Geum.ru

Дипломная работа по предмету Литература

  • 41. Архаизмы и историзмы в творческой культуре И.А. Бунина
    Дипломы Литература

    Поражает воображение способность Бунина - художника к перевоплощению, знанию особенностей разных уголков Земли. А подчеркнуть эти особенности ему помогают архаизмы. От рассказа к рассказу он меняет стиль, художественные образы, сравнения. Сам дух каждого рассказа неповторим и многоцветен. Рассказ «Аглая» переносит нас в глухую сибирскую деревню с ее архаичным укладом, церквями и отшельничьими скитами. Судьба сироты, молодой девушки Аглаи в прослеживается с младенчества до зрелости. Автор как бы раздумывает, что привело ее, молодую, очень красивую девушку к исходу из мира. Усиливают впечатление историзмы и архаизмы, связанные именно с духовной жизнью, обителью, отшельничеством. Светец, пестрядь, «изба» (историзм), лапти (собственно лексические архаизмы), погост (фонетический архаизм). Эти слова давно вышли из употребления, но Бунин сознательно использует их, чтобы подчеркнуть особый мир удаленной от жизни русской патриархальной деревни с ее скитами, церквями, своим укладом и моралью.

  • 42. Аскетические сочинения преподобного Максима Исповедника в древнерусской литературе
    Дипломы Литература

    «Основной его объем занимают так называемые «Вопросы и ответы», дошедшие под именем Анастасия Синаита - автора VII - начала VIII вв., хотя по своему составу произведение... обрело свой дошедший до нас облик, очевидно, в IX в... В начале и конце Изборника добавлены фрагменты патристических сочинений, произведений философского, естественно-математического, филологического и исторического содержания». «Своеобразная подборка имела совершенно определенную цель: дать разъяснение широкому читателю... основных истин христианского вероучения, предварить основные недоумения, которые могли возникнуть при чтении книг Нового и Ветхого Завета... Именно поэтому Симеон и работавшие по его заказу книжники оставляют в стороне все то, чем интересуются их ближайшие современники, и обращаются к наиболее ранним памятникам патристики, прежде всего IV-VI вв». Максимально представлены в Изборнике каппадокийские отцы и связанные с ними авторы. Менее популярны свв. Григорий Нисский, Исидор Пелусиот, Максим Исповедник, Феодорит Киррский, Епифаний Кипрский и другие отцы. Следует отметить, что сочинения, представленные в Изборнике, были актуальны и для самой Византии в период формирования этого памятника. Славянский памятник не был изолированным произведением. Существовали латинский, сирийский, грузинский, армянский, коптский переводы «Вопросоответов» преп. Анастасия Синаита. «В арабоязычной рукописной традиции существовали сборники, аналогичные изучаемым нами». Известно, что преп. Анастасий Синаит, как и позднейшие богословы, часто цитировал преп. Максима и развивал его мысли, поэтому можно говорить и о опосредованном влиянии преп. Максима на древнерусскую книжность и духовную культуру.

  • 43. Афористика Бернарда Шоу на прикладі п'єси "Пігмаліон"
    Дипломы Литература

     

    1. Алехина А.И. Фразеологическая единица и слово. Минск, 1991.
    2. Амосова Н.Н. Основы английской фразеологии. Л., 1989.
    3. Аничков И.Е. Труды по языкознанию. С-Пб: Наука, 1997.
    4. Блэк М. Метафора // Теория метафоры. М., 1990.
    5. Виноградов В.В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке // Виноградов В.В. Лексикология и лексикография: Избр. тр. М.: Наука, 1986.
    6. Виноградов В.С. Введение в переводоведение. М., 2001.
    7. Гражданская З.Т. Бернард Шоу. М.:Просвещение, 1979.
    8. Ф. Деннингхаус. Театральное призвание Бернарда Шоу. М.: Прогресс, 1978.
    9. Жуков В.П. Семантика фразеологических оборотов. М., 1990.
    10. Захарова М.А. Стратегия речевого использования образных фразеологизмов английского языка. М., 1999.
    11. Ивашева В.В. Английская литература ХХ век. М.: Просвещение, 1967.
    12. Калашник В.С. Структурно-функціональні різновиди афоризмів // Культура слова. К., 1989.
    13. Комиссаров В.Н. Современное переводоведение. М., 2001.
    14. Копыленко М.М., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии: Проблемы, методы, опыты. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1990.
    15. Коробка П.Л. Идиоматическая фразеология как лингвистическая и культурологическая проблема. М.,1999.
    16. Кочерган М.П. Загальне мовознавство: Підручник для студентів філолог. спеціальностей вищих закладів освіти. К.: Академія, 1999. 288 с.
    17. Кунин А.В. Английская фразеология. Теоретический курс. М., 1981.
    18. Кунин А.В. Фразеология современного английского языка. М.: Международные отношения, 1996.
    19. Лесин В.М., Пулинець О.С. Словник літературознавчих термінів. Вид. 3-тє, перероблене і доп. К.: Радянська школа, 1971.
    20. Літературознавчий словник-довідник / Р.Г.Громяк, Ю.І.Ковалів та ін. К.: Академія, 1997. 752 с.
    21. Майский И. Б. Шоу и другие воспоминания. М.: Искусство, 1967.
    22. Манякіна Т.І. Логіко-семантична класифікація афоризмів. Питання теорії романо-германських мов. Дніпропетровськ, 1975.
    23. Немов Р.С. Психология. В 3-х кн. Кн. 1: Общие основы психологи. М., 2000.
    24. Пастушенко Л.П. Английские фразеологические единицы в составе фразеологического поля. Дис. канд. филол. наук. Киев, 1982.
    25. Петровський. Общая психология. М., 1987.
    26. Попов Р.Н. Методы исследования фразеологического состава языка. М., 1996.
    27. Прокольева С.М. Механизмы создания фразеологической образности. М., 1996.
    28. Романенко В. Мистецтво бачити світ. К., 1969.
    29. Савицкий В.М. Английская фразеология: Проблемы моделирования. Самара, 1993.
    30. Сковорода Г.С. Байки харківські. Афоризми. Харків: прапор, 1972. 132 с.
    31. Смит Л.П. Фразеология английского языка. М., 1998.
    32. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. М.,1996.
    33. Сухоруков Л.С. Всё обо Всём. Великобритания, 2005.
    34. Телия В.Н. Метафора как модель смысла произведения и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988.
    35. Ткаченко А. Мистецтво слова (вступ до літературознавства). К.: Правда Ярославичів, 1998. 448 с.
    36. Українська мова. Енциклопедія / Русанівський В.М., Тараненко О.О., Зяблюк М.П. та ін. К.: Укр. енциклопедія, 2000. 752 с.
    37. Уорелл А.Дж. Английские идиоматические выражения. М.: Художественная литература, 1999.
    38. Федуленкова Т.Н. Английская фразеология: Курс лекций. Архангельск, 2000.
    39. Федоренко Н.Т., Сокольская Л.И. Афористика. М.: Наука. 419 с.
    40. Хьюх Э. Бернард Шоу. ЖЗЛ. М.: Молодая гвардия,1966.
    41. Чиненова Л.А. Английская фразеология в языке и речи. М., 1986.
    42. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. 3-е изд. М.: Высшая школа, 1985.
    43. Шоу Б. Пигмалион. М., 1966. 112 с.
    44. Шоу Б. Полное собрание пьес в 6 томах. М.: Искусство, 1980.
    45. Makkai A. Idiom Structure in English. The Hague, 1987.
    46. Weinreich U. Problems in the Analysis of Idioms: Substance and Structure of Language. University of California Press, Berkley and Los Angeles, 1984.
  • 44. Б.А. Бахметев дипломат, политик, мыслитель
    Дипломы Литература

    За две недели до наступления рокового для русского крестьянства 1930-го года, Бахметев предвидел исключительно глубокую, беспощадную, а потому кровавую и затяжную борьбу между коммунистической властью и крестьянством. Кстати, в этом же письме он высказал весьма любопытное мнение о пятилетке, отличное от большинства эмигрантских аналитиков: Я совершенно не разделяю мнения, что пятилетка вообще невозможна; одинаково, и в силу тех же причин я не падаю в обморок от фактов, подтверждающих, что, по крайней мере, до настоящего времени пятилетка выполнялась с успехом и даже с опережением. Советы так же неправильно выдвигают успех пятилетки в качестве аргумента в свою пользу, как противники советов видят в ней оселок советского краха. С моей точки зрения постройка заводов, электрических станций и железных дорог вполне осуществимая задача для всякой власти, которая держит бразды правления в своих руках, власти, которая в состоянии поддерживать государственную дисциплину и выкачивать из страны теми или иными путями достаточно для своих предприятий средств. Постройка заводов и фабрик среди обнищалой России ничем не отличается, с моей точки зрения, от постройки еще более бедной Россией 18-го столетия исключительных по роскоши столичных зданий и пр. . . . Мне представляется, что нелепость пятилетки в самом существе, в ненужности и бесполезности такого строительства для страны, покупательная способность которой составляет одну треть или половину довоенной. Я всегда только с этой точки зрения говорю с американцами, приезжающими из России, которые рассказывают мне о чудесах, виденных там. Я этих чудес не отрицаю; наоборот, очень часто вспоминаю свой прошлый опыт и те заманчивые строительные планы, к которым Россия подошла вплотную перед самой войной. Часто также прибавляю, что самая возможность подобных кунстштюков несмотря на нелепость большевистской власти и самые невозможные условия государственного быта показывают какие силы и возможности таит в себе Россия как таковая.

