Культура. Образование. Право

Вид материала

Документы

Содержание Структура ценностных ориентаций у подростков Правовой нигилизм в молодежной среде как тенденция современной правовой культуры Субъектность личности как условие развития правовой культуры Кризис правосознания в современном мире Защита культурных ценностей в республике азербайджан Правовая культура и фактор времени

Подобный материал:

• Учебно-методический комплекс по дисциплине направление подготовки 050100 «Педагогическое, 1859.02kb.
• Указатель состоит из 2 разделов: Культура: философия, история, искусство, образование, 540.63kb.
• Программа вступительных испытаний для лиц, поступающих на направление подготовки 050100., 189.59kb.
• Программа аттестационных испытаний Факультет Физической культуры Бакалавриат по направлению, 289.66kb.
• О. В. Бессчетнова Культура и образование: формы и методы взаимодействия Учебное пособие, 2058.48kb.
• Курс лекций по «Мировой и отечественной детской литературе», 784kb.
• Гендерное образование, 942.61kb.
• Американская культура, 3238.88kb.
• Магистерская программа: Технологическое образование. Квалификация (степень) выпускника:, 135.5kb.
• Реферат. Образование в России и за рубежом, 112.29kb.

Раздел 2. Проблемы формирования правовой культуры


Болотова О.В.
^ СТРУКТУРА ЦЕННОСТНЫХ ОРИЕНТАЦИЙ У ПОДРОСТКОВ
С ДЕВИАНТНЫМ И ПРАВОПОСЛУШНЫМ СТЕРЕОТИПАМИ ПОВЕДЕНИЯ


Социально-психологический феномен девиантности подростков зани-мает в современной психологии заметное место. При поисках причин фор-мирования девиантного поведения достаточно часто внимание исследова-телей фокусируется на особенностях системы ценностных ориентаций под-ростков. В нашем исследовании мы предположили, что у девиантных подро-стков наблюдается более выраженная дезинтеграция в мотивационноличнос-тной сфере, ядром которой являются ценностные ориентации, чем у зако-нопослушных подростков. Для проверки гипотезы были использованы 2 основные методики – Тест Юмористических Фраз (В.С. Бабина, А.Г. Шме-лев) и Уровень Субъективной Ценности и Доступности (Е.Б. Фанталова).
В процессе эксперимента было обследовано 36 подростков 12-16 лет
(19 с просоциальным стереотипом поведения и 17 с девиантным стерео-типом поведения). Исследование проводилось на базе 8-10 классов Ставро-польского лицея № 5.

В результате качественного анализа результатов исследования выясни-лось, что у подростков с девиантным стереотипом поведения доминирую-щей сферой в системе ценностных ориентаций, являются ценностные ориен-тации, связанные: 1) с агрессией – самозащитой (1,5 позиция); 2) с взаимоот-ношением полов (1,5 позиция); 3) с деньгами (3 позиция).

Это говорит о значимости для девиантных подростков такой опреде-ляющей поведение смысловой структуры, как самосохранение. При этом может иметь место фрустрация, которая будет связана с реальным или предполагаемым самим индивидом существованием различных факторов, угрожающих физической или психической целостности индивида, и, следо-вательно, их готовность к агрессивному поведению. Во-вторых, это выявляет важность интимно-сексуальных отношений, важность идей, связанных с раз-рядкой напряжения от сексуальной неудовлетворенности. Источником фру-страции в интимно-сексуальных отношениях в данном случае могут быть интериоризированные социальные запреты на проявление сексуальности.
В-третьих, у делинквентных подростков высокой ценностью является материальное благосостояние, а с другой стороны, преобладание этой темы свидетельствует о фрустрациях, связанных с не достатком материальных средств.

Как и следовало ожидать, как для девиантных, так и для законопос-лушных подростков общим в системе ценностных ориентаций является взаимоотношение полов, любовь и друзья (А.Е. Личко), что связано с бурно проходящим в этом возрасте половым созреванием, становлением сексуаль-ности. Подростки в этот период определяются со своей половой идеен-тичностью (Э.Эриксон).

Интересно, что ценность красоты и гармонии оказалась на полярных полюсах у девиантов и законопослушных. Если у законопослушных под-ростков – это «положительная ценность», то для подростков с девиантным стереотипом поведения – «отрицательная ценность». Если у законопослуш-ных подростков происходит гармонизация и повышение уровня развития,
то у девиантных подростков возможны искажения в развитии и регресс некоторых элементов психических функций. Аналогично ценность красоты для законопослушных подростков может идти из созидательных устрем-лений, а отрицательная ценность красоты для девиантов из постоянных деструктивных побуждений.

Для доказательства гипотезы о дезинтеграции в мотивационно-личностной сфере в работе был использован статистический аппарат-определение нормальности распределения исследуемого признака в выборке с помощью среднего квадратического отклонения, использование коэффициентов Фишера (критерий Фишера F по уровню дезинтеграции
в мотивационно-личностной сфере равен 4.5), критерий Стьюдента (критическое значение t - критерия Стьюдента по дезинтеграции в системе ценностных ориентаций (индекс расхождения « ценность – доступность») при заданном числе степеней свободы (у нас 50) и уровне значимости
0,05 равно 3,3) для выяснения значимости различий дезинтеграции
в мотивационно-личностной сфере.

