Книга рассчитана на работников суда, прокуратуры, адвокатуры, мвд, кгб, преподавателей и студентов юридических учебных заведений

Вид материала

Книга

Содержание § 2. объективная сторона заведомо ложного доноса и заведомо ложного показания

Подобный материал:

• Б. С. Волков Вмонографии раскрываются понятие и юридические приз, 4501.04kb.
• Учебное пособие для студентов высших учебных заведений Махачкала 2008, 6753.55kb.
• Ф. Р. Сундуров Рецензенты: заместитель председателя Верховного суда тасср, 2148.94kb.
• Учебное пособие Издание второе, переработанное и дополненное Минск Право и экономика, 1112.22kb.
• Монография подготовлена, 2369.9kb.
• Основы управления персоналом, 4996.78kb.
• Системантика, 2646.49kb.
• Ставрополь, 2226.38kb.
• Р. С. Белкин криминалистическая энциклопедия, 5026.16kb.
• Cols=2 gutter=27> С. И. Черепинский учебное кино: история становления, современное, 2532.72kb.

§ 2. ОБЪЕКТИВНАЯ СТОРОНА ЗАВЕДОМО ЛОЖНОГО ДОНОСА И ЗАВЕДОМО ЛОЖНОГО ПОКАЗАНИЯ

Объективная сторона состава преступления представляет характеристику внешних признаков соответствующего деяния. Преступное деяние всегда является проявлением воли человека, выражением вовне намере­ний и целей. «Лишь постольку, поскольку я проявляю се­бя,— писал К. Маркс,— поскольку я вступаю в область действительности,— я вступаю в сферу, подвластную законодателю. Помимо своих действий я совершенно не существую для закона, совершенно не являюсь его объектом». Намерения и убеждения человека, как бы предосудительны они ни были, если они не воплощены в деяния, не влекут уголовной ответственности.

Объективная сторона различных преступлений неодинакова: в одних случаях она выражается только в деянии, в других — предполагает также наступление

¹К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1 стр. 14.

определенных последствий и в связи с этим причинную связь между деянием и последствиями. Деяние являет­ся обязательным признаком объективной стороны лю­бого преступления, а последствия, причинная .связь, вре­мя, место, способ совершения преступления — факультативными. На этом различии основано принятое в уго­ловном праве подразделение составов преступления на материальные и формальные.

Закон не связывает уголовную ответственность за заведомо ложный донос и заведомо ложное показание с наступлением каких-либо последствий. Сам факт заведомо ложного доноса или показания заключает в себе состав оконченного преступления, независимо от того, наступили ли в дальнейшем вследствие этого какие-либо последствия (например, привлечение кого-либо к уголовной ответственности или осуждение) или нет. Разумеется, это не означает, что наступившие в резуль­тате указанных действий общественно опасные пос­ледствия останутся без внимания судебно-следственных органов, они могут быть учтены судом при назначении наказания виновному.

Объективная сторона рассматриваемых преступле­ний существенно различна. Поэтому с учетом их специ­фики объективную сторону заведомо ложного доноса и заведомо ложного показания целесообразно рассмот­реть отдельно.

1. Объективная сторона заведомо ложного доноса

Диспозиция ст. 180 УК РСФСР не содержит развернутого описания признаков объективной стороны сос­тава заведомо ложного доноса. Характеристика признаков объективной стороны этого преступления может быть дана на основе научного анализа содержания этой нормы и практики ее применения.

В юридической литературе является общепризнан­ным, что с объективной стороны заведомо ложный донос состоит в сообщении органам дознания, следствия, прокуратуры или суду либо другим государственным или общественным органам, а также их должностным лицам заведомо вымышленных сведений, содержащих ложную информацию либо о готовящемся или совершенном

определенным лицом преступлении, либо о факте якобы совершенного преступления без указания виновников. Первый вопрос, который возникает при анализе объективной стороны рассматриваемого преступления, сво­дится к следующему: имеет ли значение для уголовной ответственности, кому, какому органу сообщаются за­ведомо ложные сведения о якобы совершенном пре­ступлении? В литературе по этому вопросу нет единого мнения.