  • 45. Белые стихи в лирике А.А. Тарковского
    Дипломы Литература

    Совершенно очевидно, что эти вкрапления рифм в безрифменный стих служат средством выделения наиболее важных мест - как бы "рифмическим курсивом". Очень часто (например, у Шекспира) зарифмованные строки служат сигналом окончания сцены или целой пьесы ("Нет повести печальнее на свете, / Чем повесть о Ромео и Джульетте").Но из этого совсем не следует, что рифмованный стих от природы более возвышен и многозначителен, чем нерифмованный. Примером может служить стихотворение Н.Гумилева "Отвечай мне, картонажный мастер…". Данный пример есть пример противоположного соотношения рифмованного и нерифмованного стиха: основная часть его написана с рифмами, а концовочная, самая важная, - без рифм; и эффект получается не меньший. Можно сказать: в драме основная, нерифмованная часть диалогов как бы воспроизводит разговорную речь, заставляя забывать о поэзии, а рифма, являясь в самых ответственных местах, о ней напоминает и этим возвышает тон. В нашем стихотворении основная, рифмованная часть выдержана в легком альбомном стиле, а безрифмие, являясь в концовке, напоминает интонацией монолог торжественной трагедии и этим возвышает тон. (Гумилевское стихотворение - альбомное в буквальном смысле слова, из любовного цикла к даме, которая вышла замуж не за него, а за американца; он даже собирался озаглавить весь цикл "Картонажный мастер".) И в том и в другом случае главное - не внутренние свойства нерифмованного и рифмованного стиха, а отношение того и другого, их смена.

