К вопросу о сопоставительном изучении морфологических категорий русского и болгарского язьіков
| Вид материала | Документы |
- Пленарные доклады, 91.5kb.
- К вопросу о сравнительно-типологическом анализе средств выражения настоящего времени, 150.72kb.
- Ь студентов необходимыми умениями и навыками анализа морфологического строя языка,, 1412.71kb.
- Аналитический отчет, посвященный потребностям в изучении русского языка в зарубежных, 569.41kb.
- Анализ лингвокультурологического поля «эмоции» в сопоставительном аспекте (на материале, 568.11kb.
- А. А. К вопросу о роли российской тюркологической школы в изучении крыма в XIX веке, 518.13kb.
- Курс 1 apya 5301 Актуальные проблемы русского языкознания, 238.15kb.
- К вопросу об изучении материалов Февральской революции в курсе «Отечественной истории», 282.29kb.
- Работников образования кафедра литературы, русского и иностранного языков Электив, 654.02kb.
- Сакральная составляющая в лексических единицах русского языка (с привлечением единиц, 320.05kb.
Литература
Брок 1910: О.Брок. Очерки физиологии славянской речи // Энциклопедия славянской физиологии, 2 (5).СПб., 1910, с.52.
Васильев 1967: А.А. Васильев. Фонология в процессе обучения русскому произношению иностранцев // Русский язык за рубежом. 1967, № 3, 43 – 48.
Еськова 1967: Н.А.Еськова. Печальная повесть о –ике. Изд.2. М., 1967 (ротапринт).
Еськова 1957: Н.А. Еськова. Фонема [ j ] в русском литератукрном языке // Уч. Записки МГПИ. 1957, т. ХУ11. вып.4.
Журавлёва 2006: Е.Ф. Журавлёва. Фонетико-фонологическая интерпретация [ j ] и [ i ] в русском и новогреческом языках. // 3-й Международный Конгресс исследователей русского языка: исторические судьбы и современность. МГУ, 20-23 марта 2007 (в печати).
Isačenko 1959: А.V. Isačenko. Der Schwund des intorvokalischen [j] im Russischen. «Zeitschrift für Phonetick und allegemenine Sprachwissenschaft». Bd 2, 1- 4. Berlin, Newton. 1959, 116 -124.
Λεξικό 1998: Λεξικό της Κοινής Νεοελληνικής. Αριστοτέλειο Πανεπιστήμιο Θεσσαλονίκης. Ινστιτούτο Νεοελληνικών Σπουδών. Ίδρυμα Μανόλη Τριανταφυλλίδη. Θεσσαλονίκη 1998.
Mackridge 1987: P. Mackridge. Η νεοελληνική γλώσσα. Πατάκη. Αθήνα. 1987.
Μαργαρίτη- Ρόγκα 1985: M. Μαργαρίτη- Ρόγκα. Φωνολογική ανάλυση του σιατιστινού ιδιώματος. Διδακτορική Διατριβή. Θεσσαλονίκη 1985.
Newton 1972: В. Newton. The Generative Interpretation of Dialect. A Study of Modern Greek Phonology. Cambridge, University Press. 1972.
Holton 2002: D.Holton, P. Mackridge, Eir. Filippakh-Warburton. Γραμματική της Ελληνικής Γλώσσας. Μετ. Β. Σπυρόπουλος. Πατάκη.2002.
Πάππου-Ζουραβλιόβα Αικ. 2003: Αικ. Πάππου-Ζουραβλιόβα. Κλειστά φωνήεντα και η προφορά τους στα ρωσικά και στα νεοελληνικά (στα πλαίσια της διδασκαλίας της ρωσικής σε Έλληνες) // Πρακτικά του 6ου Διεθνούς Συνεδρίου Ελληνικής Γλωσσολογίας (Ρέθυμνο 18-21 Σεπτεμβρίου 2002), 11 σελ. (βλ.CD).
Πετρούνιας 2002: Е. Πετρούνιας. Νεοελληνική γραμματική και συγκριτική («αντιπαραθετική») ανάλυση. Τόμος Α’. Φωνητική και εισαγωγή στην φωνολογία. Μέρος Α’: Θεωρία. Ζήτη. Θεσσαλονίκη. 2002.
Реформатский 1975: А.А. Реформатский. Фонемы ЙОТ и / И / в русском языке // Реформатский А.А. Фонологические этюды. М. Наука.1975, 74 - 97.
Σετάτος 1974: М.Σετάτος.Φωνολογία της κοινής νεοελληνικής. Αθήνα. Παπαζήση.1974.
Трубецкой 1960: Н.С. Трубецкой. Основы фонологии. М. 1960.
^ РОЛЬ СЛУЖЕБНЫХ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ В РАЗВИТИИ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА
(НА ПРИМЕРЕ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ С ФРАЗООБРАЗУЮЩИМ КОМПОНЕНТОМ- ИМЕНЕМ В ФОРМЕ ПРЕДЛОЖНОГО ПАДЕЖА)
^ Елена Габрик
Челябинская государственная академия культуры и искусств, Россия
Yelena Gabrik
Phraseology. Phraseological prepositions. Phraseological conjunctions. Phraseological particles.
Connective (grammar) idioms are productive units in the modern Russian language and make for the development of the Russian language analytical features.
Развитие аналитизма в развитии синтаксических отношений между элементами высказывания, стремление четко, дифференцированно выразить эти отношения характерны для современного состояния русского языка. Расширение круга предлогов и союзов в настоящее время идет в основном за счет фразеологических процессов.
