Книга рассчитана на работников суда, прокуратуры, адвокатуры, мвд, кгб, преподавателей и студентов юридических учебных заведений

Вид материала

Книга

Содержание Глава первая ПОНЯТИЕ ЗАВЕДОМО ЛОЖНОГО ДОНОСА И ЗАВЕДОМО ЛОЖНОГО ПОКАЗАНИЯ

Подобный материал:

• Б. С. Волков Вмонографии раскрываются понятие и юридические приз, 4501.04kb.
• Учебное пособие для студентов высших учебных заведений Махачкала 2008, 6753.55kb.
• Ф. Р. Сундуров Рецензенты: заместитель председателя Верховного суда тасср, 2148.94kb.
• Учебное пособие Издание второе, переработанное и дополненное Минск Право и экономика, 1112.22kb.
• Монография подготовлена, 2369.9kb.
• Основы управления персоналом, 4996.78kb.
• Системантика, 2646.49kb.
• Ставрополь, 2226.38kb.
• Р. С. Белкин криминалистическая энциклопедия, 5026.16kb.
• Cols=2 gutter=27> С. И. Черепинский учебное кино: история становления, современное, 2532.72kb.

Глава первая

ПОНЯТИЕ ЗАВЕДОМО ЛОЖНОГО ДОНОСА И ЗАВЕДОМО ЛОЖНОГО ПОКАЗАНИЯ

§ 1. ПРАВОСУДИЕ КАК ОБЪЕКТ ЗАВЕДОМО ЛОЖНОГО ДОНОСА И ЗАВЕДОМО ЛОЖНОГО ПОКАЗАНИЯ

Для уяснения сущности заведомо ложного доноса и лжесвидетельства важное значение имеет правильное определение объекта этих преступлений. Установление объекта преступления является необходимым условием правильного применения уголовного закона, правиль­ной квалификации совершенных лицом общественно опасных действий. «Проблема объекта преступления,— писали М. Д. Шаргородский и Н. С. Алексеев,—являет­ся не менее важной и философски глубокой проблемой, чем проблема вины и причинения»¹.

Наука советского уголовного права объектом преступления считает социалистические общественные отно­шения, охраняемые нормами уголовного права. Взгляд на объект преступления как на общественные отноше­ния является общепризнанным.

Вместе с тем определением общего объекта не исчерпывается содержание данной проблемы. Специфика преступления определяется прежде всего содержанием родового и в особенности непосредственного объекта.

В теории советского уголовного права родовым объектом заведомо ложного доноса и заведомо ложного показания признается правильная, основанная на строгом соблюдении законности деятельность органов

¹ М. Д. Шаргородский и Н. С. Алексеев. Актуаль­ные вопросы советского уголовного права—(«Ученые записки Ленинградского университета», 1954, № 182, серия юридических наук, вып. 5, стр. 188.


социалистического правосудия по осуществлению своих за­дач.

В литературе высказано мнение, что объектом преступлений против правосудия является лишь отправле­ние правосудия судом. Так, Т. Н. Добровольская пишет, что родовым объектом преступлений против правосудия «является посягательство на правильное отправление социалистического правосудия судом...» ¹

И. С. Власов объект преступлений против правосу­дия определяет как «отправление правосудия в соот­ветствии с порядком, целями и задачами, установленны­ми в законе»². Этими авторами понятие правосудия ограничивается рамками деятельности суда, а деятель­ность других органов по созданию условий для осуществления задач правосудия остается за пределами этого понятия ³.

Между тем в уголовных кодексах союзных респуб­лик 1959—1961 гг. предусматривается уголовная нака­зуемость не только деяний, посягающих на правильное осуществление судом своих функций, но и общественно опасных действий, нарушающих правильную деятель­ность органов дознания, предварительного расследова­ния, прокуратуры, исправительно-трудовых учреждений и т. п. Бесспорно, правосудие, как это вытекает из ст. 102 Конституции СССР, осуществляется только судом. Однако без деятельности органов дознания, предвари­тельного расследования, прокуратуры и учреждений, исполняющих приговоры и решения судов, было бы не­возможным надлежащее отправление судом правосу­дия в широком смысле. Для того, чтобы правосудие восторжествовало, прежде всего требуются своевремен­ное раскрытие преступления, качественное расследование

¹ «Ученые записки ВИЮН», вып. 16, М., 1963, стр. 148 (курсив наш — М. X.).

