Плутишкина сказка
| Вид материала | Сказка |
- Финист Ясный Сокол», «Снегурочка» Сборник русских народных сказок, пословиц и поговорок,, 9.97kb.
- Викторина рассчитана на знание учащимися сказок: «Сказка о попе и работнике его Балде», 216.37kb.
- Викторина рассчитана на знание детей сказок: «Сказка о попе и работнике его Балде», 50.98kb.
- «Это не сказка, а присказка, сказка будет впереди», 155.09kb.
- Сказки, 599.59kb.
- Сказки, 769.86kb.
- Сценарий часа общения для учащихся 1-2 классов «Сказка ложь, да в ней намек, добрым, 211.98kb.
- 1. Сказка о хлебобулочном изделии > Сказка о пенсионере, зарабатывающем на жизнь рыбным, 8.47kb.
- Программа развития доу «Сказка», 706.12kb.
- План: Что такое литературная сказка? Фольклорная и литературная сказка: сходства, 16.74kb.
ВЛАДИМИР ОЗЕРОВ
ПЛУТИШКИНА СКАЗКА
Часть 1
Р А Д У Г А
1 9 9 0
Это сказка о дружбе и любви, о достоинстве, долге и верности, мире и войне, жизни и смерти. И о том, что между сказкой и жизнью, если приглядеться, не такая уж большая разница.
1.
Жила-была Плутишка. Страшно вредная и ужасно хорошая, самая лучшая Плутишка на свете.
Вы, конечно, спросите: что же может быть хорошего во вредной Плутишке? Да что угодно! Вот вы сами, например - посмотрите в зеркало и спросите у себя: ну что во мне хорошего? Вроде бы ничего... А приглядишься - и видишь: все же что-то есть - и ресницы вроде бы ничего себе, и конопушки у носа - просто лучше не бывает. А еще вы вчера могли в соседского кота из рогатки пульнуть - но не пульнули. Тоже неплохо! Или, скажем, в лужу перед домом кирпичей накидали и к дому теперь можно не только вплавь подобраться - так это уже и вовсе даже замечательно!
Так что и во вредной Плутишке тоже можно найти много чего хорошего. Например, уши. Таких замечательных ушей нет ни у кого, даже у вашей бабушки не было. Вот разве что у плутишкиной собаки Роны уши лучше, да и то вряд ли - ведь больше вовсе не всегда означает лучше, если только речь, конечно, не идет о шоколадном торте с орехами, который всегда чем больше, тем лучше, особенно если вам дарят его на день рождения.
Так что и в Плутишке была не одна только вредность и все ее ужасно любили - и папа, и мама, и собака Рона, и Всякие Разные - любили и прощали Плутишке все ее вредности. Еще бы - не зря ведь это была Плутишка, лучшая на свете!
Жила Плутишка черт знает где - там даже метро называлось "Чертановская". Жила она на бульваре, который назывался Черноморским. Когда Плутишка была маленькая, мама говорила ей, что бульвар так называется потому, что по ночам там летает бородатый Черномор и уносит Плутишек, которые не слушаются маму и папу. Плутишка верила и слушалась, а когда не слушалась, то на ночь накрывалась одеялом с головой - чтобы Черномор, пролетая над бульваром, ее не заметил.
Впрочем, о названии бульвара были и другие мнения. Например, что на самом деле никакой он не Черноморский, а Чертоморский, потому что в незапамятные времена - когда и Города-то еще не было - здесь морили чертей дихлофосом. Ну а сама Плутишка, когда выросла побольше, стала думать, что Черноморским бульвар называется потому, что ведет в Черную Морию, где в глубоких пещерах добывают сокровища гномы. Правда, ничего похожего на пещеры в тех краях не было, разве что метро "Чертановская", но Плутишка не расстраивалась и думала, что, быть может, вход в Морию открывается не всегда и не каждому, так что надо иметь терпение или знать какое-нибудь заветное слово. Впрочем, в Морию ей, честно говоря, не очень-то и хотелось, потому что, если верить побывавшему там мистеру Торбинсу, в Мории жил ужасный, похожий на Черную-Черную Тучу Барлог со страшным огненным бичом, и встречаться с ним Плутишке вовсе не хотелось. По таким местам, как Мория, большинству приятнее путешествовать с помощью книжек, что Плутишка и делала.