О важности выявления структурных типов существующих средств связи в русском языке говорит Р. П. Рогожникова: "Вопрос о выявлении структурных типов служебных слов приобретает существенное значение для лексикографии, поскольку с этим связаны вопросы, касающиеся размещения служебных слов, определение их границ и т.п." (Рогожникова, 1975, с.78).Фразеологизмы-аналоги служебных частей речи за пределы предлогов, союзов, частиц, как правило, не выводились и рассматривались в качестве особых единиц внутри названных частей речи. Так, В.В. Виноградов называет их отыменными предлогами, производными и составными союзами (Виноградов, 1972,с.53,56). Е. П. Калечиц называет их отыменными формами и фразеологическими конструкциями (Калечиц, 1977), Р.П. Рогожникова дает определение составных предлогов, предлогов-сочетаний, составных союзов, союзов-сочетаний; в русской грамматике 1980 года такие фразеологизмы называются отыменными и наречными предлогами, составными союзами.
На наш взгляд, именно термин служебные фразеологизмы предельно точно указывает на функцию, которую выполняют подобные фразеологические единицы в языке и речи. Служебные фразеологизмы, в отличие от лексем, более дифференцированно выражают типовые синтаксические отношения в силу большего компонентного состава. Происходит обогащение фразеологического значения единицы в целом за счет дифференцированных сем компонентов. Но в то же время служебные фразеологизмы в плане грамматическом и функциональном обнаруживают большее сходство со служебными словами. Самыми представленными в нашем материале оказались фразеологизмы подкласса предлогов. Компонентами релятивных фразеологизмов становятся те существительные, в одном из значений которых присутствует элемент релятивности, который в условиях двусторонних синтаксических связей может развиваться. Фразеологические предлоги становятся все более продуктивными в разных сферах употребления современного русского языка - как письменной, так и устной, хотя в первой обладают большей частотностью. Во фразеологизмах, употребляющихся в значении и роли предлогов, ослабляется или совсем утрачивается былая непосредственная их связь с глаголами и происходит усиление и укрепление их связи со следующими зависимыми именами. Грамматические функции релятивных фразеологизмов ограничены семантическими возможностями компонентов. В составных формах предложных новообразований основа существительного, наречия или глагола как бы указывает на то грамматическое отношение (причинное, пространственное и т.д.), которое выражается данным предлогом. По своей грамматической роли релятивные фразеологизмы сходны с флексией - они оформляют категорию падежа и служат для более точного выражения падежного значения (а потом уже падежной формы, в отличие от флексии). Релятивный фразеологизм и флексия дополняют друг друга. Релятивный фразеологизм несет значение в самом себе, и из этого значения мы можем вывести возможность употребления его с тем или иным падежом. Новое значение релятивных ФЕ проявляется в том, что они оформляют падеж имени существительного: родительный, дательный, винительный и творительный: во власти (кого, чего), во всеоружии (чего), во главе (чего), в зависимости от (чего), во главе с (кем), в связи с (чем в согласии с (чем)\ в содружестве с (кем), в сочетании с (чем), в сравнении с (чем), на грани с (чем), в направлении к (кому), в отношении к (кому, чему), на подступах к (чему), на пути к (чему), в расчете на (что). В большинстве случаев компонентами фразеологических предлогов исследуемой модели становятся отвлеченные имена существительные: Многие отвлеченные существительные, ставшие компонентами фразеологических предлогов, либо содержат в себе сему релятивности, либо развивают ее в условиях двусторонних синтаксических связей. В состав релятивных фразеологизмов исследуемой модели входят лексические предлоги: в, на, при. В составе релятивного фразеологизма предлоги реализуют элементы какого-либо одного значения. Значение лексического предлога, ставшего компонентом новой единицы, связывается с определенной семой компонента-существительного.
Результаты анализа позволяют нам выделить релятивные фразеологизмы двух видов отношений: обстоятельственных и объектных.
I) В первую группу входят ФЕ, выражающие отношения со значением определенной характеристики действия, находящиеся в грамматической зависимости от характеризуемого действия и выражаемых формой имени в сочетании с релятивным фразеологизмом. Специфической чертой обстоятельственных отношений является то, что они возникают в конструкциях, где управляющим словом является глагол или его форма, реже прилагательное. В этой подгруппе выделяется 10 семантических подгрупп, в частности:
ФЕ с пространственным значением: в зоне (чего), в районе (чего), в отдалении от (кого, чего), в преддверии (чего), на пороге (чего) Уже на утре в медсанбат второго полка, размещавшегося в отдалении от: ("от") берега, обратился какой-то приблудный санинструктор. (В. Астафьев. Плацдарм.);
ФЕ с причинными отношениями: в связи с (чем), в результате (чего), на почве (чего). Вот уже и рези в желудке начались, - сообщил он удовлетворенно, - а там цинга на почве ("из-за") недоедания, выпадение волос и зубов. (И. Ильф. Е. Петров. Золотой теленок.);
ФЕ со значением цели: в целях (чего), в интересах (кого, чего) Прошу не для себя, а в интересах («для») правосудия.(А. Чехов. Юбилей);
ФЕ со значением соответствия: в соответствии с (чем), на основе (чего), на базе(чего), в духе (чего), в контексте (чего) Эту книгу нужно рассматривать в контексте ("по") развития социалистического правоведения в целом. (С. Алексеев. Общая теория права.) и т. д.
