Книга рассчитана на работников суда, прокуратуры, адвокатуры, мвд, кгб, преподавателей и студентов юридических учебных заведений

Вид материала

Книга

Содержание Глава вторая ОТГРАНИЧЕНИЕ ЗАВЕДОМО ЛОЖНОГО ДОНОСА И ЗАВЕДОМО ЛОЖНОГО ПОКАЗАНИЯ ОТ СМЕЖНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИИ § i. заведомо ложный донос и смежные преступления

Подобный материал:

• Б. С. Волков Вмонографии раскрываются понятие и юридические приз, 4501.04kb.
• Учебное пособие для студентов высших учебных заведений Махачкала 2008, 6753.55kb.
• Ф. Р. Сундуров Рецензенты: заместитель председателя Верховного суда тасср, 2148.94kb.
• Учебное пособие Издание второе, переработанное и дополненное Минск Право и экономика, 1112.22kb.
• Монография подготовлена, 2369.9kb.
• Основы управления персоналом, 4996.78kb.
• Системантика, 2646.49kb.
• Ставрополь, 2226.38kb.
• Р. С. Белкин криминалистическая энциклопедия, 5026.16kb.
• Cols=2 gutter=27> С. И. Черепинский учебное кино: история становления, современное, 2532.72kb.

Глава вторая

ОТГРАНИЧЕНИЕ ЗАВЕДОМО ЛОЖНОГО ДОНОСА И ЗАВЕДОМО ЛОЖНОГО ПОКАЗАНИЯ ОТ СМЕЖНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИИ

Анализ составов заведомо ложного доноса и заве­домо ложного показания окажется неполным, если не будут рассмотрены вопросы отграничения их от других смежных преступлений. Вопросы отграничения преступлений имеют важнейшее значение в уголовном праве. С ними непосредственно связаны правильная оценка и квалификация преступлений.

Правильная квалификация преступлений — основа соблюдения социалистической законности. В Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 18 мар­та 1963 г. «О строгом соблюдении законов при рассмотрении судами уголовных дел» указывается, что выполнение поставленной Программой КПСС задачи ликвидации преступности в стране, может быть достигнуто лишь при условии строгого и неуклонного соблюдения законов. Как отметил пленум, никакие нарушения законности не могут быть оправдываемы ссылками на то, что это необходимо якобы в целях усиления борьбы с преступностью. Каждое уголовное дело, независимо от характера и тяжести совершенно­го преступления, служебного и общественного положе­ния обвиняемого, должно разрешаться в точном соот­ветствии с требованиями норм уголовного и процес­суального права. Суды должны точно и неуклонно соблюдать требования уголовного законодательства, не допускать осуждения лиц, в действиях которых отсутствует состав преступления, а также случаев не­правильной квалификации содеянного и назначения мер наказания без учета обстоятельств дела и личности виновного. Совершенное преступление должно быть

квалифицировано в точном соответствии с законом, предусматривающим уголовную ответственность за это деяние, и никакие отступления от этого требования недопустимы¹.

В другом постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 6 октября 1970 г., принятом в связи с обсуждением задач судебных органов по выполнению поста­новления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 30 июля 1970 г. «О мерах по улучшению работы судеб­ных и прокурорских органов», вновь подчеркивается, что суды должны обеспечить осуществление правосудия на основе строжайшего соблюдения социалистической законности².

Составы заведомо ложного доноса и показания по своим объективным признакам сходны с некоторыми иными преступлениями. На практике возникают определенные затруднения при отграничении заведомо лож­ного доноса от заведомо ложного показания, клеветы и других преступлений. Немало вопросов возникает и в отграничении заведомо ложного показания от таких общественно опасных деяний, как отказ или уклонение от дачи показаний, укрывательство преступлений, недоносительство, понуждение свидетеля или потер­певшего к даче ложных показаний и др.

Разумеется, при отграничении заведомо ложного доноса и показания от других смежных преступлений вопросы юридического анализа в отношении последних будут затрагиваться лишь постольку, поскольку это необходимо для разрешения рассматриваемых вопро­сов.

