Geum.ru

Рецензенты: доктор медицинских наук А. М. Иваницкий, доктор медицинских наук Р. И. Кругликов симонов П. В. и др

Вид материалаКнига

Содержание


Амун и Тот
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   29
^

Амун и Тот


На кобальтовом небе огненный шар приближался к зениту. Все вокруг струило жар и полыхало каким-то металлическим светом. Казалось, дрожа и истончаясь плавятся и подтекают колонны.

«Пекло!» – подумал я, и тотчас Ка-Мериамун велел мне:

– Скажись больным. Это поможет моим дальнейшим рассуждениям.

Я поступил так, как было предложено. Спутники мои лишь на короткое время растерялись. Затем Тотхотеп отдал какие-то распоряжения: меня отвели в ближайшую колоннаду, и там меня окружили люди, судя по всему, местные лекари, ибо они принялись самым тщательным образом меня обследовать. Один из них щупал мой пульс, другой осматривал ноги, третий заглядывал мне в глаза, а четвертый велел раскрыть рот и засунул туда свой нос, чтобы «узнать запах головы» – так он, помнится, выразился.

Затем принесли ларец. Лекари достали из него свитки и принялись читать вслух непонятные мне тексты. Вернее, один читал, а другие говорили: «Нет, не это».

Наконец, один из лекарей, самый старший из них, сказал:

– В нем пребывает враг, с которым надо бороться. Пусть Амун станет его врачом. Пусть Тот удалит от него болезнь. Пусть Исида изгонит боль из его тела. Дайте ему чудодейственное средство.

Меня подвели к какой-то стеле. В центре ее был изображен, как я догадался, Хор-младенец, попиравший ногами крокодилов и сжимавший в обеих руках скорпионов, змей, гиппопотамчиков. Возле стелы стояли мужчина в маске ибиса и женщина без маски, однако с безжизненным лицом и пристальным, пронзительно-зеленым взглядом. От этого взгляда мне сразу стало не по себе. Мне показалось, что колоннада вокруг меня исчезла, и я оказался в бездне удушливого пламени. Пламя это, хлынув мне в ноздри, залило внутренности...

Я перестал видеть и только слышал голоса. Мужской голос громко, но бесстрастно произнес:

– Твой сын Хор объят пламенем на Нубийском плато.

А женский голос встревоженно ответил:

– Там есть вода?

– Там нет воды, – произнес мужской голос, и тогда женский голос радостно воскликнул:

– Вода есть у меня во рту! Река у моих ног. Я явилась, чтобы потушить этот огонь. Не бойся, не бойся, сын Хор! Чары Амуна, Владыки богов, сотворили мой знак жизни...

Тут ласковая женская рука коснулась моей головы, и теперь уже я перестал не только видеть, но и слышать.

Я пришел в себя, когда мне дали выпить воды. Женщины не было, а мужчина в маске ибиса изрек:

– О! живо дитя, и мертв враг. Исцелен Хор для его матери Исиды. Но меня ждут, чтобы отослать ладью Месктет, чтобы отправить ладью Манджет.

С этими словами ибисоголовый удалился, а Ка-Мериамун с сожалением сказал:

– Из-за своей творческой впечатлительности ты пропустил самое занимательное в этом, так сказать, лечебном представлении. Надеюсь ты успел заметить металлический амулет «анх», которым она помутила твое сознание? Ты хоть понял, что они отождествили тебя с Хором и лечили тебя не врачи, а самолично Владыка Знания Тот и Владычица Чар Исида? Ты понял, что из-за тебя они остановили солнечную ладью? «Ладья стоит, она не поведет солнце с его вчерашнего места» – эту фразу ты, я надеюсь, расслышал?

«Это был гипноз?» – подумал я. Никто не ответил на мой вопрос.