II) Вторая группа фразеологизмов имеет объектные отношения. В составе словосочетания объект выступает как управляемая падежная или предложно-падежная форма, связанная с глаголом лексически мотивированной связью и служит для восполнения лексико-семантической недостаточности глагола, оставаясь при этом названием логически самостоятельного предмета. В этой группе также выделяются следующие семантические подгруппы:
ФЕ с делиберативным значением: в отношении (кого, чего),в отношении к (кому, чему) В отношении («для»)служителей муз, не согласных на служение власти, именовавшей себя советской, последняя неоднократно прибегала к рекомендациям, какие ещё в 1762 г. Сформулировал Ж.- Ж. Руссо.(Л. Быков);
ФЕ с ограниченным значением, указывающим на пределы распространения чего- либо: в кругу (чего), в границах (чего), в пределах (чего). ... Все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах ("по") приличия оживление и веселость... (Л. Толстой. Война и мир.)
ФЕ со значением объекта, чем-либо владеющим: во власти (кого, чего), в руках (чего) и т.д. Она [Татьяна Алексеевна] не сразу приходит в себя - душа ее все еще во власти ("под") сна, с которым она не хочет расставаться. (С. Смоляницкий. Какая на земле погода.) и т. д.
Таким образом, фразеологические предлоги в силу обобщенности своего значения являются продуктивными единицами в современном русском языке, что, в свою очередь, ведет к развитию аналитизма русского языка.
Второй разряд служебных фразеологизмов составляют единицы, оформляющие синтаксические связи в простых и сложных предложениях. Вслед за А.П.Чередниченко, под фразеологическими союзами мы понимаем" грамматические средства связи между членами предложения, частями сложного предложения и между отдельными предложениями в составе сложного синтаксического целого, которые состоят из 2 и более единиц словного характера, постоянно воспроизводятся в языке и речи, как правило, без изменения своей формы и выражают синтаксические отношения между названными синтаксическими единицами" (Чередниченко, 1989, с. 164). Сочинительные союзы: во всяком случае - "однако, но", в данном случае -"именно", в смысле - "то есть", в том числе - "также", в частности – "именно"; подчинительные союзы: в результате того что, в связи с тем что, в том случае если <когда>, в том смысле что, на том основании что, при <всем> том что. Данные фразеологические союзы служат для связи синтаксически равноправных единиц. Может быть, он и с намерением остановился, хотел раззадорить ее женское любопытство; во всяком случае ("однако, но") прежняя едва заметная улыбка вновь скользнула на ее лице. (М.Салтыков-Щедрин. Господа Головлёвы) Сочинительный фразеологический союз во всяком случае связывает части сложного предложения (он остановился, хотел раззадорить; улыбка скользнула), подчеркивая отношения противопоставления между ними. Этот же фразеологический союз употребляется и в простых предложениях. Он может связывать однородные члены предложения, выражая противопоставление. Его сотрудники-немцы требовали уходить на запад, ехать в Гетиннген, во всяком случае ("но") не оставаться здесь. (Д. Гранин. Зубр.) В приведенном примере союз связывает однородные косвенные дополнения: уходить, ехать, во всяком случае не оставаться. В следующих простых предложениях ФЕ выполняют функции пояснительных союзов, выражают отношения пояснения. Сыщикам ничего не оставалось, как полюбоваться на огромную, обитую дерматином дверь с многочисленными замками и запорами, надежно предохранявшим от непрошеных гостей - в данном случае ("то есть") сотрудников МУРа. (Ф. Незнанский. Ярмарка в Сокольниках.) В предложении - Пуля попала прямо в раскрытую пасть. Видите, выбиты передние зубы, в том числе ("также") и клык. (В. Тендряков. Суд.) ФЕ в том числе выступает в роли сочинительного присоединительного союза. Исследуемые подчинительные фразеологические союзы служат в основном для связи синтаксически неравноправных единиц (главного и придаточного предложений). Фразеологические союзы этой группы представлены следующими функционально-семантическими группами: 1) причинные: в связи с тем что, на том основании что, в результате того что, 2) условные: в том случае если <когда>, 3) уступительные: при <всем> том что, 4) пояснительные: в том духе что, в том плане что, в том смысле что.
^ В случае, если ("если") нас всех заберут, к вам Николай Иванович придет, и он вам скажет, как быть.(М. Горький. Мать.)
- Если тебя со мной увидят, будешь неприятности иметь. - В том смысле, что ("подразумевается") жена узнает? - Не жена, а эмигрантская,
пардон, общественность. (С. Довлатов. Иностранка.)
А ежели, спасая технику, человек погибал - его карточку печатали в
газетах, заставляли... отца и мать высказываться в том духе, что ("подразумевая, что") их сын или дочь для того и росли, чтоб везде и всюду проявлять героизм... (В. Астафьев. Плацдарм.)...