§ I. ЗАВЕДОМО ЛОЖНЫЙ ДОНОС И СМЕЖНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

В судебно-следственной практике применения уголовного законодательства по борьбе с заведомо ложным доносом возникает целый ряд затруднений в части отграничения его прежде всего от заведомо лож­ных показаний. Дело осложняется еще и тем, что

¹ См. «Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924—1970». М, Изд-во «Известия», 1970, стр. 257—258.

² См. «Бюллетень Верховного Суда СССР», 1970, № 6, стр. 11.


в литературе нет единства в понимании деяний, охватываемых этими преступлениями.

Заведомо ложный донос и заведомо ложное показание— преступления смежные. Эта смежность выражается прежде всего в объекте посягательства. В обоих случаях объектом посягательства выступает правиль­ная, основанная на законе деятельность органов социа­листического правосудия, направленная на обеспечение охраны интересов Советского государства и прав граждан от преступных посягательств. Нередко оба эти преступления сопровождаются посягательством на охраняемые законом интересы и права личности. Определенные черты сходства имеются и в содержании субъективной стороны этих преступлений, в частности, в мотивах антиобщественного поведения. Однако в содержании субъективной стороны имеются существенные различия. Это относится главным образом к цели антиобщественного поведения.

Изучение следственной и судебной практики показывает, что если заведомо ложный донос совершается либо с целью возбуждения уголовного дела, либо привлечения кого-либо к уголовной ответственности и осуждения, либо по иным целям, то заведомо ложное показание свидетеля обычно дается с целью оправда­ния или смягчения участи виновного. Так, согласно данным нашего исследования, в Татарской и Кабардино-Балкарской АССР в 1967—1969 гг. не было ни одного случая, когда бы свидетель дал заведомо лож­ное показание, преследуя при этом цель привлечения к ответственности невиновного. В Куйбышевской об­ласти и Башкирской АССР среди лжесвидетелей, при­влеченных к уголовной ответственности, таких лиц оказалось соответственно лишь 10% и 12,5%. Таким образом, заведомо ложный донос, как правило, не мо­жет быть соединен с целью оправдания лица, тогда как заведомо ложное показание чаще всего совершается с целью оправдания либо смягчения вины обвиняемого.

При отграничении рассматриваемых преступлений определенное значение имеют признаки, характеризую­щие субъект преступления. Субъектом ложного пока­зания, как известно, является лицо, вызванное в орган дознания, предварительного следствия или суд в каче­стве свидетеля, потерпевшего, эксперта и переводчика.


При заведомо ложном доносе, напротив, субъектом выступает лицо, не наделенное этими качествами.

Отличаются между собой данные составы преступлений и по содержанию сообщаемых судебно-следственным органам заведомо ложных сведений.

Заведомо ложный донос предполагает сообщение органам, ведущим борьбу с преступностью, заведомо ложных сведений о совершении преступления. Сообще­ние каких-либо других сведений, содержанием которых является какое-либо нейтральное для уголовного за­кона деяние (например, административный или дис­циплинарный проступок либо аморальное поведение), не образует состава преступления, предусмотренного ст. 180 УК. РСФСР. В отличие от этого, содержанием заведомо ложных показаний является более широкий круг сведений. Заведомо ложное показание может быть связано с искажением обстоятельств и фактов, подле­жащих установлению по конкретному делу, в том чис­ле данных о личности обвиняемого, потерпевшего и о взаимоотношениях свидетеля с указанными лицами, форме вины, последствиях содеянного и т. д.

Некоторое различие имеется и в формах внешнего проявления рассматриваемых преступлений. Заведомо ложный донос всегда предполагает совершение актив­ных действий, тогда как заведомо ложное показание может быть выполнено и путем бездействия (напри­мер, умолчание об обстоятельствах, имеющих сущест­венное значение для определения виновности лица). Это различие обусловлено неодинаковым характером этих преступлений. Заведомо ложное показание дается всегда по уже возбужденному делу, а заведомо ложное сообщение доносителя о совершении преступления само служит поводом и нередко основанием для воз­буждения уголовного дела.