Таким образом, в ходе нашего исследования было обнаружено, что общий уровень дезинтеграции в системе «ценность – доступность» выражен сильнее у девиантов.

Интегральный показатель методики УСЦД – индекс расхождения «ценности – доступности» – в целом может выступать как маркер блокады функционирующих в мотивационно-личностной сфере ценностно-смысловых образований. Высокий уровень дезинтеграции говорит о блокаде в реализации основных ценностей и в достижении жизненно важных целей, их фрустрации, что само по себе может стать криминогенным фактором. Возможно, так происходит потому, что у данных подростков происходит потребностное оформление ценностей (как отмечал Леонтьев Д.А.), и любая фрустрация или пресыщение в их удовлетворении быстрее и сильнее сказывается на соотношении ценности и доступности основных смысловых образований.

Итак, большей криминогенностью обладает дезинтеграция в мотива-ционно-личностной сфере подростков, ядром которой являются ценностные ориентации, вне зависимости от содержательных отличий ценностных ориентаций.


Бутакова Я.С.
^ ПРАВОВОЙ НИГИЛИЗМ В МОЛОДЕЖНОЙ СРЕДЕ КАК ТЕНДЕНЦИЯ СОВРЕМЕННОЙ ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЫ


Молодежь как социальная группа отражает сложную дифференциацию жизни современного общества. Нигилизм современной молодежи подрывает основы гражданского общества в России, препятствует построению демокра-тического, правового государства¹.

Нигилизм (от лат. Nihil – ничто) в широком смысле означает отрицание общепринятых ценностей, идеалов, моральных норм, культуры и т.п. Правовой нигилизм заключается в отрицании правовых ценностей, в неува-жительном отношении к законам и нормативному порядку. К правовому нигилизму следует относить только случаи осознанного игнорирования требований закона, которые, тем не менее, не сопровождаются наличием преступного умысла. Отвергая право, субъект может искать альтернативный регулятор, а может занять только позицию, предполагающую внутреннее отторжение (невосприятие) права в качестве общезначимого регулятора.

Можно выделить следующие проявления правового нигилизма в моло-дежной среде современной России.

1. Несоблюдение и неисполнение требований законов и иных норма-тивных актов, когда граждане живут с убежденностью, что властные структуры – пассивности и не умеют действовать адекватно сложившимся реалиям общественной жизни. Несоблюдение и неисполнение законов наносит не меньший вред общественным интересам, чем их прямое нарушение.

2. Подмена законности прагматической целесообразностью. Молодежь оценивает отношение власти и общества к себе как безразличное или откро-венно потребительское. 77% опрошенных молодых людей полагают: «Когда нужно, они вспоминают о нас». Может быть, поэтому государственно-правовые институты оцениваются молодыми людьми с точки зрения их непосредственной личной полезности или опасности, они воспринимаются как инструменты достижения определенных целей. Законом руководст-вуются лишь в тех случаях, когда это удобно и выгодно, в противном же случае законом пренебрегают или выступают с его критикой.

3. Отождествление права с фактическим действием властных структур. Молодые люди в силу повышенной эмоциональности любое действие пред-ствителей правоохранительных органов, наносящее вред личным интересам, тем более, если такое действие сопровождалось нарушением норм законода-тельства, воспринимают как угрозу личной безопасности, правоохранитель-ные органы, и средства правового регулирования воспринимаются как явле-ния дестабилизирующие, способствующие углублению социальных конф-ликтов и наносящие вред обществу¹. На вопрос «Приходилось ли Вам за по-следний год наблюдать действия сотрудников органов внутренних дел,
при которых, но Ваш взгляд, допускались нарушения прав человека, и если да, то в чем это выражалось?»:

– 22% молодых людей отметили, что такое нарушение выражалось
в грубости и бестактности;

– 18% –в вымогательстве, поборах, взяточничестве;

– 17% –в использовании служебного положения в личных целях;

– 16% – в проявлении жестокости;

– 10% – в попытках исказить факты, фальсифицировать материалы;

– 8% – в отказе принять заявление.

4. Неуважение к суду и правоохранительным органам. Граждане
в случае совершения в отношении их незаконных действий предпочитают
не прибегать к помощи правоохранительных органов, не обращаться в суд,
а решать проблему самостоятельно, при посредстве иных (зачастую криминальных) структур, уважаемых в соответствующей молодежной среде лидеров. Это связано как с негативным отношением к деятельности правоохранительных структур вообще, так и с неуважением к принимаемым ими решениям. 36,7 % молодых людей при нарушении их прав обращались
к друзьям, 30,3 % защищали свои права самостоятельно, и только 15,8% респондентов обратились в суд, в милицию или прокуратуру.

5. Аполитичность и отсутствие сопричастности к делам государства
и общества. Из-за отсутствия у государства внятных и поддерживаемых большинством целей общественного развития, мобилизирующих ценностей и идеалов молодежь теряет ощущение Родины. Значительная часть молодых людей не считает себя гражданами России, готовыми к реализации своих прав и обязанностей. 70% молодых людей считают, что человек должен жить в той стране, где ему выгоднее жить¹.