В отличие от фразеологических предлогов и союзов, которые выполняют грамматические функции, частицы обслуживают различные семантические потребности слов, членов предложения или целых предложений, т.е. «вносят главным образом дополнительные оттенки в значения других слов, групп слов, предложений или же служат для выражения разного рода грамматических (а следовательно, и логических, и экспрессивных) отношений»(Виноградов, 1972, с. 520) Фразеологическая частица во всяком случае придает дополнительный оттенок членам предложения «ограничительный, выделительный». Немцы полагали, что надежд на скорое освобождение Зубра нет, во всяком случае в ближайшие десять лет, если вообще ему удаться выжить.(Д. Гранин. Зубр.) Иногда мне казалось, что некоторые из них он сам сочиняет или во всяком случае рассказывает по-своему. (Новиков-Прибой. Капитан первого ранга.) Исследуемая ФЕ является производной от микромодели в (каком-л.) случае. Согласуемый компонент для данной модели является семантически и структурно обязательным, то есть является для исследуемых фразеологических частиц смыслообразующим. Тема "выделения, ограничения" реализуется за счет актуализировавшейся темы согласуемого компонента.
По типу семантики служебные фразеологизмы противопоставлены всем другим семантико-грамматическим классам и одновременно органично связаны с ними. Именно грамматические фразеологизмы, как никакие другие, процессами своего формирования, бурным ростом числа единиц , способностью указывать на «всё большее осложнение синтаксических отношений между элементами речи» (Виноградов, 1972, с.554) ярко свидетельствуют о развитии аналитических тенденций в строе русского литературного языка.
Литература
Виноградов 1972: В. В. Виноградов Русский язык (грамматическое учение о слове). М.: Высшая школа, 1972.
Калечиц 1977: Е. П. Калечиц Переходные явления в области частей речи. Учебное пособие. Свердловск, 1977.
Рогожникова 1975: Р. П. Рогожникова Структурные типы служебных слов (предлоги, союзы) в толковых словарях. Л.: Наука, 1975.
Чепасова 1974: А. М. Чепасова Семантико-грамматические классы русских фразеологизмов. Челябинск, 1974.
Чередниченко 1989: А. П. Чередниченко Связующие фразеологизмы с компонентом то // Синтаксические модели фразеологизмов. Межвузовский сборник научных трудов. Челябинск, 1989.
^ ПРОТИВОРЕЧИЯ В ПОНИМАНИИ ЗНАЧЕНИЯ ГРАММАТИЧЕСКОЙ КАТЕГОРИИ РОДА СУЩЕСТВИТЕЛЬНОГО И ПУТИ ИХ ПРЕОДОЛЕНИЯ
Ольга Сергеевна Савельева, Челябинский государственный
педагогический университет, Россия
igorsavelyev@yandex.ru
Olga Sergeevna Savelyeva
grammar category, a category of a gender of a noun, the meaning of the word «subject», the philosophical interpretation of a category of subject.
We think that the traditional idea comes into conflict to the fact that a grammar category should have a double-sided character, i.e. it should have a form and a meaning. The gender can be called as a category with such meanings as «erased», «forgotten», «disappeared with time» only in a case that the gender had kept the content of all animated nouns. All the determinations of a noun in any scientific and school works may be shows in two ways: 1) a noun means a subject; 2) a noun means an object in a wide meaning of word. If we pay attention to a philosophy’s meaning of these fundamental conceptions we can see a subject as 1) the totality of characteristics 2) the bearer of the main sign.
Трудности в столь длительном изучении содержания категории рода берут истоки, на наш взгляд, в его «обособленном», «изолированном» характере. Свойства рода изучаются, опираясь на принятую «сексуальную» концепцию, «внутри себя самих», а не в грамматической системе. В этой концепции, будем называть ее традиционной, используются нелингвистические термины-метафоры «мужской», «женский», «род», не имеющие возможность оформлять, выражать и представлять грамматическую сущность категории. Как известно, согласно этой концепции, род существительных, обозначающих неодушевленные предметы, значения не имеет либо давно его утратил. Анализ этого положения приводит нас к вопросам: почему род распространяется на все существительные? Почему именно одушевленные существительные и их лексическое значение служат основой для заполнения содержанием грамматической категории? Вопросов множество, вопросов, требующих дальнейшего анализа и глубокого исследования. Ответы на наши вопросы – сила традиции. Сила эта мощная, противоречить ей считается невозможным.
Однако любая традиция имеет под собой основания, объяснимые и имеющие смысл. В традиции распределять все существительные на три формы рода основание не обнаружено до сих пор. О.Есперсен, изучавший категорию рода на материале многих языков мира, писал: «Основная проблема остается нерешенной: почему классификация распространяется на все слова, даже и на такие, у которых невозможно увидеть никакой связи с естественным полом» (Есперсен, 1958, с. 266).
Итак, основания, по которым происходило подразделение по родам в далекие, скажем так – доисторические, времена, нам неизвестны. Однако известно, что виднейший из софистов древнегреческий философ Протагор (ок. 490 – ок 420 гг. до н. э.), выделявший существительные женского, мужского и вещного рода, утверждал субъективную обусловленность знаний. Известно и то (это немаловажно для нас), что античное языковедение возникло в процессе рассмотрения одной из философских проблем древнегреческого мировоззрения – проблемы соотношения между «вещью», «словом» и «мыслью». В тот период не было понятия о языке как о сущности, отдельной от мысли; разум и речь понимались в единстве как единый «логос».
По нашему мнению, традиционная концепция рода вступает в противоречие с тем, что грамматическая категория должна иметь двухсторонний характер, т.е. иметь форму и значение. Идея двусторонности грамматической категории основополагающим положением пронизывает теорию всех категорий всех частей речи. И лишь при анализе одной из грамматических категорий существительного, категории рода, это положение не применяется. Считая, что род сохранил содержание только у одушевленных существительных, но стремясь найти этому объяснение, род называют: категорией со «стертым» значением или «забытым», «затемненным», «исчезнувшим со временем», условной категорией для неодушевленных существительных (Будагов, 1965).