Тут надо сказать, что книжки для Плутишки были то же самое, что для собак сахарные косточки, на которых к тому же много-много мяса, или, скажем, валерианка для кота. Она даже таскала их тайком у мамы с папой, чтобы обменять на другие книжки, те - на третьи и так до бесконечности. Иногда мама и папа ловили Плутишку во время этих похищений и ставили ее в угол, но и там она стояла с книжкой в руках.
Вот из-за книжки-то все и случилось. Из-за книжки и вреднющего дворового кота, закадычного врага плутишкиной Роны.
В тот день был дождик. Веселый июльский дождик, под которым так и хочется прыгать, крича "Дождик, дождик, пуще!", или бегать, взявшись за руки, по лужам и сочинять стихи:
Взявшись за руки, вдвоем
Мы гуляем под дождем,
Босиком бежим по лужам,
Зонтик нам с тобой не нужен,
Потому что ты и я -
С этим дождиком друзья!
Но Плутишка под дождиком не прыгала и не бегала, а сидела дома и читала сказки. Пока она их читала, дождик кончился, тучи важно уплыли куда-то по своим тучевским делам и выглянуло солнце. Оно отразилось во всех лужах и лужицах на бульваре - даже в самых маленьких - и зажгло в небе радугу. Тогда Плутишка выглянула в окно и сказала своей собаке, которая, конечно же, была самой лучшей в мире собакой:
- Ро-на! Пойдем гулять!
Рона тут же запрыгала, восторженно размахивая хвостом, и они пошли на бульвар.
Правой рукою Плутишка держала ронин поводок, а левой - раскрытую книжку сказок, которую она читала на ходу. Если б не эта книжка, ничего могло бы и не случиться - потому что Плутишка смотрела бы по сторонам и могла бы заметить, как из-за дерева впереди выглянул черный дворовый кот Обормот, с которым у Роны была постоянная война.
Если бы Обормот просто выглянул - все еще могло бы обойтись, но он нагло бросился поперек бульвара перед самым носом Роны. А где вы видели собаку, которая спокойно перенесла бы такое нахальство? И Рона, конечно же, не перенесла. Она рванулась за наглым Обормотом и при этом так дернула поводок, что Плутишка от неожиданности выронила книжку и стукнулась лбом о ближайшее дерево - так крепко, что из глаз посыпались искры, а бульвар перед Плутишкой завертелся, как в калейдоскопе. К тому же с мокрого дерева на Плутишку обрушился настоящий душ - дело ведь было после дождя!
- Ой! - сказала Плутишка, трогая растущую на лбу шишку...
И тут же добавила:
- Ай!!!
Потому что с дерева прямо ей на голову упало что-то тяжелое - хорошо еще, что не слишком твердое! - и свалилось к ее ногам.
Плутишка глянула вниз - надо же, да ведь это здоровущий кусок сыра! Выпустив собачий поводок, она нагнулась, чтобы схватить сыр, но тут вдруг над ее головой заорали дурным голосом:
- Каррраул!!! Грррабят!!!
Плутишка задрала голову и остолбенела: над нею на суку сидела здоровеннейшая Ворона, просто даже преогромнейшая, повязанная к тому же салфеткой - как за столом в лучших домах в лучшие времена.
- Куда прррете! - продолжала Ворона. - Дерррево сотрррясаете! Из-за вас
сыррр выпал! Безобррразие! Безалаберррность! И нечего рррот
ррразевать!
Рот у Плутишки действительно раскрылся - от удивления. Никогда она не видала на Черноморском бульваре такой Вороны!
- Извините пожалуйста! - вымолвила она наконец, понемногу приходя в себя.
Я же не нарочно! Смотрите, какая у меня самой шишка на лбу!...
- Смотррреть надо! - снова громыхнула Ворона, но уже не так грозно - видимо, вид плутишкиной шишки ее отчасти утешил. Она тяжело спланировала вниз, подхватила сыр и вновь взгромоздилась на свое место, прижав сыр лапой к суку.