Инициаторы и руководители реформ последних лет оказались не спо-собны привлечь молодежь к широкому участию в общественных преобразо-ваниях. 27% опрошенных объясняют свою пассивность недоверием к поли-тикам, а 40%– «наличием более важных проблем». Большая часть (77 %) предпочла бы реализовывать свою активность в неполитических органи-зациях (спортивных, музыкальных и т.д.)

Молодым людям свойственно отрицательное отношение к личному уча-стию в обеспечении правопорядка – нежелание оказывать содействие право-охранительным органам: сообщать о фактах противоправного поведения, выступать в качестве понятых при производстве следственных действий, свидетелями в процессе расследования правонарушений. Поведение моло-дых людей нередко сопряжено с демонстративным противопоставлением личных интересов общественным.

В конечном итоге, отрицая правовую идеологию, разрушая правовые взгляды, представления и установки, правовой нигилизм способствует дестабилизации взаимоотношений в обществе, порождая конфликты и про-тиворечия. На формирование правового нигилизма в молодежной среде
в значительной степени оказывают влияние факторы социальной среды,
в частности: деидеологизация и коммерциализация общественных отноше-ний, смена ценностных идеалов с ярко выраженной ориентацией на идеалы западной демократии, в связи с чем формируется прагматическое восприятие государственно-правовых институтов, отрицание традиционных ценностей.

В современном государстве доминируют стереотипы, традиции, сфор-мировавшиеся в предшествующий период общественного развития. Поколение же молодых людей сталкивается с тем, что эти ценности не «ра-ботают» в реальных условиях, однако поколением «отцов» не предпри-нимается действенных мер по консенсуализации традиционных ценностей
с современными условиями жизнедеятельности общества. Возникающее противостояние ведет к формированию в молодежной среде ряда собствен-ных субкультур (наркокультура, виртуальная субкультура). Они восполняют нехватку реального общения, внимания со стороны близких, эмоциональ-ного тепла, разнообразных впечатлений, а также снимают стрессы, фобии различного вида¹.

Вместе с тем, мы являемся свидетелями формирования нового типа правовой культуры и правосознания. Так называемые «яппи» представляют собой группу образованных, высококвалифицированных, высокоопла-чиваемых специалистов с растущим уровнем жизни, уверенных в себе, живущих в мегаполисе. Это молодые люди с высшим образованием, хорошо зарабатывающие, непременно трудоголики с карьерными амбициями.
На первом месте – бизнес и карьера, времени на личную жизнь и отдых
не остается. Данную сложившуюся в молодежной среде субкультуру можно расценивать, в том числе как форму протеста. Осознавая невозможность полного восприятия традиционных для культуры «отцов» ценностей и сте-реотипов поведения в правовой сфере, ее представители не уходят от реаль-ности в отличие от виртуалов и наркоманов, а создают новую культуру².

С помощью правовых средств можно успешно преодолевать деформа-цию правового сознания молодежи. Подобная работа может осуществляться по следующим направлениям:

– целесообразна особая государственная политика в отношении молодежи в связи с особой социально-экономической незащищенностью данной категории населения и особой ее значимостью для будущего страны;

– необходим целый комплекс мер по совершенствованию деятельности правоохранительных органов, реабилитации их в глазах населения, привлечению молодежи к участию в обеспечении правопорядка;

– нацеленность государственных мер на формирование активной гражданской позиции молодежи может проявляться в широком использовании стимулирующих и поощрительных средств воздействия
в различных сферах общественных отношений;

– государство должно быть заинтересованно в создании режима наибольшего благоприятствования для проявления научной и творческой инициативы молодежи;

– особое внимание должно отводиться правовому воспитанию и обес-печению процесса правопреемственности в стране.

К сожалению, в России исторически утвердился радикальный тип поли-тического и правового воздействия, ориентированный на проведение экстре-нных и кардинальных мер, на революцию, а не на реформу. Отечественный тип правового радикализма – это обращение к ценностям кардинального изменения и социального равенства в ущерб ценностям порядка и свободы.


Гнидина Ю.А.
^ СУБЪЕКТНОСТЬ ЛИЧНОСТИ КАК УСЛОВИЕ РАЗВИТИЯ ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЫ


В современном юридическом образовании преимущественно делается упор на знание текста и смысла (с точки зрения законодателя) источника права и технологии его применения, а базовый, контекстуальный уровень, уровень духа опускается, хотя именно от него зависит направленность конк-ретного профессионального юридического действия, а значит, и его резуль-тат. Представляется очевидным, что любая правовая система выражается
и функционирует на двух уровнях. Во-первых, это философия (дух, культу-ра, контекст, намерение), которая определяется потенциальными и абстракт-ными целями участников законодательного и правоприменительного процес-са. Во-вторых, это технология, то, что может быть формализовано, выражае-мая в самих текстах нормативных актов и в процессуально регламенти-рованных действиях.