Не нашедшие пока решения вопросы вынуждают лингвистов заключать: «У подавляющего большинства имен существительных, у тех, которые не обозначают лиц и животных, форма рода нам представляется (выделено нами. – О.С.) немотивированной, бессодержательной. Она кажется (выделено нами. – О.С.) пережитком давних эпох, остатком иного языкового строя, когда в делении имен на грамматические классы отражалась свойственная той стадии мышления классификация (выделено нами. – О.С.) вещей, лиц и явлений действительности. Теперь же форма рода у большей части существительных относится к области языковой техники. По крайней мере, таково наше непосредственное языковое восприятие (выделено нами. – О.С.)» (Виноградов, 2001, с. 59). В этих словах В.В. Виноградова находит отражение самая распространенная на сегодняшний день точка зрения касательно природы грамматической категории рода. Однако для нас важна в высказывании Виноградова «интонация» неуверенности и сомнения, с которой эта мысль выражается («…нам представляется, … кажется, …по крайней мере, …наше непосредственное восприятие …»). Выделенные в таких высказываниях важные аспекты, противоречия и нерешенные вопросы, побуждая к поиску ответов, являются для нас ступенями последовательного изучения и понимания сущности рода. Показательно для нас, что в строках, завершающих и обобщающих анализ рода существительных, Виноградов писал о найденных им доказательствах «живого содержания категории рода» (Виноградов, 2001, с.75), о том, что род «не является в современном русском языке только техническим шаблоном "оформления" существительных», он знаменателен (Виноградов, 2001, с. 60).
Изучение рода постепенно подводит науку к его пониманию, это подтверждается: 1)всеобщим признанием рода, а не его отрицанием; 2) признанием обязательности рода; 3)признанием рода как наиболее характерного морфологического признака существительного. Дальнейшее поступательное движение науки от этих важных положений задерживается противоречием, связанным с содержательной стороной рода. Это противоречие усиливается, по нашему мнению, тем, что у существующего в русском и других славянских языках и достаточно глубоко разработанного деления существительных на лексико-грамматические разряды нет основания, нет «стержня». Правильнее сказать, основание не найдено, «висит в воздухе». Однако благодаря именно этой давно выделенной структуре – делению на разряды – мы считаем «существительное» структурным понятием. По нашему мнению, основания указанного деления существительных необходимо отнести к семантике. Семантические разряды существительных, выделенные на разных основах, но выделенные внутри одной части речи – части речи предметных слов, необходимо относить к явлениям грамматическим. Во всех семантических разрядах существительных есть свойство, которое их объединяет, соединяет или различает, разделяет.
При определении значения категории рода и преодолении противоречий в исследовании содержательной стороны рода, по нашему мнению, необходимо отталкиваться от философского понимания категории предмета и «учитывать разработанные в отечественном языкознании теории значения грамматических категорий, а также теории связи частей речи с грамматическими категориями, достижения отечественного языкознания в области лексикологии и словообразования» (Чепасова и др., 2002, с.180). Для того чтобы быть последовательными, прежде всего мы обратились к определению и характеристике существительного как части речи в различных научных и учебных трудах. Из множества таковых приведем следующие примеры:
«И м е н а с у щ е с т в и т е л ь н ы е – это слова, обозначающие предмет в широком смысле. Предмет в широком смысле (логический, точнее – грамматический, языковой предмет) – это не только физические тела или вещи (камень, палка, стол, книга и т.п.), но также сооружения, люди, животные, растения (дом, фабрика, город, сосед, ученик, волк, рыба, дерево, трава и т.п.), явления природы (ветер, дождь и т.п.), свойства, качества, действия, состояния в отвлечении от их субъектов (носителей или призводителей), т.е. «опредмеченные» свойства и т.д. (смелость, сомнение, белизна, ходьба, чтение, сон и т.п.), общие отвлеченные понятия (идея, мысль, вечность и т.п.), – словом, все, что представляется человеческим сознанием и выражается в языке как нечто существующее само по себе. А так, оказывается, может быть представлено все, что человеческое сознание обнаружило в природе, в обществе и в самом сознании, и, следовательно, все это может быть выражено в языке с помощью и в форме имен существительных» (Моисеев, 1980, с. 113).
«Основной функцией существительных является их способность обозначать предметы. …понятие предмета, или предметности, в существительном очень широкое, но вместе с тем оно отчетливо очерчено и отграничено от других частей речи, хотя бы они имели такой же корень, как и у существительного. <…>В языкознании существует такое мнение: существительное среди четырех знаменательных классов – существительное, прилагательное, глагол, наречие – составляет отдельный разряд предметных слов, а остальные три класса соответственно – признаковых» (Чепасова, Казачук, 2005, с. 8–9).
Не представляя, безусловно, все определения в рамках данной статьи отметим: они сходятся в том, что: 1) существительное обозначает предмет и 2)существительное обозначает предмет в широком смысле слова.