Я сообщил Тотхотепу, что чувствую себя хорошо и готов продолжать путь. Я и вправду ощущал теперь прилив сил, и, когда мы вышли из колоннады, солнце уже не казалось мне столь жарким и ослепляющим.

Слово «гипноз» придумали твои почти современники. В этой стране такое лечение называют «действенным изображением», запоздало ответила мне тень юноши, едва заметная под околополуденным солнцем.

По сравнению с храмом Амуна (или Ре, или Птаха – я так и не понял, как назывался первый храм) храм Тота был намного скромнее размерами. Сбоку от входа благоуханным островком среди дымного зноя росли кокосовые пальмы. Едва мы к ним приблизились, навстречу нам выбежали несколько обезьян, кажется павианов, которые, судя по тому, как они нас приветствовали, встав на задние конечности и подняв вверх передние лапы, были не только ручными, но и дрессированными.

Когда по широким ступеням мы поднимались в колоннаду, Ка-Мериамун сказал:

– Это храм Хонсу. Но мы будем называть его Тотом, с которым он здесь отождествляется.

В храме юноша Тотхотеп громко вопросил:

– Известно ли тебе изречение? «Власть, познание и истина – у тебя, Владыка. Ху – в твоих устах, Сиа – в твоем сердце, а язык твой – святилище Маат». Теперь ты слышал это, теперь ты слышал.

– В этом храме, – стал комментировать Ка-Мериамун, – они предложат твоему вниманию семь изречений. По существу это семь принципов их знания или семь принципов восприятия знания. Первый принцип. Всё знание, которое существует в этой стране, происходит от Амуна-Ре-Птаха и у него пребывает. Помнишь, жрица, лечившая тебя, сказала: «Чары Амуна, Владыки богов, сотворили мой знак жизни?» Не ее, Исиды, чары, а чары Амуна.

Знание Амуна всеобъемлюще, всесильно и сокровенно. Во всесильной полноте оно непостижимо и недоступно, не только людям, но и другим богам.

Из людей, как они считают, напрямую сообщаться с Верховным Знанием, черпать из него Дарственную Силу может только фараон. В одном из гимнов Амун говорит: «Нет другого, познавшего тебя, кроме сына твоего... ты даешь сыну своему постигнуть предначертания свои и мощь свою».

Иными словами, на небе вместилище и распорядитель знания – Амун, на земле – царь. «Владыка познания, познавший род людской», – так называет фараона Синухет. Он же, то есть царь, считается руководителем всех жрецов, всех мудрецов, астрономов и математиков, то есть всей здешней науки.

Ка-Мериамун замолчал, потому что вновь заговорил юноша.

– Известно тебе, что Величество Ре сказало богу Тоту? Величество этого бога сказало: «Будь на небе вместо меня, пока я сияю для блаженных в Дуате. Да будешь ты вместо меня заместителем моим и назовут тебя: «Тот, заместитель Ре». Так сказало, – сообщил мне Тотхотеп, а Ка-Мериамун пояснил:

– Второй принцип. Условно назовем его «делегацией Знания». Амун все знает и всем распоряжается, но ему нужны помощники, «оперуполномоченные» – так у вас недавно говорили. Вот они перед тобой, на той фреске.

Я огляделся и увидел уже знакомое мне изображение солнечной ладьи. Ре, восседающий на троне, а рядом с ним Тот, Маат, Хатхор и какая-то женщина со сложным головным убором – семиконечной звездой на полукруглой дуге с двумя перьями наверху.

– Тот и Маат – правильно. Но третья – не Хатхор, а Исида, – уточнил Ка-Мериамун. – А эта женщина со звездой – Сешат, которую вы называете богиней письма, счета и даже истории. Они-то и есть божества – оперуполномоченные Знания. Главный среди них – Тот. Видишь, в протянутой левой руке он держит посох, а в опущенной правой – знак жизни «анх». На голове его – лунный диск, но, как поняли твои ученые-современники, луна занимает незначительное место в здешней мифологии, и намного важнее другие функции Тота85. Вернее назвать Тота – частью Амуна, отражением животворящего света Ре и произнесенной явью неизреченной сокровенности Птаха.

