Культура. Образование. Право
| Вид материала | Документы |
- Учебно-методический комплекс по дисциплине направление подготовки 050100 «Педагогическое, 1859.02kb.
- Указатель состоит из 2 разделов: Культура: философия, история, искусство, образование, 540.63kb.
- Программа вступительных испытаний для лиц, поступающих на направление подготовки 050100., 189.59kb.
- Программа аттестационных испытаний Факультет Физической культуры Бакалавриат по направлению, 289.66kb.
- О. В. Бессчетнова Культура и образование: формы и методы взаимодействия Учебное пособие, 2058.48kb.
- Курс лекций по «Мировой и отечественной детской литературе», 784kb.
- Гендерное образование, 942.61kb.
- Американская культура, 3238.88kb.
- Магистерская программа: Технологическое образование. Квалификация (степень) выпускника:, 135.5kb.
- Реферат. Образование в России и за рубежом, 112.29kb.
Далее, к предмету криминологического изучения следует отнести третий компонент структуры правосознания избирателей: правовые установки и ориентации, находящиеся в регулятивной сфере правовой культуры и определяемые через исследование поведенческих позиций (решений).
В.С. Комаровский выделяет две модели, объясняющие поведение избирателя на выборах. Первая модель (Р. Вольфингера и С. Розенстоуна)
с нашей точки зрения делает акцент на субъективных детерминантах поведения избирателей, а вторая (И. Поввела и Р. Джекмана) –
на объективных (преимущественно правовых и политических). Представляется, что с позиций антикриминальной электоральной политики следует учесть взаимосвязь криминогенных и виктимогенных факторов электоральной преступности, диффузию ее причин, понимаемую как распространение элементов одного фактора преступности в другом. Примером причин диффузии может служить «проникновение» элементов виктимно-ситуативного характера в «поле» криминогенной личности.
Так, исследователи предлагали респондентам условную ситуацию, часто наблюдаемую в практике избирательных правонарушений: в период избирательной кампании неизвестное лицо предложило вам заняться распространением листовок с сомнительной информацией анонимного ха-рактера относительно одного из кандидатов на выборах. Данный экспери-мент преследовал следующие цели: во-первых, выявление ценностных ориентаций избирателей в условиях нарушения законодательства о выборах; во-вторых, выявление мотивации неправомерного поведения; в-третьих, выявление наличия либо отсутствия установки содействовать избиратель-ным комиссиям и правоохранительным органам. Большая часть респонден-тов ориентирована на правомерное поведение в поставленных условиях: «юристы» – 92%, «неюристы» – 87%, «студенты» – 51%. Однако 24% опро-шенных молодых избирателей показали ориентацию на неправомерное поведение, мотивация которого – оптимальное материальное вознагражде-ние. Несмотря на осознание неправомерного поведения большинством респондентов, не все из них указали на готовность сообщить о факте право-нарушения в избирательную комиссию и правоохранительные органы1.
Как видим, внутренние ценностные ориентации, потребности, мотива-ция избирателя, относящиеся к сфере субъективного, только тогда «срабо-тают», когда объективно сложиться конкретная криминологическая ситуа-ция, объективные предпосылки, ведущие к принятию решения и его вопло-щению. В связи с этим любое внешнее воздействие на личность избирателя, будь-то интегративная деятельность правоприменителя или манипулятивная деятельность субъектов предвыборной агитации, строится с учетом психо-логических особенностей личности избирателя.
Дефекты в правовом сознании и деформации правовой культуры избирателей должны стать одним из самых значимых объектов кримино-логического изучения антикриминальной электоральной политики, а в ка-честве приоритетных направлений для виктимологической профилактики избирателей назовем: а) массово-информационное дифференцированное воз-действие на группы избирателей в целях их правового просвещения и повы-шения уровня электорально-правовой культуры, а также б) формирование и дальнейшую реализацию концепции молодежной электоральной политики, направленную на взращивание политически активной патриотичной личнос-ти молодого избирателя, в которой правовая культура выступает одним из эффективных средств вовлечения молодежи в демокра-тическую процедуру выборов в разных качествах (и избирателя, и кандидата).
Копченко И.Е.
^ ИСТОКИ ФОРМИРОВАНИЯ ПРАВОВОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Одной из приоритетных задач для современного российского общества является учет национальных особенностей и восприятие мирового опыта
в формировании современной политической и правовой культуры. Для того, чтобы разобраться какое место занимает правовая культура в наше время
в обществе, необходимо знать, какое место она занимала в прошлом.
Формирование западной модели правовой культуры происходило еще
с античных времен и характеризуется тем, что главной ценностью здесь при-знаются основные права и свободы человека и гражданина. В сокровищницу мировой правовой культуры входят теория естественных прав и свобод чело-века, теория разделения властей Дж.Локка и Ш. Монтескье, а также законно-дательные акты, закрепляющие права и свободы личности.
Низкий уровень правовой культуры российского общества, неразви-тость у населения юридических традиций, зачастую переходящая в откро-венный правовой нигилизм, отрицание необходимости и ценности права имеют глубокие корни в нашем обществе еще с дореволюционного прош-лого. Из поколения в поколение в России проявляется неуважение к закону
и суду, терпимость к произволу. Несмотря на то, что Россия имеет общие основы с другими мировыми цивилизациями, происходящие общественные процессы имели и имеют свое своеобразие. И огромное значение оказали особенности исторических корней нашего государства, его возникновения, геополитического положения, гипертрофированной роли в обществе, свое-образии аграрной феодально-крепостнической системы и индустриального развития, особой колониальной политике, многонациональности, русском характере культуры, духовной сферы, менталитета народа, исключительных природных богатств. Российская ментальность, особенности морально-пси-хологического склада и нравов правовой культуры обусловлены различными факторами, действовавшими на протяжении столетий. Определенная специ-фика правовой культуры России обусловлена, по мнению многих исследова-телей, уникальностью отечественной культуры.
Н.А. Бердяев, характеризуя специфику России, ее духовные особеннос-ти, отмечал присущую ей противоречивость. Геополитическое положение, воздействие противоположных цивилизационных ценностей и особенности исторического развития сформировали в национальном характере на протя-жении веков склонность во всем доходить до крайностей, до пределов воз-можного, сочетая любовь к людям с жестокостью, жажду абсолютной свобо-ды с покорностью, мятежность с подчинением государственному интересу. С.М. Соловьев отмечал, что природа страны оказывает влияние на народный характер. Поведение северного русского народонаселения, ставшего ядром российской государственности, характеризовалось постоянством в достиже-нии цели, настойчивостью и стойкостью1.
Суровые природно-климатические условия, сжатый цикл полевых работ и цикличность хозяйственной деятельности и ритма жизни, отсутствие га-рантированных урожаев формировали тип людей с противоположными сво-йствами и настроениями, людей, способных к «шараханью» из одной край-ности в другую. Расслабленность и социальная апатия сочетались у них с на-пряженностью, чувством мобилизационной готовность и бунтарской им-пульсивности. Наряду с другими причинами, подчеркивал В.П. Булдаков, «это порождало привычку к взаимному насилию»2.