Однако опыт показывает, что философия без технологии бессильна, тех-нология без философии слепа. Именно философия, если она разделяется со-обществом людей на уровне добровольного соглашения и исполнения, явля-ется гарантом соблюдения технологии. Именно философия реализуется в ка-честве правосознания и правовой культуры общества, реализуется одновре-менно как профессиональная компетентность и человеческая порядочность и ответственность. Это глубинное личностное свойство не может быть форма-лизовано, но может быть целенаправленно сформировано в системах образо-вания и воспитания, и этому есть рациональные основания.

Если профессионал владеет контекстом, он может управлять процессом. Выход из ситуации кризиса правовой системы (кроме технических реформ системы права и системы законодательства) – это воспитание юридической элиты, которая владеет контекстом правового взаимодействия в целом,
на уровне глубинного личностного осознания и принятия принципов права, ведь владение контекстом предопределяет выбор лучшей из возможного методологии для осуществления какого-либо процесса. Таким образом, ключевым вопросом развития правовой системы в целом становится вопрос о носителе духа права, правовой культуры, т.е. о личности.

В современном гуманитарном знании, предлагающем множество описа-ний общества, каждое из которых имеет свою методологическую основу
и выражает на соответствующем ей языке «практические» явления и отно-шения, обострилось осознание методологических «разрывов», что прояв-ляется в возникновении междисциплинарных отраслей знания, вызванном,
с одной стороны, плюрализмом научных точек зрения, с другой стороны, ростом внимания социальных дисциплин к научному аппарату друг друга, т.к. именно последнее открывает ресурс для их взаимного идейного обога-щения. Однако в юриспруденции до сих пор недостаточно внимания уделяя-ется такому базовому для описания социальной реальности моменту как со-отношение государства, права и личности. Личности именно в качестве оп-ределяющего, экзистенциального феномена. В теоретической юриспруден-ции внимание исследователей сосредоточено на проблеме взаимосвязи госу-дарства и гражданского общества, при этом личность (в ее бытийственном аспекте) как носитель правовой культуры опять оказывается за рамками на-учной рефлексии. Остаются неосвещенными глубинные механизмы взаим-ного влияния государства, личности и гражданского общества; теряется воз-можность полноценного описания и более точного осознания характера этой взаимосвязи, эффективного управления протекающими на этом уровне про-цессами. Последнее выражается, в частности, в недостаточной способности управленческих и властных структур адекватным образом реагировать на ус-ложняющиеся запросы социума, о чем свидетельствуют такие социальные явления как, например, бюрократизация управления и отсутствие прозрач-ности его механизмов, приоритет их реализации перед реализацией целей человека и гражданина, связанная с этим формализация прав личности и т. д.

В поле гражданского общества принцип установления разумного балан-са интересов различных социальных слоев реализуется на уровне горизон-тальных связей благодаря взаимодействию ответственных грамотных лично-стей. Свобода принятия решений и ответственности за их реализацию в пра-вовой практике обуславливается «субъектностью» личности, т.е. осознанием целей и ценностей (тем, что традиционно принадлежит к области «духа»), направляющих взаимодействие людей в частной и публичной сферах жизни. Поскольку функция права состоит в регулировании социальной практики,
то при анализе условий развития правовой культуры субъектность (аспект личности, связанный с укорененностью личности в бытии) необходимо учи-тывать. Этим определяется необходимость принципиального пересмотра ме-тодологических позиций, означающая переход из области анализа правовых механизмов исключительно как «технологий» в область исследования
их с точки зрения «духа» в веберовском понимании этого слова.

Методологические установки, выработанные философской и социально-политической мыслью ХХ в. (фундаментальной онтологией М. Хайдеггера, политической социологией Н. Лумана и т.д.) позволяют говорить о том, что возможна гармонизация правовой системы не только посредством политико-правовых механизмов, но и посредством изменений на уровне личности, связанных с ее атрибутивными свойствами. Философия позволяет описывать эти изменения на феноменологическом уровне. При этом очевидна фунда-ментальная невозможность их технологизации, выведения на уровень соци-альной технологии или юридической процедуры. Причиной этого является онтологическая укорененность личности, выражающаяся в ее субъектности.

Игнорирование того факта, что личность онтологически инициирует
и поддерживает взаимосвязь государства и гражданского общества, привело к тому, что в научном теоретико-правовом поле категории личности, общества и государства фигурируют как гомогенные, по умолчанию употре-бляются как однопорядковые, принадлежащие к одному и тому методологи-ческому уровню описания, что, на наш взгляд, обосновано исключительно сложившейся традицией. Однако методологически более корректным в дан-ном случае будет являться рассмотрение их в едином смысловом поле, на ко-тором происходит их методологическое «сращивание», проясняются некото-рые проблемы соотношения, но сохраняются условия для дальнейшей интер-претации целостного смысла.

В любой политической системе государство играет ведущую роль, выступает своего рода формулой ее самоописания. Первостепенная роль государства распространяется и на все другие подсистемы общества, что означает конституирующую роль государства по отношению к правовой ре-альности. Одновременно указанная роль подразумевает ответственность за выбор государством направления, в котором действует любая создаваемый нормативный акт, а равно за его «качество». Ответственность государства перед гражданином является одним из ключевых принципов современного правового устройства. Однако с точки зрения рядового гражданина она, как и само государство, воспринимается в качестве абстрактного образования, некой ментальной конструкции¹. Будучи констатированной в праве, ответст-венность формаль-но возлагается на государство в том смысле, что реально, т.е. экзистенциально и онтологически она реализуется через конкретных лю-дей. Таким образом, исследование природы государства и права, их предель-ных оснований, должно включать идею личности как свой конститутивный момент, связывающий теоретико-правовой и экзистенциальный аспекты правовой реальности.