Следует однако отметить, что в судебной практике не всегда учитываются отмеченные особенности, что приводит к ошибочной квалификации совершенного преступления.

Палкаев признан виновным в том, что написал в прокуратуру заявление, в котором из мести заведомо ложно обвинил инспектора ОБХСС Б. в получении от гр-на К. 350 руб. в виде взятки. Народным судом действия Палкаева были квалифицированы по ч. II ст. 181


УК РСФСР. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Кабардино-Балкарской АССР, рассмотрев дело в кассационном порядке, указала на ошибочность такой квалификации и деяние виновного переквалифицировала на ч. II ст. 180 УК РСФСР. Та­кой вывод судебной коллегии представляется правиль­ным. Народный суд, оценивая содеянное как заведомо ложное показание, не принял во внимание, что Палкаев по собственной инициативе сообщил в прокуратуру заведомо ложное сведение о якобы совершенном преступлении¹.

Определенный теоретический и практический инте­рес представляет вопрос об оценке случаев, когда лицо совершает заведомо ложный донос, а затем в процессе допроса в качестве потерпевшего либо свидетеля на предварительном следствии и в суде продолжает настаивать на сведениях, указанных в заведомо ложном доносе. В судебной практике такие случаи нередко квалифицируются по совокупности преступлений по ст. ст. 180 и 181 УК РСФ.СР. Иллюстрацией к этому может служить следующий пример.

Приволжским районным народным судом г. Казани Миронов был осужден по совокупности по ч. II ст. 180 и ч. II ст. 181 УК РСФСР за то, что он совершил заве­домо ложный донос в органы милиции на гражданина К., который якобы в целях грабежа сорвал с него на­ручные часы. В процессе предварительного следствия Миронов продолжал настаивать на этом. На основании ложных данных К. был арестован. В обоснование ква­лификации действий Миронова по совокупности ч. II ст. 180 и ч. II ст. 181 УК РСФСР, Приволжский район­ный народный суд указал, что подсудимый совершил заведомо ложный донос в следственные органы, а за­тем давал ложные показания в процессе предвари­тельного следствия ².

Оценка действий Миронова, на наш взгляд, являет­ся неточной и противоречит правилам квалификации по совокупности преступлений. Квалифицируя дейст­вия виновных в подобных случаях по совокупности

¹ Архив Турныаузского городского народного суда Кабардино-Балкарской АССР за 1969 г.

² Архив Приволжского районного народного суда г. Казани за 1967 г,

ст. ст. 180 и 181 УК РСФСР, практические работники исходят из того, что заведомо ложный донос считается оконченным преступлением с момента сообщения лицом в органы дознания, прокуратуру или суд заведомо ложных сведений о якобы совершенном или приготовля­емом преступлении. А поскольку лицо после этого снова дает заведомо ложные показания в процессе допроса уже в качестве потерпевшего либо в качестве свидетеля,, то это рассматривается как совершение нового преступ­ления — дачи заведомо ложных показаний.

С подобной трактовкой названных действий нельзя согласиться. Действительно, с точки зрения теории советского уголовного права заведомо ложный донос является оконченным преступлением с момента сооб­щения лицом заведомо ложных сведений о совершен­ном преступлении в соответствующие органы. При этом для наличия состава преступления, предусмотрен­ного ст. 180 УК, не имеет значения, было ли возбужде­но по ложному заявлению уголовное дело или нет, как долго велось производство по делу, прежде чем лже­доносчик был разоблачен, или разоблачение произош­ло при подаче ложного заявления и т. д. Эти обстоя­тельства могут быть учтены при назначении наказания по уголовному делу. Но можно ли считать, что после подачи заявления (устного или письменного) в соот­ветствующие органы последующие действия лица, продолжающего давать заведомо ложные показания при допросах в качестве потерпевшего либо свидетеля на дознании, предварительном следствии и в суде в подтверждение ранее сделанного заведомо ложного доноса, образуют новое самостоятельное преступление? Мы считаем, что подобные заведомо ложные показания лица не могут рассматриваться как самостоятельное преступление. Как справедливо указывает Ш. С. Рашковская, «... заведомо ложное показание в этих случа­ях касается тех же фактов, что и заведомо ложный донос, и является логическим продолжением тех же действий»¹.