Применительно к ст. 95 УК РСФСР 1926 г. В. Д. Меньшагин писал, что объективная сторона этого преступ­ления заключается в сообщении ложных сведений о совершении преступления органам или должностным лицам, имеющим право возбуждать уголовное преследование ¹.

Такое толкование ложного доноса соответствовало духу и букве действовавшего тогда закона, ибо в ст. 95 У К РСФСР 1926 г. прямо говорилось о заведомо лож­ном доносе органу судебно-следственной власти или иным, имеющим право возбуждать уголовное преследо­вание, должностным лицам.

Рассматриваемый вопрос по-иному решается в ст. 180 ныне действующего УК РСФСР. Ст. 180 УК не содер­жит указаний относительно органов и должностных лиц, сообщение которым ложных сведений о якобы совершенном преступлении образует состав заведомо ложного доноса². Несмотря на это, некоторые авторы узко определяют объективную сторону этого преступления, относя к ней действия, которые связаны с сооб­щением заведомо ложных сведений только судебно-следственным органам или должностным лицам, имеющим

¹ Курс советского уголовного права. Часть Особенная, т. 2. М., 1959, стр. 463.

² Аналогично сконструирован состав этого преступления в уго­ловных кодексах других союзных республик. В этом плане исклю­чение составляет УК УССР, который предусматривает ответствен­ность за заведомо ложный донос суду, прокурору, следователю или органу дознания о совершении преступления (ст. 177) и УК Молдавской ССР, который говорит о заведомо ложном доносе органу или должностному лицу, имеющим право возбуждать уголовное преследование (ст. 195).


право возбуждать уголовное преследование ¹. Другими словами, в понятие ложного доноса вкладывается тот же смысл, который был придан ему в УК РСФСР 1926г. Это мотивируется тем, что согласно закону (ст. 110 УПК РСФСР) заявителю должна быть разъяснена ответственность за заведомо ложный донос, о чем делается отметка в протоколе, которая удостоверяется подписью заявителя. Если заявитель не предупрежден об уголов­ной ответственности органом судебно-следственной ллас-ти или иным должностным лицом, имеющим право воз­буждать уголовное преследование, то якобы состава заведомо ложного доноса не будет².

С таким пониманием этого вопроса согласиться нельзя.

Безусловно, факт предупреждения об уголовной ответственности за заведомо ложный донос имеет большое превентивное значение. Под влиянием такого предупреждения лжедоносчик может воздержаться от подачи заведомо ложного доноса или даже взять поданное за­явление обратно. Но закон вовсе не требует, чтобы лже­доносчик во всех случаях был предупрежден об уго­ловной ответственности. От того, что заявитель не пре­дупрежден об ответственности за заведомо ложный донос, общественная опасность его действия не становит­ся меньше. Следует также отметить, что при таком понимании рассматриваемого признака объективной стороны этого преступления нельзя было бы привлечь к уголов­ной ответственности лиц, воспользовавшихся почтой, авторов анонимных писем, поскольку не имело места предупреждение об ответственности за заведомо лож­ный донос.

Правильную позицию по этому вопросу, на наш взгляд, занимают И. М. Черных (Тяжкова), Д. О. Хан-Магомедов

¹ См. Советское уголовное право. Часть Особенная. М, Госюриздат, 1962, стр. 318; Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР 1960 г. Изд-во ЛГУ, 1962, стр. 324; Советское уголовное право. Общая и Особенная части. М., Госюриздат, 1962, стр. 383; Я. М. Кульберг. Преступления против правосудия. М , Госюриз­дат, 1962, стр. 37; С. Юдушкин. Ответственность за ложный донос.— «Советская юстиция», 1974, № 2, стр. 12.

² См. Я. М. Кульберг. Указ, работа, стр. 37, С. Юдуш­кин. Указ, работа, стр. 12.