² И. С. Власов. Об объекте преступлений против право­судия.— «Ученые записки Всесоюзного научно-исследовательского института советского законодательства», вып. 1/18, М., 1964,. стр. 96 (курсив наш.— М. X.).

³ В других работах И. С. Власов дает более полное опреде­ление объекта преступлений против правосудия (см. И. С. В л а-с о в. Преступления против советского социалистического правосу­дия. Автореф. канд. дис. М., 1964, стр. 5—10; И. С. В л а с о в,. И. М. Т я ж к о в а. Ответственность за преступления против пра­восудия. М., «Юридическая литература», 1968, стр. 25—27).


дела, привлечение виновного к уголовной ответ­ственности и поступление в суд доброкачественных до­казательств. Вынесение обоснованного и законного приговора в значительной степени зависит от полноты и тщательности проведенного предварительного расследования ¹. Поэтому следует признать правильным вы­вод в том, что деяния, препятствующие объективному проведению предварительного расследования, препятствуют тем самым и правильному осуществлению со­циалистического правосудия ².

Таким образом, осуществление социалистического правосудия не исчерпывается только деятельностью судебных органов по разрешению дела. Оно начинается задолго до судебного разбирательства дела, когда производится предварительное расследование или досудебная подготовка. Реализация задач правосудия продолжается и после вынесения по делу приговора или решения, когда происходит вступление их в законную силу и последующее исполнение. В этой связи трудно согласиться с И. С. Власовым, который считает, что деятельность по осуществлению задач правосудия продолжается после вынесения по делу лишь обвинитель­ного приговора ³. Ограничение понятия правосудия лишь случаями вынесения обвинительного приговора по су­ществу означает сужение деятельности органов пра­восудия и противоречит действующему уголовно-процессуальному законодательству. Согласно ст. 325 УПК РСФСР не только обвинительный, но и оправдательный приговор может быть обжалован потерпевшим и его представителем. Прокурор обязан опротестовать в кассационном порядке каждый незаконный или необос­нованный приговор. Лицо, оправданное по суду, вправе обжаловать в кассационном порядке оправдательный

¹ Материалы судебной практики свидетельствуют, что недо­статки в предварительном расследовании затрудняют надлежащее
выполнение судами своих задач. Среди отмененных приговоров
народных судов Татарской АССР за 1970 г. отмена ввиду непол­ноты предварительного расследования составляет в кассационном
порядке 34,6% и в надзорном 28,5% (архив Верховного Суда
Татарской АССР за 1970 г.).

² См. И. М. Ч е р н ы х. Преступления против советского социалистического правосудия. Автореф. канд. дне. М., 1962, стр. 8.

³ См. И. С. Власов. Преступления против социалистическо­го правосудия. Автореф. канд. дис. М., 1964, стр. 8.


приговор в части мотивов и оснований оправдания. Это дает основание утверждать, что правосудие осуществляется и после вынесения оправдательного приговора,— в частности, судом кассационной или надзорной инстанции.

Поэтому правильно поступил законодатель, включив в главу преступлений против правосудия не только общественно опасные деяния, посягающие на деятельность суда (суда первой инстанции, кассационной инстанции, по надзорному рассмотреник>| и рассмотрению дел по вновь открывшимся обстоятельствам), но и иных органов, участвующих в деятельности по осуществле­нию задач правосудия (органов дознания, предвари­тельного расследования, прокуратуры и исправительно-трудовых учреждений).

Уточнение понятия правосудия в уголовно-правовом смысле позволяет правильно решить вопрос о родовом и непосредственном объекте заведомо ложного доноса и заведомо ложного показания.