Россия расположена между двумя типами мировых цивилизаций – Западной и Восточной. Она связывала и разделяла их, постоянно испыты-вала их давление и воздействие. Срединное положение на стыке Европы
и Азии, незащищенность границ естественными преградами использовались соседними государствами и народами для вторжения. Для защиты Отечества на протяжении веков требовались огромные морально-психологические
и материальные ресурсы. В целях независимости страны и народа возрастала роль государства, ожесточалась внутренняя политика, подавлялась свобода народа. Длительное монголо-татарское иго нанесло непоправимый ущерб стране и народу, а также сказалось на бытовой культуре, нравах и наци-ональном характере. Завоеватели привнесли в общественную жизнь нравы
и черты грубости и жестокости. Поскольку длительное время перед народом стояла задача выжить в условиях иноземного ига, выжить любой ценой – ценой обмана врага, лицемерия и заискивания перед ним, долготерпения
и смирения перед насилием и жестокостью, все это оказало вредное влияние на морально-психологические качества и характер народа. В.О. Ключевский подчеркивал «В опустошенном общественном сознании оставалось место только инстинктам самосохранения и захвата, ужас одичания и братского озлобления»3.
На характер и нравы разных слоев народа, политическую и правовую культуру наложили глубокий отпечаток деспотизм и насилие, сформирован-ные и многовековыми крепостническими отношениями. Правеж вместо права и кнут в качестве наказания, телесные насилия и разнообразные надру-гательства над людьми были распространены повсюду и развращали всех. М. Горький оставил глубокие размышлении о морально-психологических последствиях применения насилия и жестокости. Он писал, что «пора по-нять, что самый страшный враг свободы и права – внутри нас, это наша глу-пость, наша жестокость и весь тот хаос темных, анархических чувств, который воспитан в душ нашей бесстыдным гнетом монархии, ее циничной жестокостью». Политическая борьба возбуждает «весьма темные инстинк-ты», грозит искривлением психики, способствует росту «ядовитой вражда, злых подозрений. Бесстыдной лжи, клеветы, неуважения к личности».1
Взаимное ожесточение революционеров и правительства крайней степе-ни достигло во время первой революции, подавив которую правительство установило в стране режим репрессий. Первая мировая война, утверждал
П. Сорокин, уничтожила те тормоза в поведении, которые сдерживали не-обузданное проявление чисто биоло-гических импульсов, укрепила и приви-ла злостные акты2. Как впоследствии писал Н.А. Бердяев, война обесценила человеческую жизнь, дегуманизи-ровала общественное сознание, посеяла вражду и злобу, склонность к разру-шительным актам, сформировала «но-вый душевный тип, склонный переносить военные методы на устроение жизни, готовый практиковать методическое насилие, властолюбивый и по-клоняющийся силе… у людей этого типа иные жесты, … мотивы силы и власти вытеснили старые мотивы правдо-любия и сострадательности. В этом типе выработалась жесткость, переходящая в жестокость. Мировая война усилила жесткость нравов и породила все то насилие, что выплеснулось после нее, поддерживая огонь гражданской войны. «Огромная усталость от войны и смуты, всеобщая неудовлетворенность существующим положением, неизжитая еще рабья психология масс»3.
Террор был везде и с обеих сторон – революции и контрреволюции.
У обеих сторон были концлагеря, обе стороны брали заложников, одни сди-рали кожу живьем с пленных коммунистов, другие расстреливали по прин-ципу классовой принадлежности. Под воздействием небывалой жестокости братоубийственной войны деформировалось общественное сознание, в кото-ром уживалась вера в светлые идеалы и во всемогущество насилия, револю-ционный романтизм и пренебрежение человеческой жизнью. Она сформиро-вала «человека в сапогах», приученного повинноваться, беспрекословно под-чиняться дисциплине, предпочитавшего меры принуждения, а не убеждения, сформировала и внедрила в общественное сознание образ врага. Все это под-готовило благодатную почву для режима личной власти и массовых полити-ческих репрессий.
Каждая эпоха и каждый народ вырабатывают свою меру допустимого
и навязывают человеку соответствующий характер их оценки и поведения. Приемы и методы деятельности людей и общественных сил уходят корнями в прошлое, в реальный опыт и настроения времени. Российская государст-венность исторически «обесценила человеческую жизнь, создала систему подавления всевозможных запретов, ханжеской морали», – считает В. Еро-феев. Люди, которые долго живут под жестоким государственным прессом, формируют в себе соответствующие ценности, образцы и нормы, которые применят в общественной жизни. Исторически формировалось пренебреже-ние к юстиции, расчет на право сильного. Пря-мое насилие и карательные акции служили главным инструментом управ-ления, отсутствовала сфера правовых гарантий, а в ХХ в. были разрушены прежние представления
о морали, традиционные нравственные нормы.
Таким образом, в течение длительного времени в российском обществе не существовало благоприятных предпосылок для развития правовой куль-туры. Что объяснялось различными объективными и субъективными факто-рами: отечественной правовой системе были не свойственны развитые инс-титуты конституционализма, характерное для западноевропейской правовой системы, неуважительное отношение к личности.
Котовщикова О.Ю.
^ СТАНОВЛЕНИЕ ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЫ ТЮРКОЯЗЫЧНЫХ НАРОДОВ САЯНО-АЛТАЯ
Прежде чем начинать изложение существу проблемы, представляется необходимым определиться с терминологией. К тюркоязычным народам Саяно-Алтая принято относить традиционно причисленных к этой группе тувинцев, хакасов и алтайцев. До середины XX в. общность этих народов определялась на основе культурно-исторического, частью лингвистического и этнографического единства. В конце прошлого столетия были проведены краниологические1 и молекулярно-генетические исследования2, результаты которых подтвердили генетическую общность народов, издревле населяв-ших территорию современных Тувы, Хакасии и Горного Алтая.
Понятие «правовая культура» занимает особое место в теории права. Проблемой определения и описания правовой культуры занимались многие ученые. Не вдаваясь во все концептуальные нюансы, отметим, что большин-ство исследователей определяют правовую культуру как особое состояние правосознания, знания правовой сферы и осознания необходимости право-мерного поведения.
Правовая культура тюркоязычных народов Саяно-Алтая формировалась на протяжении длительного периода времени. Первые люди на территории современной Центральной Азии появляются уже в эпоху верхнего палео-лита, т.е. приблизительно 34 тыс. лет тому назад. Конечно, говорить о созда-нии какой-бы то ни было правовой культуры в тот период времени не пред-ставляется возможным. Памятники той эпохи позволяют только строить предположения о становлении и развитии правовых знаний в то время. Най-денные изображения, скульптурные композиции подтверждают наличие оп-ределенной системы знаний об окружающем мире, которая базировалась на анимистических представлениях о наличии одушевленности мира природы.
Правовая культура кочевых обществ фактически стала создаваться
с образованием в древности и в средние века конфедераций кочевых племен и кочевых империй. Эти ранние государственные образования создавали
в своей среде основы правовых знаний и формировали так называемые первичные преднормы, которые регулировали отношения внутри и вовне кочевых цивилизаций.