Государство конституирует сферу социально значимых отношений посредством придания им правовой структуры. Н. Луман указывает, что сов-ременные исследования государства базируются именно на различении госу-дарства и гражданского общества, но «как можно приписывать действие государству, если оно не существует реально само по себе – у него отсут-ствует свобода воли вне контекстуальных связей с обществом»¹. Присут-ствие свободы воли как возможность действовать «изнутри» себя можно констатировать только в отношении личности, и это положение является об-щим местом для антропологии (социальной, философской, политической), при этом практически оставаясь за гранью внимания теоретико-правовых исследований.

Таким образом, для установления методологически непротиворечивого соотношения между государством, правом и личностью требуется рассмо-трение контекстуальной связи между ними, которая выявляет третий, наибо-лее широкий, аспект в понимании правовых явлений, основывающийся на их общесоциальной роли (установлении правил для социально значимых взаимодействий) и выявляющийся при исследовании позиции государства
с позиции отдельной личности.

В контексте данной статьи личность рассматривается, во-первых, как субъект отношений и сознательной деятельности, устойчивая система соци-ально-значимых черт, характеризующих индивида как члена общности², во-вторых, в качестве такого элемента социальной реальности, который наделен онтологическим статусом и является носителем духа в против-положность правовым технологиям, таким статусом не обладающим. Обладание личнос-тью свободой воли предполагает ее онтологическую и экзистенциальную способность нести ответственность, а значит, выступать таким социальным субъектом, который способен устанавливать правильные (в смысле адекват-ные) формы социальных проявлений, уже тем самым их регулируя. В том случае если личность не проявляет субъектности, т.е. не осознает свободу своего выбора, при этом перекладывая ответственность на социальные усло-вия и подчиняясь им по неосознаваемому, то от этого человек попадает в си-туацию отчуждения по отношению к праву в целом, и социальная ситуация характеризуется такими категориями как «отчуждение», «правовой ниги-лизм», «правовой конформизм». Как отмечает М.В. Шугуров, «отчуждение начинается с того момента, когда личность перестает культивировать качест-венное своеобразие своего бытия»¹, т.е. перестает отвечать за «собственное» и «оригинальное», подпадая под стереотипы социальных взаимодействий
и возлагая на них ответственность за свои поступки. И если формирование правовой системы на уровне целого происходит как самоорганизация, то на уровне конкретной личности осознание и принятие права имеет характер целенаправленных, а значит, осознаваемых изменений, которые являются основой для развития социальной общности.

Кроме того, в концепции правового государства, разрабатываемой
в рамках теоретической юриспруденции, последовательное связывание госу-дарственной власти осуществляется через режим правового ограничения. Оно реализуется через закон, который, с точки зрения законодательной про-цедуры, принимается и реализуется от имени самого же государства, т.е. государство должно вводить ограничения в отношении себя самого. Однако, очевидно, что государство само себя никогда не ограничит, и подлинным ограничением его власти может стать только ответственная, осознаваемая воля личности. И потому действительные изменения в правовой реальности надлежит связывать именно с личностью, точнее с процессами, протекающи-ми в личностных структурах (в частности, обеспечивающих реализацию субъектности и связанных с категориями «смысл», «поступок», «ответствен-ность», «свобода выбора»), на уровне более глубоком, чем исследуемый
в политической антропологии, социологии, психологии, рассмотрение кото-рого невозможно в рамках юриспруденции и составляет предмет философ-ского анализа.


Калинина Е.Ю.
^ КРИЗИС ПРАВОСОЗНАНИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ


Одной из важных проблем на современном этапе развития государства и общества является кризис правосознания. Он проявляется в самые трудные моменты, переживаемые народом, и характеризует состояние самоиден-тификации нации: отсутствие чётких ориентиров для дальнейшего про-движения народа по своему историческому пути. Сегодня такая ситуация оказывается глобальной. Бурное развитие ХХ в. натолкнулось на подводный камень, который сегодня заставляет нас переосмыслить направление движения нашей цивилизации. Принципы, воспринятые послевоенным миром, казавшиеся справедливыми, сегодня во многом показывают свою несостоятельность, что вызывает кризис в правосознании целых народов.

В середине ХХ в. после войн, которые поколебали самоуверенное спокойствие Европы, казалось, что мир подлежит переделке, поскольку основы его развития устарели и более не годятся для достижения тех благородных целей, достижение которых казалось так близко тогдашней молодёжи. В тот период поведенческие условности, диктат традиционного общества, авторитарных режимов, ценностей предыдущего поколения стали, по мнению протестующих, сковывать их право жить так, как они считали нужным, действовать в меняющейся политической реальности, выдвигать свои идеи и реализовывать свои стремления. Это выражалось
в новых формах искусства, отрицании традиционных консервативных ценностей и появлении новых идеалов и героев. Лозунгом молодёжи стало установление мира, свободы, независимости, а это означало возможность сосуществования разных взглядов и уважение противоположных мировоз-зрений. По крайней мере, такие ценности декларировались, а это означало, что любые границы установлены для того, чтобы лимитировать полную свободу, которая должна была стать залогом нового справедливого мироуст-ройства. Тогда же знаменем нового общественного, а, следовательно, поли-тического и правового порядка, стали либерально-демократические права
и свободы, и эта довольно старая теоретическая концепция вдруг обрела вторую жизнь.

