинала С. И. Гальберга. Бюст был создан вскоре после кончины Дельвига. С именем Дельвига связан также стоящий на столе пресс-грифон это подарок Пушкина Дельвигу на день его рождения в 1829 году.
1814. Пьер Бомарше
Другое Литература

Бомарше Пьер Огюстен Карон (Pierre Augustin Caron de Beaumarchais, 173218/V 1799) французский писатель. Сын часовщика, обучился часовому делу и в 20 лет сделал усовершенствования в часах. Знаменитый часовой мастер, которому он рассказал о своем изобретении, попытался присвоить его себе, но Б. возбудил процесс против него в Академии наук и выиграл дело. Благодаря этому он приобрел известность. Получив доступ в Версаль, отказался от своей профессии. В 1757 женился и прибавил к своей фамилии прозвище Бомарше. Музыкально одаренный, он занялся игрой на арфе и сделал некоторые усовершенствования в этом инструменте. Благодаря этому Б. стал преподавателем музыки у дочерей Людовика XV; живой и необыкновенно остроумный, он имел у них большой успех. Пользуясь своим положением, он оказал важную услугу крупному финансисту Пари-Дювернэ. В благодарность за это Пари-Дювернэ сделал Б. соучастником в своих финансовых предприятиях. Б. очень увлекся финансовыми спекуляциями. В то же время Б. получает важную должность, связанную с исполнением судейских функций. В 1764 он едет в Мадрид, где заставляет испанского литератора Клавиго, отказавшегося жениться на его сестре, написать заявление, в котором тот признает себя виновным в нарушении данного им слова. В Мадриде он пережил массу приключений. Один в чужой стране, окруженный врагами, Б. не растерялся; ему удалось проникнуть к министрам, к королю и добиться удаления своего противника от двора и лишения должности (эта история послужила сюжетом для пьесы Гёте «Клавиго»). В то же время он в Мадриде участвует в разных финансовых спекуляциях, придворных развлечениях и музыкальных упражнениях. Испанцы были в восхищении от его неистощимой веселости и богатства фантазии. По возвращении в Париж Б. дебютировал в 1767 пьесой «Евгенией», имевшей некоторый успех. В 1770 он выпустил драму «Два друга», которая не имела никакого успеха. В этом же году умер его покровитель Дювернэ; его наследники не только отказались выплатить долг Б., но обвинили последнего в обмане. В первой инстанции Б. выиграл дело, но во второй проиграл. Согласно обычаю того времени, он перед разбором своего дела с наследниками Дювернэ посетил своих судей и поднес подарки жене докладчика по его делу, г-же Гезман. Но дело было решено не в его пользу; тогда г-жа Гезман вернула ему подарки за исключением 15 луидоров. Он воспользовался этим поводом, чтобы возбудить дело против своих судей. Судья обвинил его в свою очередь в клевете. Тогда Б. выпустил свои мемуары, где беспощадно обличались судебные порядки тогдашней Франции. Мемуары имели шумный успех и создали ему большую популярность. 26 февраля 1774 процесс окончился; судья Гезман лишился должности, а жена его и Б. получили «большой выговор». Но в 1776 Б. был восстановлен в правах, а в 1778 выиграл дело с наследниками Дювернэ. В 1775 был поставлен «Севильский цирюльник», в 1784 «Женитьба Фигаро», в 1792 «Виновная мать». С 1792 до 1796 ему пришлось скитаться по Европе; в 1796 он вернулся обратно в Париж, где и умер.
1815. Пьер Дюгем (Duhem)
Другое Литература

Пьер Дюэм, Дюгем (Duhem) (1861 1916) фр. физик-теоретик, философ и историк науки. Проф. физики в ун-тах Лилля, Ренна, Бордо. Автор работ в области термодинамики, гидродинамики, теории упругости. Одним из первых осознал важную роль истории науки для эпистемологии. Предметом филос. анализа Д. является физическая теория, рассматриваемая в свете двух исторических традиций: линии Декарта Лапласа (теория как объяснение) и линии Паскаля Ампера (теория как описание). По мнению Д., физическая теория не есть гипотетическое объяснение экспериментальных законов на основе скрытой от наблюдения реальности. Подобные объяснения составляют сферу метафизики, от которой наука должна освобождаться по мере своего развития. Основная цель теории состоит в описании логической систематизации и классификации большого числа экспериментальных законов. Однако вопреки своей инструментальной установке, Д. признает, что целью физической теории является также постепенное превращение ее в естественную классификацию, отражающую действительный порядок вещей, недоступный нашему восприятию. Д. отвергает традиционное толкование описания как индуктивного обобщения наблюдаемых явлений и резко критикует индуктивистскую историографию. Согласно Д., опытные данные не имеют самодовлеющего характера и всегда рассматриваются сквозь призму теоретических понятий, превращающих экспериментальные данные в символические конструкции, не сводимые к индуктивным обобщениям. Кроме того, всякий экспериментально установленный закон не является точным, но только приблизительным, а потому он поддается преобразованию в символический закон самыми разнообразными способами. Т.о., физик волен избрать наиболее плодотворную гипотезу, независимо от опыта (инструментализм).
1816. Пьер Огюстен Бомарше
Другое Литература
1817. Пьер Ронсар
Другое Литература