Обращаясь к философскому толкованию фундаментальных понятий мы обретаем надежную основу в понимании и языковых категорий и понятий. В философии предметом считается вещь – единица существующего, «совокупность многих свойств» (К. Маркс. Капитал, 1955, т.1 с. 41). Каждый выделенный из окружающей действительности предмет характеризуется качественной определенностью, отдельностью и тождеством самому себе. «Предмет, то же, что вещь, – отдельная часть, единица существующего; все то, что может находиться в отношении или обладать каким-либо свойством. Категория предмета имеет специальные способы обозначения в языке. В большинстве естественных языков это существительное» (под ред. Константинова,1967, c.356 – 357). «Свойство» в философии – это «то, что присуще какому-либо предмету, что составляет его конкретное существование (выделено нами. – О.С.). Есть с у щ е с т в е н н ы е свойства, без которых предмет существовать не может, и н е с у щ е с т в е н н ы е свойства, без которых существование предмета возможно» (Губский и др., 1998, c. 407). Постигая необходимые для нашего исследования собственно лингвистические понятия, мы опираемся на их философские определения: «Предмет – вещь, объект в самом широком смысле, всякое сущее, которое благодаря наглядному образу или внутреннему смысловому единству выступает как ограниченное и в себе завершенное (выделено нами. – О.С.). В этом смысле предметом является всякое данное простому переживанию (сознанию) нечто, имеющее индивидуальную форму. В качестве основных видов предметов можно различать: 1) вещь – физический, принадлежащий внешнему миру предмет; 2) понятие – логически мыслимый предмет; 3) состояние как предмет – общие состояния чувств, или духовная направленность, напр. "дух" какого-либо дела, "дух" времени» (Губский и др., 1998, с.360). В философском понимании предмета как 1) совокупности свойств, 2) ограниченного и в себе завершенного сущего, 3) отдельной, тождественной самой себе единицы существующего необходимо выделить еще один аспект – это понимание предмета как 4) самостоятельного носителя признаков. «Будучи носителем признаков, предмет сам не может быть ничьим признаком (…). Именно в этом смысле Аристотель называл его первой сущностью» (под ред. Фролова, 2001, с.456).
В философском понимании «в предмет входят лишь главные, наиболее существенные свойства и признаки» (Ильичев и др., 1983, с.525). Таким образом, философское понимание предмета как 1) совокупности свойств, 2) носителя главных, существенных признаков, 3) ограниченное и завершенное в себе сущее, применимое в языкознании, помогает раскрыть ряд свойств рода.
Понятие предмета в языкознании соотносимо с понятием предмета в философии и имеет такое же широкое содержание. Предметы в языкознании – это и собственно предметы (в философии они названы телами, занимающими какой-либо объем в пространстве), и обозначения людей и живых существ, и обозначения явлений, свойств, процессов, действий как предметов. Другими словами, предметы могут быть как конкретными (в философии – материальными), так и отвлеченными (в философии – идеальными). «С помощью языка, обозначающего предметы, он (мир. – О.С.) может иметь дело с предметами, которые непосредственно не воспринимаются и которые не входят в состав его собственного опыта. Человек имеет двойной мир, в который входит и мир непосредственно отражаемых предметов, и мир образов, объектов, отношений и качеств, которые обозначаются словами… Слово – это особая форма отражения действительности» (цит. по: науч. ред. Кузнецов, 2004, с.300). Конкретные существительные делятся на известные лексико-грамматические разряды, но объединяет их значение предмета. Конкретные существительные называются в языкознании базой всех существительных. Отвлеченные же существительные, обозначая свойство, качество, действие, состояние, которым придана форма существительных, никогда не обозначают, не называют материю, обладающую телом и весом. Материальные предметы, согласно философским знаниям, – база, источник всех действительно существующих предметов; предметы идеальные – результат работы человеческого мышления. И реальные и нереальные, и материальные и нематериальные сущности названы в философии предметом, они все – предметы. В языкознании все обозначения предметов, материальных и идеальных, являются существительными. Без предметов ничего нет. «Существительное», являясь переводом латинского substantivum, производного от substantiа, означает бытие, сущность, состояние. Такой ход мыслей приводит нас к положению о том, что как «наиболее характерный морфологический признак» категория рода распределяется на все и всякие существительные. И все они имеют семантическую структуру, т.к. предмет, или вещь, – это совокупность свойств.
Выразителем предмета существительное является как в русском языке, так и в других языках, имеющих эту часть речи. Значение существительных представляет собой единство лексического, грамматического и словообразовательного значений. При этом грамматическое значение, свойственное целому классу слов, и грамматическое значение, свойственное одной какой-либо грамматической категории, называется категориальным значением. Категориальное значение предметности существительных представляет собой абстракцию, обобщение лексических значений слов этой части речи (но не сумму этих значений), в то же время значение каждого существительного представляет собой единство индивидуального лексического и категориального грамматического значений.
Категориальное грамматическое значение такой части речи, как существительное, должно быть выражено, и оно выражено категорией рода.
Выдвигая положение о том, что род – это категория качества, содержанием рода мы называем семантическую структуру понятия «предмет». Это никоим образом, однако, не противоречит определению категории рода как категории грамматической (исследование соотношения грамматических категорий существительного, а также других свойств и черт грамматичности рода будет проведено в рамках другой работы).