С развитием государственности, развиваются идеи поклонения Небу, как верховному правителю (тэнгрианство) и представителю Неба на земле – хану, кагану, тэнрикуту, императору и пр. Первоначальное поклонение Небу как некой божественной сущности, дающей свет, тепло, необходимую влагу, либо карающей непокорных силой разверзшейся небесной бездны, постепенно переносится на главу племени. Зачастую именно от руково-дителя племени или племенного союза зависело благополучие остальных со-племенников. Так как именно он принимал окончательное решение о местах кочевий, распределении социальных благ и предполагаемых военных набе-гах. Как правило, кочевники беспрекословно подчинялись власти своего вождя. Они признавали право вождя на применение определенных, означен-ных писаными или неписаными законами репрессивных мер, в том случае, если кто-либо из соплеменников совершал проступки, преследуемые соглас-но этим законам. Необходимым условием воспроизводства лояльности ко-чевников был учет властителем в своих действиях интересов кочевой арии-стократии и постоянное внимание к вопросу материального благополучия всех своих подданных. Такая модель управления обеспечивала ханам реальную власть и полную уверенность в своем личном будущем.
Одним из первых письменных источников, в котором закреплялись основы обычно-правовой культуры кочевой цивилизации, явилась Великая Яса Чингисхана. Текст этого документа не дошел до наших дней и все науч-ные изыскания возможны только по кратким упоминаниям о нем в работах восточных авторов 12-13 вв.1 Время создания Ясы относят ко времени прав-ления Чингисхана, и создание этого документа приписывают его авторству. Согласно легенде, текст Ясы был передан богом самому Чингисхану,
а тот, распорядился выбить его на металлических табличках и ознакомить
с его содержанием всех жителей своей необъятной империи, что и было сделано в кратчайшие сроки. Великая Яса была не просто регулятором обычного права империи Чингисхана, а она явилась императорским законом, созданным для управления всей империей. Она была, по мнению живущих
в то время людей, обобщенной мудростью Сына Неба (Чингисхана).
Также, по мнению Джувейни, Яса была создана Чингисханом без осо-бых исторических и правовых обращений к прошлому законодательству исключительно в силу своих собственных, особенных интеллектуальных
и духовных качеств. Она явилась своеобразным талисманом в покорении племенами монголов всех тех, кто впоследствии составили многонациональ-ный народ империи Чингисхана. В ней оговаривались различные стороны повседневной жизни: то, что сейчас мы называем гражданско-правовыми отношениями (брачно-семейные, наследственные, имущественные, земель-ные) и основные положения уголовного законодательства (виды преступ-лений и наказания за них). Так же определялись отношения на многокон-фессиональных территориях. Яса не отдавала предпочтения какой-либо одной религии или обряду, все они имели право на равное существование,
а служители культа даже освобождались от налогообложения. Отдавались установки о создании и построении войска, о взаимоотношениях с иными государствами и народами.
В этом документе было отражено отношение монголов к чинопочи-танию, а точнее, отсутствие такового. Хан или Каган имел одно имя, которое давалось ему при рождении, и именно его он использовал в повседневной жизни, при общении с членами своей семьи, своими придворными и в отно-шениях с представителями других государств. В письменных документах опускали характерные для представителей других государств многочислен-ные перечисления титулов и званий, а излагали лишь суть вопроса и подпи-сывали своим именем. Все эти законодательные особенности были воспри-няты тюркоязыч-ными народами Саяно-Алтая и вплетены в специифику национальной правовой культуры, которая изменялась в соответствии с те-чением времени и сменой правителей, подчиняясь требованиям властей. Территория Саяно-Алтая длительное время находилась под влиянием Китая, одновременно тесно соприкасаясь и сотрудничая с Россией.
Коренной слом обычно-правовой культуры произошел с началом соци-алистического строительства на данной территории. Дольше всех удавалось сохранять свою самобытность жителям Тувы, т.к. она последней из выше-указанных регионов вошла в состав Советской России. Новый курс на изме-нение обычно-правовых институтов начинается с полного отрицания тради-ционных норм и обычаев, некоторые из них объявляются преступлениями и переходят в латентную форму. Совершается искусственно ускоренный пере-ход к социалистическому обществу, несмотря на то, что фактически, объек-тивных причин к этому не было. Нормы нового социалистического права насаждаются насильно, что приводит к возникновению настроений неверия и протеста против существующей власти. Все акции неповиновения жестоко подавляются. Постепенно новая власть занимает прочные позиции, и проис-ходит попытка преодоления обычно-правовой ментальности.
Москаленко М.Р.
^ ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ ФОРМИРОВАНИЯ ПРАВОВОГО ГОСУДАРСТВА В РОССИИ (НА ПРИМЕРЕ ДОРЕВОЛЮЦИОННЫХ ЛИБЕРАЛЬНЫХ ПРОЕКТОВ)
Формирование правовой культуры населения и построение правового государства остается одной из приоритетных задач всего комплекса социаль-но-политических реформ в России. В этом плане представляет безусловный интерес проекты формирования правового государства, предложенные рус-скими дореволюционными мыслителями либерального крыла. Дореволюци-онное либеральное направление общественно-политической мысли сделало попытку разрешить сложнейшую задачу: разработать адекватный проект мо-дернизации весьма архаичной политической структуры Российской Импе-рии, внедрения западных правовых институтов на российскую почву, имею-щую совершенно иную культурно-политическую традицию. Либеральные концепции политической модернизации предполагали, что Россия будет раз-виваться по пути Европы, постепенно заимствуя парламентские учреждения.
Программное и организационное оформление либерализма произошло в 1902 г., когда в Штутгарте вышел журнал «Освобождение» (ред. П.Б. Стру-ве). Фактически же проекты развития страны, имеющие либеральное направление, стали выдвигаться значительно раньше, во 2-й половине XIX в. Западники (П.В.Анненков, В.Г.Белинский, В.П.Боткин, А.И.Герцен, Т.Н.Гра-новский, К.Д.Кавелин, Н.П.Огарев, Н.В.Станкевич и др.) предлагали пре-имущественно проекты перехода к конституционной монархии.
Б.Н. Чичерин полагал, что конституционная монархия – это наилучшая форма правления, и что каждый цивилизованный народ неизбежно стремит-ся к представительной системе. При данном типе государственного устрой-ства у власти есть оппозиция, которая может критиковать и таким образом содействует освещению оборотной стороны любой проблемы. «Серьезная работа над высшими вопросами поднимает людей и умственно и нравст-венно»1, – отмечал историк в записке «Задачи нового царствования», подан-ной Александру III в 1881 г. Но он оговаривался, что для перехода к консти-туционному строю необходимы условия, которых в России еще нет, а страна нуждается прежде всего в либеральных мероприятиях, проводимых с помо-щью сильной государственной власти2.