В 1550 Р. дебютировал сборником стихотворений «Quatre premiers livres des odes de P. de Ronsard Vandômois ensemble son Bocage» (Первые четыре книги од и Рощица), несущих на себе печать увлечения Р. античностью. Р. сразу же приобрел громкую известность. Годы 15521556 были самыми плодотворными в жизни поэта; в 1552 вышла его книга сонетов «Les amours de P. de Ronsard Vandômoys» (вместе с 5-й книгой «Од»). Его «Livret de Folastries» (1553) являются данью распущенности нравов, царившей в то время. Второй том «Bocage» и «Meslanges», вышедшие в 1554, носят отпечаток влияния Анакреонта, только что «открытого» Анри Этьенном (1554). В 1555 появились «Continuation des Amours» и первая книга «Hymnes», в 1556 вторая книга «Hymnes» и «Nouvelle continuation des Amours». Обе книги гимнов окрашены влиягием Каллимаха, Аполлония Родосского, Валерия Флака и Вергилия, в этих книгах лирика уступает место полуэпической повествовательной поэзии. Стихи двух других вышеназванных книг Р., в центре которых стоит любовь поэта к крестьянской девушке Марии, отмечены большей простотой, нежностью и задушевностью. В 1554, на традиционном конкурсе поэтов в Тулузской академии «Jeux Floraux» Р. получил первый приз. Слава его быстро возрастала, а вместе с нею приходили и жизненные блага. Начиная с 1553 Р. получил ряд бенефиций. К концу царствования Генриха II был назначен королевским священником aumônier (почетное звание, не связанное с исполнением каких-либо духовных обязанностей). Тем не менее Ронсар сохранил редкую независимость в суждениях; ему случалось даже поучать короля в своих стихах. Он высказывался против междоусобий, против войн, нарушающих мирную жизнь страны, но в то же время приветствовал войну, если она ведется ради возвеличения Франции. Когда в конце 1550-х гг. окончательно назрел конфликт между католиками и гугенотами, Р. решительно стал на сторону первых. Однако он считал, что с протестантами необходимо бороться словом, книгой. Вскоре последовало несколько его «Discours» («Discours des Misères de ce temps» и др.), направленных против гугенотов. Но даже в самом пылу распри Р. все же утверждал, что и среди протестантов встречаются люди, достойные уважения, мысль, достаточно смелая для той нетерпимой эпохи. Из его многочисленных полемических сочинений замечательны «Responce... aux injures et calomnies de je ne sçay quels Prêdicans et Ministres de Genève» (в стихах, 1563), а также вышедшая в том же году «Epitre par laquelle lauteur répond succinctement à ses calomniateurs» (в прозе). Памфлеты эти, замечательные своим размахом, красноречием, смелой искренностью дают богатый автобиографический материал и целую галлерею портретов современников. Начиная с 1560 творчество Р. ослабевает; из крупных сочинений этого периода следует отметить: «Recueil des Nouvelles, Poésies, Trois livres» (15631564), «Poèmes» (1569), «Franciade» (1572), ряд мифологических сборников и множество стихотворений на случай. «Франсиада», героическая эпопея в духе великих античных классиков, должна была, по замыслу Р., не только увенчать все его творчество, но и явиться произведением, венчающим французскую литературу вообще. В действительности же «Франсиада» явилась самым крупным провалом Р., хотя современники Р. еще по инерции восторгались созданием «божественного Р.». Искусственность замысла, безжизненность, робкое подражание Гомеру и Вергилию убили поэму. В 1578 вышли в свет две книги «Sonnets pour Hélène», в которых Р. вновь обращается к любовной лирике. Сонеты названной книги носят еще более задушевный, интимный характер, чем прежние. Последние годы жизни Р. провел в деревне, лишь изредка наезжая в Париж.
1818. Пьер Симон Лаплас
Другое Литература

Учился в школе монашеского ордена бенедиктинцев. В 1766г приехал в Париж. Занимался математикой, публиковался в математическом журнале Ж.Лагранжа. В 1771г по рекомендации Даламбера стал профессором Военной школы в Париже. В 1773г становится адьюнктом, а в 1778г членом Парижской АН. В 1790г был назначен председателем Палаты мер и весов. Принимал активное участие в разработке метрической системы мер будучи председателем палаты мер и весов (1790-1793г), создании революционного французского календаря. В 1794г, когда террор якобинцев был остановлен, Лаплас вернулся в Париж (бежал с семьей из Парижа в 1793г) и принял участие в организации Нормальной школы (высшего учебного заведения) и Бюро долгот, которое должно было публиковать координаты Солнца, Луны и планет. С созданием в 1795г вместо Академии наук Национального института наук и искусств он становится его членом и возглавляет Бюро долгот, занимающееся измерением длины земного меридиана. С приходом к власти Наполеона, становится министром внутренних дел, затем членом сената, а с 1803г канцлером, получил титул графа. После реставрации монархии во Франции, Лаплас становится пэром Франции и маркизом, в 1817г становится членом вновь созданной Французской АН. С 1802г почетный член Петербургской АН. Утром 5 марта 1827г он умер. Последние слова его были: "То, что мы знаем, так ничтожно по сравнению с тем, чего мы не знаем".
1819. Пьер-Жакез Элиас (Pierre-Jakez Helias)
Другое Литература