Главным принципом стала идея свободы, видимо, свободы всего
от всего, поскольку любые запреты воспринимались негативно. Запрет стал атрибутом отжившего, старого, косного, традиционного. В результате тради-ционное мировоззрение, сутью которого является охранительность, сначала подверглось ревизии, затем осмеянию, а в результате – здание тради-ционного общества начало медленно, но неукоснительно обсыпаться под по-рывами этого всеохватывающего урагана. Запреты стали служить возмож-ности их нарушить, и это воспринималось как хороший тон. Эпатаж
и оригинальность стали модными тенденциями в культуре и искусстве. Свобода стала пониматься как безграничная возможность. Основой сосу-ществования, казалось бы, должно было стать огромное множество идей,
а соответственно, подавление интолерантности традиции ко всему новому, чуждому основной идее, господствующей в обществе.

Одновременно стала развиваться идея открытого, безграничного, гло-бального мира. Границы как идеологические, так и географические отрица-лись. Образцом для подражания для «дряхлеющей Европы» стали молодые, активные, «здоровые» Соединённые Штаты Америки. Одной из основ этого общества стал протестантский мессианизм, который вполне вписывался
в мировую ситуацию, когда молодое поколение Европы искало себе лидера. Так проявилась на международном уровне давняя идея «америкоцентризма», осмеявшая устаревший и немодный «европоцентризм» пристыжённой Европы, последним аккордом разложения которой стал национал-социализм со всеми его последствиями и потерями. А ведь не секрет, что национал-социализм и фашизм стали крайними проявлениями буржуазной европей-ской культуры, которую так часто называли лицемерной, поскольку она сло-вно бы не замечала меняющийся мир, наличие новых тенденций, усиление тех или иных субкультур в устоявшейся общественной иерархии. Некоторые из этих субкультур, право на существование которых буржуазная Европа
не признавала, выросли за пределы своего существования и стали требовать освоения новых пространств, держателями которых были чопорные сосло-вия, которые не использовали в полной мере возможности этих пространств, но и не позволяли никому больше их осваивать. Итак, старые традиции были объявлены причиной всех бед, постигших Европу и мир.

Результатом должно было стать построение глобального толерантного мира, в котором бы сосуществовало множество идей и культур на абсолютно равных условиях. Однако вопреки этим прекрасным ожиданиям в конце
ХХ в. мир оказался на грани безыдейности, того, что называется «идейным вакуумом», который в свою очередь порождает социальную апатию, пассивность, недоверие, правовой нигилизм, наконец, а в худшем случае, анархистские настроения, пассивное и активное сопротивление власти. Правосознание оказывается в глубоком кризисе, полная свобода мысли порождает отсутствие мысли, свобода слова ведёт к тому, что людям нечего сказать друг другу, свобода вероисповедания приводит к гибели богов.
И в результате политические партии борются друг с другом за право пребывания у власти на четырёхлетний, как правило, срок, а народ наблю-дает за этой борьбой без интереса и с определённой долей усталости и иро-нии.

Идея толерантности и полной свободы замкнулась на самой себе. В слу-чае со свободой это было связано с наличием естественных границ свободы, которых протестующие не желали замечать. Это, во-первых, ответствен-ность, а во-вторых, свобода оппонента. В случае с толерантностью оказа-лось, что полная толерантность не существует, и человек, который искренне хотел бы стать толерантным, может столкнуться с кризисом личного право-сознания и осознания себя в этом мире. Ведь если некто позиционирует себя как толерантного человека, то, столкнувшись с некоей идеей, быть может прямо противоречащей его собственной, но при этом не являющейся отрица-тельной (напр., религиозная идентификация), он должен столкнуться с внут-ренним конфликтом. Как человек толерантный он должен полностью при-нять эту идею, и уж, конечно, он не должен вступать в конфликт с носителем этой идеи и по её поводу. Это было бы явным признаком интолерантности
и непризнания права на свободу оппонента. Вместе с тем, будучи человеком, искренне верящим в свою идею, с помощью которой он позиционирует своё место и роль в этом мире, он не может полностью принять идей своего кон-трагента, поскольку это означало бы признать ошибочность своей идеи. Сле-довательно, проявив себя толерантно, он либо на самом деле не проникается чуждой ему идеей, то есть лицемерит, либо не до конца верен своей идее, тогда он лицемерит перед самим собой, что, быть может, ещё хуже.