Мыслитель считал, что в России в силу ряда объективных обстоятельств все реформационные преобразования общества, в отличие от Европы, осу-ществляются «сверху», а не «снизу», поэтому власть может и должна осу-ществить либеральные преобразования общества; Россия рано или поздно должна прийти к народному представительству. Любопытно, что в качестве альтернативных пессимистических сценариев Б.Н. Чичерин выделял такие:
– подавление правительством общественного движения – это ведет
к социальной катастрофе;
– революция – вызывает деструктивную волну анархии и разрушений, отбрасывающую общество вспять.
После периода «контрреформ» Александра III деятели либерального движения связывали реализацию своих проектов будущего России со вступ-лением на престол Николая II. Так, в одном из писем представителей земств монарху говорилось: «Мы ждем, государь, возможности и права для общест-венных учреждений выражать свое мнение по вопросам, их касающихся»3. Но Николай II твердо верил в то, что власть в будущей стране должна быть самодержавной. Так, в проекте тронной речи по случаю восшествия на пре-стол говорилось: «да поможет мне Господь служить нашей горячо любимой родине также как служил ей мой покойный Отец и вести ее по указанному Им светлому и лучезарному пути»1, давая этим понять, что не намерен от-ступать от жесткого авторитарного курса Александра III. Данная позиция Николая II послужила серьезным препятствием в налаживании диалога между властью и обществом и стала одним из факторов, заблокировавших путь развития правового государства в России.
Левые либералы (кадеты) полагали, что оптимальный путь развития правового государства в России – это парламентарная конституционная мо-нархия английского типа – с разделением властей, ответственным перед Го-сударственной Думой правительством, коренной реформой местного управ-ления, суда, всеобщим избирательным правом. Такая форма монархии пред-усматривала наличие реальной власти в руках у парламента. Для России, где до этого не было даже законосовещательных представительных учреждений, данный проект выглядел утопичным и был реален лишь в перспективе.
Премьер-министр С.Ю. Витте во «Всеподданнейшем докладе» импера-тору отмечал, что Россия переросла форму существующего строя. Она стре-мится к строю правовому на основе гражданской свободы. «Первую задачу Правительства должно составлять стремление к осуществлению теперь же, впредь до законодательной санкции через Государственную Думу, основных элементов правового строя: свободы печати, совести, собраний, союзов и личной неприкосновенности»2. С.Ю. Витте предостерегал, что альтерна-тивой реформированию может стать кровавая революция: «Русский бунт, бессмысленный и беспощадный, все сметет, все повергнет в прах. Какой выйдет Россия из беспримерного испытания, – ум отказывается себе пред-ставить… Возможно, чужестранное вмешательство разорвет страну на ча-сти. Попытки осуществить идеалы теоретического социализма – они будут неудачны, но они будут несомненно, – разрушат семью, выражение религии-озного культа, собственность, все основы права»3.
С. Ю. Витте настаивал на прямом переходе к конституционному строю, считая, что попытка сохранить самодержавие и одновременно созвать народ-ное представительство с консультативными функциями – это стремление согласовать несогласуемые начала, что давало законный повод для борьбы на верхах государственной структуры. Но переход к конституционному строю невозможен, пока крестьяне, т.е. большинство населения, подчиняют-ся особым законам: при продолжении сословной обособленности крестьян будут неизбежно отсутствовать предпосылки для введения конституции. Завершение освобождения крестьян должно предшествовать созданию народного представительства.
Деятели либерального направления осознавали неустойчивость полити-ческой системы России, чреватую мощным социальным взрывом (сценарий «Смутное время»). Так, А И. Гучков в своей речи на собрании «Союза 17 октября» в Петербурге 8 ноября 1913 г. сказал: «Куда ведет нас правительст-венный курс, или, вернее, отсутствие всякого курса? К неизбежной тяжелой катастрофе…»1. По его мнению, ошибутся те, которые рассчитывают
на развалинах повергнутого строя водворить тот порядок, который отвечает их мировоззрению. «Не рискуем ли мы скорее попасть в полосу длительной, хронической анархии, которая приведет государство к распаду?»2. И это было сказано в относительно спокойном 1913 г.!
Основными ориентирами будущего развития России для либералов были гражданское общество и правовое государство. На данные ориентиры опиралась их модель будущей общественно-политической системы, основан-ная на принципах разделения властей, верховенства закона, всестороннего обеспечения прав личности и социальных гарантий. Но дело в том, что мо-нархическая власть рассматривала демократические преобразования 1905 г. как временную уступку общественности, и собиралась впоследствии от нее отказаться. Предполагалось совместить модернизационные изменения в со-циально-экономической сфере, которые сопровождались переходом от аг-рарного общества к индустриальному, со старой политической системой – неограниченным самодержавием, которая бала характерна для феодального уклада экономики. Модернизация по данному сценарию приводила к серьез-ным противоречиям в обществе. Данное противоречие нашло законодатель-ное отражение в «Своде законов» Российской Империи» 1906 г. С одной стороны, монарх юридически обладает всей полнотой власти: «Императору Всероссийскому принадлежит Верховная самодержавная власть»3. В нес-кольких следующих статьях говорится, что государь император осуществ-ляет законодательную власть «в единении с Государственным Советом и Ду-мой»4. Эта формулировка отражала серьезные противоречия в российском обществе начала ХХ в.
В России начала ХХ в. развитие индустриального общества способство-вало нарастанию неустойчивого состояния, когда реформирование полити-ческой структуры в сторону ее демократизации должен был проводить монарх, т.к. в обществе не было других реальных политических сил. Но это реформирование в перспективе должно было ограничить саму монархич-ескую власть и власть тех сил, на которые монарх опирался. Специфика ин-дустриального общества требовала политической структуры, которая была несовместима с самодержавным государством, в котором главной социаль-ной опорой монархии было дворянство. Данное противоречие стало одной из ключевых причин падения монархии в 1917 г.
В современной России развитие правовой культуры является одной
из приоритетных задач, поскольку знание законодательства, прав и обязан-ностей, умение отстаивать законодательно закрепленные права должны стать важным фактором противовеса произволу со стороны государственных структур и коммерческих организаций, что особенно актуально во время ны-нешнего финансового кризиса. Необходима также выработка механизмов, содействующих развитию диалога между властью и обществом. В этом плане идеи русских дореволюционных мыслителей либерального направ-ления представляют ценный исторический опыт.
Начапкин М.Н.
^ ОСНОВЫ ПРАВОВОГО ГОСУДАРСТВА В КОНЦЕПЦИИ ЛИБЕРАЛЬНОГО КОНСЕРВАТОРА П.А. СТОЛЫПИНА
Председатель Совета Министров Петр Аркадьевич Столыпин (1862-1911) был сторонником создания великой России. Это государство, по его мнению, должно быть основано на законности и разумно понятой свободе. Законность и свобода есть основы правового государства и гражданского общества. Его цель заключалась в сохранении вековых традиций России, уникальности национальной культуры.
В советской историографии реформаторскую деятельность П.А. Столы-пина оценивали отрицательно: «реакционер», «вешатель», «махровый нацио-налист». Современная историография считает Столыпина одним из идео-логов либерального консерватизма, последовательно отстаивавшего как идеи свободы личности и сильного государства, так и гражданские права граждан. Для того чтобы разбудить творческие силы народа, нужно было дать людям возможность свободно жить и трудиться.