Не только Тота, но и других богов. Владыка богов может оперуполномочить Знанием. Например, когда строился этот храмовый комплекс, Амун-Ре лишь наблюдал за его возведением, а исполнительная роль была отведена другим богам, которые «собственными искусными пальцами» осуществляли закладку фундамента и стен.

Впрочем, полномочия здешних богов крайне подвижны и расплывчаты. Специализированных богов-строителей, богов-целителей ты здесь не найдешь. Лечат здесь едва ли не все боги.

Как Амун делегирует Знание своим божественным детям, так же и фараон, согласно их представлениям, опер-уполномочивает своих сановников, хотя официальная догма гласит, что царь делает всё. Поэтому ты правильно приветствовал сановника Сеннефере, назвав его «руководителем того, что не существует, и того, что существует». Ибо Амун уполномочил фараона, тот, в свою очередь, делегировал полномочия своему наместнику. Правильно приветствовал.

– »И был Птах доволен после того, как он создал все вещи и все божественные слова», – заговорил Тотхотеп и продолжал: – Вот изречение для просветления ума, для наставления незнающего, для обучения всем вещам, которые существуют, которые создал Птах, которые повторил Тот.

– Третий принцип, – принялся объяснять Ка-Мериамун. – Знание проявляется в виде произнесенного слова. Птах или Амун замыслил, Тот произнес. Помнишь: «через этот язык... в котором Тот превратился в Птаха»? Тот – вестник-глашатай Птаха. Тот изобрел язык и как бы озвучил окружающие вещи и предметы, дав им имена.

Мы уже говорили, что в представлении здешних людей мысль, точнее, «внутреннее слово» обретает активную силу лишь после того, как облекается в изреченное слово, слово «проявленное»; что внутреннее слово, сформулированное в сердце, есть лишь потенциальная сила, которая становится высшим могуществом, если дать ей выход, превратив ее в чувственную реальность. А теперь я тебе скажу, что эти внутреннее и внешнее слова сами есть божества Сиа и Ху. Вернее, внешние духовности, ибо у них нет культа и храмов им не строят. Проявления их – окружающий нас мир, а пребывают они, Сиа – в сердце Птаха и Ху – на языке Тота. Посредством Сиа и Ху Владыка богов замышляет и творит окружающий мир, защищая и организуя его. «Я – Создатель Порядка, и я пребуду в нем вечно. Я – Слово, которое никогда не будет уничтожено...» – говорит Ре о самом себе.

Помнишь, в этой стране животные и камни, подобно человеку, наделены и Ка, и Ба, и прочими духовными сущностями. Но я не знаю текстов, в которых они наделялись бы Сиа и Ху. Так, может статься, они-то и есть источник человеческого бесподобия или, точнее, его отличного от камней богоподобия...

Ка-Мериамун замолчал, так как юноша Тотхотеп перебил его новым сообщением:

– Знаешь ли ты, как Джедефхор, правогласный, нашел писание – великое творение бога? Оно было найдено в городе Шмуну на плите из камня, инкрустированной истинным лазуритом, оно находилось у подножия бога во времена Величества царя Обеих Земель Менкауре, правогласного, а нашел его сын царя Джедефхор, правогласный, во время обследования им храмов. И он преподнес его, подобное чуду, царю, когда сам уразумел, что перед ним нечто полное великой тайны, невиданное. Я это сказал тебе и теперь ты знаешь это.

– Четвертый принцип, – объявил Ка-Мериамун. – Знанием людей одарил бог Тот. Он не только изрек мысль, задуманную Птахом, но и облек ее в форму иероглифов, собственными «искусными пальцами» записал животворящее Ху, установив систему письма. Калам – свиток папируса, палетка – главные его атрибуты.