  • 46. Бернард Шоу "Пигмалион"
    Дипломы Литература

    Если Элиза не знает, как пользоваться носовым платком, и если она противится принять ванну, то любому зрителю должно быть ясно, что изменение ее существа требует также изменения ее повседневного поведения. Внеязыковые отношения людей различных классов так гласит тезис, не менее различны, чем их речь по форме и содержанию. Совокупность поведения, то есть форма и содержание речи, образ суждения и мыслей, привычные поступки и типичные реакции люде приспособлены к условиям их среды. Субъективное существо и объективный мир соответствуют друг друга и взаимно пронизывают друг друга. От автора требовалась большая затрата драматических средств, чтобы убедить в этом каждого зрителя. Шоу нашел это средство в систематическом применении своего рода эффекта отчуждения, заставляя своих персонажей время от времени действовать в чужой среде, чтобы затем шаг за шагом возвращать их в свою собственную среду, искусно создавая на первых порах ложное представление относительно их настоящей сущности. Затем это впечатление постепенно и методически меняется. "Экспозиция" характера Элизы в чужой среде имеет то воздействие, что она леди и джентльменам в зрительном зале кажется непонятной, отталкивающей, двусмысленной и странной. Это впечатление усиливается благодаря реакции леди и джентльменов на сцене. Так, Шоу заставляет миссис Эйнсфорд Хилл заметно волноваться, когда она наблюдает, как незнакомая ей цветочница при случайной встрече на улице называет ее сына Фредди "милым другом". "Концовка первого акта является началом "процесса перевоспитания" предубежденного зрителя. Она как бы указывает лишь на смягчающие обстоятельства, которые необходимо учесть при осуждении обвиняемой Элизы. Доказательство невиновности Элизы дается только в следующем акте благодаря ее превращению в леди. Кто действительно полагал, что Элиза была навязчивой из-за врожденной низости или продажности, и кто не смог правильно истолковать описание среды в конце первого акта, тому откроет глаза самоуверенное и гордое выступление превращенной Элизы". Насколько тщательно при перевоспитании своих читателей и зрителей Шоу учитывает предубеждения, можно подтвердить многочисленными примерами. Широко распространенное мнение многих состоятельных господ, как известно, заключается в том, что жители Ист-Энда сами виноваты в своей нищете, так как не умеют "экономить". Хотя они, как и Элиза в Ковент-Гардене, очень падки на деньги, но лишь для того, чтобы при первой же возможности снова расточительно потратить их на абсолютно ненужные вещи. У них вовсе нет мыслей использовать деньги благоразумно, например, для профессионального образования. Шоу стремится это предубеждение, как, впрочем, и другие, сначала усилить. Элиза, едва заполучив какие-то деньги, уже позволяет себе поехать домой на такси. Но сразу же начинается разъяснение настоящего отношения Элизы к деньгам. На следующий день она спешит потратить их на собственное образование. "Если человеческое существо обусловлено средой и если объективное существо и объективные условия взаимно соответствуют друг другу, тогда превращение существа возможно лишь при замене среды или ее изменении. Этот тезис в пьесе "Пигмалион" конкретизируется тем, что для создания возможности превращения Элизы ее полностью изолируют от старого мира и переносят в новый". В качестве первой меры своего плана перевоспитания Хиггинс распоряжается насчет ванны, в которой Элиза освобождается от наследия Ист-Энда. Старое платье, самая близкая к телу часть старой среды, даже не откладывается в сторону, а сжигается. Ни малейшей частицы старого мира не должно связывать Элизу с ним, если серьезно думать о ее превращении. Чтобы показать это, Шоу ввел в действие еще один особенно поучительный инцидент. В конце пьесы, когда Элиза, по всей вероятности, уже окончательно превратилась в леди, вдруг появляется ее отец. Непредвиденно происходит проверка, дающая ответ на вопрос о том, прав ли Хиггинс, считая возможным возвращение Элизы к прежней жизни: (В среднем окне появляется Дулиттл. Бросив на Хиггинса укоризненный и полный достоинства взгляд, он бесшумно подходит к дочери, которая сидит спиной к окнам и поэтому не видит его.) Пикеринг. Он неисправим, Элиза. Но ведь вы не скатитесь, правда? Элиза. Нет. Теперь уже нет. Я хорошо заучила свой урок. Теперь я уже не могу издавать такие звуки, как раньше, даже если б хотела. (Дулиттл сзади кладет ей руку на плечо. Она роняет вышиванье, оглядывается, и при виде отцовского великолепия вся ее выдержка сразу испаряется.) У-у-ааааа-у! Хиггинс (торжествующе). Ага! Вот, вот! У-у-ааааа-у! У-у-ааааа-у! Победа! Победа!". Самое незначительное соприкосновение лишь с частью своего старого мира превращает сдержанную и, казалось бы, готовую к изысканному поведению леди на какой-то момент снова в уличного ребенка, который не только реагирует, как и прежде, но, к собственному удивлению, снова может произносить, казалось, уже забытые звуки улицы. Ввиду тщательного подчеркивания влияния среды у зрителя легко могло бы возникнуть ложное представление о том, будто характеры в мире героев Шоу целиком поддаются ограничению влиянием среды. Для предупреждения этого нежелательного заблуждения Шоу с подобной же тщательностью и основательностью внес в свою пьесу контртезис о существовании естественных способностей и их значении для характера того или иного индивидуума. Это положение конкретизируется сразу во всех четырех главных героях пьесы: Элизе, Хиггинсе, Дулиттле и Пикеринге. "Пигмалион" - это насмешка над поклонниками "голубой крови"… каждая моя пьеса была камнем, который я бросал в окна викторианского благополучия", - так отзывался сам автор о своей пьесе. Для Шоу было важно показать, что все качества Элизы, которые она раскрывает как леди, можно уже обнаружить в цветочнице как естественные способности или что качества цветочницы можно затем снова обнаружить в леди. Концепция Шоу уже содержалась в описании внешности Элизы. В конце детальной характеристики ее внешнего облика говорится: "Без сомнения, она по-своему чистоплотна, однако рядом с дамами решительно кажется замарашкой. Черты лица у нее недурны, но состояние кожи оставляет желать лучшего; кроме того, заметно, что она нуждается в услугах дантиста". Превращение Дулиттла в джентльмена, точно так же как и его дочери в леди, должно показаться относительно внешним процессом. Здесь как бы модифицируются лишь его природные способности благодаря его новому общественному положению. Как акционер сыроваренного треста "Друг желудка" и видный оратор уоннафеллеровской Всемирной лиги моральных реформ, он, в сущности, даже остался при своей настоящей профессии, которая, по свидетельству Элизы, еще до его социального превращения состояла в том, чтобы вымогать деньги у других людей, пуская в ход свое красноречие. Но самым убедительным образом тезис о наличии природных способностей и их значении для создания характеров демонстрируется на примере пары Хиггинс - Пикеринг. Оба они по своему социальному положению джентльмены, но с тем различием, что Пикеринг и по своему темпераменту джентльмен, в то время как Хиггинс предрасположен к грубости. Различие и общность обоих персонажей систематически демонстрируется на их поведении по отношению к Элизе. Хиггинс с самого начала обращается с ней грубо, невежливо, бесцеремонно. В ее присутствии он говорит о ней "глупая девушка", "чучело", "так неотразимо вульгарна, так вопиюще грязна", "скверная, испорченная девчонка" и тому подобное. Он просит свою экономку завернуть Элизу в газету и бросить в мусорный ящик. Единственной нормой разговора с ней является повелительная форма, а предпочтительным способом влияния на Элизу - угроза. Пикеринг, врожденный джентльмен, напротив, в обращении с Элизой с самого начала проявляет такт и исключительную вежливость. Он не дает спровоцировать себя на неприятное или грубое высказывание ни навязчивым поведением цветочницы, ни плохим примером Хиггинса. Так как никакие обстоятельства не объясняют эти различия в поведении,. зритель должен предположить, что, наверное, все же имеется нечто вроде врожденных склонностей к грубому или деликатному поведению. Для предупреждения ложного вывода, будто грубое поведение Хиггинса по отношению к Элизе обусловлено исключительно существующими между ним и ею социальными различиями, Шоу заставляет Хиггинса вести себя заметно резко и невежливо также и среди ему равных. Хиггинс не особенно старается скрыть от миссис, мисс и Фредди Хилл, как мало он с ними считается и как мало они для него значат. Разумеется, Шоу дает возможность проявляться грубости Хиггинса в обществе в значительно модифицированной форме. При всей врожденной склонности к бесцеремонному высказыванию правды, Хиггинс не допускает там таких грубостей, какие мы наблюдаем при его обращении с Элизой. Когда его собеседница миссис Эйнсфорд Хилл по своей ограниченности полагает, что было бы лучше, "если б люди умели быть откровенными и говорить то, что думают", Хиггинс протестует восклицанием "Упаси бог!" и возражением, что "это было бы неприлично". Характер человека определяется не непосредственно средой, а через межчеловеческие, эмоционально окрашенные отношения и связи, через которые он проходит в условиях своей среды. Человек - чувствительное, восприимчивое существо, а не пассивный предмет, которому можно придать любую форму, подобно куску воска. Какое значение Шоу придает как раз этому вопросу, подтверждается выдвижением его в центр драматического действия. Вначале Элиза для Хиггинса кусок грязи, который можно завернуть в газету и бросить в мусорный ящик, во всяком случае "замарашка, чумазая замухрышка", которую заставляют вымыться, как грязное животное, невзирая на ее протесты. Вымытая и одетая Элиза становится не человеком, а интересным подопытным предметом, на котором можно производить научный эксперимент. За три месяца Хиггинс сделал из Элизы графиню, он выиграл свое пари, как выражается Пикеринг, ему это стоило большого напряжения. То, что Элиза сама участвует в этом эксперименте и как человек в высшей степени была связана обязательством, до его сознания - как, впрочем, также и до сознания Пикеринга - не доходит вплоть до наступления открытого конфликта, который образует драматическую кульминацию пьесы. К своему большому удивлению, Хиггинс должен в заключение констатировать, что между ним и Пикерингом, с одной стороны, и Элизой - с другой, возникли человеческие отношения, которые не имеют больше ничего общего с отношениями ученых к своим объектам и которые нельзя больше игнорировать, а можно разрешить лишь с болью в душе. "Отвлекаясь от лингвистики, следует прежде всего отметить, что "Пигмалион" был веселой, блестящей комедией, последний акт которой содержал элемент истинной драмы: маленькая цветочница хорошо справилась со своей ролью знатной дамы и больше уже не нужна - ей остается вернуться на улицу или выйти замуж за одного из трех героев". Зритель понимает, что Элиза сделалась леди не благодаря тому, что ее научили одеваться и говорить как леди, а благодаря тому, что она вступила в человеческие отношения с леди и джентльменами в их среде. В то время как вся пьеса бесчисленными деталями внушает, что различие между леди и цветочницей заключается в их поведении, в тексте утверждается нечто прямо противоположное: "Леди отличается от цветочницы не тем, как она себя держит, а тем, как с ней себя держат". Эти слова принадлежат Элизе. По ее мнению, заслуга в превращении ее в леди принадлежит Пикерингу, а не Хиггинсу. Хиггинс ее лишь дрессировал, учил правильной речи и т.д. Это способности, которые можно легко приобрести и без посторонней помощи. Вежливое обращение Пикеринга произвело те внутренние перемены, которые отличают цветочницу от леди. Очевидно, утверждение Элизы, что только манера обращения с человеком определяет его суть, не является основой проблематики пьесы. Если бы обхождение с человеком было решающим фактором, тогда Хиггинс должен был бы всех встречающихся ему дам делать цветочницами, а Пикеринг всех встречающихся ему цветочниц-дамами. То, что оба они не наделены такой волшебной силой, совершенно очевидно. Хиггинс не проявляет чувства такта, присущего Пикерингу, ни по отношению к матери, ни по отношению к миссис и мисс Эйнсфорд Хилл, не вызывая этим в их характерах маломальских изменений. Пикеринг в первом и втором актах обращается с цветочницей Элизой с не слишком изысканной вежливостью. С другой стороны, в пьесе ясно показывается, что одно лишь поведение также не определяет сути. Если бы только поведение было решающим фактором, тогда Хиггинс уже давно перестал бы быть джентльменом. Но никто серьезно не оспаривает его почетное звание джентльмена. Хиггинс также не перестает быть джентльменом оттого, что бестактно ведет себя с Элизой, как и Элиза не может превратиться в леди лишь благодаря достойному леди поведению. Тезис Элизы, что лишь обращение с человеком является решающим фактором, и антитезис, что поведение человека является определяющим для существа личности, ясно опровергаются пьесой. Поучительность пьесы заключается в синтезе - определяющим для существа человека является его общественное отношение к другим людям. Но общественное отношение есть нечто большее, чем одностороннее поведение человека и одностороннее обращение с ним. Общественное отношение включает в себя две стороны: поведение и обращение. Элиза из цветочницы становится леди благодаря тому, что одновременно с ее поведением изменилось также и обращение с ней, которое она почувствовала в окружающем ее мире. То, что понимается под общественным отношением, отчетливо раскрывается лишь в конце пьесы и в ее кульминационном пункте. Элиза уясняет себе, что, несмотря на успешное завершение занятий по языку, несмотря на радикальное изменение среды, несмотря на постоянное и исключительное пребывание среди признанных джентльменов и леди, несмотря на образцовое обращение с ней со стороны джентльмена и несмотря на овладение ею самой всеми формами поведения, она не превратилась еще в настоящую леди, а стала лишь горничной, секретаршей или собеседницей двух джентльменов. Она делает попытку миновать эту судьбу путем бегства. Когда Хиггинс просит ее вернуться обратно, завязывается дискуссия, раскрывающая смысл общественного отношения в принципе. Элиза считает, что она стоит перед выбором между возвращением на улицу и подчинением Хиггинсу. Это для нее символично: тогда ей всю жизнь придется подавать ему туфли. Случилось как раз то, от чего предостерегала миссис Хиггинс, обратив внимание своего сына и Пикеринга на то, что девушка, владеющая языком и манерами леди, еще не является по-настоящему леди, если у нее нет соответствующего дохода. Миссис Хиггинс с самого начала видела, что главную проблему превращения цветочницы в светскую даму можно решить лишь по завершении ее "перевоспитания". Существенной принадлежностью "знатной дамы" является ее независимость, которую может гарантировать лишь доход, независимый от любого личного труда. Толкование концовки "Пигмалиона" очевидно. Оно не антропологического, как предшествующие тезисы, а этического и эстетического порядка: желательным является не превращение жителей трущоб в леди и джентльменов, подобно превращению Дулиттла, а превращение их в леди и джентльменов нового типа, чувство собственного достоинства которых базируется на их собственном труде. Элиза в стремлении к труду и независимости является воплощением нового идеала леди, который, в сущности, ничего общего не имеет со старым идеалом леди аристократического общества. Она не стала графиней, как об этом неоднократно вещал Хиггинс, но стала женщиной, сила и энергия которой вызывают восхищение. Знаменательно, что даже Хиггинс не может отказать ей в привлекательности - разочарование и враждебность скоро превращаются в противоположность. Он, кажется, даже забыл о первоначальном стремлении к другому результату и желанию сделать из Элизы графиню. "Хочу похвастаться, что пьеса "Пигмалион" пользовалась величайшим успехом в Европе, Северной Америке и у нас. Ее поучительность настолько сильна и преднамеренна, что я с восторгом швыряю ее в лицо тем самодовольным мудрецам, которые, как попугаи, твердят, что искусство не должно быть дидактическим. Это подтверждает мое мнение, что искусство не может быть никаким иным", - писал Шоу. Автору приходилось бороться за правильную трактовку всех своих пьес, особенно комедий, и выступать против намеренно ложного истолкования их. В случае с "Пигмалионом" борьба концентрировалась вокруг вопроса, выйдет ли Элиза замуж за Хиггинса или за Фредди. Если Элизу выдают замуж за Хиггинса, то создается условное комедийное завершение и приемлемый конец: перевоспитание Элизы завершается в этом случае ее обуржуазиванием Тот, кто выдает Элизу за неимущего Фредди, одновременно должен признать и этические и эстетические тезисы Шоу. Конечно, критики и театральный мир единодушно высказались за буржуазное решение.

