Эстетические воззрения Ф. Шиллера.
Огромную роль в развитии немецкой эстетики сыграл немецкий поэт и драматург Фридрих Шиллер (1759–1805). Эстетические воззрения молодого Шиллера полностью совпадают с концепцией Просвещения. Своеобразие его взглядов состоит в том, что он с самого начала выступает против материализма, усматривая в этом мировоззрении выражение аристократического эгоизма и аморализма. В “Разбойниках” злодей Франц Моор – противник благородного Карла. При этом Моор – материалист, а Карл – сторонник этического идеализма. Материализм и идеализм для Шиллера, по сути, выражение эпикурейских и стоических принципов морали. Свое идеалистическое мировоззрение писатель формулирует в “Философских письмах”. Здесь же он критикует этику “разумного эгоизма” просветителей-материалистов.
Вселенная, по Шиллеру, есть мысль Бога. Законы природы – только знаки, которые конструирует одно мыслящее существу, чтобы сделать себя понятным другому. Совершенство в природе есть совершенство не материи, а духа. Телесные формы природы произошли через притяжение элементов, а такое притяжение есть любовь, следовательно, любовь есть лестница, по которой люди восходят к богоподобию. У Шиллера проявляется и диалектическая тенденция: рассматривает разум как исторически развивающееся явление. Он стремится преодолеть метафизический взгляд большинства просветителей на отношение между истиной и заблуждением, которые рассматривали эти понятия как твердо фиксированные противоположности.
Шиллер рассматривает образы сознания, “духов лики” как зеркала, отражающие объективное начало. Каждый из этих образов не тождествен абсолютному, но в каждом из них, в их совокупности отображается бесконечность. Тут у Шиллера смешиваются мистически истолкованные идеи Спинозы и Лейбница, но за мистицизмом просматривается диалектическая догадка. Он утверждает, что в различных формах сознания проявляются разные стороны объективной действительности, пусть даже и в кривом зеркале.
Поэт рассматривает познание как процесс. Он подчеркивает, что в каждом “лике” сознания “бесконечность смотрится”; правда, не смог диалектически решить проблему абсолютного и относительного, но он поставил ее.
Великую Французскую революцию Шиллер встретил сочувственно. Но когда она приняла радикальные формы, он в ужасе отшатнулся отнее, назвав якобинцев “живодерами”. Он писал, что революция аморальна и антиэстетична, поскольку нарушает гармонию природы человека, разрывает святость и красоту естественного хода вещей и опрокидывает веками сложившиеся моральные принципы.
Шиллер придавал огромное значение искусству, которое подготавливает человека к более высоким формам общественной жизни. Он мечтает о преобразовании общества, но не ценой крови. Не революция нужна людям, а медленное, спокойное превращение искалеченного современного поэту человека в идеального гражданина. Изменить человека можно путем гармонического развития личности, образец которой видится ему в античности.
Из этой программы и возникла идеалистическая эстетическая концепция Шиллера второго периода его творчества – классического. Для него прекрасное – это свобода в явлении. И свобода и явление выступают здесь как объективные начала. Идеал гармонической личности Шиллер выражает в понятиях “грации” и “прекрасной души”, которые противопоставляются и физической красоте, и аскетическому “достоинству”. Суровость аскета отпугивает грацию, чувство красоты не может смириться с суровостью нравственного закона. Прекрасное чувственно, но предметом искусства является вовсе не чувственный мир. Искусство, по Шиллеру, должно изображать сверхчувственное. Трагическое искусство достигает этого в особенности тем, что в чувственных образах представляет моральную независимость от законов природы в состоянии аффекта.
Шиллер сознательно связывает проблемы эстетики с социальными проблемами своей страны. Он считает несвоевременным заботиться о своде законов для эстетического мира, в то время как необходимо подумать о самом совершенном из произведений искусства – “построении истинной политической свободы”.Он полагает, что современная ему эпоха утвердила дух меркантилизма и предпринимательства. Капитализм, говорит Шиллер, развивает технику, производство, науку, но оборотной стороной этого процесса является духовное оскудение человечества. И поэт ищет пути преодоления этого противоречия. Он сожалеет, что человек вечно прикован к отдельному малому обрывку целого и оттого сам становится обрывком. Будучи не способен развить гармонию своего существа, вместо того, чтобы выразить человечность своей природы, он становится лишь отпечатком своего занятия, своей науки.