Стало быть, знание божественно. Оно не только создано, но и передано богом. Свои священные книги здешние люди называют не иначе как «слово бога». Первоначально они были записаны Тотом или его сестрой-супругой Сешат. А нынешние свитки лишь копии божественных слов, чудесным образом ниспосланные «великим мудрецам»: Джедефхор, как ты слышал, нашел книгу заклинаний под статуей Тота в Гермополе; Имхотепу «Книга планов храма» спустилась с неба неподалеку от Мемфиса.

– Они божественны, – продолжала тень юноши, – не только потому, что божеством первоначально начертаны, но и тем, что в них проявились и в них пребывают образцы Великих Слов, Изначальных Контуров, Божественных Планов Жизни. В свитках, которые принесли с собой храмовые лекари, содержатся не просто магические формулы, а слова, посредством которых богиня Исида исцелила свое божественное дитя – Хора. На стенах этого храма, в котором мы сейчас находимся, есть надпись (нет, отсюда ее не видно), в которой от лица Тота говорится: «Они заложили мой дом как работу древности и мое святилище – как работу предшественников». То есть этот реальный, как вы говорите, храм – двойник того идеального образца, который в начале времен был «записан» Тотом, а еще раньше «замыслен» и «изречен» Птахом.

Однако при всей богоданности знания и умения человеческие так же далеки от Истинного Знания и Высочайшего Умения, как имя Амун от сокровенного имени Владыки богов. Слово Птаха, записанное Тотом, проявляет и отражает лишь частицу извечного и божественного Слова, как Луна отражает и проявляет свет Солнца. К тому же древние книги, написанные собственноручно Тотом, пребывали только у великих мудрецов, а здешние люди располагают лишь их копиями. Ведь Имхотеп унес на небо священный свиток, содержащий правила постройки храма.

– Отсюда, – продолжал Ка-Мериамун, – их обожествление того, что пославший тебя ученый называет «старым знанием». В их представлении древняя эпоха остается золотым веком их культуры, когда жили «мудрые писцы, предрекшие грядущее... Есть ли равный Джедефхору? Найдешь ли подобного Имхотепу?..».

Подобного и равного не найдешь, считает большинство из них. Но вчитываясь в свитки, можно как бы уравняться с мудрыми писцами, приобщиться к их мудрости и одновременно причаститься Сокровенному Знанию. Амун уполномочил Знанием Тота, который, в свою очередь, одарил им Джедефхора, а тот, переписав божественные слова, соединил с ними все правогласное, читающее человечество, – и эдак по цепочке зеркальных отражений, блики которых достигли и ваших египтологов.

Неудивительно, что книгохранилища свои они почитают не менее чем храмы, древние рукописи – не менее чем статуи богов. В изваяниях из камня и дерева пребывают частицы Сокровенной Божественной Духовности, в книгах – отблески Сокровенного Божественного Знания-Силы, то, что некоторые ваши ученые называют «каноном», «законом», «правилами», а мы с тобой будем называть «божественными образцами». Ты заметил, что, осмотрев тебя и затруднившись с диагнозом, здешние медики тотчас обратились к папирусам, стали сверять свои действия с образцами. Так они всегда поступают, когда ощущают свое неведение, в котором в отличие от ваших лекарей ничуть не стесняются признаться.

И такие же священные образцы существуют в этой стране и для строителей, и для музыкантов, для скульпторов и художников, для царедворцев и астрономов...

Юноша Тотхотеп прервал моего собеседника новым изречением:

– Говорится в «Поучении»: «Охранены люди, стадо бога. Он создал для них чары как оружие, чтобы отвратить то, что может случиться...»