Магомедов, Ш. С. Рашковская и др.¹ Как отмечает Ш. С. Рашковская, «ложный донос — это сообщение заведомо ложных сведений о совершенном преступлении не только органам дознания, следствия, суду и проку­ратуре, но и другим государственным и общественным органам, призванным бороться с правонарушениями»². В самом деле, заявитель, делая ложное сообщение о совершении преступления названным органам, не име­ющим права возбуждать уголовное преследование, пред­полагает, что оно будет передано иным органам, обла­дающим этим правом. В этих случаях виновный обычно преследует цель возбуждения уголовного дела, т. е. посягает на интересы правосудия. Например, заведомо ложный донос о совершении преступления, сделанный в высшие или местные партийные органы, Советы депу­татов трудящихся, комитеты народного контроля, шта­бы добровольных народных дружин, товарищеские су­ды, неизбежно сопряжен с подключением к разбиратель­ству этого сообщения органов дознания или предвари­тельного следствия.

В то же время было бы неправильно слишком ши­роко понимать круг государственных и общественных организаций, донос которым о совершении преступле­ния может рассматриваться как заведомо ложный до­нос. Нельзя, например, усмотреть состав заведомо лож­ного доноса, если сообщение о совершении преступления сделано директору школы, заведующему поликлиникой, председателю колхоза, директору совхоза и т. д., так как деятельность этих должностных лиц непосредствен­но не связана с борьбой с преступностью и правонару­шениями. Другое дело — партийные органы, Советы депутатов трудящихся, комитеты народного контроля, штабы народных дружин и товарищеские суды, кото­рые организуют, координируют и контролируют работу

¹ См. И. М. Черных. Преступления против социалистиче­ского правосудия. Автореф. канд дис. М, 1962, стр. 21; Д. О. X а н-М а г о м е д о в. Ответственность за заведомо лож­ный донос — «Советская юстиция», 1964, № 4, стр. 18; Уголовное право. Часть Особенная. М., Госюриздат, 1966, стр 421; Уголовное право. Часть Особенная. М., Госюриздат, 1969, стр. 332; И. С. В л а с о в и И. М. Т я ж к о в а. Ответственность за пре­ступления против правосудия. М, Госюриздат, 1968, стр. 113

² Уголовное право. Часть Особенная. М., Госюриздат, 1966, стр. 421.


по борьбе с преступностью либо сами в тесном контак­те с другими государственными органами и обществен­ными организациями непосредственно осуществляют борьбу с преступностью¹.

Таким образом, рассматриваемое преступление с объективной стороны состоит в сообщении заведомо ложных сведений о совершении преступления как судебно-следственным органам, так и другим государственным и общественным организациям, призванным осуществ­лять меры по борьбе с правонарушителями и преступ­ностью.

Ложный донос может быть совершен только путем активных действий. Совершение этого преступления в результате бездействия невозможно. Заведомо ложное сообщение о преступлении может быть устным или письменным. Оно может быть передано лично, через другое лицо либо с использованием средств связи (поч­та, телеграф, телефон и т. д.). Форма и способ соверше­ния заведомо ложного доноса для состава рассматри­ваемого преступления значения не имеют.

Определенную сложность представляет вопрос о содержании заведомо ложного доноса. Как известно, Уголовный кодекс РСФСР 1926 г., в отличие от УК 1922 г., в статье о заведомо ложном доносе не содержал указания на обвинение в преступлении. Это прежде всего порождало вопрос относительно содержания заведомо ложного сообщения, которое образует состав преступления, предусмотренный ст. 95 УК РСФСР. Поскольку ч. Пет.95 УК РСФСР 1926г. предусматривала ответ­ственность за ложный донос, соединенный с обвине­нием в тяжком преступлении, в теории и судебной прак­тике руководствовались тем, что ч. I ст. 95 УК имеет в виду заведомо ложный донос с обвинением в простом, т. е. не тяжком преступлении².

Отсутствие в законе непосредственного указания на обвинение в преступном деянии порождало противоречивое понимание вопроса о том, возможен ли

¹ «Если товарищеский суд при рассмотрении дела придет к убеждению в необходимости привлечения правонарушителя к уго­ловной или административной ответственности, он принимает ре­шение о передаче материалов соответствующим органам» (ст. 17 Положения о товарищеских судах 1961 г.).