Либеральный консерватизм Петра Аркадьевича проявлялся в том,
что он был одновременно сторонником сильного государства, способного предотвратить анархию и защитить права граждан и свободы личности.
Для него власть была средством охранения жизни, спокойствия и порядка.
В своих выступлениях в Государственной Думе он, обращая внимания,
на опасность безвластия, много говорил о необходимости борьбы с произво-лом и самовластием. На правительстве лежит «святая обязанность» ограж-дать спокойствие и законность. Во второй Государственной Думе (1907 г.) Столыпин выступил с подробной и строго продуманной программой государственной деятельности. Петр Аркадьевич полагал, что отечество должно превратиться в государство правовое. Для этого его правительство разработало законопроекты о свободе вероисповедания, о неприкосно-венности личности, об отечественном самоуправлении, о губернских органах самоуправления, о гражданской и уголовной ответственности должностных лиц. Однако первая задача, которую должно было решить государство, состояла для Столыпина в решении крестьянского вопроса. Его лозунг включал слова: реформы и порядок. Правовое государство предполагало высокий уровень образования граждан и его материальную независимость. По мнению Столыпина, крестьянин должен был сделаться личным собственником. Как мелкий земельный владелец он должен был явиться составным элементом будущей мелкой земской единицы. Основываясь
на трудолюбии и обладая чувством собственного достоинства, он должен был внести в деревню культуру, просвещение, достаток. Только тогда писаная свобода превратиться в свободу настоящую, которая слагается
из гражданских вольностей, чувства государственности и патриотизма.
Столыпин хотел остановить кровавое насилие. Рассуждая о характере реформ, он отмечал, что они должны черпать силу в русских национальных началах. Его консерватизм проявлялся в утверждении, что царская власть является основой и хранительницей русского государства. Однако государ-ственная власть должна иметь прочную опору в низах. Поэтому важным
для Столыпина было развитие земщины. Земским людям должны быть передана часть государственных обязательств.
Столыпин считал, что правовое государство должно подразумевать тот факт, что правовые нормы должны были покоиться на точном, ясно выраженном законе. Для защиты прав российских граждан, определения их обязанностей необходим писаный закон.
Таким образом, для Столыпина основами правового государства и граж-данского общества являлись законность и свобода. Преобразование России
в правовое государство во многом зависело от власти. В частности, необходимо было подготовить адекватные реальности законы, сформировать независимую систему правосудия. Однако Столыпин отчетливо понимал, что правовое государство без граждан немыслимо. Поэтому он вносил
в думу законы, ведущие к установлению равноправия отдельных слоев населения и свободе вероисповедания. В этом контексте, его внимание было обращено на неравноправное положение крестьянства, составляющего порядка 80% населения страны. Он хотел освободить крестьян от гнета общины. Столыпин считал, что надо дать выход сильной личности
в крестьянстве, освободить его от невежества, пьянства, лени, различных утопий.
Важную роль в процессе уравнения сословий имел Указ 5 октября
1906 г. «Об отмене некоторых ограничений в правах сельских обывателей
и лиц других бывших податных сословий». Этот закон предоставлял крестьянам широкий круг прав, уравнивающих их в положении с другими категориями населения, в том числе и с дворянством, в отношении государственной службы. Равенство крестьянства с другими сословиями перед законом, по мнению Столыпина, позволило бы сделать дальнейший шаг по пути гражданского равноправия и слияния крестьян с другими сословиями. По указу крестьяне могли без согласия общины поступать
в высшие учебные заведения, на гражданскую и духовную службу, окон-чательно отменялись подушная подать и круговая порука. Крестьянам предоставлялась свобода избрания места жительства.
Еще одним законопроектом, нацеленным на создание правового государства, был документ «О неприкосновенности личности и жилища и тайны корреспонденции». Столыпин охарактеризовал меры, предусмот-ренные в данном законопроекте, как обычные для всех правовых государств. В проекте говорилось о том, что осуждение, задержание и обыск человека возможно только в порядке, определенном законом. В документе говорилось о неприкосновенности жилища, нерушимости тайны почтовых, телеграфных и телефонных сообщений. Одновременно в проекте фиксировались правовые функции полицейских. Арест без санкции судебной власти был возможен только на 24 часа. Таким образом, личность, получив права, включалась
в единое правовое пространство и воспитывалась в духе правопорядка и за-конности. Важной гражданской свободой считается свобода передвижения. Столыпин выступал за снятие ограничений в избрании места пребывания.
На пути перехода от сословного общества к гражданскому сущест-вовали значительные трудности: историческая инертность крестьянства, сопротивление консервативной бюрократии, отсутствие достаточного количества времени. Столыпин считал, что переход к правовому государству растянется как минимум на 20 лет. Однако гибель реформатора, а также мировая война 1914 года и революция помешали реализации реформа-торского плана Столыпина. Его идеи свободной личности, правового государства воплотились в жизнь лишь незначительными фрагментами.
Романенко Е.А.
^ ОБЩЕНИЕ КАК ФЕНОМЕН ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЫ
Постепенно изменяются границы нашего восприятия мира, челове-чество вступает в новую эпоху. Объективные процессы глобализации, урба-низации, интеграции, осознание человечеством себя единой цивилизацией, формирование единой политико-правовой организации, общечеловеческой и общей коммуникативной систем способствуют пониманию права как факто-ра эволюции человечества. С распространением таких идей как «коммуника-ционная концепция права»1, «общечеловеческая ценность», «правовая ком-муникация», «теория коммуникативной реальности»2 связана наша попытка найти «совместную» область, предметность правовой культуры и общения.
Вопрос о связи права и общения, общения и культуры – это вопрос сложный и не однозначный. Выдающиеся правоведы прошлого – П. Нового-родцев, И. Ильин, Б. Чичерин – внесли большой вклад в развитие идеи наци-ональной правовой культуры. Культуру мы будем понимать как общий способ человеческого существования, способ человеческой деятельности
и объективированный результат этой деятельности.
Системообразующим фактором, который объединяет общение и право-вую культуру в единое целое, способствует изучению права как составляю-щей общечеловеческой культуры, является человеческая природа. Общение как элемент культуры образует поле человеческого существования во всем многообразии его проявления. Общение – это, прежде всего, способ бытия человека в мире. Критерием ценности общения и права является челове-ческая личность. В нашем понимании общение выступает не просто усло-вием или результатом человеческой деятельности, а суверенной реальностью человеческого существования, главным жизнеохранительным социальным механизмом. Поэтому неслучайно основными функциями права являются охранительная, регулятивная и коммуникативная функции, направленные
на сохранение и развитие различных социумов и конкретной человеческой личности.
В рамках данной статьи предлагаем понимать пол общением сложный многоплановый процесс установления и развития контактов между людьми, порождаемый потребностями совместной деятельности и включающий
в себя обмен информацией, выработку единой стратегии взаимодействия, восприятие и понимание другого человека1.