– Ну, этот пятый принцип, – заметил Ка-Мериамун, – тебе должен быть ясен. В предыдущем путешествии ты уже наблюдал теснейшее переплетение «науки», «искусства» с магией. Так вот, в этой стране магия не только не отделилась от знания, но, можно сказать, возглавила его. Бог Тот прежде всего чародей, и когда его называют Владыкой Знания, то под знанием прежде всего имеют в виду магическую силу. Его, Тота, оперуполномоченные, за исключением разве что Маат – те и вовсе оперативники от магии, так сказать, в чистом виде.

Здешние «великие мудрецы» тоже главным образом чародеи, а потом уже зодчие, лекари, наставники. Вспомни «Царя Хеопса». Мудреца Джеди помнишь? Ему сто десять лет. Он съедает пятьсот хлебов, половину быка и выпивает сто кувшинов пива. Он знает, как приставить на место отрубленную голову. Он знает, как заставить льва следовать за собою, не ведя его на поводе. А другие мудрецы? Какое искусство они демонстрируют фараонам? Убаоне лепит из воска крокодила, превращает его в «крокодила семи локтей длины», чтобы тот схватил и утащил на дно пруда любовника его жены. Херихеб Джаджаеманх, произнеся магическое заклинание, «положил одну половину воды озера на другую», чтобы достать подвеску, оброненную гребущей девушкой.

– Да-да, я знаю, – продолжала тень юноши, – что твоего ученого здешняя магия интересует, пожалуй, меньше всего. Но, видишь ли, обойти ее молчанием невозможно, ибо она одна из составных частей здешней духовной жизни, и вся здешняя наука этой духовностью проникнута.

Начнем с медицины, с которой ты на практике ознакомился. У них весьма развитая диагностика. Но когда причина заболевания неясна, тотчас начинается магия. Помнишь, начальник лекарей установил: «В нем пребывает враг, с которым надо бороться»? То есть в тебе пребывает некая враждебная твоему организму сила: например, будь у тебя чума, они бы объявили, что ты «в руке Сохмет, Владычицы Чумы».

В трудных случаях здешние лекари отсылают больных лечиться к магам. Болезни, которые они не умеют лечить, они не лечат, рак например.

Маги пользуются главным образом заклинаниями и магическими снадобьями. Помнишь воду, которую тебе дали выпить? Сперва ею облили стелу с изображением Хора, с тем чтобы «божественное проявление» стало «целительным пребыванием», и ты выпил и то и другое. Обычные лекари тоже не гнушаются божественной помощью: перед тем как вправить вывих, произносят заклинание; «усиливают» магическими формулами лекарственные препараты, которые до сих пор применяются в вашей медицине, касторовое масло например. Тем самым они обостряют магическое мировосприятие своих пациентов и иногда добиваются поразительных психотерапевтических эффектов – так у вас это, кажется, называется.

– Где мы сейчас с тобой находимся? – вдруг спросил Ка-Мериамун.

– »Ну, в храме», – подумал я. И тень в ответ:

– И одновременно в местопребывании божественных проявлений и даже внутри некой духовной сущности, ибо вот эти пилоны, фланкирующие вход, эти стены, эти двери на пути к святилищу – во всем здесь проявляется первобытный Атум. Для тебя это архитектурное сооружение, а для здешних людей «божественная плоть, украшенная лазуритами». Ты поднимаешься по ступеням, а они восходят на Первобытный холм... А вон, видишь, глаз, потом один зрачок, потом бровь? Что это, по-твоему?

– »Око Хора?», – робко предположил я.

– Правильно. Сет вырвал у Хора глаз и разрезал его на 64 части. С одной стороны, это животворящая духовность, а с другой – обыкновенные дроби: рисунок зрачка – 1/4, брови – 1/8 и так далее. То есть их точные науки, как видишь, тоже без магии не обходятся.

Об их искусстве я и не говорю – магия чистой воды. Помнишь, в предыдущем храме ты видел статую с пустыми глазницами, в то время как у других изваяний глаза были инкрустированы? Простое объяснение: безглазая статуя принадлежит нынешнему фараону и потому безглаза, что «глядящее» изваяние может отнять часть «души» у живого оригинала.