Литература
Будагов 1965: Р.А. Будагов. Введение в науку о языке: учеб пособ. для студ. филол. ф-тов. Молсква, 1965
Виноградов 2001: В.В. Виноградов. Русский язык (Грамматическое учение о слове). Москва, 2001
^ Губский и др. 1998: Философский энциклопедический словарь/ ред.- сост. Е.Ф. Губский, Г.В. Кораблева, В.А. Лутченко. Москва, 1998
Есперсен 1958: О.Есперсен. Философия грамматики. Москва, 1958
^ Ильичев и др. 1983: Философский энциклопедический словарь/ гл. ред.: Л.Ф. Ильичев, П.Н. Федосеев, С.М. Ковалев, В.Г.Панов. Москва, 1983
Константинов 1967: Философская энциклопедия: в 5 т. / под ред. Ф.В. Константинова. Москва, 1967
Кузнецов 2004: Словарь философских терминов/ науч. ред. В.Г. Кузнецов. Москва, 2004
Моисеев 1980: А.И.Моисеев. Русский язык: Фонетика. Морфология. Орфография: пособие для учителей. Москва, 1980
Фролова 2001: Философский словарь/ под ред. И.Т. Фролова. Москва, 2001
Чепасова 1980: А.М. Чепасова. Грамматические категории предметных фразеологизмов: дис. …д-ра филол. наук. Челябинск, 1980
^ Чепасова и др. 2002: Челябинская фразеологическая школа: научно-исторический очерк/ науч. ред. А.М.Чепасова. Челябинск, 2002
Чепасова, Казачук 2005: А.М. Чепасова, И.Г. Казачук. Существительные в современном русском языке: учеб.-практ. пособ. Челябинск, 2005.
ОМОНИМИЯ СЛУЖЕБНЫХ СЛОВ В РУССКОМ И БОЛГАРСКОМ ЯЗЫКАХ
Спаска Злачева-Кондрашова
^
ПУ имени Паисия Хилендарского, г. Пловдив, Болгария
S. Zlacheva-Kondrashova
Link- words; grammatical homonymy; homonymic pairs of link-words; the first link-words in the function of the second one.
The link-words: prepositions, conjunctions and particles, emerge as auxiliary means with the significant words and are classified according to the syntactical relationships between the latter.
^ The paper has presented the grammatical homonymy of the link-words both in the Russian and in the Bulgarian languages.
A mutual penetration both between the significant words and between the link-words has been observed, emerging as a prerequisite for the grammatical homonymy.
^ Homonymic pairs of link-words as well as examples for the detection of homonyms in Russian and in Bulgarian have been presented.
Служебные части речи выступают в качестве вспомогательных средств при знаменательных словах. В отличие от знаменательных, служебные части речи (предлоги, союзы, частицы) не обладают категориальными значениями, формами, а также семантической и синтаксической самостоятельностью в предложении. Они не являются членами предложения, их значения проявляются в сочетании со знаменательными словами или в структуре предложения.
Служебные части речи классифицируются по признаку установления синтаксических отношений между знаменательными словами, предложениями или элементами предложения как предлоги, союзы и астицы. Между служебными словами, как и между знаменательными наблюдается постоянное взаимопроникновение. О специфике служебных слов Ст. Георгиев отмечает: “Те образуват система на взаимно проникване и зависимост, при което както в исторически, така и в съвременен план съществуват тенденции на непрекъснато преминаване и преосмисляне на думи от една неизменяема част на речта към друга, от една към друга категориална група” [Георгиев 1983, 122].
Это взаимопроникновение является предпосылкой для грамматической омонимии среди служебных слов. Наблюдается функционирование служебного слова вместо другого служебного слова. Многие вопросы, по мнению автора, связанные с этой проблемой, имеющей отношение к функциональной омонимии, спорны и теоретически не обоснованы.
В ограниченном плане иллюстративно можно представить омонимические пары служебных слов в разговорной речи. Функциональные омонимы разграничиваются на уровне предложения и в различных функциях. Наблюдаются омонимические пары:
^ Модальное слово → союз. Модальные слова выступают в роли вводных слов, это их основная функция. Вторичная функция – роль союза и частицы. Это модальные слова однако, правда, точно, будто, впрочем, наконец: Гончар, точно (= действительно), молчалив и угрюм, никогда не занимался другой работой (модальное слово). – Пахло гарью, точно огонь горел вблизи (союз); Вы, однако, не забыли этого (модальное слово). – Уже старик, однако бодр душой (союз).
Модальное слово → частица. Образуются омопары: собственно, хорошо, ясно, лучше, точно и др.: Подруга, ясно, приехала вовремя (модальное слово). – Вечером встретимся. – Ясно! (частица).
Частица → предлог: вроде, на, за. Это очень редкий случай: Мне дали капли и вроде легче стало (частица). – Мне было лет двадцать пять, когда я начинал писать вроде воспоминаний [Герцен] (предлог).
^ Частица → союз. Это более фреквентная пара: ан, будто, ведь, вроде, все-таки, даже, же, именно, лишь, пусть, разве, словно, где, еще, либо, пока, пускай, только, точно, хотя, чем, что, чтобы и др.: Он смотрел будто впервые видел эту птицу (частица). – Она ходила взад и вперед, будто ее испугали (союз); Пел, играл, да танцы плясал (союз). - Да, да! Проходите, я рад вас встретить (частица); Чуть меня не испугал рев медведя (частица). – Чуть заиграла гармонь, и все запели (союз). Место частицы не зафиксировано, т.е. оно определяется в зависимости от контекста. Место союза и предлога определено, они выражают фиксированные отношения.
^ Предлог → союз. Сюда относятся пары напротив, вроде: На поляне мы сидели напротив большого дуба (предлог). – Все птички улетели, дятел напротив стучал и стучал (союз).