К сказанному следует добавить еще и то, что мно­гие преступления на стадии оконченного преступления

¹ Рашковская. Преступления против социалистического правосудия, М., Изд-во ВЮЗИ, 1957, стр. 36.


могут продолжаться довольно длительное время. Например, заведомо незаконный арест является оконченным преступлением с момента заключения лица под стражу. Однако на стадии оконченного преступления незаконный арест может продолжаться несколько ча­сов, месяцев, а иногда и годы. К таким же преступле­ниям относится состав заведомо ложного доноса. Действия, образующие состав оконченного заведомо ложного доноса, практически могут продолжаться до тех пор, пока ведется производство по возбужденному по ложному доносу делу, если доносчик при допросах продолжает настаивать на заведомо ложных сведени­ях, содержащихся в заявлении.

Указанную особенность рассмотренных составов преступлений — способность продолжаться на стадии оконченного преступления определенное время — сле­дует всегда иметь в виду не только для того, чтобы единое преступление не расценить как множественность преступлений и не квалифицировать действия виновно­го по совокупности преступлений, но и для исчисления сроков давности привлечения к уголовной ответствен­ности. В подобных случаях срок давности привлечения к уголовной ответственности следует исчислять не с момента совершения действия, образующего окончен­ное преступление (например, с момента подачи заве­домо ложного заявления о якобы совершенном пре­ступлении), а с момента совершения последнего действия на стадии оконченного преступления (напри­мер, с момента дачи последнего ложного показания в суде при заведомо ложном доносе).

Таким образом, действия лица, сделавшего в соответствующие органы заведомо ложный донос и продол­жающего при производстве дознания, предварительно­го следствия и в суде давать заведомо ложные показания в подтверждение ложного доноса, должны рассматриваться и квалифицироваться как единое преступление по ст. 180 УК РСФСР и соответствующим статьям УК Других союзных республик.

Заведомо ложный донос не следует смешивать с клеветой, квалифицируемой по ст. 130 УК РСФСР.

В теории уголовного права, как известно, заведомо ложный донос и клевета не всегда четко разграничивались.


Взгляд на ложный донос как на особый, более опас­ный вид клеветы был распространен в советской уголовно-правовой литературе¹.Ив истории советского законодательства мы также находим примеры, когда эти преступления рассматривались как однородные. Так, в УК РСФСР 1922 г. заведомо ложный донос и клевета помещались в главе V «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности». В УК Узбекской ССР 1926 г. эти преступления также находились в одной главе (VI).

Заведомо ложный донос и клевета — это разные преступления, отличающиеся друг от друга по объекту посягательства, объективной и субъективной стороне преступления.

Основное различие между ними — в содержании непосредственного объекта посягательства. Клевета имеет своим непосредственным объектом честь и досто­инство человека, понимаемые как оценка его личности другими членами социалистического общества. При заведомо ложном доносе виновный всегда посягает на интересы социалистического правосудия, хотя это пре­ступление и не исключает возможности причинения вреда законным правам и интересам личности. Однако последние выступают в качестве побочного, неглавного объекта преступления.

Существенное различие между рассматриваемыми преступлениями имеется и в характере сообщаемых сведений. Заведомо ложный донос всегда связан с обвинением в совершении преступления. В этом случае заведомо ложные сведения касаются только преступ­ного деяния, именно они дают материал для обвинения лица в совершении того или иного преступления. При клевете распространяются заведомо ложные, позоря­щие другое лицо измышления, которые могут касаться различных сторон личности, в том числе моральных качеств человека, его поведения или деятельности в прошлом и настоящем, в том числе и преступного характера ².

¹ Подробно см.: И. С. Н о и. Охрана чести и достоинства лич­ности в советском уголовном праве. Изд-во Саратовского юриди­ческого института, 1959, стр. 83.