Вместе с тем повседневностью стало постоянное присутствие в нашей жизни разнообразных социокультурных конфликтов разной направленности: межнациональных, культурных, гендерных и других. Оказалось, что борьба за полную свободу различных социальных групп и субкультур привела не к гармонии различных интересов, а, напротив, к постоянным конфликтам. Чаще всего эти конфликты носят экономический характер, поскольку, став официальными, субкультуры, которые ранее не признавались официальной культурой, стали требовать дополнительного финансирования от государст-ва на основании того, что теперь они равны (или даже «равнее») официальной культуре. В противном случае речь, как правило, идёт о дис-криминации со ссылкой на нормативно-правовые акты. В этом случае офи-циальной культуре приходится трудно, ведь с ней борются её же оружием. Ранее, в традиционном обществе, официальная культура часто сама приме-няла нормы закона против субкультур, наличие и деятельность которых про-тиворечила основам этого общества. Теперь же официальная культура часто сама подвергается преследованию, в том числе в рамках закона, который изначально должен был бы защищать именно эти устои.

Выходом из ситуации становится пересмотр сложившихся идей, которые привели к кризису правосознания и самоидентификации как самого себя, так и целых народов. Этот кризис не первый в мировой истории,
и выходом из него может послужить, во-первых, возвращение категории границы, которая сама по себе не является отрицательной. Отрицательным это понятие становится в том случае, если, замкнувшись, человек или сис-тема (например, общество, субкультура, государство) отгораживаются
от всего остального мира. В режиме автаркии долгое и тем более успешное существование невозможно. Однако границы, установленные традицией
и выработанные веками, являются необходимыми в силу самой природы человека. Поведение человека стереотипно изначально, подвержено нормированию. Понятие норма также не отрицательно. Это правило, выработанное практикой и наиболее успешное в опыте поколений, которые тщательно отбирают те стереотипы поведения, позволяющие удачно действовать в стандартных жизненных ситуациях. Возможности человека ограничены, и поэтому он не может каждый раз в каждой ситуации действовать по-разному. Поведение стереотипно, как стереотипна и сама культура. Вырваться из этих рамок можно исключительно с помощью средств, этими рамками ограниченными. Таков и правовой опыт, в рамках которого складывается правовая культура и правосознание.

Осознание границы необходимо ещё и потому, что современный конфликт зачастую связан с тем, что субкультуры, ранее считавшиеся маргинальными, легализовав в современном обществе своё положение, нередко стремятся «подмять под себя» официальную культуру, отомстить
за годы и века нелегального положения, а может даже преследования
в рамках закона.

Необходимо осознать, что есть нечто незыблемое – традиция, то есть исторический коллективный опыт народа, существующего в конкретных исторических, природных, политических и иных обстоятельствах. Этот опыт выработал определённые правила, которые можно осудить, можно корректировать, но нежелательно и даже опасно ломать. Именно в этом обстоятельстве причина того, почему невозможно импортировать успешно зарекомендованные в одном государстве (тем более, регионе) институты. Традиция, политический и социальный опыт объективно обусловлены, и их слом повлечёт за собой слом правосознания и самоидентификации народа,
а затем прекращение существования его самого и государства.

Эта традиция, в частности, обусловливает социальные границы, в рам-ках которых сосуществуют различные группы и субкультуры. Эти границы должны быть подвижными и могут и должны подвергаться коррекции.
В противном случае общество ждёт социальная революция, которая объек-тивно расставляет группы и субкультуры на места. В этом процессе есть незыблемая составляющая, некая общественная константа, которая скорее не осознаётся, а ощущается обществом подсознательно. Но есть и переменная, которая зависит от исторических обстоятельств. Путь народа можно коррек-тировать, но нельзя развернуть, резко бросить на другой путь развития, кото-рый быть может для других государств был более успешным. Но существует то, что нельзя отнять ни у одного народа, поскольку это приведёт к его гибели. Раскол правосознания также может привести к необратимым послед-ствиям, не зря в ХХ в. появилась категория «страна, страдающая шизофре-нией». Однако этот раскол в правосознании можно и нужно преодолевать.

Во-вторых, важным шагом выхода из кризиса правосознания будет служить не признание равенства всех субкультур, а нахождение между ними общих граней. Культуры не являются плоскими, а, следовательно, всегда су-ществует возможность обнаружить нечто общее, что и будет являться интер-национальным, межкультурным. Уважение чуждого и диалог через общую грань могут служить залогом предотвращения и разрешения конфликтов. Если при этом подключится государство, предприняв попытку разрешить социально-экономические проблемы, которые в основном служат источни-ком конфликтов в современном мире, то может появиться возможность но-вого сосуществования в глобальном мире. Кроме того, к разрешению кон-фликтов должна подключаться и система образования, в рамках которой необходима выработка новых принципов, способствующих воспитанию ответственного человека, глубоко уважающего, прежде всего, свою собстве-нную культуру. Представляется, что только такой человек сможет столь же глубоко уважать культуру других людей.