Союз → междометие. Союзы а, и, но, однако омонимичны междометиям: Цветы цвели, а пчелы жужжали (союз). – А, черепаха! (междометие).
Очень удачен в научном и практическом изучении омонимии языковых единиц Словарь структурных слов русского языка (под ред. проф. В. В. Морковкина), Москва, 1997 г. В нем показан источник данной языковой единицы, т.е. ее омоним. Можно отметить, что “в качественном отношении словник Словаря состоит из основных структурных слов современного русского языка. Структурными называются слова, которые формируют реляционную, синтаксическую и модальную структуру текста. Большинство структурных слов характеризуются отсутствием знаменательности или ослабленной (вырожденной) знаменательностью. Ядро категории структурных слов составляют служебные слова (предлоги, союзы, частицы). Кроме них, к структурным словам в Словаре отнесены междометия, вводные слова, местоимения, числительные, связочные и полусвязочные глаголы и связки” [Слов. стр. слов 1997, 6]. Структурные слова используются при организации предложения и высказывания, способствуют выявлению языковых и внеязыковых отношений, а также проведению и уточнению морфологического анализа слов. В Словаре они сопровождены иллюстративными объяснениями, например: безусловно (с. 33) – вводное слово; частица; вблизи (с. 49) – предлог (от наречия); единственно (с. 14) – частица (от наречия).
Служебные слова и в болгарском языке являются своего рода координаторами отношений между знаменательными словами. Они имеют релятивную функцию. Лексическое и грамматическое значение служебных слов и в болгарском языке совпадают. Среди них наблюдаются некоторые омонимические пары. Направление в омонимической паре идет слева направо, т.е. первое служебное слово может выступать в функции второго.
^ Модальное слово → частица. При употреблении одного служебного слова в функции другого важное значение имеет его дистрибуция и синтаксическая позиция: Разбра ли какво трябва да направиш? – Ясно! – отговори момчето (частица). – Майсторът се колебаеше, ясно, че не знаеше откъде да започне (модальное слово).
^ Союз → междометие. Обычно союзы а, и могут выступать в функции междометия. Между союзами и междометиями нет никакой семантической соотносительности. Налицо лексическая омонимия, а они являются лексическими омонимами: Той искаше да каже нещо, а не влезе в стаята (съюз). – А, а, ти се появи (междометие).
Междометие → частица. Междометие в русском и болгарском языках отличается особым лексическим значением. Оно совпадает по звуковому составу с другими частями речи. По этому поводу Ст. Георгиев отмечает: “Като единна част на речта, която включва думите за пряко възпроизвеждане на преживявания, емоционални прояви и звукови явления, междуметието се характеризира със своята непосредна връзка с назованото и изразено, възпроизведено явление, с пряката си отнесеност към него, която определя и звуковата му форма... Ако се присъединят към другите думи, те губят самостоятелната си изразителност, функцията си на пряко изразяване и се превръщат в техни уточнители, частици: Я, колко макове има в далечината! (междуметие). – Я надуй, дядо, кавала! (частица)” [Георгиев 1983, 13].
Междометие и частица являются лексическими омонимами. Их смысл предопределяется контекстом.
^ Частица → союз. Обычно в функции союзов употребляются частицы: даже, също, нека, нима. Они (частицы и союзы) присоединяют член предложения с целью уточнения, добавления чего-нибудь: частицы выступают обычно со значением выделения и уточнения, а союзы – со значением присоединения, добавления: Даже роднините си беше забравил (частица). – Далекопроводите звънят винаги, даже при тихо време (союз).
Предлог → союз. В этой омонимической паре предлог указывает на отношение между словами, а союз – на присоединение, добавление: Хотелът се намираше срещу езерото (предлог). – Той се надигна срещу родителите си, срещу братята си, срещу сестра си (союз).
Среди служебных слов очень гомогенной является группа частиц (собственно цастиц). Они соотносятся с наречиями, союзами и междометиями. Функции собственно частиц и в русском, и в болгарском языках разнообразны. Кр. Чолакова дает подробные сведения о частицах и ученых, занимающихся ими в болгарском языке. Она сообщает: “Лексикалното съдържание на частиците, което е в тясна зависимост от контекста, се изразява в придаване на различни смислови оттенъци на думите или изреченията, към които се отнасят, или пък в подчертаване, наблягане на тяхното съдържание... те същевременно имат стилистична функция... – Следователно тяхното лексикално съдържание съвпада със стилистичната им функция” [Чолакова 1958, 16-17].
Служебные слова выражают различные отношения, они не могут служить фундаментом для новых абстракций. Такой фундамент становится источником формирования служебных слов и омонимии со служебными словами.
Анализ случаев омонимии служебных слов приводит к следующим выводам:
1. Значение служебных слов обнаруживается, выявляется, уточняется при соединении со знаменательными словами.
2. Служебные слова (предлоги, союзы, частицы), являясь структурными, имеют отношение к формированию структуры текста.
3. Омонимия, и в частности омонимия служебных слов, со своими разновидностями раскрывается с помощью синтаксиса – в контексте, в различных конструкциях как в русском, так и в болгарском языках. Синтаксис является основой для развития связанной речи говорящих на данном языке, а при речевом действии адресат воспринимает текст благодаря дифференциации и осмыслению омонима.
4. Структурно-семантическое исследование всех омонимов, в частности омонимов служебных слов, связано с функциональным аспектом языка.