Письменность их лишь частично отличается от живописи. Иероглиф – это не рисунок, но и не бездушный, подсобный знак. Как правильно заметила одна ваша исследовательница, «с развитием системы письменности слова, записанные в тексте, хотя и подчинялись формальным законам строения фразы, сохраняли свой изначальный магический смысл, оставаясь в представлении людей чем-то высшим, нежели их реализация в свитках папирусов»86. Поэтому когда в гробнице высекается надпись и в ней встречается иероглифический знак, изображающий льва или скорпиона, то знак этот либо опускается, либо льва разрезают пополам, а скорпиона изображают без жала. Иначе они могут повредить мертвому – ужалить или растерзать.

Геродот, который через много столетий посетит эту страну, напишет, что здешние жители «разбираются в истории... лучше всех людей, с которыми мне приходилось общаться в моих странствиях»87. Но ты не обольщайся. Во-первых, магическое восприятие. Временное пространство представляется здесь почти так же, как географическое, подразделяясь на благоприятное и враждебное. Время «никакое» здесь вовсе не существует.

– Впрочем, – добавил Ка-Мериамун, – сами вы не больно отличаетесь от здешних летописцев. Эпохи, о которых вам неизвестно, для вас так же не существуют. За сто лет до твоего рождения для вас не существовало царство шумеров, а здешняя страна представлялась в таком искаженном виде, в котором твои современники представляют себе, скажем, крито-анатолийскую цивилизацию: ее открытие вам еще предстоит.

Во-вторых, оперативная магия. Почитай здешние царские надписи. Они считаются историческими документами, но написаны как гимны. Во всех войнах фараоны неминуемо побеждают, всех превосходя могуществом, доблестью, богатством. «Я раздвинул все границы Обеих Земель», – пишет один, который на самом деле терял территорию за территорией; «житницы были переполнены зерном», – заявляет другой, в царствование которого вспыхнул голодный бунт. Здешние хронисты знают, что и как положено писать. Белая историческая магия для тех, кто правит, и черная для тех, кто повержен. Враждебные правители вычеркиваются из «свитков дней», их имена стираются с гробниц, сами гробницы разрушаются. Вашими историками хорошо описано, как после смерти Амунхотепа-Эхнатона уничтожалась всяческая память о нем. А подобных «сеансов черной магии с последующим разоблачением» здесь было предостаточно, так что целые династии здешних фараонов вам неизвестны и, похоже, никогда не станут известны.

– Впрочем, – опять ехидно добавила тень юноши, – вашу собственную историческую науку разве не охватывает иногда похожая магическая сила? Ваши исторические мужи неужто ни разу не занимались гимнотворчеством и черной исторической магией?

Я стал обдумывать, как мне лучше возразить своему собеседнику. Но тут юноша Тотхотеп изрек:

– Велик Тот, знающий то, что существует, и то, чего не существует! Нет такого, чтоб не ведало его мудрое сердце!

– Это шестой принцип, – стал объяснять Ка-Мериамун.

– Всезнание богов и многознание людей. Тот наблюдает за порядком астрального цикла, ведает Миропорядком на небе и на земле; он Владыка счета, Исчислитель лет; он творец магии, изобретатель письменности, покровитель писцов, врачей и прочая, прочая, прочая.

Так же и «великие мудрецы». Имхотеп был великим зодчим, творцом первой ступенчатой пирамиды; великим лекарем, которого здешние люди обожествят, а греки отождествят со своим Асклепием; великим астрономом, разработавшим систему звездных деканов. Джедефхор – великий писец, автор не дошедшего до вас поучения; и он же жрец, маг, лекарь, астроном. Птаххотеп не только великий наставник, но и замечательный художник, расписавший пирамиду Унноса.