Для того чтобы изменить ситуацию, Шиллер выдвигает концепцию “эстетического воспитания”, противопоставляя ее революции. По его мнению, только “через красоту ведет путь к свободе”. Есть два опасных пути, которыми человек может удалиться от своего назначения: он может стать жертвой “грубости” или “изнеженности и извращенности”. Только красота может вывести людей на истинный путь из этого двойного хаоса. В человеке существуют два противоположных начала: чувственное иразумное. Первое соответствует законам необходимости, второе – законам свободы. Первое Шиллер называет “чувственным” побуждением, а второе – “побуждением к форме”. Оба эти побуждения нуждаются в ограничении. Здесь он открывает новое побуждение – “побуждение к игре”.
Предмет чувственного побуждения мыслитель называет жизнью в самом обширном значении этого слова. Сюда входит все материальное бытие. Предмет формального побуждения называется образом. Это понятие охватывает все формальные свойства предметов и все их отношение к мышлению. Предмет, побуждающий нас к игре, Шиллер называет живым образом. Данное понятие служит для обозначения всех эстетических свойств предметов – всего того, что в обширнейшем смысле слова называется красотой. Реальность и форма, пассивность и свобода – все должно находиться в равновесии. Образ искусства, по Шиллеру, не простое воспроизведение жизни, а некая ее идеализация. Красота как объект побуждения к игре – это область, в которой проявляется свобода человека. Человек может играть только тогда, когда он является в полном значении слова человеком, и он бывает “вполне человеком”, только тогда, когда играет.
Красота, по Шиллеру, возникает из равновесия реальности и формы. Но это равновесие всегда останется только идеей, которая неосуществима в действительности, потому что всегда бывает перевес то на стороне реальности, то на стороне формы. Задача подлинного художника состоит в преодолении препятствий, мешающих торжеству красоты. У Шиллера отношение содержания и формы означает “освобождение” от чувственного, возведение реального в “идеальное”.
Рассматривая проблему содержания и формы, Шиллер пытается доказать, что чувственная красота ведет к духовному, а духовное – к материальному. Красота в напряженном человеке восстанавливает гармонию, а в расслабленном – активность. Переход от страдательного состояния ощущения к деятельному состоянию мышления и воли совершается посредством среднего состояния “эстетической свободы”, и хотя это состояние само по себе нисколько не влияет ни на наше разумение, ни на наши убеждения, не затрагивает наше интеллектуальное и моральное достоинство, тем не менее это состояние есть необходимое условие, без которого мы не можем достичь разумений и убеждений. По мнению Шиллера, легче перейти от эстетического состояния к моральному и логическому, от красоты – к добру и истине, чем от физического к эстетическому. Форма действует на человека в целом, а содержание – только на какую-то его часть. Красота – необходимое условие, чтобы сделать человека разумным. Все остальные виды деятельности развивают лишь отдельные силы человека; только красота формирует его как целое. Поэтому одна из важнейших задач культуры – сделать человека эстетическим, ведь только из эстетического, а не из физического может развиться моральное состояние. Значит, чтобы установить государство свободы, надо сначала путем эстетического воспитания восстановить “цельность характера” человека. Эстетическое творческое побуждение постепенно строит среди страшного царства сил и священного царства законов третье царство “игры и видимости”, где человек освобождается от всякого принуждения как в физическом, так и в моральном смысле. “Игра” и “эстетическая видимость”, по Шиллеру, являются отличительными приметами искусства. Искусство как игровая деятельность радостно. Противопоставляя игру утилитарной деятельности, Шиллер утверждает, что современное ему общество оставляет небольшой островок для свободной и радостной деятельности человека – эстетическую деятельность. Всякая другая деятельность “серьезна”.
Концепция Шиллера представляет собой соединительное звено между дуализмом Канта и объективным идеализмом Шеллинга – Гегеля. Она оказала влияние на романтиков и Гегеля.