- Прррогуливаетесь? - поинтересовалась она уже вполне миролюбивым тоном.
- Ага... Мы вот с Роной...
Ворона критически осмотрела собаку, которая с момента появления странной птицы все время жалась к ногам Плутишки.
- Рррона? Прррекрррасное имя! И куда же вы с Ррроной напррравляетесь?
- Мы... - Плутишка оглянулась вокруг, чтобы показать, откуда и куда, и ужасно удивилась, а чуть-чуть даже и испугалась. Потому что вокруг был вовсе не ее Черноморский бульвар...
То есть бульвар как бы и был - и дорожка, и деревья вдоль нее, но по сторонам - там, где должны были стоять дома - были только какие-то серые скалы, на которых росли кусты и невысокие деревья...
- Ой, а это мы где? - робко спросила Плутишка у Вороны.
- На Черррноморррском бульваррре! - ответила Ворона. - Прррошу!
И она указала крылом куда-то за спину Плутишки. Та обернулась. Позади нее возвышался деревянный столб, на котором сверху вниз было написано "Черноморскiй бульваръ", а поперек прибиты два указателя: "Черноморы" и "Мория" - первый указывал назад, второй — вперед.
- Ой... - сказала Плутишка. - Мамочка... А... а вы не скажете, как мне отсюда домой попасть? Что-то мне ни к Черноморам, ни в Морию не хочется...
- Поррразительно! - сказала Ворона. - Читать сказки даже на ходу, а
попавши в сказку - сррразу домой захотелось! Позоррр!
- Да, вам тут хорошо каркать, а я знаю: Черномор старый и противный, а в
Мории темно и страшно!
- Кто боится, тому и стрррашно! Не одни же стрррахи у нас тут, есть и
хорррошее - взять хотя бы замок Герррцога. Прррекррраснейшее
арррхитектурррное сооррружение! А какая там кулинарррия!
Услышав про кулинарию, Плутишка заинтересовалась.
- А пироги там есть? - спросила она.
- Пррревосходнейшие!
- Да? Ну ладно... Домой я еще успею. А скажите, пожалуйста, как мне
попасть в замок Герцога?
- Прррямо! - сообщила Ворона. - В сторррону Морррии! Видишь рррощу? За
нею найдешь Рррадужного Кота, он тебя и пррроводит к замку. Пррривет
ему перрредавай! От Воррроны!
- Обязательно передам, - сказала Плутишка. - Большое вам спасибо,
уважаемая Ворона! До свидания! Пошли, собака!
Она подобрала и сунула подмышку книжку со сказками, и, ведя Рону на поводке, зашагала по дорожке в сторону рощи.
В лужах на дорожке отражалось сияющее солнце и Плутишка с Роной прыгала через лужи, поглядывая во все стороны и ожидая, когда же появится что-нибудь сказочное.
Первым сказочным оказалась Роща. На ее деревьях у опушки сидел настоящий симфонический оркестр из разных лесных птиц и под управлением дирижировавшего крыльями и клювом Аиста исполнял прекрасную Сказочную Лесную Симфонию. Плутишка с Роной послушали, помахали Аисту и музыкантам рукою и хвостом, и вошли в Рощу.
Вдоль дорожки в Роще росли Самые Прекрасные На Свете Цветы - таких Плутишка никогда в жизни не видела, и пахли они так, что голова кружилась, особенно у Роны. И все они тянулись у Плутишке, льнули к ее ногам и шептали:
- Смотрите, смотрите! Лучшая на свете Плутишка!
Плутишка хотела было сорвать несколько цветов для мамы, но подумала, что будет очень жаль, если такие прекрасные цветы умрут в вазе, и не тронула ни одного цветка.
С деревьев ей на плечи спрыгнули две Веселые Белки.
- Здравствуй, Плутишка! Здравствуй!
- Здравствуйте, Веселые Белки!
- А что ты тут делаешь, Плутишка? Что ты тут делаешь?
- Я иду к Радужному Коту.