  • 47. Библейские мотивы в творчестве М.Ю. Лермонтова
    Дипломы Литература

    В указанной главе рассказывается о борьбе в ХI в.до н.э. главы первого объединенного палестинского государства Саула с враждебными племенами филистимлян, вторгшихся в пределы восточного побережья Средиземного моря. После одного из сражений у Ефремовой горы войны Саула были весьма утомлены, и Саул "сотворил безумие великое", т.е. дал народу заклятие, сказав: проклят, кто вкусит хлеба до вечера, доколе я не отомщу врагам моим. И никто из народа не вкушал пищи. И пошел 10-тысячный отряд во главе с сыном Саула Ионафаном в лес. И был там на поляне мед. Но никто не протянул руки своей к меду, ибо народ боялся заклятия. Ионафан же не слышал о заклятии и протянул конец палки, бывшей в руке его, обмакнул ее в медовый сот и обратил к устам своим, и просветлели глаза его. Когда кто-то сказал ему о заклятии отца, Ионафан ответил осуждением, сказав, что поражение филистимлян было бы еще большим, если бы народ "поел от добычи". Когда вслед за тем удалось захватить обоз филистимлян, народ накинулся на овец, волов и телят, захваченных у врагов; животных тут же, в поле, закалывали и пожирали мясо с кровью, что было строго запрещено в законодательстве Моисея. Узнав о нарушении заклятия, Саул счел это тягчайшим грехом. Он обратился к Богу с вопросом: преследовать ли ему своих воинов, но ответа не было. Тогда Саул дал распоряжение собраться всем старейшинам народа, чтобы определить, на ком именно лежит грех нарушения заклятия. Старейшины становятся по одной стороне судного поля, Саул с сыном - по другой. Царь обращается к Богу с молитвой, чтобы получить от него знамение, кто виновен. По жребию уличены Саул и его сын. Тогда царь еще раз приказывает бросить жребий. Жребий падает на Ионафана. И сказал Саул Ионафану: расскажи мне, что сделал ты, и тот рассказал: "Я отведал концом палки немного меду, и вот я должен умереть". Но народ, жалея и уважая Ионафана, который способствовал победе над врагами, единодушно вступился перед царем в защиту его сына. Ионафан был оправдан и избежал казни. Последний ответ юноши и послужил эпиграфом.

  • 48. Библейские мотивы в творчестве М.Ю.Лермонтова
    Дипломы Литература

    В указанной главе рассказывается о борьбе в ХI в.до н.э. главы первого объединенного палестинского государства Саула с враждебными племенами филистимлян, вторгшихся в пределы восточного побережья Средиземного моря. После одного из сражений у Ефремовой горы войны Саула были весьма утомлены, и Саул "сотворил безумие великое", т.е. дал народу заклятие, сказав: проклят, кто вкусит хлеба до вечера, доколе я не отомщу врагам моим. И никто из народа не вкушал пищи. И пошел 10-тысячный отряд во главе с сыном Саула Ионафаном в лес. И был там на поляне мед. Но никто не протянул руки своей к меду, ибо народ боялся заклятия. Ионафан же не слышал о заклятии и протянул конец палки, бывшей в руке его, обмакнул ее в медовый сот и обратил к устам своим, и просветлели глаза его. Когда кто-то сказал ему о заклятии отца, Ионафан ответил осуждением, сказав, что поражение филистимлян было бы еще большим, если бы народ "поел от добычи". Когда вслед за тем удалось захватить обоз филистимлян, народ накинулся на овец, волов и телят, захваченных у врагов; животных тут же, в поле, закалывали и пожирали мясо с кровью, что было строго запрещено в законодательстве Моисея. Узнав о нарушении заклятия, Саул счел это тягчайшим грехом. Он обратился к Богу с вопросом: преследовать ли ему своих воинов, но ответа не было. Тогда Саул дал распоряжение собраться всем старейшинам народа, чтобы определить, на ком именно лежит грех нарушения заклятия. Старейшины становятся по одной стороне судного поля, Саул с сыном - по другой. Царь обращается к Богу с молитвой, чтобы получить от него знамение, кто виновен. По жребию уличены Саул и его сын. Тогда царь еще раз приказывает бросить жребий. Жребий падает на Ионафана. И сказал Саул Ионафану: расскажи мне, что сделал ты, и тот рассказал: "Я отведал концом палки немного меду, и вот я должен умереть". Но народ, жалея и уважая Ионафана, который способствовал победе над врагами, единодушно вступился перед царем в защиту его сына. Ионафан был оправдан и избежал казни. Последний ответ юноши и послужил эпиграфом.

  • 49. Библия в системе поэтики романа Достоевского "Братья Карамазовы"
    Дипломы Литература

    Приближался к атеизму Достоевский, может быть, лишь в 1846 году, когда находился под влиянием социалистических идей В. Белинского. Хотя и в этот период его собственно волновал вопрос, как понять, согласовать существование Бога и мирового зла, Белинский утверждал: “... я не хочу счастья даром, если не буду спокоен на счет каждого из моих братьев по крови” ( 87 , 55). Вслед за ним писатель не приемлет “жертв условий жизни и истории” и требует отчета о всех безвинно и случайно загубленных в ходе исторического “прогресса”. Но от кого требовать отчета? В традиционном религиозном восприятии судья един - Бог. Остается, если быть логичным, либо не принять Бога и его мироустройство, либо вслед за Гегелем и всей западной философией повторять, что “все действительное - разумно”, стало быть, все жертвы неизбежны и оправданы мудростью Божией. Ни Белинский, ни Достоевский никогда не согласились бы принять этого ответа западного мира. Тогда был один выход: бунт против Бога, неприятие Божественного Откровения. Но это требовало пересмотра целой сложившейся мировоззренческой системы ориентиров, этики. Неизбежно встала проблема самостоятельного создания новых религиозно-этических ценностей. Достоевский начинает этот мучительный путь духовного познания, фиксируя в своем опыте кризисные тенденции эпохи “всемирно-исторического” разрушения религиозного сознания. Решающим пунктом здесь становится каторга, где, как справедливо отмечают многие исследователи, происходит “перерождение убеждений” писателя. Достоевский был ввергнут в ад человеческого бытия, где “тайна человека” предстала с ужасной обнаженностью, где она кровоточила, как никогда не заживающая рана, подтверждая, на первый взгляд, несправедливость и дисгармоничность божьего мироустройства. И в этих условиях художник и человек обращается к Библии. Это была книга, подаренная ему женами декабристов в Тобольске по пути в острог и бывшая единственной, разрешенной ему для чтения. “Федор Михайлович, - пишет его жена, - не расставался с этою святою книгою во все четыре года пребывания в каторжных работах. Впоследствии она всегда лежала на виду, на его письменном столе, и он часто, задумав или сомневаясь в чем-либо, открывал наудачу эту Евангелие и прочитывал то, что стояло на первой странице ...” ( 58 , 58). В Библии он черпал силу и бодрость, а вместе с тем и готовность на борьбу с открывшимися ему в бытии трудностями, в той загадочной книге, вышедшей из среды невежественных пастухов, плотников и рыбаков, которой судьбой суждено было сделаться книгой книг для европейских народов” (87 , 56). “И это как раз в те годы, - замечает далее Л. Шестов, - когда просвещенный Запад самым решительным образом от Библии отвернулся, усмотрев в ней пережиток идей, неоправдываемых ни нашими знаниями, ни нашим разумом. Критика библейского вероучения, начавшаяся со знаменитого “Теологического трактата” Спинозы принесла свои плоды. Философская мысль признала в лице ее величайших представителей, в особенности в Германии, - только “религию в пределах разума” (так было названо одно из произведений знаменитого основателя немецкой идеалистической философии - Канта). Задолго до “Братьев Карамазовых”, еще в “Преступлении и наказании” Достоевский делает попытку противопоставить Библию тому, что принесла Западу совокупность добытых новым временем знаний во всех областях жизни. Причем он опирается на то Евангелие, которое еще не переделано современной просвященной мыслью. Здесь слова Откровения: “Бог есть Любовь”, - превратились в разумную истину: Любовь есть Бог Достоевский же исходит в восприятии вероучения не только из Нагорной проповеди, но и из сказания о воскрешении Лазаря. По мысли писателя, оно знаменует всемогущество. Творящего чудеса и дает смысл остальным, столь недоступным для бедного “эвклидова” человеческого ума библейским словам. “Эвклидову” уму, не верящему в бессмертие человеческой души, представлется разумным добиваться счастья для людей, “золотого века” именно на земле.