Обычно мальчик удобно устраивался полежать в угольной яме, где обычно жгли морские водоросли. Эти ямы были похожи на длинные гробы, украшенные плоскими камнями. Но в тот день ему не очень хотелось выпускать из виду Красную. Она, хитрюга, убежала бы, не долго думая, прямо к болоту Плован, где росли невиданно вкусные травы. Один раз ему уже пришлось целую ночь бегать искать ее и он чуть не утонул в одном из прудов. Поэтому он предпочел сесть на траву, опершись спиной на стену из плоских камней, которая змейкой вилась вдоль берега, у самых скал. Морской ветер дул, не переставая. Он свистел на все голоса в семистах дырках стены. Маленькие незакрепленные камешки начинали торопливо постукивать. Другие, более тяжелые, с глухим звуком откалывались при сильных порывах ветра. Камни с верхней кромки, большие и плоские, терлись один об другой, прежде чем соскользнуть на траву. Морская раковина, вставленная между камней, пела чистым и высоким голосом, как ребенок в церковном хоре. И вот вся стена начала шуметь как буря. Жан уже и не смотрел на корову. Он закрыл глаза и с наслаждением слушал разговоры камней. У него уже начинала кружиться голова, когда вдруг, внезапно, он стал понимать каждое слово из этого разговора, и это стало его мучением на всю жизнь.
1820. Пьер-Жан Беранже
Другое Литература

Первыми значительными произведениями Б. в этом роде являются его памфлеты на Наполеона I: «Король Ивето» (1808), «Политический трактат» (1815). Но расцвет сатиры Б. падает на эпоху реставрации (18151830). Возвращение к власти Бурбонов, а с ними эмигрантов-аристократов, за годы революции ничему не научившихся и ничего не забывших, вызывает у Б. длинный ряд песен, памфлетов, в которых находит блестящее сатирическое отражение весь социальный и политический строй эпохи. Продолжением их являются песни-памфлеты, направленные против Луи-Филиппа (18301848) как представителя финансовой буржуазии на троне. В этих песнях, которые сам Б. называл стрелами, пущенными в трон, церковь, бюрократию, буржуазию, поэт предстает политическим трибуном, посредством поэтического творчества отстаивающим интересы трудового мещанства, игравшего в эпоху Б. революционную роль, впоследствии окончательно перешедшую к пролетариату. Эта направленность сатирического творчества Б. заставляет определить его как представителя революционной в то время мелкой буржуазии в поэзии. Такая характеристика подтверждается и лирической линией его творчества. Здесь господствующим мотивом у Б. является славословие труда, бедности и морального их превосходства над эксплоатацией и богатством. Через все творчество Б. тянется нить чисто лирических песен-раздумий, проникнутых мотивом возвеличения труда и быта трудовых классов («Бог добрых людей», «Мой старый фрак», «Чердак», «Нет, это не Лизетта», «Портной и фея», «Фея рифмы» и др.). Следует однако отметить, что труд индустриального пролетариата в этих песнях не нашел отражения. Поэтом революционного мещанства выступает Б. и в цикле песен, посвященных легенде о Наполеоне. Находясь в оппозиции к Наполеону во время его царствования, Б. утверждает культ его памяти во время Бурбонов и Луи-Филиппа. В песнях этого цикла Наполеон идеализируется как представитель власти революционной, связанной с народными массами. Чуждый сознанию подлинного пролетариата, этот мотив поэзии Б. чутко отражал настроения трудового мещанства, болезненно реагировавшего на возвращение к власти дворянства и церкви при Бурбонах и на господство финансовой буржуазии при Луи-Филиппе. В этом ограниченном смысле революционность этого мотива не может быть отвергнута. Наконец положительные идеалы Б., раскрытые в ряде песен-утопий, опять характеризуют поэта как представителя революционной мелкой буржуазии. Главные мотивы этого цикла: вера в силу идей, свобода как некое отвлеченное благо, а не как реальный результат классовой борьбы, по необходимости связанной с насилием («Идея», «Мысль»). В одной из песен этого цикла Б. называет своих учителей: Оуэн, Ла Фонтен, Фурье. Перед нами таким образом последователь утопического домарксова социализма.

Blog

Информация по предмету Литература