- Мы тебя проводим! Проводим! Радужный Кот - наш старый приятель!
С Белками на плечах Плутишка вышла на поляну посреди Рощи. Там играли в горелки Зайцы. Все они были в кепках! Увидав Плутишку, Зайцы перестали прыгать, сняли кепки и почтительно раскланялись.
Плутишка немного растерялась, не зная, как быть - не делать же ей в ответ реверанс в ее старых джинсах! И она просто погладила каждого Зайца. Зайцы весело запрыгали, а потом проводили Плутишку, барабаня на пнях Большой Заячий Концерт.
Потом навстречу попался Медведь. Он учтиво поцеловал Плутишке руку и сказал, что Лучшая в Мире Малина растет впереди за поворотом. Так оно тут же и оказалось, и Плутишка просидела в малиннике до тех пор, пока не могла уже съесть ни одной ягодки. За это время солнце успело высушить все лужи на дорожке.
На следующей за малинником поляне на пне сидел Волк и, глядя в самоучитель, пытался подобрать на гитаре "Живет моя отрада в высоком терему". Получалось это у него, прямо скажем, не очень здорово, потому что гитара была совсем расстроенная. Плутишка, которая лучше всех на свете умела настраивать гитары, взялась за дело и через десять минут гитара у Волка была хоть куда, и они хором спели всю "Отраду" от начала до конца, причем Рона тоже не смогла удержаться и с большим удовольствием подвывала Волку. Волк расчувствовался и обещал Плутишке после удачной охоты прислать для Роны большую кучу костей, почти не обглоданных, а саму Рону чмокнул на прощанье в нос, так что Рона ужасно застеснялась.
Попрощавшись с Волком, они пошли дальше, провожаемые удаляющимися гитарными аккордами. Плутишке было немножко жаль так быстро расставаться с Волком - она, пожалуй, посидела бы с ним, чтобы узнать, нет ли в его репертуаре каких-нибудь незнакомых ей интересных песенок, но и пирогов Герцога ей тоже ужасно хотелось.
Вскоре впереди показался просвет - роща кончалась.
- Вон там - Радужная Опушка! Радужная Опушка! - протараторили Веселые Белки. - Передавай от нас привет Радужному Коту!
И они прыгнули с плутишкиных плеч на ближайшее дерево и умчались обратно, как две рыжие молнии.
Опушка действительно была Радужная - потому что над нею стояла радуга, не очень большая, но самая что ни наесть настоящая. А на радуге, на самом ее верху, лежал Радужный Кот. Вы, конечно, можете не поверить в это, но так оно и было. Лежал он, закинув ногу на ногу, и помахивал хвостом, глядя куда-то в небо.
- Здравствуйте, Радужный Кот! - сказала ему Плутишка. - Вам привет от Веселых Белок и от Вороны!
Кот неторопливо перевернулся на брюхо и, проведя лапой по усам, сказал:
- Здравствуй, Плутишка! Спасибо за приветы.
А потом он вдруг ехидно прищурился и начал декламировать, помахивая в такт хвостом:
Вот Плутишка на заборе,
У нее большое горе -
Папа с мамою Плутишке
Помешали стибрить книжки!
У Плутишки от удивления округлились глаза и даже рот сам по себе немного приоткрылся. Потому что эту дразнилку, эту дразнилку...
Плутишка присмотрелась внимательнее к Радужному Коту. Ой! Да ведь не сойти ей с этого места, если это не ее знакомый Кот Ирискин! Жил этот Кот в том же Городе, что и Плутишка, только не у "Чертановской", а У Черта на Рогах, и постоянно донимал оттуда Плутишку всякими ехидными дразнилками собственного сочинения. Плутишка, правда, прощала ему это, потому что Кот писал на нее еще и хвалилки, и рассказывал разные интересные истории. Истории эти были такие, что никогда нельзя было понять, правду ли говорит Кот, или только сочиняет, а может и просто шутит. Понять это бывало трудно по той причине, что у Ирискина было какое-то странное свойство - даже если он просто шутил, потом вдруг как-то так оказывалось, что все сказанное - чистая правда.