  • 50. Библия в системе поэтики Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы"
    Дипломы Литература

    Приближался к атеизму Достоевский, может быть, лишь в 1846 году, когда находился под влиянием социалистических идей В. Белинского. Хотя и в этот период его собственно волновал вопрос, как понять, согласовать существование Бога и мирового зла, Белинский утверждал: “... я не хочу счастья даром, если не буду спокоен на счет каждого из моих братьев по крови” ( 87 , 55). Вслед за ним писатель не приемлет “жертв условий жизни и истории” и требует отчета о всех безвинно и случайно загубленных в ходе исторического “прогресса”. Но от кого требовать отчета? В традиционном религиозном восприятии судья един - Бог. Остается, если быть логичным, либо не принять Бога и его мироустройство, либо вслед за Гегелем и всей западной философией повторять, что “все действительное - разумно”, стало быть, все жертвы неизбежны и оправданы мудростью Божией. Ни Белинский, ни Достоевский никогда не согласились бы принять этого ответа западного мира. Тогда был один выход: бунт против Бога, неприятие Божественного Откровения. Но это требовало пересмотра целой сложившейся мировоззренческой системы ориентиров, этики. Неизбежно встала проблема самостоятельного создания новых религиозно-этических ценностей. Достоевский начинает этот мучительный путь духовного познания, фиксируя в своем опыте кризисные тенденции эпохи “всемирно-исторического” разрушения религиозного сознания. Решающим пунктом здесь становится каторга, где, как справедливо отмечают многие исследователи, происходит “перерождение убеждений” писателя. Достоевский был ввергнут в ад человеческого бытия, где “тайна человека” предстала с ужасной обнаженностью, где она кровоточила, как никогда не заживающая рана, подтверждая, на первый взгляд, несправедливость и дисгармоничность божьего мироустройства. И в этих условиях художник и человек обращается к Библии. Это была книга, подаренная ему женами декабристов в Тобольске по пути в острог и бывшая единственной, разрешенной ему для чтения. “Федор Михайлович, - пишет его жена, - не расставался с этою святою книгою во все четыре года пребывания в каторжных работах. Впоследствии она всегда лежала на виду, на его письменном столе, и он часто, задумав или сомневаясь в чем-либо, открывал наудачу эту Евангелие и прочитывал то, что стояло на первой странице ...” ( 58 , 58). В Библии он черпал силу и бодрость, а вместе с тем и готовность на борьбу с открывшимися ему в бытии трудностями, в той загадочной книге, вышедшей из среды невежественных пастухов, плотников и рыбаков, которой судьбой суждено было сделаться книгой книг для европейских народов” (87 , 56). “И это как раз в те годы, - замечает далее Л. Шестов, - когда просвещенный Запад самым решительным образом от Библии отвернулся, усмотрев в ней пережиток идей, неоправдываемых ни нашими знаниями, ни нашим разумом. Критика библейского вероучения, начавшаяся со знаменитого “Теологического трактата” Спинозы принесла свои плоды. Философская мысль признала в лице ее величайших представителей, в особенности в Германии, - только “религию в пределах разума” (так было названо одно из произведений знаменитого основателя немецкой идеалистической философии - Канта). Задолго до “Братьев Карамазовых”, еще в “Преступлении и наказании” Достоевский делает попытку противопоставить Библию тому, что принесла Западу совокупность добытых новым временем знаний во всех областях жизни. Причем он опирается на то Евангелие, которое еще не переделано современной просвященной мыслью. Здесь слова Откровения: “Бог есть Любовь”, - превратились в разумную истину: Любовь есть Бог Достоевский же исходит в восприятии вероучения не только из Нагорной проповеди, но и из сказания о воскрешении Лазаря. По мысли писателя, оно знаменует всемогущество. Творящего чудеса и дает смысл остальным, столь недоступным для бедного “эвклидова” человеческого ума библейским словам. “Эвклидову” уму, не верящему в бессмертие человеческой души, представлется разумным добиваться счастья для людей, “золотого века” именно на земле.

  • 51. Борьба чувства и долга в реалистической прозе школьной программы 5-7 классов
    Дипломы Литература

    (подвергшись допросу сержанта вольтижеров, мальчик с блеском парирует все его уловки и угрозы). Юного Фальконе погубили страсть к коммерции и стремление первенствовать. При виде серебряных часов, которыми подкупает его сержант, Фортунато мигом теряет весь свой разум и здравый смысл. Доводом, добившим его, становится издёвка сержанта: «…У сына твоего дяди уже есть часы… правда, не такие красивые, как эти,… а ведь он моложе тебя»1. Мысль, что кто-то опередил его, нестерпима для мальчика, и он уступает преступному искушению, чувству. Глядя, как блестят часы, Фортунато как будто открывает для себя влекущий блеск буржуазного мира. Но чтобы устремиться туда, куда его влечёт, мальчик должен переступить через законы патриархального мира, должен стать предателем. Всё это угадывает разгневанный отец - уже после того, как вольтижеры уводят арестованного разбойника. «Хорошо начинаешь!» - с грозной иронией говорит Маттео Фальконе, давая понять сыну, что он свернул с того прямого пути, по которому шли все его предки. «Мой ли это ребёнок?» - спрашивает Маттео жену, разбивая о камень часы, плату за бесчестье. И, наконец, звучит приговор: «…Этот ребёнок первым в нашем роду стал предателем». «Первым в нашем роду…» - из этих слов ясно, что убийство сына - не прихоть злодея-отца, не шаг отчаяния, не акт безумия или даже гнева. У Маттео Фальконе просто не было другого выбора. Он отвечает не только за свою честь, но и за честь рода; доброе имя предков - многих и многих поколений - вот что решается в этот злополучный для семьи Фальконе день. Плюнув на предательский порог дома Маттео, разбойник Джаннетто уже лишил род Фальконе будущего; дело главы семейства - спасти от позора прошлое рода. А это возможно только ценой жертвоприношения. Расстреляв сына, Маттео произносит спокойную фразу: «Надо сказать зятю, Теодору Бьянки, чтобы он переехал к нам жить». Эта фраза означает не только отказ от первенства в семье, не только даже крушение всей жизни, но и тупик рода. Причина смерти Фортунато в непримиримом столкновении отца и сына, оказавшихся в разных мирах: отца - оставшегося в мире патриархальной древности, и сына - шагнувшего в мир буржуазной предприимчивости, - столкновении, погубившем их обоих.