Гафарова Г.Н.
^ ЗАЩИТА КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ В РЕСПУБЛИКЕ АЗЕРБАЙДЖАН


Культурные ценности являются исторической памятью народа. Они
в хронологическом порядке повествуют о его взлетах и падениях, победах
и поражениях. Поэтому охрана и пропаганда этих ценностей является перво-степенной задачей государства. Культурное наследие, дошедшее до наших дней, лишь малая часть того, что было создано нашими предками. Большая их часть была утрачена в силу времени, а другая – в результате военных кон-фликтов и стихийных бедствий. Главным гарантом сохранности культурных ценностей всегда являлось государство. Именно в государственных музеях была сосредоточена основная их часть, и они являлись их главным защитни-ком. Примером могут служить постановления 20-х гг. ХХ века, принятые
в РСФСР, а позднее в Азербайджанcкой Советской Республике, о создании государственных музеев для охраны, пропаганды и изучения культурного наследия. Благодаря данному решению многие памятники были сохранены
и дошли до нас. Они являются «живыми» свидетелями прошедших времен.

Кроме того, определенная часть культурных ценностей осталась у физи-ческих лиц, которые распоряжались им по своему усмотрению. Некоторые из них были перевезены за границу, а некоторые остались в частных коллек-циях. При этом многие частные коллекции не были официально зарегистри-рованы. Для контроля над подобными коллекциями были привлечены органы госбезопасности и правоохранительные органы. После распада СССР контролирование осложнилось, поэтому некоторые культурные ценности оказались за границей. В сохранении, изучении, пропаганде культурных цен-ностей ЮНЕСКО играет важную роль. Особое внимание они уделяют разви-вающимся странам и странам бывшего СССР. Они обеспечивают эти страны надлежащими материалами, проводят тренинги и семинары. На ее базе соз-дана организация ИКОМ, которая непосредственно занимается вопросами охраны, изучения, пропаганды памятников. Главным их помощником являя-ются музеи. Данная организация имеет свои представительства во всех странах мира.

ЮНЕСКО и ИКОМ тесно сотрудничают с международной органи-зацией Интерпол, которая оказывает помощь в розыске украденных куль-турных ценностей.

Со стороны ЮНЕСКО было принято 7 конвенций и 2 декларации, которые используются во всех странах под ее эгидой.

Конвенции:

• Охрана культурных памятников и помощь развитию культуры
  
• Охрана культурного наследия (2003)
  
• Охрана подводных культурных ценностей (2001)
  
• Охрана мировых культурных ценностей и природных богатств (1972)
  
• Регулирование при помощи законодательства незаконно ввезенных и вывезенных произведений (1970)
  
• Охрана памятников во время военных конфликтов (1954)
  
• Защита авторских прав (1952, 1971)
  

Декларации:

• Разнообразие и разноплановость культур (2001)
  
• Защита от преднамеренного уничтожения культурного наследия (2003)
  

Азербайджан, как и многие государства, присоединился к принятым ЮНЕСКО документам. Поэтому было принято решение о принятии закона на основе уже существующих международных актов. Данный закон должен был предотвратить «утечку» произведений за границу.

К работе над проектом были привлечены эксперты, музейные сотруд-ники, представители правоохранительных органов и таможни. В результате было принято решение, которое преследовало следующие цели:

• сохранение на своей территории культурных ценностей, т.к. они могут иметь значение для истории, наследия и престижа страны;
  
• ввоз и вывоз определенных культурных ценностей либо должен быть обложен налогом, либо сертифицирован.
  

Вышеуказанные положения нашли свое отражение и в законодательстве Азербайджанской Республики. Министерство культуры и туризма Азербай-джанской Республики на своей базе создало несколько специализированных комиссий. Именно эти комиссии отвечают за выдачу сертификатов физии-ческим лицам. Благодаря комиссиям многие культурные ценности остались в пределах нашей республике.

Подобные экспертные комиссии существуют на базе крупных республи-канских и национальных музеев. Это Национальный музей истории Азер-байджана, Азербайджанский Государственный музей искусств, Азер-байджанский Государственный музей ковра и декоративно-прикладного искусства, Азербайджанский музей музыкальной культуры, Азербай-джанская Национальная библиотека.

Сертификаты выдаются в том случае, если произведения не имеют истерической, художественной и музейной ценности. Помимо этого, экспертные комиссии выдают экспертные заключения, в которых даются полные сведения о представленном предмете. При этом, если он имеет раритетную ценность, то предмет не вывозится из страны.

Упомянутые экспертные комиссии несут юридическую ответственность за выданные документы и могут быть привлечены к ответственности,
а в случае неудовлетворительной их деятельности могут быть распущены.

Наравне с музейными сотрудниками за сохранность культурных ценностей отвечают сотрудники таможни и местного отделения Интерпола. Их совместная деятельность способствовала сохранению культурных ценностей в пределах нашего государства. Следует отметить, что подобная практика охраны культурных ценностей характерна для всех стран Европейского Союза и стран бывшего СССР.


Абакумова Т.И., Голоскоков Л.В.
^ ПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА И ФАКТОР ВРЕМЕНИ


Категория времени в российском праве представлена в виде небольшого количества правовых норм, но, тем не менее, эта категория проявляется вез-де и во всём. Это позволяет нам поставить вопросы в сфере правовой культу-ры как одного их разделов теории права и предложить общие решения ряда назревших проблем теории права и отраслевых правовых наук. Имеющиеся в законах нормы, учитывающие сроки, – это частные проявления категории времени, основная часть содержания которой в праве не получила отражения вообще. Это своеобразный итог развития правовой культуры.

Как отметили древние римляне,