Между прочим, как-то раз он рассказал Плутишке, что однажды сумел дотронуться до радуги и знает, как это делается. Плутишка ему тогда немножко позавидовала - не каждому удается потрогать радугу, а это ведь счастливая примета - но немножко и не поверила, потому что, если верить Коту, та радуга вела себя совсем как ручная, а где вы видели ручную радугу?
Однако сейчас он прямо-таки лежал на радуге самым несомненным образом! Получалось, что рассказывал он чистую правду.
Кот тем временем показал Плутишке язык и тут же, прямо у нее на глазах, стал сочинять новую дразнилку:
На бульвар пошла Плутишка,
Там себе набила шишку...
- Ах ты, гнусный Котище! - воскликнула Плутишка и подпрыгнула, чтобы ухватить Кота за хвост, но оказалось, что тот устроился достаточно высоко. Он сверху показал Плутишке "нос" и заявил ехидно:
- Не достанешь!
- А вот посмотрим! - ответила Плутишка и, отпустив Рону, побежала туда, где радуга опускалась на лужайку - чтобы влезть и задать Ирискину трепку.
- Эй! Эй-эй! - встревожился Кот - Не надо! Не вздумай ее трогать! Говорю
тебе - не надо!
- Очень даже надо! - крикнула Плутишка. - Будешь знать!
Подбежав к радуге, она протянула к ней руки, чтобы влезть наверх - и в тот же миг радуга исчезла!
Кот плашмя шмякнулся посреди дорожки, выбив из нее тучу пыли, и замер, разбросав лапы в стороны.
- Ой! - испугалась Плутишка и побежала к Коту.
Тот лежал навзничь с закрытыми глазами и не шевелился. Рядом, склонив голову набок, сидела Рона и вопросительно глядела на Плутишку. Той, однако, было сейчас не до собаки, как и не до радуги, которая снова вспыхнула, как только Плутишка от нее отбежала.
Плутишка встала над Котом на колени и начала его тормошить.
- Ну вставай, ну пожалуйста! Ну я же не нарочно, я же не знала! - Плутишка гладила Кота по голове и чесала ему за ухом, но тот не проявлял признаков жизни. Не на шутку испугавшись, Плутишка принялась делать Коту искусственное дыхание, сводя и разводя ему передние лапы. И тут она вдруг заметила, что один глаз у Кота вовсе даже не закрыт, а самым хитрым образом прищурен. Плутишка бросила лапы и ухватила Кота за ухо.
- Ах ты, гнусный Котище! Притвора! - и она начала трепать его за ухо.
- Мяяяууу! - заорал Кот. - Уже и попритворяться нельзя! В кои-то веки за
ухом почесали - и тут же драть! Как с радуги Котов ронять - так это вам
пожалуйста, а как погладить - так это фиги!
- А ты не дразнись, - сказала Плутишка, вставая.
- Уже и подразниться нельзя, скажите пожалуйста. А между прочим, мы,
Радужные Коты, только тех дразним, кого... обожаем, вот! А они нас с
радуги роняют! Теперь вот обратно залезать надо, а у меня, может, ушиб
шерсти...
Встав на четыре лапы, он встряхнулся, отчего над ним поднялось золотистое облачко пыли и Плутишка чихнула, потом бешено завертел хвостом, как пропеллером, и взлетел кверху задом, растопырив лапы и топорща усы. На глазах изумленной Плутишки он, набирая высоту, пролетел под радугой, а потом опустился на самый ее верх.
- Да, какой хитрый, - сказала Плутишка. - Я тоже на радугу хочу! Или хотя бы
потрогать. Только чтобы ты при этом опять не шлепнулся...
- Думаешь, это так просто - дотронуться? Если бы просто - так это все
побежали бы трогать, только тут просто не бывает, для этого надо
кое-что с д е л а т ь!
- Сделать? А что?
- Для этого надо... - начал было Кот, но тут вдруг послышался нарастающий вой и свист.