  • 52. Бунин
    Дипломы Литература

    СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

    1. Аверин Б.В. Из творческой истории романа И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева» // Бунинский сборник: Материалы научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения И.А. Бунина. Орел: Изд-во Орловского гос. пед. ин-та, 1974. С. 67.
    2. Айхенвальд Ю. Иван Бунин. // Ю. Айхенвальд. Силуэты русских Писателей. Изд. 2-е. М., 1993. 658 с.
    3. Архангельский А. Последний классик. В кн. Русские писатели лауреаты Нобелевской премии: Иван Бунин. М.: Молодая гвардия, 1991. С. 730.
    4. Асаткин В.М. Последние дни России: «Окаянные дни» Ивана Бунина // Филол. зап. 1993. Вып. 1. С. 6970.
    5. Афанасьев В.Н. И.А.Бунин. М.: Знание, 1970. 280 с.
    6. Афанасьев В.А. И.А. Бунин. Очерк творчества. М., 1966. 384 с.
    7. Бабореко А.К. И.А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). Изд. 2-е. М.: Художественная литература, 1983. 351 с.
    8. Бабореко А.К. Дороги и звоны: Воспоминания, письма. М.: Скифы, 1993. 348 с.
    9. Бахрах Л. Бунин в халате. М.: Согласие, 2000. 244 с.
    10. Богданова О.Ю. Роман И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева» // Литература в школе, 2000. №7. С. 2226.
    11. Бунин И. Великий дурман / Сост., вступ.ст и примеч. О.Б. Василевской. М.: Совершенно секретно, 1997. 352 с.
    12. Бунин И. Воспоминания. Предисловие В. Лаврова // М. Горький и другие / Отечеств. архив // Наш современник. 1990. №11. С. 177190.
    13. Бунин И.А. Окаянные дни. Воспоминания. Статьи / Сост., подгот. текста, предисл. и коммент. А.К. Бабореко. М.: Сов. писатель, 1990. 416 с.
    14. Бунин И.А. Публицистика 19181953 годов. Под общей редакцией Н. Михайлова. М.: Наследие, 1998. 640 с.
    15. Бунин И. А. Собрание сочинений: В 9 т. / Вступ. ст. А.Т. Твардовского. М.: Художественная литература, 19651968.
    16. Василевский А. Разорение III. // Новый мир. 1990. № 2. С. 264267.
    17. Волков А.А. Проза Ивана Бунина. М.: Московский рабочий, 1969. 448 с.
    18. Высочайшая правда творчества: (современники о И.А. Бунине) // Нева. 1995. №10. С. 201208.
    19. Горелов А. Три судьбы (Ф. Тютчев, А. Сухово-Кобылин, И. Бунин). Л.: Советский писатель, 1978. 624 с.
    20. Гречнев В.Я. Русский рассказ конца XIX начала ХХ века. Л., 1979. С. 6669.
    21. Долгополов Л. На рубеже веков. О русской литературе конца XIX начала XX века. Л.: Советский писатель, 1977. 368 с.
    22. Заманская В.В. Русская литература первой трети XX века: проблема экзистенциального сознания: Монография. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та; Магнитогорск: Изд-во Магнитогорского гос. пед. ин-та, 1996. С. 278279.
    23. Золотарев А.А. И.Бунин и М.Горький. Воспоминания / С пред. А.Астафьева // Наш современник. 1965. №7. С. 101105.
    24. И.Бунин и русская культура: Межвузовский сборник научных трудов / Сост. Г.П.Климова. Елец, 1995. 186 с.
    25. Ильин И.А. О тьме и просветлении. Книга художественной критики: Бунин. Ремизов. Шмелев. М.: Скифы, 1991. 216 с.
    26. Ильин И. Творчество И.А. Бунина. // О тьме и просветлении. Книга художественной критики. Бунин, Ремизов, Шмелев. М., 1991. С. 27.
    27. История русской литературы: ХХ век. Серебряный век / Под ред. Жоржа Нева, Виктории Страды и Ефима Эткинда. М.: Изд. группа «Прогресс-Литера», 1995. 704 с.
    28. История советской литературы: Новый взгляд. По материалам Всесоюзной научно-творческой конференции. 1112 мая 1986 г. М.: Наука, 1990. 248 с.
    29. Киреев Р. Бунин: «Мы в последний раз обнялись»: [К биографии писателя] // Огонек. 1994. №67.
    30. Корман Б.О. Практикум по изучению художественного произведения (Учебное пособие). Ижевск: Изд-во Удмуртского ун-та, 1977. С. 23.
    31. Костелянец Б. Иван Бунин поэт. / В кн.: Иван Бунин. Стихотворения. «Библиотека поэта». М.Л., 1961. 322 с.
    32. Костомарова И. Нравственно-общественная позиция И.А. Бунина в 191617 годах (по дневникам Н.А. Пушешникова) // Тезисы докладов на межвузовской научной конференции, посвященной 120-летию со дня рождения И. Бунина (2427 сентября) /ОГПИ. Орел, 1991. С. 710.
    33. Кулебяко Е.С. И.А. Бунин и Академия Наук // Русская литература. 1967. №4. С. 175179.
    34. Лавров В. Холодная осень. Иван Бунин в эмиграции: 1920 1953. Роман-хроника. М.: Молодая гвардия, 1989. 384 с.
    35. Ланин Б. Окаянная современность и горечь позднего прозрения: (Заметки о «Несвоевременных мыслях» А.М. Горького и «Окаянных днях» И.А. Бунина) // Нар. образование. 1960. №6. С. 138144.
    36. Линков В.Я. Мир и человек в творчестве Л. Толстого и И. Бунина. М.: Изд-во МГУ, 1989. 172 с.
    37. Литература (Еженедельное приложение к газете «Первое сентября»). 1995. №6. С. 18.
    38. Литературная энциклопедия русского зарубежья. М.: РОССПЭН, 1997. 512 с.
    39. Литературное наследство.Т.84. В 2-х кн. Книга 1. Иван Бунин / Ред. В.Г. Базанов и др. М.: Наука, 1973. 696 с.
    40. Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987. 752 с.
    41. Мальцев Ю. Иван Бунин 18701953. М.: Посев, 1994. 432 с.
    42. «Минувшее меня объемлет живо…»: Воспоминания русских писателей XVIII начала XX в. и их современников: Рекомендательная библиографическая энциклопедия / Государственная библиотека им. В.И. Ленина: Авторы-составители: С.П. Бавин, Е.М. Сахарова, И.В. Семибратова, В.С. Смирнова. М.: Издательство «Книжная палата», 1989. С. 313 317.
    43. Михайлов О.Н. Иван Алексеевич Бунин // Михайлов О.Н. Литература русского зарубежья. М., 1995. 490 с.
    44. Михайлов О. Н. Жизнь Бунина. Лишь слову жизнь дана... М.: Центрполиграф, 2001. 491 с.
    45. Михайлов О.Н. Иван Алексеевич Бунин. Очерк творчества. М.: Наука, 1967. 173 с.
    46. Михайлов О. «Окаянные дни» Бунина: Литературная критика // Москва. 1989. №3. С. 187202.
    47. Михайлов О. Строгий талант: Иван Бунин. Жизнь, судьба, творчество. М.: Современник, 1976. 279 с.
    48. Муромцева-Бунина В.Н. Жизнь Бунина. Беседы с памятью. М.: Советский писатель, 1989. 512 с.
    49. Никулин Л.В. Бунин // Чехов, Бунин, Куприн: Лит. портреты. М., 1960. С. 171264.
    50. Нинов А. М. Горький и И. Бунин. История отношений. Проблемы творчества: Монография. Л.: Советский писатель, 1984. 256 с.
    51. Ошар К. «Окаянные дни» как начало нового периода в творчестве И. Бунина // Русская литература. 1996. №4. С. 101105.
    52. Пискунов В. Тема о России. Россия и революция в литературе нач. ХХ в. М.: Советский писатель, 1983. 376 с.
    53. Привалов К.П. Вызов Ивана Бунина // Журнал «Юность». 1990. №4. С.28.
    54. Романичева Е.С. «Талант красивый, как матовое серебро» // Литература в школе, 2000. №7. С. 2631.
    55. Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. М., 2000. 642 с.
    56. Русские писатели. Библиографический словарь. В 2-х частях / Под ред. П.А. Николаева. М.: Просвещение, 1990. 448 с.
    57. Смирнова Л.А. Иван Алексеевич Бунин: Жизнь и творчество: Книга для учителя. М.: Просвещение, 1991. 192 с.
    58. Смирнова Л.А. Русская литература конца XIX-начала ХХ в.: Учебник. М.: Просвещение, 1993. 384 с.
    59. Соколов А.Г., Михайлова М.В. Русская литературная критика конца XIX начала XX века. М., 1982. 248 с.
    60. Соколов А.Г. Судьбы русской литературной эмиграции 1920-х годов. М.: Изд-во МГУ, 1991. 180 с.
    61. Струве В.П. Русская литература в изгнании. Париж: УМСА-Press; М.: Русский путь, 1996. 448 с.
    62. Твардовский А. О Бунине. / И.А. Бунин. Собр. соч.: Т.1. М.: Художественная литература, 1965. С. 749.
    63. Телешов Н.Д. Записки писателя: Воспоминания и рассказы о прошлом. М.: Моск. рабочий. 1966. 180 с.
    64. Трубина Л. А. Русская литература ХХ века. М.: Изд-во «Флинта»; Наука. 1998. 564 с.
    65. Федотов Г.П. Судьба и грехи русского народа. Т.1. СПб, 1991. С. 179.
    66. Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. М., 1997. 584 с.
    67. Шмелев И.С. Слово на чествовании И.А. Бунина // Уроки литературы, 2000. №3. С. 12.
    68. Эберт К. Образ автора в художественном дневнике Бунина «Окаянные дни» / Русская литература. 1996. №4. С. 106110.
    69. «Я пишу эти строки в дни величайших страданий…»: Ст. И.А.Бунина 20-х годов / Вступ. ст., публ., подгот. текстов и примеч. О. Василевской // Дружба народов. 1996. №2. С. 169204.
  • 53. В.К. Кюхельбекер
    Дипломы Литература