² См А Н. Т р а и н и н. Уголовное право. Часть Особенная. М., 1927, стр. 162.

ведомо ложный донос, соединенный с обвинением в административном или дисциплинарном проступке. Так, М. М. Гродзинский считал, что заведомо ложный до­нос возможен и в том случае, когда он соединен с об­винением в административном проступке'. А. А. Пионтковский рассматривал такие действия как обществен­но опасные, однако уголовная ответственность, по его мнению, могла наступать лишь по аналогии².

Такое решение вопроса нельзя было признать удачным. Оно не соответствовало смыслу ст. 95 УК РСФСР 1926 г., в которой говорилось о доносе органам, имею­щим право возбуждать уголовное преследование. Сле­довательно, ответственность за заведомо ложный донос по ст. 95 УК РСФСР 1926 г. могла наступать лишь при обвинении в преступлении, предусмотренном уголовным законом. Этот вывод подтверждается и тем, что ст. 177 УК РСФСР 1922 г. не содержала указания на органы, могущие возбуждать уголовное преследование. Включая это требование в текст ст. 95 УК РСФСР 1926 г., законодатель, очевидно, стремился подчеркнуть, что при обвинении в дисциплинарном или админи­стративном проступке состава заведомо ложного доноса не будет.

В настоящее время этот вопрос не вызывает сомнений. Уголовные кодексы союзных республик, формули­руя состав этого преступления, подчеркивают, что заве­домо ложный донос наказуем, если он содержит сведе­ния о совершении какого-либо преступления.

Таким образом, по действующему законодательству уголовно наказуемым является лишь заведомо ложный донос о совершении преступления, предусмотренного уголовным законодательством Союза ССР и союзных республик. Заведомо ложное сообщение о совершении

¹ См. М. М. Гродзинский. Преступления против лично­сти. М , изд-во «Право и жизнь», 1924, стр. 63. Такого же мнения придерживались А. Б. Вроблевский и Б. С. Утевский, которые писали, что ст. 95 должна быть применена и в том случае, когда доносчик делает заведомо ложное сообщение о том, что потерпевший совершил поступок, не предусмотренный УК, но влекущий за собой применение мер дисциплинарного или административного воздействия (А. Б. Вроблевский и Б. С. Утевский. Уголовный кодекс. Комментарий. М, Изд. НКВД, 1928).

² См. А. А. Пионтковский. Советское уголовное право. Часть Особенная. М.—Л., Госюриздат, 1928, стр. 334.


дисциплинарного или административного проступка не может рассматриваться как заведомо ложный донос. Подобные действия при определенных условиях могут влечь ответственность за клевету '.

Также не образуют состава заведомо ложного доно­са сообщения об иных деяниях, безразличных для уголовного права. К примеру, гр-н Р. заведомо ложно сообщил в орган милиции о том, что его сосед ведет себя аморально. Совершенно очевидно, что подобные действия не могут образовать состава заведомо ложного доноса, поскольку они связаны с обвинением в дейст­виях, безразличных для уголовного права.

Понятием совершения преступления охватывается не только оконченное преступление, но и все другие общественно опасные формы преступной деятельности, а также соучастия.

Понятие ложного доноса всегда предполагает сообщение о таких касающихся совершения преступления фактах, которые объективно не соответствуют действительности, т. е. являются ложными. Как показали наши исследования, в большинстве случаев ложный до­нос связан с сообщением в судебно-следственные орга­ны о фактах и событиях, не имевших места в действительности. Сообщаемые в этом случае обстоятельства от начала до конца являются ложными.

Чекмарев, будучи нетрезв, поссорился с женой и на этой почве лезвием бритвы порезал себе левую руку, затем зашел к Лагутиной и заявил, что его встретили двое неизвестных парней, совершили на него разбойное нападение, ножом порезали руку и сняли часы. Явившимся по вызову работникам милиции Чекмарев заявил о разбойном нападении на него двух неизвестных граждан ².