Основой всех форм общения является производственное общение. Производство обуславливает форму этого общения и само «предполагает общение индивидов между собой»2. На этой основе складываются разнооб-разные виды общения, различающиеся по предмету, средствам и характеру общения людей. По этим же признакам возможно выделение само-стоятельного вида – правового общения.
Правовое общение – сложное образование, выступающее одновременно в качестве процесса обмена, передачи правовой информации и в качестве неотъемлемого свойства личности, характеризующегося степенью усвоения, принятия, применения и обогащения личностью правовых норм общества. Тем самым правовое общение выступает связующим звеном между право-сознанием и правовой культурой. Так как формирование правосознания – двойственный процесс: сначала идет накопление правовых знаний индивидами или общественными группами, а затем – превращение накоп-ленной информации в личные убеждения. Таким образом, процесс правового воспитания состоит в переходе правовых знаний в правовые убеждения воспитуемых, а в конечном итоге – во внутренние духовные ценности.
Основная задача правовоспитательного процесса будет решена в том случае, когда в правосознании воспитуемых возникнет комплекс правовых знаний и убеждений, правовых потребностей и правовых привычек. Компонентом правового сознания и бытия выступает правовая культура. Присущие ей идеалы, правовые нормы, принципы и традиции могут способствовать консолидации социальных групп, граждан. Она позволяет
не только осуществить правовое общение между людьми, но и регулировать их взаимоотношения в правовой сфере3.
Полагаем, что правовое общение выступает информационно-духовным феноменом правовой культуры. Исходя из этого, можно выделить две сос-тавляющие правового общения – его духовную и поведенческую стороны.
Духовная составляющая правового общения личности включает в себя ее отношение к нормам права, правовым предписаниям, законодательству
и праву в целом. Согласимся с точкой зрения И.А. Ильина, утверждавшего что «правовое общение есть именно духовное общение»1.
Поведенческая составляющая правового общения характеризует реальное поведение личности в обществе. Усвоение норм составляет важную, но не определяющую точку общественного поведения личности. Нередко нарушения норм сочетаются с хорошим знанием нормативных правил. М.Ф. Орзих отмечает, что социально-правовая активность личности проявляется во взаимодействии, взаимоотношении, взаимосвязи между людьми, социально-правовом общении2. Содержание правового общения М.Ф. Орзих видит в связях человека с социальным окружением, опосредо-ванных правом. В действительности содержание правового общения зависит уровня индивидуального правосознания, активности личности, от личност-ных возможностей и способностей, в целом от ориентации человека в мире социальных и правовых норм и ценностей.
Правовое общение основывается на идее формирования общей право-вой воли, в которой совмещается воля одного лица с волей другого. Право-вой способ общения касается не содержания воли, а внешней стороны (фор-мы воли). Ни законодатель, ни судья в правовом общении не могут навязы-вать участникам свою собственную волю. Данный вид общения предпола-гает соединение самоцелей, основывается на свободе субъектов права,
на установлении их взаимной заинтересованности. Законодатель, правопри-менитель выполняют в правовом общении роль посредника – объективного и уполномоченного участниками лица, способного обеспечить связь между субъектами права. Правовое общение знаменует особый тип социального взаимодействия, более совершенный, чем политический тип общения,
так как строится не на физическом насилии и господстве, а на началах разума и справедливости, следовательно, правовое общение есть явление высшего по отношению к политическому общению порядка.
Подход к правовому общению как феномену культуры позволяет характеризовать истоки, значимость и его социальную ценность в широком, общесоциологическом плане. Как феномен правовой культуры правовое общение не только вбирает в себя, ее ценности, но и реализует осново-полагающие требования и достижения цивилизации, обеспечивая тем самым сохранение, а в известной мере и преумножение потенциала материальных, социальных и духовных богатств общества. Так как процесс общения прони-зывает все культурные сферы, то правовое общение играет важнейшую роль в реализации правовой культуры.
Коммуникативная функция правовой культуры реализуется не только
в сфере «сегодняшнего» правового регулирования. Она выступает необхо-димым элементом планирования и прогнозирования правовой культуры, правового культурного строительства и развития. Правовое общение высту-пает как форма меж субъектных взаимодействий свободных и уникальных личностей в сфере права. Правовая культура призвана аккумулировать в себе прогрессивные достижения всех типов правовых культур.
Полагаем, что важнейшее назначение правового общения как феномена правовой культуры и элемента социокультурного пространства это дости-жение единства, что особенно актуально в современных кризисных условиях существования всего мирового сообщества.
Таким образом, происходящие в современном мире глобальные преобразования, обусловленные возвышением личности в социальной сфере, гуманизацией общественных отношений, все чаще воспринимаются правове-дами и философами как процесс становления новой цивилизации, новых способов коммуникации и деятельности, определяющих новые принципы
и правила отношений между субъектами. Исходя из той роли, которая отводится в изменяющемся правовом мире человеку, его правам и свободам, юридическая наука должна быть готовой сформулировать иные подходы, выработать принципиально иной взгляд на право. Речь идет о новом право-вом восприятии, о понимании права не объектно, не отвлеченно от участни-ков правового общения (как внешнего правопорядка, совокупности норм, правоотношений и т.д.), а субъектно, о понимании его как сферы, в которой разворачиваются и реализуются правовые качества человека, его интересы, формируется правовая личность. При таком восприятии права точкой отсчета в правовой системе координат должна быть не норма права или иной внешний по отношению к человеку объект, а само субъективное правовое общение. Такое, субъектное восприятие права предполагает необходимость коренной переработки ряда теоретических положений, пересмотра сущест-вующих правовых конструкций.
Савинов Л.В.
^ ЭКСПЕРТИЗА ЭКСТРЕМИСТСКИХ МАТЕРИАЛОВ: ПРОФЕССИОНАЛИЗМ И ПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА
Проблема экстремизма в современном мире приобретает не только гипотетические, но и вполне реальные очертания. Причина такого развития событий определяется объективными причинами усложнения не только социально-экономической, но и культурной, этнической и религиозной дифференциации современных обществ. Глобализация и ее последствия, основанные на усилении роли миграционного фактора, смешение различных культур, проблема интеграции этнических и религиозных меньшинств в со-общества, принимающие их, приводят к обострению межэтнического и меж-религиозного кроссконтакта, активизации различного рода экстремистских настроений, росту проявлений ксенофобии, этнонационализма и фашизма.
Все это требует не только пристального научного анализа, но и актив-ного и адекватного вмешательства государства и институтов гражданского общества. В решении данной проблемы значима роль политических партий, общественных движений, неправительственных организаций, СМИ, церквей, лидеров общественного мнения, экспертов и т.д.
В условиях современной России как федеративного, многосоставного, мультикультурного и полиэтничного государства наиболее значимой остает-ся проблема политико-правовой оценки этнического экстремизма и эксперт-ного анализа экстремистских материалов.
В силу этого целью работы является актуализация и проблематизация профессионализма и правовой культуры экспертов, исследующих и анализи-рующих экстремистские материалы.