    Главным в деятельности этого общества было воспитание любви к отечеству. Члены этой организации были страстными патриотами России. Это же чувство идейно объединило с артелью Кюхельбекера - выпускника Лицея, воспитанного в высоких традициях преданности Отечеству. Мнение, что он, далёкий декабристам, случайно ввязался в их общество накануне восстания и на площади 14 декабря "сумасбродствовал" с искренней целью возвести на престол Константина, - опровергается всем содержанием его следственного дела. Сам Кюхельбекер характеризует этот период своей жизни как время, когда он ничем принципиально не отличался от вольномыслящей молодёжи:". . . до Лицея я был ребёнком и едва ли думал о предметах политических. По выпуске из оного до самого моего путешествия за границу 1820 году, - я повторял и говорил то, что тогда повторяла и говорила сплошь вся почти молодёжь (и не только молодёжь), - не более и не менее. . . " (17). Желая всячески ослабить свою вину, Кюхельбекер продолжает: ". . . между тем уверяю по чести, что я только был увлечён общим потоком и не имел никаких определённых, ясных понятий насчёт предметов, которые я считал совершенно чуждыми моих любимых занятий" (17). Но лицейский "Словарь . . . " над которым так много потрудился Кюхельбекер говорит нам о его глубоком увлечении вольномысленной философией, в частности тем же Жан-Жаком Руссо, на которого ссылается основатель Священной артели А. Муравьёв. О своей любви к родине Кюхельбекер говорит яркими словами: ". . . взирая на блистательные качества, которыми бог одарил народ Русский, народ первый в свете по славе и могуществу своему, по своему звучному, богатому, мощному языку, коему в Европе нет подобного, наконец по радушию, мягкосердию, остроумию и не памятозлобию, ему пред всеми свойственному, я душой скорбел, что всё это подавляется, всё это вянет и, быть может, опадёт, не принесши никакого плода в нравственном мире! Да отпустит мне бог за скорбь сею часть пригрешений моих, а милосердый Царь часть заблуждений, в которые повлекла меня слепая, может быть, недальновидная, но беспритворная любовь к Отечеству"(17).

  • 54. Виктор Суворов: критические замечания по книгам "Ледокол" и "День "М"
    Дипломы Литература

    Прочитав эти "обличительные слова", хочется в смятении воскликнуть: "О, бедный Гитлер! Он попал в ловушку прожженных политиканов Сталина и Черчилля - как ему не повезло". Хотя у нас нет сомнений в том, что Сталин тоже был хищником, но в той ситуации нам представляется, что он стал жертвой главного европейского хищника той поры - Гитлера. В противном случае, если следовать логике Суворова, то можно принять за "чистую монету" слова Геббельса, произнесенные им по радио утром 22 июня 1941: "Создался известный нам заговор между евреями и демократами, большевиками и реакционерами с единственной целью - помешать созданию нового народного Германского государства, с целью снова довести Германский рейх до бессилия и бедствия... Никогда германский народ не испытывал вражды к народам России. Однако, иудейско-большевистские правители Москвы пытались в течение 20 лет разжечь пожар, не только в Германии, но и всей Европе. Не Германия когда бы то ни было пыталась навязать национал-социалистическую доктрину России, а иудейско-большевистские правители Москвы непрерывно пытались навязать свое господство нашему народу и другим народам Европы... Ныне наступил тот час, когда необходимо выступить против этого заговора еврейско-англосаксонских поджигателей войны и точно также против еврейских властителей большевистского московского центра. В настоящее время начинается поход, который по своей величине и объему является самым большим походом в истории". Хотя фразеология, употребляемая Суворовым, очень близка к той, что используется в этом отрывке, мы далеки от мысли проводить какие-либо аналогии. Просто автор должен быть осторожен в выборе выражений, чтобы не оказаться в лагере злейших врагов своей страны.

  • 55. Власть жены над мужем у русских и иностранцев
    Дипломы Литература

    «Собственник» - первый роман цикла «Сага о Форсайтах», написанный Джоном Голсуорси в 1906 году. Действие разворачивается в Великобритании в конце XIX века. В романе показаны ценности и нравы английской буржуазной семьи, которая, по словам автора, является «точным воспроизведением целого общества в миниатюре». Автор вводит термин «форсайтизм», показывая тем самым, что психология, присущая показанной в романе семье, характерна для широкого слоя населения. Главной сюжетной линией романа является раскол в семье Сомса Форсайта, человека, жизнью которого управляло «чувство собственности», и его жены Ирэн, никогда не любившей мужа. Внезапное чувство, охватившее Ирэн и Босини, жениха кузины Сомса, вступает в конфликт с «чувством собственности», которое движет семьей Форсайтов. На примере этой семьи рассматриваются отношения между мужем и женой, принятые в классе, составляющем «ядро нации» того времени.

  • 56. Влияние сатирического творчества Н.В. Гоголя на сатиру М.А.Булгакова
    Дипломы Литература