В другом случае Фазлиев, узнав, что в общежитие не прописывают семейных, с целью получения нового паспорта без штампа о регистрации брака порвал свой паспорт со штампом о регистрации брака, а по­том сделал заведомо ложный донос о том, что на него напали четверо солдат, отобрали часы и паспорт³.

¹ См. А. Кузнецов. Ответственность за заведомо ложный донос — «Советская юстиция», 1969, № 23, стр. 22.

² Архив Бугульминского городского народного суда за 1967 г.

³ Архив Советского районного народного суда г. Казани за 1966 г.


В обоих приведенных примерах сообщаемые факты были полностью ложными.

Однако практика знает немало случаев, когда заведомо ложный донос, хотя и связан с общественно опас­ным деянием, имевшим место в действительности, но сопровождается существенным искажением фактичес­ких обстоятельств дела.

В обоюдной драке Викторову были нанесены побои гр-ном А. Из мести Викторов сделал сообщение начальнику милиции, в котором обвинил А. в нанесении побоев и в ограблении. Причем в грабеже он обвинил не только А., но и еще двух других граждан . Из приведенного примера видно, что ложь относится не только к событию преступления, но и к лицам, якобы его совершившим. В связи с этим возникает вопрос, предполагает ли с объективной стороны состав этого преступ­ления, чтобы сообщаемые факты были заведомо вы­мышленными только в какой-то части, или требуется, чтобы они были ложными во всех деталях? Нам думается, что состав рассматриваемого преступления будет налицо не только тогда, когда сообщаемые в доносе сведения во всех деталях являются вымышленными, но и тогда, когда они не соответствуют действительности в какой-то части. Однако в этих случаях вымысел дол­жен быть таковым, чтобы он имел или мог иметь определенные правовые последствия.

К примеру, несовершеннолетние В. и Р. подломали ларек и похитили конфеты, папиросы и вино на сумму 41 руб. 75 коп. Продавец этого ларька Максимчук сде­лал в милицию сообщение о том, что неизвестными злоумышленниками похищены товары и выручка — на сумму 2722 руб. В данном случае заведомо ложное сообщение относится не к самому событию, а к размеру похищенных ценностей. Однако и такой донос, на наш взгляд, является заведомо ложным, так как подобное измышление имеет определенные правовые последствия — существенно влияет на квалификацию преступления.

Таким образом, ложными следует считать не только сообщения о несуществующих в действительности событиях и фактах, но и действия, сопровождавшиеся

¹ Архив Приволжского районного народного суда г. Казани за 1969 г.


частичной фальсификацией или извращением реальных фактов. Само собой разумеется, что подобные действия могут квалифицироваться по ст. 180 УК РСФСР лишь тогда, когда налицо субъективный признак — заведомость лжи.

Определенный интерес представляет вопрос о характере утверждений, содержащихся в доносе. Думается, что состав рассматриваемого преступления будет нали­цо лишь в том случае, если в сообщении содержится не предположение, а утверждение о совершении пре­ступления. Если в сообщений не содержится категоричес­кого утверждения о совершении преступления, а лишь высказывается предположение возможности его совер­шения, то, естественно, не может быть и речи об ответ­ственности за заведомо ложный донос, ибо в этом слу­чае отсутствует главное требование — заведомость лож­ности доноса.

В литературе были высказаны различные точки зрения по поводу оценки сообщений, в которых дается неверная юридическая квалификация содеянного.

В. Д. Меньшагин, например, писал, что «сообщае­мые при доносе ложные сведения могут относиться и к юридической природе совершенного преступления. Так, ложное сообщение о совершении умышленного убийства, в то время как в действительности было со­вершено неосторожное убийство, или ложное сообщение о совершении разбоя, в то время как в действительно­сти была совершена кража. В этих случаях, однако, на­лицо будет состав ложного доноса при условии, что лицо, сообщившее такие ложные сведения, сознавало их явное несоответствие действительности, то есть действо­вало умышленно» ¹.

Однако правильным представляется другое мнение, согласно которому ложь относительно юридической ква­лификации совершенного деяния значения для состава ложного доноса не имеет². Как справедливо указывают

¹ Курс советского уголовного права. Часть Особенная, т 2 М, Госюриздат, 195Э, стр. 4G4 (курсив наш.— М. X).