- Ложись!!! - отчаянно завопил Кот и, прыгнув с радуги, свалил ничего не понимающую Плутишку носом на дорожку, и сам распластался сверху. В тот же миг над ними что-то трижды просвистело и снова ушло в высоту. Радужный Кот вскочил и прыгнул в ближайший куст, который оказался вовсе и не куст, а замаскированная зелеными ветками скорострельная зенитная пушка, и быстро-быстро завертел маховики наводки.
- Бах-бах-бах-бах-бах! - оглушительно загрохотала пушка, так что у Плутишки заложило уши.
Плутишке тут же больше всего захотелось обратно к маме, но потом стало интересно, кто же это тут так выл и свистел, и она подняла голову.
В небе над нею совершали петлю три странные фигуры со стелящимися за ними шлейфами, а вокруг них рвались зенитные снаряды. Троица эта снова входила в пике, нацеливаясь прямо на Плутишку.
- Мама! - сказала Плутишка, прижимая к себе Рону и дрожа вместе с нею.
- Бах-бах-бах-бах-бах! - Радужный Кот положил очень точную очередь - одна из фигур вошла в штопор, а две другие метнулись в стороны и усвистели куда-то за Волшебную Рощу.
Штопорившее же нечто с воем врезалось в землю между Плутишкой и пушкой. Из образовавшейся небольшой воронки торчали ноги в узорчатых шароварах и шитых золотом туфлях с загнутыми носками, и то, что показалось Плутишке шлейфом - длиннющая борода.
- Ой! - сказала Плутишка. - Это еще что такое было?
- Черноморы, - ответил Кот. - У них там, за Рощей, за Вороньим Деревом –
база в скалах.
- Да-а-а? И часто они сюда залетают?
- Не очень, - флегматично усмехнулся Кот, доставая откуда-то из-под пушки банку с белой краской и кисточку. Этой краской он нанес кольцо на ствол пушки - рядом с пятью уже имевшимися. Потом он снова замаскировал пушку ветками и вернулся к Плутишке.
- Так о чем мы с тобою говорили?
- Ты хотел сказать, что надо сделать, чтобы коснуться радуги.
- Да, сделать для этого что-то надо, но вот что именно... Понимаешь, для
каждого это Что-то свое, настолько свое, как родинка или улыбка...
Известно только, что это Что-то должно быть хорошее и не для себя
самого. Хотя... Тот, кто сделает это Что-то для других, сам получит при
этом гораздо больше, чем если бы делал только для себя.
- По-моему, ты уже однажды говорил мне об этом там, в Городе.
- Может быть, и говорил. А здесь... Здесь у тебя будет возможность
попробовать сделать это Что-то. Не знаю, правда, что это будет, знаю
только, что если все время думать о том, что все это для радуги - ничего
не получится.
- А как же тогда узнать, что?...
- Об этом узнают, когда сделают. Надо идти по дороге и поменьше бояться,
грустить, если грустно, и смеяться, если смешно... Ну так что, хочешь
постранствовать в этих краях? Или, может быть - домой, к маме? Тут ведь
у нас всякое бывает, сама только что видела.
- Да... - Плутишка покосилась на торчащие ноги в восточных туфлях. –
Вообще-то мы с Роной ужасные трусихи... Но ведь не каждый же день
попадаешь в сказку! И потом, если с нами будешь ты...
- На земле и под землей, в огне и на воде! - сказал Кот.
- Ну тогда пошли.
- Пошли. Только... Знаешь ли - тут дороги долгие, так что нам не мешало бы
подкрепиться. Тут неподалеку живет мой приятель, Герцог...
- Ой, это не тот, у которого пррревосходнейшие пиррроги?!
- Он самый.
- Тогда пошли скорее!
И они пошли.
2.
Дорожка бежала все прямо и прямо, между холмами и веселыми зелеными рощами. Плутишка глазела по сторонам, а Кот на ходу сочинял всякие шагалки:
По дорожке мы идем,
Громко песенку поем.
Лучше всех ее поет
Самый лучший в мире Кот!
Рядом с ним идет Плутишка
С толстой книжкою подмышкой...
- ... Рона скачет впереди,
Так что, Герцог, погоди!
- подхватила в такт ему Плутишка.
- А почему "погоди"? - спросил Кот.