Иначе говоря, все их великие мудрецы обладают тем, что вы называете универсальной образованностью, энциклопедическими знаниями. И все они чародеи. И еще прежде этого...

Тень юноши не успела докончить, ибо сам юноша воскликнул:

– Кто подносит Око Владыке Великому, пребывающему в Ипет-сут? Тот это делает! Кто записывает решения Владыки Всего Сущего? Тот это делает! Кто отправляет послания от имени Девятки богов? Поистине Тот это делает, поистине так поступает!

– Ну вот и последний их принцип, – сообщал Ка-Мериамун. – Применительно к людям он означает: мудрец прежде всего слуга фараона, его политический советник, его оперуполномоченный, а потом уже все остальное. Посему здешние великие мудрецы – либо ближайшие родственники фараона (Джедефхор – сын Хуфу-Хеопса; строитель его знаменитой пирамиды Хемиун – племянник фараона), либо чати (Имхотеп – Джосера, Птаххотеп – Исеси).

Многознание предполагает то, что вы называете должностным совместительством. У вас так тоже случается. Какой-нибудь ученый и наукой руководит, и возглавляет многочисленные комитеты и комиссии, многие из которых к науке весьма отдаленное отношение имеют. Но чтобы он еще и в церкви служил, и в Генштабе работал, и городом управлял – такого у вас не бывает, а здесь это не только распространенное, но и, можно сказать, обязательное явление. Один человек занимает одновременно до сорока различных должностей. Помнишь, проникая в усадьбу Сен-нефере, ты перечислял различные титулы: «начальник полей», «отец бога» (то есть бывший воспитатель правящего фараона), «великий начальник области», «ведающий тайнами Владыки богов» (верховный жрец Амуна), «главный врач Юга» и так далее. Так вот, все они принадлежат тому, с кем ты разговаривал – Сеннефере этому.

«Мудрость» в этой стране никогда не остается безнаказанной, вернее, не вознагражденной. То есть, чем мудрее ты, тем цепче ухватывается за тебя общество, тем больше обязанностей, и тем публичнее должна проявляться твоя общественно полезная энциклопедичность.

– Но одновременно с универсальностью верхнего звена – профессионализация, так сказать, обслуживающего аппарата, – продолжал Ка-Мериамун. – Вашим ученым известен термин «царские хемуу». Когда-то вы их считали рабами, но это не рабы, а люди, обязанные работать в рамках определенной профессии. Умение их передается по наследству, и не воспользоваться этим наследством они не имеют права. Они весьма похожи на «демиургов» из Платонова «Государства». У каждой профессии – свой квартал в городе: квартал гончаров, скульпторов, жрецов.

А в рамках «хемуу», или профессии, – еще более узкая специализация. Скажем, среди врачей, которые тебя обступили, один лечит только глаза, другой – голову, третий – живот, четвертый – зубы, пятый «укрощает скорпионов», шестой – змей, а седьмой имеет дело с болезнями, скажем, неясной локализации. И так же в других «хемуу»; один режет по дереву, другой – по камню, третий занимается ювелирными работами.

Руководят ими «начальники работ», иначе, бригадиры и «лучшие мастера в своей хемуу».

– Воистину страна пирамид, материальных, социальных, духовных, – заключил Ка-Мериамун. – Вне этих пирамид не только не проявишь свою мудрость, но и мудрецом-то не станешь, ибо для каждой ступени определена своя мера доступа к Знанию и своя «форма секретности». Чем выше взошел ты по ступеням социальной пирамиды, тем более допущен к знанию, тайному и открытому. Во-первых, «свитки знания» хранятся в храмовых библиотеках и царских книжных хранилищах, а доступ туда имеют лишь начальники работ. Во-вторых, для того, чтобы обучиться грамоте...

Тень умолкла, а Тотхотеп объявил:

– Теперь ты знаешь изречения. Теперь ты знаешь их! Следуй за мной в «Дом жизни»!