² См. А Т. Г у ж и и. Ответственность за ложный донос по советскому уголовному праву.— «Ученые записки Ростовского госуниверситета», т. 42, вып. 2, стр. 48; И. С. В л а с о в и И. М. Тяжков а. Ответственность за преступления против правосудия М., Госюриздат, 1968, стр. 114.


И. С. Власов и И. М. Тяжкова, заявление, которое не содержит сведений о фактической стороне деяния, а лишь указывает на его юридическую квалификацию, не может служить поводом к возбуждению уголовного дела, ибо правовая оценка заявителя для судебно-следственных органов какого-либо значения не имеет. Юри­дическая квалификация содеянного является исключи­тельно прерогативой органов следствия и суда. Поэтому ложность в суждениях заявителя по поводу юридичес­кой оценки содеянного не может нарушать работу ор­ганов правосудия. Следует заметить, что судебно-следственная практика не встречается со случаями сообще­ний, в которых бы содержалось лишь суждение заяви­теля о юридической оценке содеянного без описания фактических обстоятельств этого преступления. В противном случае отсутствовали бы основания уголовной ответственности. Закон (ст. 108 УПК РСФСР) перечис­ляет не только поводы к возбуждению уголовного дела, а подчеркивает необходимость установления наличия оснований для его возбуждения. «Дело может быть возбуждено, — указывается в ч. II ст. 108 УПК РСФСР,— только в тех случаях, когда имеются доста­точные данные, указывающие на признаки преступле­ния».

В уголовном законодательстве по-разному решался вопрос о значении указания в ложном сообщении на определенное лицо как совершившее преступление.

Декрет СНК РСФСР от 24 ноября 1921 г. «О наказаниях за ложные доносы» и первый советский уголов­ный кодекс (ст. 177) содержали указание на соверше­ние преступления определенным лицом как на необхо­димый признак объективной стороны состава ложного доноса. Таким же образом этот вопрос решался в уго­ловных кодексах Белорусской (ст. 135), Узбекской (ст. 223), Украинской (ст. 88), Грузинский (ст. 94) со­юзных республик 1926—1928 гг., которые в состав лож­ного доноса вносили признак сообщения о совершении преступного деяния «каким-либо лицом».

Уголовные кодексы других союзных республик (Армянской, Азербайджанской, Туркменской) исходили из того, что заведомо ложный донос может иметь место и тогда, когда сообщение содержит ложные сведения лишь относительно самого события преступления без

указания на «определенное лицо» или «какое-либо лицо».

Неодинаково этот вопрос решался и в теории. Б. С. Утевский полагал, что «объективная сторона лож­ного доноса выражается в сообщении судебно-следственным или другим органам, имеющим право возбуждения уголовного преследования, заведомо ложных сведений о совершении кем-либо преступлений» ¹. Такой вывод не вытекал из ст. 95 УК РСФСР 1926г., а противоречил ей. Ст. 95 УК не обусловливала ответственность за ложный донос требованием, чтобы в сообщении о совершенном преступлении содержалось указание на конкретное лицо. Поэтому В. Д. Меныпагин справедливо писал, что ложным доносом может быть и сообщение о совершении какого-либо преступления без указания лица, совершившего его².

Действующие уголовные кодексы большинства союз­ных республик ответственность за заведомо ложный до­нос не обусловливают указанием на конкретное лицо как совершившее преступление³. Такое законодатель­ное решение этого вопроса представляется более пра­вильным. Судебная практика знает немало случаев, ког­да заведомо ложный донос не сопровождается указа­нием на конкретное лицо как совершившее преступле­ние.

Баев втайне от своей жены продал телку за 120 руб. и деньги израсходовал на спиртные напитки. С целью сокрытия от жены этого факта он обратился в мили­цию и ложно сообщил, что неизвестные похитили его телку, просил разыскать и наказать виновных. По его заявлению было возбуждено уголовное дело, в про­цессе расследования которого Баев был разоблачен в заведомо ложном доносе и привлечен к уголовной ответ­ственности ⁴.