Вопросы политической и правовой оценки этнического экстремизма остаются актуальными направлениями в рамках ряда общественных наук: социологии, политологии, права, социальной конфликтологии и др. Вместе
с тем углубленный анализ позволяет прийти к выводу о существенных провалах как в теоретико-методологическом, так и в эмпирико-исследо-вательском содержании политической и правовой оценки и экспертизы экстремистских материалов. В большей части работы посвящены анализу экстремизма и этнического экстремизма как общего и особенного, а также такой форме экстремизма как терроризм, который в современных условиях значительно потерял социально-политическую остроту.
При этом одна из причин недостаточной эффективности противо-действия экстремизму со стороны судебных и правоохранительных органов связана с объективными трудностями, возникающими при предварительном расследовании и судебном разбирательстве уголовных дел данной катего-рии. Экстремистская деятельность в современной России в большей степени совершается в форме создания и распространения экстремистских материа-лов. Подобные деяния совершаются только и исключительно посредством устной и письменной речи, путем использования продуктов коммуникатив-ной деятельности, то есть, рукописной, печатной, аудиовизуальной продук-ции (а также невербальных средств коммуникации – жестов, мимики, фото-графий, рисунков и пр.). Именно доэкспертная и экспертная (досудебная
и судебная) оценка экстремистских материалов остается наиболее слабым звеном в противодействии экстремистской деятельности.
В силу этого противодействие экстремистской деятельности должно осуществляться по следующим основным направлениям:
мониторинг и анализ общественных настроений и ожиданий по выявлению и предупреждению экстремизма и экстремистской деятельности;
принятие профилактических мер, направленных на предупреждение экстремизма и экстремистской деятельности, в том числе на выявление
и последующее устранение причин и условий, способствующих осуществ-лению экстремистской деятельности; выявление;
адекватная и жесткая оценка экстремизма и экстремистской деятельности со стороны институтов гражданского общества, в первую очередь СМИ;
оперативное предупреждение и пресечение экстремистской деятельности в рамках правоохранительной деятельности МВД, ФСБ
и прокуратуры;
справедливая судебная оценка доказанной экстремистской деятельности в рамках неотвратимости наказания;
квалифицированное и профессиональное экспертное сопровождение правоприменительного противодействия экстремистской деятельности;
научное сопровождение противодействия экстремистской деятельности.
В целях противодействия экстремистской деятельности федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления в пределах своей компетенции в приоритетном порядке должны осуществлять профилак-тические, в том числе воспитательные и пропагандистские, меры, направ-ленные на предупреждение экстремизма и экстремистской деятельности.
Однако правоприменительная деятельность специальных органов
по борьбе с экстремизмом сегодня сталкивается с проблемой сложности экспертных оценок экстремистских материалов.
Эти трудности во многом объективны и связаны главным образом с все еще достаточно низким уровнем специальной подготовки многих экспертов или неадекватным назначением в качестве экспертов лиц. Не владеющих специальными познаниями в требуемой области науки, методологий, методикой и процедурой проведения таких экспертиз.
Другая группа проблем связана со сложностью проведения подобных исследований, недостаточной разработанностью самих методик, необхо-димостью производства комплексных экспертиз экстремистских материалов.
В силу этого на основе анализа различных подходов к исследованию экстремистских материалов предлагается авторская методика экспертизы таких материалов, основанная на полипарадигмальном подходе и понимании любого текста как системного коммуникативного продукта. Поэтому обра-щается особое внимание на доэкспертную оценку и выявление смысла
и контекста экстремистских материалов, основанного на изучении всех стадий создания и распространения таких текстов.
Экспертиза самих экстремистских материалов должна осуществляться по трем основным направлениям: социологическая, лингвистическая и пси-хологическая оценка. В первом случае выявляются мотивы создания и соци-ально значимые смыслы текстов. Во втором случае определяются лингвисти-ческие средства и коммуникативные методы подачи информации. И в тре-тьем случае исследуется психологическая основа текста, а также возможные реакции реципиентов – получателей информации. В комплексе данных под-ходов экспертиза экстремистских материалов должна быть обращена на вы-явление смысловой направленности экстремистских материалов.
Вместе с тем серьезной проблемой является профессиональная ква-лификация экспертов и уровень их правовой культуры. В связи с этим, необ-ходимо согласиться и с теми авторами и специалистами, которые предлага-ют создание в системе Министерства юстиции РФ или Министерства внут-ренних дел специализированных подразделений, проводящих комплексные экспертизы и научные консультации. При этом могут быть достигнуты сле-дующие цели:
1. Унификация алгоритмов и критериев оценки экстремистских матери-алов. При этом свелся бы к минимуму дилетантизм оценках и суждениях специалистов, экспертные заключения отвечали бы требованиям научной обоснованности, достоверности и верифицируемости данных.
2. Обучение и лицензирование специалистов, проводящих экспертные исследования. В результате этих мероприятий произойдет отсев неком-петентных и политически ангажированных лиц, снимутся претензии к экс-пертам в недееспособности и субъективности выводов.
Смирнов С.Н.
ПРАВОСОЗНАНИЕ КРЕСТЬЯН ВЕРХНЕВОЛЖЬЯ в конце XIX – начале XX веков
Верхневолжье, как известно, является одним из центров формирования русской народности, а затем российской нации. Характеристики экономии-ческого уклада и правовой культуры населения Центральной России опреде-лили особенности экономической жизни и менталитета российского общест-ва. В неразрывной связи с традиционным бытом российского крестьянства находилась его духовная сторона жизни. Органической частью правовой культуры являлось правовое сознание. Применительно к рассматриваемой проблематике можно отметить, что правовое сознание тверских крестьян
в конце XIX начале XX в. являлось органической частью, а в известном смысле, образцом правового сознания российского крестьянства.
Верхневолжье осваивалось по инициативе государственной власти
в отличие от многих земель Западной Руси, которые были освоены еще
до возникновения государства, и уж во всяком случае, при значительно более самостоятельной роли широких слоев населения. В силу большой роли государственной власти в освоении центральных русских территорий крестьянство с самого начала оказалось в значительной зависимости
от властных институтов. Эта зависимость приобрела негативный оттенок
в годы опричнины Ивана IV. Вместе с тем мы не можем с уверенностью говорить о сохранении воздействия на общественное сознание крестьянства столь отдаленных во времени событий.
Решающее влияние на специфику правосознания крестьян Центра Европейской России оказали особенности российской модернизации XVIII – XIX вв. и итоги Великих реформ Александра II.
Крестьянство именно в силу сохранения сословной системы оказалось не вполне интегрированным в жизнь российского общества рассматривае-мого периода, и, прежде всего, в его правовую жизнь. Этот фактор способст-вовал самостоятельной организации крестьянскими общинами своего юри-дического быта, который, в свою очередь, воздействовал на правосознание.