Как известно, в борьбе с преступностью важную роль играют сообщения граждан о совершенных или готовящихся преступлениях. В соответствии со ст. 109 УПК РСФСР прокурор, следователь, орган дознания и судья обязаны принять заявление и сообщение о лю­бом совершенном или подготовляемом преступлении. В связи с этим заявителю должна быть разъяснена от­ветственность за заведомо ложный донос (ст. 110 УПК РСФСР). При наличии повода и основания к возбуж­дению уголовного дела, в соответствии со ст. 112 УПК РСФСР, должностные лица органов правосудия в пре­делах своей компетенции обязаны возбудить уголов­ное дело. С другой стороны, в соответствии с принци­пами, установленными в ст. ст. 2, 4, 11 УПК РСФСР, одной из главных задач органов социалистического правосудия в борьбе с преступностью является привле­чение к уголовной ответственности только лиц, винов­ных в совершении преступлений. Привлечение к уго­ловной ответственности невиновного является грубей­шим нарушением социалистической законности. Поэто­му заявления и письма, содержащие заведомо ложные сведения о совершении преступления, могут серьезно нарушить интересы социалистического правосудия. Как показывает судебно-следственная практика, в


результате повышения профессионального мастерства работников этих органов ложность доноса, как правило, быстро и сравнительно легко обнаруживается. Поэтому в большинстве случаев дело не доходит до привлече­ния конкретного лица к уголовной ответственности. Так, по изученным нами делам ни один человек по лож­ному доносу не был привлечен к уголовной ответствен­ности. Вместе с тем имели место случаи заключения под стражу подозреваемых по заведомо ложному доносу. Таких случаев заключения под стражу подозреваемых по изученным нами делам было в Башкирской АССР— 11,1% Татарской АССР—12,8% (к общему числу за­ведомо ложных доносов). Разумеется, не исключается возможность привлечения к уголовной ответственности невиновного и даже осуждения его в результате заве­домо ложного доноса.

Такие случаи несовместимы с принципами социалистической законности. Они не только дискредитируют в глазах советских людей органы социалистического пра­восудия, но и причиняют моральный и материальный вред лицу, ошибочно привлеченному к ответственности. Поэтому установление уголовной наказуемости заведо­мо ложного доноса содействует охране прав граждан и укреплению социалистической законности в отправле­нии правосудия¹.

Показания свидетелей, потерпевших, заключение эксперта и перевод, сделанный переводчиком, являются важным средством установления объективной истины по уголовному или гражданскому делу. Советское процессуальное и уголовное законодательство содержит специальные нормы, ограждающие дознание, следствие и суд от заведомо ложных показаний свидетелей, по­терпевших, экспертов и переводчиков. Ст. ст. 158 и 282 УПК РСФСР обязывают органы следствия и суд предупредить свидетеля об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Такие же пра­вила установлены для допроса потерпевшего (ст. ст. 161 и 287 УПК), эксперта (ст. ст. 187, 189, 275 УПК) и переводчика (ст. ст. 134, 269 УПК).

Заведомо ложное показание свидетеля или потерпевшего

См. Ш. С. Рашковская. Ответственность за заведомо ложный донос.—«Советская юстиция», 1957, № 5, стр. 42.


певшего, заведомо ложное заключение эксперта, а так­же заведомо неправильный перевод, сделанный пере­водчиком в суде либо при производстве предваритель­ного следствия или дознания, способны не в меньшей мере, чем заведомо ложный донос, нарушить правиль­ную деятельность органов социалистического правосу­дия. Общественная опасность этих деяний определяется тем, что они способны повести судебно-следственные органы по ложному пути. Именно в результате заведомо ложного показания, перевода или заключения эксперта возможны необоснованное освобождение от ответствен­ности виновных и осуждение невиновных, необоснован­ное смягчение наказания, неправильное возвращение дела на дополнительное расследование и отсюда —во­локита с окончательным разрешением дела, необосно­ванное удовлетворение иска либо, наоборот, необосно­ванный отказ в нем и т. д.

Любое из этих преступлений (заведомо ложный до­нос, заведомо ложное показание свидетеля или потер­певшего или заведомо ложное заключение эксперта, а также заведомо неправильный перевод) непосредствен­но посягает на правильную деятельность суда, органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры по осуществлению задач правосудия. Поэтому родовым объектом рассматриваемых преступлений всегда явля­ется правильная деятельность органов социалистическо­го правосудия.