- Потому что мы с Роной идем к нему подзаправиться. А уж если мы за это
дело возьмемся, то всерьез! Как там, у Герцога, большие запасы?
- Тебе хватит, - усмехнулся Кот и тут же сочинил дразнилку:
А у Герцога в кладовке
Ждет Плутишку плутоловка,
Чтоб не слопала Плутишка
Разом все его харчишки!
Плутишка тут же стукнула его книжкой по голове, но Кот совершенно не обиделся - во-первых, потому что стукнула она его совсем чуть-чуть, а во-вторых, он и в Городе на нее никогда не обижался.
Близость владений Герцога первой почуяла Рона - она потянула носом и стала так рваться вперед, что скребла лапами по земле и Плутишка еле-еле ее удерживала. Потом и сама Плутишка поняла, что они приближаются к цели - запахло так, как может пахнуть только из самой лучшей в мире кухни, где готовится все самое вкусное на свете и даже то, чего и на свете-то нет. Вы даже представить себе не можете, как и чем пахло!
Вскоре они дошли до придорожного камня, на котором было высечено:
ГЕРЦОГСТВО БУЛЬОНСКОЕ И ПАШТЕТСКОЕ
- Ой, - сказала Плутишка, - а как же пироги?! Тут про них не написано. Ни про
пироги, ни про варенье, ни про мороженое, ни про пончики, ни про
ватрушки, ни про зе...
- ... Молочные пенки! - сказал Кот, и Плутишка запнулась на зефире в шоколаде, потому что молочные пенки она терпеть не могла.
- Это же указатель, а не меню, - продолжал Кот. - К тому же для полного
титула Герцога понадобился бы не камень, а наидлиннейшая стена.
И он начал возглашать на манер герольда:
- Его Светлость Герцог Антрекотский и Бульонский, Варенский и Винегрет
ский, Галушкинский и Голубцовский, Долманский и Желевский, Запеканский
и Зразсский, Изюмский и Икорский, Колбасский и Котлетский! Господин
Кашский и Компотский, Кремский и Кисельский, Лангетский и Люля-
кебабский, Макаронский и Мармеладский, Мясной и Молочный, Омлетский
и Оладский, Паштетский и Пловский! Повелитель Повидловский и Рагувс
кий, Ростбифский и Рулетский, Салатский и Сардельский, Солянский и Со
усовский, Супский и Суфлейский, Тефтельский и Фрикадельский,
Шоколадский и Яишенский! И прочая, прочая, прочая!...
И все это, между прочим, не более, чем предисловие к его полному титулу!
В этот титул входит все, что только можно найти во всех поваренных книгах
на свете.
- А он что, шеф-повар? - спросила Плутишка. - Сама ты это слово! - сказал Кот и щелкнул Плутишку по макушке. - Его
Светлость - Герцог, а шеф-повар у него... Сама увидишь, кто у него шеф-
повар!
Они вступили во владения Герцога. Пахло так, что заурчало в животе, текли слюнки и кружилась голова. По деревьям сидели жареные рябчики и скакали пряничные белки, под деревьями резвились тушеные зайцы и жареные кабаны, в ручьях била хвостом заливная и копченая рыба, ползали вареные раки...
Напугав Рону, дорожку перебежал холодный поросенок с хреном. Потом настала плутишкина очередь пугаться - потому что через дорожку ползло что-то длинное, круглое и пестрое, толщиною с пожарный шланг.
- Ой! - пискнула Плутишка и спряталась за Кота. - Удав!
Зато не испугалась Рона - она храбро бросилась вперед, вырвав поводок у Плутишки, вцепилась зубами в это длинное и круглое, и вырвала порядочный кусок, который тут же и проглотила. А длинное и круглое продолжало себе ползти как ни в чем ни бывало.
- Это не удав, - сказал Кот, - это колбаса ветчино-рубленная.
- Да-а-а? А чего она ползает?
- Ну, может она по делам ползет, или так просто, гуляет. Почему бы ей не
погулять по такой прекрасной погоде?
Они перешагнули через колбасу и пошли дальше.