² Состава клеветы не будет, если распространяемые заведомо ложные измышления не являются позорящими либо если

Фролов распространял среди колхозников измыш­ления о том, что бригадир X. похитил строевой лесо­материал, краску, трубы и отопительные батареи. Эти действия Фролова народным судом правильно квали­фицированы по ч. I ст. 130 УК РСФСР, ибо он распро­странял заведомо ложные и позорящие X. измышления, необоснованно обвиняя его в краже. Хотя в данном случае заведомо ложные сведения касаются преступ­ного деяния, однако они сообщены не государствен­ным или общественным органам, призванным бороться с правонарушениями, а распространялись в коллективе с целью опорочить потерпевшего и лишить его уваже­ния со стороны членов коллектива '.

Немаловажное значение в разграничении этих составов имеет то обстоятельство, кому сообщаются заве­домо ложные измышления. При клевете, как известно, заведомо ложные, позорящие лицо измышления рас­пространяются среди третьих лиц, при заведомо ложном же доносе сведения о совершении преступления сообщаются государственным и общественным орга­нам, призванным бороться с правонарушениями.

Мы не можем, например, согласиться с приговором Высокогорского районного суда ТАССР, которым действия Хабаровой квалифицированы по ч. I ст. 130 УК РСФСР. Она признана виновной в том, что обратилась с заявлением в отдел внутренних дел и прокуратуру района, в МВД и Прокуратуру Татарской АССР, в котором обвинила контролера сберкассы М. в присвоении 50 руб. ее вклада. По ее жалобам трижды проводились проверки, но факт присвоения не был установлен. При таких обстоятельствах вывод народного суда о квалификации деяния Хабаровой по ч. I ст. 130 УК РСФСР является ошибочным. Поскольку Хабарова, сообщая в государственные органы заведомо ложные сведения а совершении преступления, преследовала цель -

распространяемые сведения являются позорящими, но не ложными, а истин­ными. Советскому уголовному праву не известна так называемая диффамация, при которой возможно привлечение к ответственности за оглашение истинных, но позорящих сведений.

¹ Архив Актанышского районного народного суда Татарской АССР за 1971 г.

незаконно обвинить М. в присвоении 50 руб., содеянное над­лежало квалифицировать по ст. 180 УК РСФСР ¹.

Различие в объекте и объективной стороне опреде­ляет собой и различие в субъективной стороне, осо­бенно в содержании целей, достичь которые стремится виновный, совершая преступление. При клевете винов­ный, распространяя ложные, позорящие измышления о другом лице, преследует цель опорочить потерпевшего, подорвать в окружающих оценку его личности, нанести вред чести и доброму имени потерпевшего. Лжедонос­чик в своих целях идет дальше. В этом случае винов­ный не только стремится опорочить потерпевшего, но и обычно преследует цель возбуждения уголовного дела и нередко привлечения его к уголовной ответст­венности. Наличие или отсутствие этой цели определя­ется не только характером измышления, но и тем, кому сообщаются ложные измышления.

Заведомо ложный донос, соединенный с искусст­венным созданием доказательств обвинения, имеет большое сходство с провокацией преступления. Их сближает то, что и заведомо ложный донос, и про­вокация преступления могут преследовать цель «изоб­личения» другого лица в совершении преступления. В обоих случаях цель виновным реализуется путем сообщения в соответствующие органы ложных сведений о совершении преступления. Однако между ними име­ется существенное различие. В случае заведомо ложного доноса, соединенного с искусственным созданием дока­зательств обвинения, доноситель действует с целью изобличить кого-либо в совершении преступления, ко­торое в действительности не было совершено. При провокации преступления действия виновного лица также обусловлены целью изобличить другое лицо в преступлении, но в таком преступлении, которое дейст­вительно совершено им по подстрекательству провока­тора. В подобных случаях сведения, сообщаемые государственным органам, соответствуют действитель­ности. Однако поскольку это преступление совершено по подстрекательству доносителя, последний должен нести ответственность за подстрекательство по прави­лам о соучастии в преступлении (ст. 17 УК РСФСР).

¹ Архив Высокогорского районного народного суда ТАССР за 197г.