Что же касается непосредственного объекта рассматриваемых преступлений, то он определяется содержа­нием конкретных общественных отношений, которым причиняется вред совершением заведомо ложного доно­са и заведомо ложного показания ¹. Иначе говоря,

¹ В этой связи представляется неточным мнение Ш. С. Рашковской, которая считает, что «во всех этих преступлениях непосредственный объект всегда совпадает с родовым» (Уголовное право. Часть Особенная. М., «Юридическая литература», 1966, стр. 395). Отождествление родового и непосредственного объектов не согласуется с логикой этих понятий, которые соотносятся между собой как род с видом, как общее и частное. И. С. Власов и И. М. Тяжкова считают, что «непосредственным объектом каж­дого из таких преступлений является какое-либо из охраняемых уголовным законом условий успешной деятельности» вышеназван­ных органов по осуществлению задач правосудия (И. С. Власов, Н. М. Тяжкова. Ответственность за преступления против, правосудия. М., 1968, стр. 42—51).


непосредственным объектом может быть деятельность по осуществлению задач правосудия того органа, функции которого нарушаются совершением заведомо ложного доноса или заведомо ложного показания (органа дознания или предварительного следствия либо суда). Заведомо ложный донос чаще всего посягает на интересы органов дознания и предварительного следствия и лишь в отдельных случаях сопровождается нарушением правильной деятельности суда. Заведомо ложное показание в равной мере посягает на интересы органов дозна­ния, предварительного следствия и суда.

Почти каждое общественно опасное деяние нару­шает не одно, а несколько различных по своему со­держанию общественных отношений. Рассматриваемые преступления не составляют в этом отношении исключения. Поэтому некоторые авторы полагают, что заве­домо ложный донос и заведомо ложное показание по­сягают на два объекта.

Так, А. А. Пионтковский писал: «Заведомо ложный донос должностному лицу, имеющему право возбуждать уголовное преследование, имеет два непосредственных объекта посягательства — он посягает на нормальную работу судебно-следственного аппарата, побуждая начать неосновательное уголовное преследование про­тив невинных лиц, и на интересы отдельной личности, которые могут пострадать, если в результате ложного доноса человек подвергнется уголовному преследова­нию»¹. Такое же мнение высказано А. Т. Гужиным, Ш. С. Рашковской, И. М. Черных и авторами учебни­ков по уголовному праву². Это мнение нам представля­ется небесспорным. Хотя многие преступления одновре­менно посягают на различные общественные отношения, но не всякое общественное отношение, которому

¹ А. А. Пионтковский. Курс советского уголовного пра­ва, т. 2. М., «Наука», 1970, стр. 125.

² См. А. Т. Г у ж и н. Уголовноправовая борьба с посягатель­ствами на социалистическое правосудие. Автореф. канд. дис. Рос­тов, 1958, стр. 2, 6, 12; Ш. С. Рашковская. Преступления (против социалистического правосудия. М., 1957, стр. 9—12; И. М. Черных. Преступления против социалистического право­судия. Автореф. канд. дис., М., 1962, стр. 21; Советское уголовное право. Часть Особенная, т. I. M., 1960, стр. 326, 331; Советское уголовное право. Часть Особенная. М., 1962, стр. 310, 312, 320; Уголовное право. Часть Особенная. М., 1966, стр. 395 и др.


причиняется при этом вред, признается объектом этих преступлений. «Непосредственным объектом является преж­де всего только то отношение, которое данным преступ­лением всегда нарушается или ставится в опасность нарушения» ¹. Так, при совершении хулиганства всегда нарушается общественный порядок. Наряду с этим в определенных случаях хулиганство может причинить ущерб здоровью, чести и достоинству личности, социа­листической и личной собственности. Однако это не оз­начает, что все нарушенные хулиганскими действиями общественные отношения выступают в качестве непос­редственных объектов этого преступления. В подобных случаях возникает вопрос о соотношении объектов по­сягательства. Поэтому из всей совокупности нарушен­ных преступлением общественных отношений непосред­ственным объектом будет то, которому в случае соверше­ния данного преступления причиняется ущерб всегда и при всех условиях. Поэтому уголовно-правовая норма принимается и применяется ради охраны в первую оче­редь именно данного общественного отношения. Осталь­ные же общественные отношения, хотя им в конкретном случае и причиняется вред, находятся за пределами состава данного преступления ².