В теории права правосознание определяется как совокупность представ-лений и чувств, выражающих отношение людей к праву и правовые явления в общественной жизни1. Не вдаваясь в анализ компонентов правового созна-ния российского крестьянства рубежа XIX-XX вв., можно отметить, что ве-сьма значительную роль в нем играл эмоциональный компонент. Право-сознанию, в принципе, присущ оценочный характер. В правовой литературе отмечается, что правосознание оценивает правовое бытие через призму кате-горий законного и незаконного, справедливого и несправедливого2. Полага-ем, что в правосознании российского крестьянства эмоциональный компо-нент был выражен более отчетливо, нежели рациональный.
Классифицируя правосознание крестьян по уровню («глубине проник-новения в сущность права»), следует отнести его к обыденному право-сознанию. При классификации по субъектам (носителям) правовое сознание, как известно, делится на индивидуальное и коллективное. Поскольку кресть-янство в России в рассматриваемый период составляло отдельное сословие, необходимо определить правовое сознание крестьян как групповое. Вместе с тем, учитывая те обстоятельства, что Россия в течение большей части своей истории являлась аграрной страной, что сельский уклад в значительной мере определял специфику общественно-политической жизни страны, учитывая, наконец, долю крестьян в общей численности населения страны, мы должны признать, что групповое правосознание крестьян в значительной мере определило развитие общественного правосознания в России в рассматри-ваемый период. Отсюда те черты российского общественного правосоз-нания, которые характеризуются как «смешивание права со здравым смы-слом», «подмена правосознания этическими воззрениями»3 и т.п.
В начале XX в. правосознание крестьян стало испытывать серьезное воздействие со стороны других групп населения, прежде всего – рабочих.
В крестьянский быт начали входить газеты. Косвенным отражением начав-шейся трансформации крестьянского сознания служат перемены в крестьян-ском костюме: в моду вошла городская одежда4.
Правовое сознание находится в тесной взаимосвязи с другим элементом правовой культуры правовой деятельностью. Можно сказать, что эти два элемента взаимообусловлены. Перефразируя выражение А.К. Уледова, мож-но говорить о служебной роли правосознания по отношению к правовой дея-тельности1. Правоприменительная деятельность оказывала непосредственное воздействие на правосознание крестьян. В частности, речь идет о механизме самостоятельного, без обращения в государственные и местные органы, раз-решения конфликтных ситуаций. Процедура такого разрешения напоминала судебную процедуру. В связи с этим, считаем уместным использовать тер-мин «неофициальные крестьянские суды». «Неофициальные крестьянские суды» создавались в селах и деревнях при возникновении споров, не под-падавших под юрисдикцию крестьянского, мирового или общего суда. Необ-ходимо указать на такие характеристики: «суды» действовали с санкции органов крестьянского сословного самоуправления, их деятельность была формализована и производилась по стадиям, решение дела определенным образом фиксировалось. Эти «суды» действовали с участием авторитетных крестьян, знающих обычаи, а зачастую также с участием должностных лиц крестьянского самоуправления. Существование механизма самостоятельного разрешения конфликтных ситуаций важный показатель уровня развития правовой культуры крестьян на рубеже XIX XX вв. Причем, хотелось бы подчеркнуть, что этот механизм действовал на основе волеизъявления самих участников конфликта. Стремление решить спор на основе здравого смысла и обычая есть, по сути, стремление решить спор на основе права2.
С учетом вышеизложенного, считаем можно говорить о достаточно высоком уровне развития правосознания и правовой культуры российского крестьянства в рассматриваемый период.
Сорокина А.Ю.
^ КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ В ОБЪЕКТИВЕ РЕГИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ
Идея сохранения и популяризации культурного наследия входит в число приоритетных направлений не только государственных органов разных уро-вней, но и общественных, и религиозных объединений и востребована различными слоями населения, а также инфраструктурой туризма.
В документах последних лет часто используется термин «территория наследия», отражающий связь разного рода достопримечательных мест с конкретными условиями окружающей их среды – техногенной и природной, имея в виду и наличие особого охранного статуса. Согласно Федеральному закону от 25 июня 2002 г. № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ» в качестве культурно-исто-рических памятников рассматриваются города или их исторические центры, представляющие культурно-историческую ценность; уникальные архитек-турные объекты церковного и гражданского назначения; уникальные памят-ники инженерного искусства и мирного труда; археологические памятники первобытности и древнего мира, мемориалы и памятные места, связанные с жизнью и деятельностью великих людей или значительными событиями истории.
Ставропольский край с самобытной историей его многочисленных народов обладает колоссальным потенциалом культурного наследия – как материального, так и неразрывно связанного с ним духовного. Осмысление комплекса историко-культурного наследия лежит в основе формирования перспективного направления социальной и культурной политики региона.
Территория Ставрополья с незапамятных времен была обитаема. Скифы, сарматы, гунны, хазары, монголы, аланы оставили после себя городища и могильники. Здесь же проходил отрезок Великого Шелкового пути. С XVIII в. территория заселялось выходцами из разных губерний России и Украины, активную роль в освоении этих земель играло казачество. Ставрополь и Кавказские Минеральные Воды посещали А.С. Пушкин,
М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой, М.И. Глинка, А.А. Алябьев, А.И.Куприн, В.И. Немирович-Данченко, Д.С. Мережковский, З. Гиппиус и мн. др. писа-тели, поэты, композиторы, художники, политические деятели. Можно себе представить, сколь велико и разнообразно культурное наследие региона.
Высокая значимость культурного наследия и его роли в патриотическом воспитании молодежи делают его охрану одним из основных направлений культурной политики как на федеральном, так и на региональном уровне.
В 1970 г. постановлением коллегии Министерства культуры РСФСР был утвержден список исторических населенных мест, в который вошли такие города нашего края, как Кисловодск, Пятигорск, Железноводск, Буденновск, Георгиевск и Ставрополь. Эти исторические города каркас формирования единой целостной среды региональной системы наследия.
Центр Ставропольского края исторический город Ставрополь. В целях совершенствования правовой базы по обеспечению сохранности памятников истории и культуры было принято 9 документов, в том числе 3 решения Ставропольской городской Думы и 6 постановлений Главы города Ставро-поля. Так, получил статус муниципального музей Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. «Память», который ведет большую работу по патриоти-ческому воспитанию молодежи. В парке «Победы» открыт выставочный комплекс отечественной техники под открытым небом, открыт сквер в честь 55-летия Великой Победы советского народа над фашизмом и т.д.
За последние годы в городе много сделано для того, чтобы монумен-тально-декоративная скульптура органично заняла свое место в архитек-турной среде. В охранной зоне памятников природы, истории и культуры «Старый город» установлен памятник русскому генералу А. П. Ермолову скульптора Н.Ф. Санжарова, восстановлена Триумфальная арка «Тифлис-ские ворота». На мемориальном комплексе «Холодный родник» установлен памятник «Жертвам политических репрессий» скульптора Г.Ф. Катрунова. Перед зданием городского Дворца детского творчества установлен памятник «Юным защитникам Отечества» скульптора Н.Ф. Санжарова. Открыт «Памятник землякам, погибшим в боях при исполнении воинского долга»1.
На территории Кавказских Минеральных Вод 441 официально утверж-денный памятник истории и культуры, из них 50 федерального значения,
в т.ч.