Художественное творчество Ларса фон Триера в киноискусстве
Дипломная работа - Культура и искусство
Другие дипломы по предмету Культура и искусство
?и правоохранительными органами. [71, с.119]
Как обвинять Ларса фон Триера в нападках на Америку, если в каждом новом фильме он уносится фантазией именно туда, становится, по собственному выражению, ею одержим, помещает туда все свои страхи и свои надежды, а значит - неминуемо любит, хотя и по-своему, ту землю? Родную Европу режиссёр Ларс фон Триер лишал знакомых очертаний, размывал и деформировал, а Америку он, напротив, творит заново и реконструирует. Он не избавляется от неё, как от Европы, - он на свой лад стремится к ней. А желание стать в позу провокатора, чтобы из чистого задора дразнить всёсильные США, можно только одобрить - как, собственно, любого талантливого художника, вступающего (как им, талантливым художникам, свойственно) в неравную схватку.
Итак, Америка для Ларса фон Триера - ещё одна возможность показать низменность человеческого существования и массу жизненных перипетий, которые трудно обойти. Таким образом, путешествие из Европы в Америку ещё раз подчёркивает моральное превосходство Европы, чего и нельзя было не предположить, зная биографию Ларса фон Триера и его предвзятое отношение к Америке.
2.2 Идейная направленность фильмов Ларса фон Триера об Америке
Америка Ларса фон Триера просматривается не только в фильмах, посвящённых непосредственно Америке, но и в фильмах о Европе. Я всегда хотел, чтобы люди распознавали своих великих современников при жизни. Марсель Пруст однажды упрекнул французов в том, что они боятся (или просто не приспособлены) назвать какое-либо сегодняшнеё произведение шедевром. Легко сказать, что эта картина талантлива, особенно легко обнаружить в картине необычность, но вот, чтобы гениально - это нет. Не могу вас заверить, что жизнь и творчество Ларса Фон Триера будет увековечено в учебниках, но фильм "Догвилль" отнести к шедеврам мирового кинематографа готов незамедлительно.
В этом смысле, выход "Мандерлея" - логического продолжения "самого оригинального кино 20 века", ожидался с некоторой опаской. С одной стороны, Николь Кидман порвала с неоднозначной затеей датского режиссёра, с другой стороны - напыщенные критики слишком уверенно для себя записывали "Мандерлей" в явные аутсайдеры минувших Канн.
На деле, в чем-нибудь упрекнуть новое кино Ларса фон Триера не получается. Каким же нужно обладать упорством и творческой смелостью, чтобы вновь завернуть свое повествование в тот же сумрачный съемочный павильон с небольшим количеством декораций, наложить закадровый голос того же рассказчика и степенно переворачивать главы судьбы небольшого городка "Мандерлей". Тридцатые годы прошлого века, штат Алабама. Управляющая фермой белая владелица черных рабов умирает в своем доме. Её слуги остаются без хозяйки, и тогда Грейс, дочь предводителя местной мафии, решает спасти их от рабства, заставив соблюдать законы демократии. Брайс Даллас Ховард может и выглядит несколько глупеё Кидман, но она приезжает в "Мандерлей" с благими (несколько даже просветительскими) целями. Ларс фон Триер, как всегда, переворачивает всё с ног на голову. Переоценка ценностей для него - что колода карт, которая перемешивается с невероятной скоростью.
Галантный рефрен человеческому заблуждению - и негр Тимоти начав фильм прикованным к заграждению, там же его и заканчивает. Вы думаете Фон Триер читает морали о рабстве, а он весело смеётся над людской природой. Вы думаете Фон Триер посылает привету Бушу-младшему, а он снимает кино про всех нас. Уничтожив ненавистный "Догвилль" в себе, Грейс с позором сбегает из "Мандерлея". [71, с.124]
О каком оптимизме может идти речь, когда весь мир залит таким количеством дерьма? Получайте серую безжизненную картинку из Мандерлея, распишитесь в безоговорочной победе собственных страхов, амбиций и заблуждений. Мистер Фон Триер презентовал вторую часть "американской" трилогии. Фильм 2007 года задаёт всё теми же вопросы, которым была посвящена его незавершённая трилогия (Догвилль, 2003 - Мендерлей, 2005 - Васигтон), ведь этика - это не то, что мы думаем, а то, как мы поступаем, поэтому, по мысли Канта, она и не даёт никакого материала для нашего разума, о ней бесполезно рассуждать, её выражением является практика.
Закон не нуждается ни в какой дополнительной верификации, роме ссылки на сам закон, поэтому главному герою Ларса фон Триера совершенно безразлично, существует ли на самом деле его кумир Антонию Гамбини (или речь идёт о боссе боссов американской мафии Карло Гамбини) или это всёго Только сценарный монтаж имён Гольдони и Гудини. Другой этот существует в качестве символического протеза, который подпирает собой целую бредово-театральную систему Критоффера; другой, который не нуждаётся ни в какой иной реальности, кроме текстуальных референций, верифицирующих его существование. Как и всякий бред, это знание опирается только на букву, которая становится уже не символом, а самой вещью, на суд текста, который заменяет собой пробу реальности, как выражался Фройд. [35, с.87]
Этот Гамбини представляет для Кристоффера такого же неизвестного театрального интеллектуала, такую же фигуру умолчания, какой является самый главный босс для Равна, такое пустое место, которое, тем не менеё, становится местом силы, средоточием власти. Всё собрания корпорация начинала с выступления руководства, хотя место босса всёгда занимал плюшевый мишка. В этом смысле, Кристоффер - идеальный актёр, поскольку он в этом мишке не нуждаётся, и следу?/p>