Признание того, что заведомо ложный донос и заведомо ложное показание имеют два непосредственных объекта посягательства — нормальную деятельность по осуществлению задач правосудия уполномоченными на то органами и интересы личности,— привело бы к неправильным теоретическим и практическим выводам. В самом деле, если исходить из этой точки зрения, то возникает вопрос, можно ли привлекать к ответственности лицо за заведомо ложный донос - тогда, когда в лож­ном доносе содержатся только сведения о самом со­бытии преступления без указания на лицо, его совер­шившее?

Состав заведомо ложного доноса по большинству уголовных кодексов союзных республик 1959—1961 гг. сконструирован таким образом, что для уголовной

¹ Курс советского уголовного права. Часть Общая, т. I. Л., 1968, стр. 299.

² См. И. С. Власов. Об объекте преступлений против правосудия.— «Ученые записки научно-исследовательского института советского законодательства», вый. 1 (18). М., 1964, стр. 103.

ответственности за это преступление достаточно установить факт сообщения заведомо ложных сведений толь­ко о самом событии преступления и вовсе не требует­ся, чтобы в этом сообщении содержалось указание на конкретное лицо¹.

По итогам нашего исследования, заведомо ложный донос без указания конкретного лица имел место в Татарской АССР в 39,8%, Башкирский АССР—22,2% и Кабардино-Балкарской АССР—25% к общему числу изученных дел этой категории². Приведенные данные показывают, что лжедоносчик не всегда посягает на интересы личности, но непременно причиняет ущерб нормальной работе судебно-следственных органов по осуществлению задач правосудия. Таким образом, можно сделать вывод, что уголовно-правовая норма об ответ­ственности за заведомо ложной донос создана именно ради охраны этого общественного отношения.

Материалы изучения судебно-следственной прак­тики о лжесвидетельстве также говорят о том, что обви­нительные ложные показания — редкое явление. В боль­шинстве случаев заведомо ложные показания даются с целью оправдания виновного или смягчения его вины и участи. Так, по изученным нами делам заведомо лож­ные показания были даны:

а) с целью оправдания обвиняемого по Татар­ской АССР—50,6%, по Башкирской АССР —37,5%, по Куйбышевской области—36,6%, по Кабардино-Балкар­ской АССР—70%;

¹ Только в уголовных кодексах Молдавской (ст. 195) и Лат­вийской (ст. 173) союзных республик цель привлечения к уголов­ной ответственности определенного лица указывается как необхо­димый признак состава заведомо ложного доноса.

Следует заметить, что уголовное законодательство некоторых социалистических стран, наряду с заведомо ложным доносом с обвинением кого-либо в совершении преступления, отдельно предусматривает ответственность за ложное заявление о преступ­ном деянии без указания на лицо, его совершившее (§ 175 УК ВНР 1961 г., ст. 251 УК ПНР 1969 г. и § 229 УК ГДР 1968 г.).

² В свете изложенного является неточным утверждение И. С. Власова о том, что «совершая преступление против право­судия, субъект всегда посягает на личность» (И. С. Власов. Об объекте преступления против правосудия.— «Ученые записки Всесоюзного научно-исследовательского института советского за­конодательства», вып. 1 (18). М., 1964, стр. 104).


б) с целью смягчить вину привлеченного к ответственности—соответственно 49,4%, 50%, 43,3%, 30%;

в) с целью обвинения конкретного лица в совершении преступления по Башкирской АССР—12,5%, по Куйбышевской области—10%, по Татарской и Кабардино-Балкарской АССР — не было.

Следовательно, опасность лжесвидетельства, так же как и ложного доноса, состоит в том, что оно посягает на нормальную работу органов правосудия по установ­лению объективной истины по делу.

Рассматриваемый вопрос имеет, не только теоретическое, но и непосредственное практическое значение. Главным образом от объекта, защищаемого законода­телем путем издания уголовно-правовых норм, зависит система расположения определенного состава в той или иной главе Особенной части Уголовного кодекса. Это, в свою очередь, помогает не только уяснить содержание и смысл той или иной правовой нормы, но и пра­вильно определить степень общественной опасности преступления, направление карательной практики.