    Литература

    1. Акимов В.М. Свет художника или М. Булгаков против Дьяволиады. - М., 1988. - 176с.
    2. Антология сатиры и юмора России ХХ века. Михаил Булгаков. Т. 10. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. 736 с.
    3. .Белозерская-Булгакова Л.Е. Воспоминания. - М.: Худож. Лит.,1990. - 224с.
    4. Боборыкин В.Г. Михаил Булгаков. - М.: Просвещение, 1991. -206с.
    5. Булгаков М.А. Бег. - М.: Сов. Писатель, 1991. 115с.
    6. Булгаков М.А. Иван Васильевич. - М.: Сов. Писатель, 1991. 60с.
    7. Булгаков М.А. Избранное. - М.: Худож. Лит., 1988. - 480с.
    8. Воспоминания о Михаиле Булгакове/Сост. Е.С. Булгакова, С.А.Ляндрес. - М.: Сов. писатель, 1988. - 525с.
    9. Гоголь Н.В. Повести. Драматические произведения. - Л.: Худож. Лит., 1983. - 328с.
    10. Гоголь в воспоминаниях современников. - М.: Гослитиздат,1952. - 718с.
    11. Н. В. Гоголь в портретах, иллюстрациях, документах/Сост. А.М. Гордин. - М-Л.: Учпедгиз, 1953. - 394с.
    12. Гоголь Н.В. в русской критике. Сб. Статей. - М.: Гослитиздат, 1953. - 651с.
    13. Горелов А.А. Устно-повествовательное начало в прозе Михаила Булгакова// Творчество Михаила Булгакова. Книга 3. СПб.: «Наука», 1995. С. 50-62.
    14. Гудкова В. Время и театр Михаила Булгакова. - М.: Сов. Россия, 1988. - 172с.
    15. Ермилов В.В. Гений Гоголя. - М., 1959. - 200с.
    16. Егоров Б.Ф. М.А. Булгаков - переводчик Гоголя. - Л., 1978. - 270с.
    17. Зунделович Я.О. Поэтика гротеска (к вопросу о характере гоголевского творчества)// Русская литература ХХ в. Вып. 2. Екатеринбург, 1995. С.135-143.
    18. Короленко В.Г. Трагедия великого юмориста // Собр. Соч. в 5т. Т 3. Л., 90г. С. 586-642.
    19. Лакшин В. Мир Михаила Булгакова. М.: ЭКСМО-пресс, 2000.
    20. Мацкин А. На темы Гоголя. Театральные очерки. - М.: Сов. Писатель, 1984. - 212с.
    21. Палиевский П.В. Пути реализма. - М.: Современник, 1974. - 197с.
    22. Петров С. Русский исторический роман XIXв.// «Тарас Бульба» Н.В.Гоголя. М.: Худ. Лит-ра, 1964. С. 217-278.
    23. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. М.: Лабиринт, 1999. 285с.
    24. Сидоров Е. М.А. Булгаков //Булгаков М.А. Избранное/. - М.: Худож. Лит., 1988. - С.3-16.
    25. Соколов Б.В. Три жизни Михаила Булгакова. М., 1999.
    26. Творчество Михаила Булгакова /исследования,материалы, библиография/. СПб.: «Наука», 1995. 366 с.
    27. Химич В.В. «Зеркальность» как принцип отражения и пересоздания реальности в творчестве М.Булгакова//Русская литература ХХ в. Вып. 2. Екатеринбург, 1995. С. 53-68.
    28. Чеботарева В.А. О гоголевских традициях в прозе М. Булгакова //Русская литература. 1984.№ -1. - С.167-179.
    29. Чудакова М. О. Жизнеописание Михаила Булгакова. - М.:Книга, 1988, - 450с.
    30. Чудакова М.О. Булгаков и Гоголь //Русская речь. 1999. - №2. - С.38-48. № 3. - С.55-59.
    31. Поспелов Г. Н. Творчество Н. В. Гоголя. М., Учпедгичз,1253
    32. Храпченко М. Б. Творчество Гоголя. М.:Изд-во АН СССР,1954
    33. Степанов Н. Л. II. В. Гоголь. Творческий путь. М., Гослитиздат, 1955;
    34. Ермилов В. В. Гений Гоголя. М.:Советская Россия,1959
    35. Г у с М. С. Гоголь и николаевская Россия. М., Гослитиздат,1957
    36. М а ш и н с к и й С. И. Художественный мир Гоголя. М., Просвещение, 1971;
    37. Поспелов Г. Н. Смех Гоголя (В связи с теорией комического).В кн.: «Н. В. Гоголь. Сборник статей». М., Изд-во Московского ун-та, 1954;
    38. Степанов Н. С. Сатира Михаила Булгакова в контексте русской сатиры XIXI половины XX века. Винница: Универсум, 1999.
  • 57. Влияние событий в стране на творчество поэтов серебряного века
    Дипломы Литература

    С литературой серебряного века достаточно полно мы смогли познакомиться сравнительно недавно из-за идеологических и эстетических расхождений ее с советской властью. За последнее время создана обширная литература об этом периоде русской поэзии. Изданы многочисленные воспоминания, например, З. Гиппиус ("Живые лица"), В. Ходасевича ("Некрополь"), Ю.Терапиано "Встречи", С. Маковского "На Парнасе серебряного века" и другие. Многие отечественные и зарубежные исследователи, в том числе, например, такие крупные ученые, как Р. Д. Тименчик, В. Орлов, Л. К. Долгополов, М. Л. Гаспаров и другие обращались к анализу культуры серебряного века. Смирнова Л. А., Ф. А. Степун И. В. Кондаков, Н. Богомолов В. Крейд и другие писали о единстве духовных устремлений в литературе того времени. Оригинальный взгляд на историю серебряного века с точки зрения психоанализа представлен в работах А. Эткинда. С. Венгеров, А. Климентов В. Жирмунский, М. Гофман Г. Флоровский, Н. А. Бердяев, В. В. Зеньковский и другие характеризовали культуру серебряного века как неоромантическую. В советское и постсоветское время об этом писали А. Л. Казин, М. Г. Неклюдова. Издано много работ, исследующих литературные течения и объединения, а также творчество отдельных поэтов того времени. Таким образом, литература о серебряном веке достаточно обширна и продолжает пополняться. Но в то же время к проблеме влияния событий, происходящих в стране, на творчество поэтов серебряного века исследователи обращаются не часто. Данный вопрос затронут в работах Соколовой А. Г., Смирнова Л. А., Неклюдовой М. Г., Кондакова И. В. и других, но продолжает оставаться недостаточно полно рассмотренным. Этим объясняется актуальность избранной темы.

  • 58. Восприятие, истолкование, оценка стихотворения В. Я. Брюсова «Тени прошлого»
    Дипломы Литература

    «Тени прошлого» очень глубокое стихотворение по своему восприятию. Люди, которые жили полной жизнью, имеют за своими плечами не только радостные моменты, но и горе. Многим хотелось бы забыть их, но это не возможно. Они властвуют над нами, и это пугает не только Брюсова. В памяти остается все, что человек способен выдержать и чем сложнее, больнее воспоминания, тем прочнее они оседают в сознании. Именно поэтому сильным людям живется труднее, на их долю выпадают более серьезные испытания. Брюсов хотел в этом стихотворении высказать свою боль, а получилось шире и больше. Получилась боль многих, особенно современников событий 1917 года. Брюсов, Ахматова, да и все поэты «серебряного» века, носили в себе свои «окровавленные плиты» «темных гробниц». Стоя перед ними, они создавали произведения всенародного масштаба, благодаря которым мы можем оценивать события не только по официальным источникам. В этом я вижу ценность произведений, созданных под влиянием общечеловеческих событий.

  • 59. Выражение концепта "жизнь-смерть" в романе Кормака Маккарти "Старикам тут не место"
    Дипломы Литература

    Маккарти называют "самым знаменитым затворником американской литературы после Сэлинджера". Он категорически отказывался продвигать свои книги: ездить в промо-туры по стране, выступать с лекциями и крайне неохотно давал интервью, считая, что его книги говорят сами за себя. В 2007 году затворничество было нарушено, после того как постапокалиптический роман Маккарти "Дорога" получил Пулитцеровскую премию. 74-летний писатель даже появился в телешоу Опры Уинфри, выбравшей его "Дорогу" для своего книжного дискуссионного клуба. Выбор Опры сделал больше для популярности этого романа, чем даже Пулитцер: продажи книги быстро превысили миллион экземпляров. В результате, Маккарти согласился дать свое первое интервью телевидению. Оно состоялось в библиотеке Института Санта-Фе; Маккарти сказал Уинфри, что он не знает никаких писателей, и предпочитает компанию ученых. Во время интервью он рассказал несколько историй из своей жизни, иллюстрирующих крайнюю степень нищеты, которую он не раз пережил за свою писательскую карьеру. Он также рассказал об опыте отцовства в преклонном возрасте, и что именно его восьмилетний сын вдохновил его на идею романа "Дорога". Маккарти заявил, что он предпочитает "простые декларативные предложения" и никогда не использует точку с запятой. Также он не использует кавычки для диалогов и считает, что нет никаких оснований "пачкать страницы странными маленькими значками".

  • 60. Герой-бунтарь в творчестве Байрона
    Дипломы Литература

    Так же как и в предыдущих песнях, поэт вдохновенно воспевает природу: незабываемо описание моря в финале поэмы, картина, передающая красоту водопада Велино. По мысли Байрона, именно природа дает человеку возможность соприкоснуться с вечностью: вот и водопад "как Вечность, страшен для живых", и море - "Лик Вечности, Невидимого трон". Вечность и время. Вечность в сознании поэта - категория неизменная и постоянная, время быстротечно, оно в движении, оно уносит жизни, вместо них появляются новые, которым также суждено уйти в прошлое. Течение и работа времени часто повергают поэта в уныние и печаль, но нередко он возлагает надежды на время, которое - "суждений ложных верный исправитель". Итак, поэма "Паломничество Чайльд-Гарольда" была завершена. Она вобрала в себя жизненный опыт Байрона с юношеских лет до начала самого плодотворного периода его творчества. Поэма раскрывает богатый мир чувств, эволюцию мировоззрения автора в тесной связи с событиями и проблемами века. Это мировоззрение Байрон воплотил в главном герое своей поэмы, придав ему все те черты, которые присущи революционеру-бунтарю, человеку, который восстает против несвободы человека как духовной, так и физической, человеку, который не может смириться с существующим политическим режимом, который видит страдания обездоленного народа и не может остаться равнодушным, становясь на защиту национально-освободительного движения. Являясь свободным лирическим повествованием, "Паломничество Чайльд-Гарольда" по своему жанру выделяется в творчестве Байрона, и прежде всего, своеобразным соотношением автора и главного героя, но остается созвучным всем его произведениям. байрон чайльд гарольд бунтарь