¹ Советское уголовное право. Часть Особенная. М., Госюриздат, 1951, стр. 377.

² См. В. Д. Меньшагин. Преступления против порядка управления. М., Юриздат, 1945, стр. 34.

³ Исключением в этом отношении являются уголовные кодексы Латвийской (ст. 173) и Молдавской (ст. 195) союзных республик, согласно которым состав заведомо ложного доноса предполагает указание на определенное лицо, якобы совершившее преступление.

⁴ Архив Альметьевского городского народного суда Татарской АССР за 1971 г.


Другой пример. Камзов, управляя мотоциклом, нарушил правила безопасности движения и совершил наезд на Н. Боясь ответственности, Камзов скрылся с места происшествия, а затем сообщил органам милиции, что неизвестные угнали его мотоцикл. В процессе расследо­вания Камзов также был разоблачен в заведомо лож­ном доносе и осужден по ч. I ст. 180 УК РСФСР ¹.

Хотя заведомо ложные сообщения в этих случаях не содержали указания на конкретных лиц, которые яко­бы совершили преступления, однако они несомненно представляли общественную опасность, а виновные правильно привлечены к уголовной ответственности по ст. 180 УК РСФСР.

Рассматриваемое преступление считается окончен­ным с момента получения государственным или общест­венным органом или их должностными лицами устного или письменного заведомо ложного сообщения о якобы совершенном преступлении. Для наличия состава этого преступления не требуется, чтобы по поступившему доносу было возбуждено уголовное дело или неви­новный был привлечен к уголовной ответственности либо осужден. Эти обстоятельства лежат за пре­делами состава, они могут иметь значение лишь при назначении виновному наказания.

В литературе высказывалось мнение о том, что юридическая конструкция состава преступления заведо­мо ложного доноса исключает возможность покушения², С этим мнением согласиться нельзя. Как справедливо указывал А. А. Пионтковский, приготовление и покушение невозможны лишь при так называемых формаль­ных преступлениях, совершаемых путем бездействия (например, неоказания помощи больному лицом, обя­занным ее оказывать), или когда уже первый акт дея­тельности полностью осуществляет состав данного пре­ступления (например, оскорбление). Приготовление и покушение возможны при всех остальных

¹ Архив Октябрьского городского народного суда Башкирской АССР за 1967 г.

² См.: Ш. С. Рашковская. Преступления против социали­стического правосудия. Лекции для студентов ВЮЗИ. М., 1957, стр. 21; её же. Ответственность за заведомо ложный донос — «Советская юстиция», 1957, № 5, стр. 43; Советское уголовное пра­во. Часть Особенная, т. I. М., 1960, стр. 326.


Преступлениях¹. Заведомо ложный донос не является в этом от­ношении исключением.

Предположим, что А. написал заявление, адресован­ное прокурору района, в котором заведомо ложно ука­зал, что он был ограблен П., и попросил своего знако­мого Б. передать это заявление по назначению. Однако Б. заявление прокурору не передал. Очевидно, что в этом случае содеянное надлежит рассматривать как по­кушение на заведомо ложный донос.

С этим вопросом тесно связана проблема добровольного отказа от заведомо ложного доноса. По общему правилу, отказ от доведения начатой преступной дея­тельности до конца при наличии сознания фактической возможности ее окончания является обстоятельством, исключающим ответственность за совершенные приго­товительные действия или за покушение на совершение данного преступления, а не обстоятельством, которое лишь смягчает уголовную ответственность". Поэтому лицо, совершившее приготовительные к заведомо лож­ному доносу действия (например, изготовление заведо­мо ложного заявления о совершении преступления) или покушавшееся на совершение ложного доноса (на­пример, передача такого заявления другому лицу для вручения должностному лицу), а затем добровольно отказавшееся от доведения начатой предварительной преступной деятельности до конца (например, лицо уничтожает изготовленное заявление или до получения соответствующим органом или должностным лицом кор­респонденции заранее их ставит в известность о лож­ности сообщаемых им фактов),— полностью освобожда­ется от ответственности.