Вскоре показался замок Герцога. Ведущая к нему дорога огибала покрытую изумрудной петрушкой и сельдереем Паштетную Трясину, посреди которой фыркала Бульонные Гейзеры. Горячий бульон, обтекая замок по глубоким рвам, убегал за холмы Бульонной Рекою.
Миновав Паштетную Трясину, они подошли к замку. Такой замок, конечно же, мог быть только у Герцога Антрекотского и Бульонского, Омлетского и прочая. Отвесные стены были сложены из кирпичей сыра, в окнах - витражи из больших разноцветных леденцов, крыши и шпили выложены чешуей из шоколадных медалей, а вместо флюгеров - резные шоколадные плитки! К воротам замка вел подъемный мост из копченых колбас на цепях из баранок.
Прежде, чем они вступили на мост, над воротами распахнулось окно, оттуда кто-то высунулся и закричал ужасно знакомым голосом:
- Плутишка, привет!
Плутишка не поверила своим ушам, а потом и глазам - когда из ворот навстречу ей выбежала... ее подруга Кузя.
- Шеф-повару Герцога - наше кошачье с хвостиком! - сказал Кот.
- Привет, Котище! Где это ты нашел мою Плутишку? - и Кузя обняла подругу, которая повисла у нее на шее, вопя от восторга.
- Это не я ее нашел, это она меня с радуги упала. Всю шерсть себе отбил...
- У, бедный Котик! Ты зачем, вредная Плутишка, нашего Кота с радуги
падаешь?
- А чего он дразнится?
- Да он всегда такой. Но ведь дразнит-то он только тех, к кому оч-чень
хорошо относится!
- Да? Ну тогда пусть... А ты тут шеф-поваром, да?
- А что, не похожа? - тут Кузя подбоченилась, демонстрируя свою внушительную конституцию.
- Хорош-шего человека должно быть много... - сказал Кот, глядя куда-то в небо.
- Да, - сказала Плутишка, - должно. И вот очень даже правильно, что тебя самого не слишком много!
- Оскорбляют... - меланхолично вздохнул Кот. - Прямо у ворот моего друга
Герцога... Кстати, почему он нас не встречает?
- Он застрял, - сказала Кузя.
- Опять?
- Да, после обеда - застрял в дверях столового зала и потому решил
вернуться к столу и ждать там, когда похудеет, или когда принесут ужин.
- Кстати, - сказал Кот, - Плутишка как раз желает подкрепиться, да и мы с
Роной не отказались бы узнать, что сегодня подают у Герцога.
- Ну так что же мы тут стоим? Идемте в замок. Уж для Плутишки и для тебя у
меня кое-что найдется, не говоря уже о Роне. Вот только на нее надо бы
надеть намордник, а то она, пожалуй, погрызет наш замок и Его Светлость
Герцог будут очень расстроены.
Они вошли в ворота.
Кузя надела на собаку намордник и Рона, конечно же, была ужасно недовольна этим - во-первых, на нее никогда в жизни не надевали намордник, а во-вторых - представьте себе, каково быть в наморднике, если вокруг столько всего вкусного!
- Бедная моя собака! - посочувствовала ей Плутишка.
- Ничего, - отозвалась Кузя, - Их Светлость Герцог - не без милости. Вот
увидишь - в наморднике она ему сразу понравится.
Во дворе замка Плутишка увидела с десяток странных созданий, похожих на большие, пестрые, пернатые шары на курьих ножках, с маленькими крылышками и огромными глазами. Они разгуливали, привязанные за лапы к вбитому посреди двора столбику. Увидев Плутишку, они подбежали к ней, насколько позволяла привязь, и, сбившись в кучу, уставились на нее своими глазищами.
- Ой, Кузя, а это кто? - спросила Плутишка.
- Бормоглоты Его Светлости Герцога. Ты с ними держи ухо востро - а то как
пылкнут!
- Огнем, да?
- Вот еще! Бормоглоты Его Светлости...
Не успела Кузя договорить, как Бормоглоты Его Светлости пылкнули - пирожками с яблоками! - и пылкали до тех пор, пока совсем не запылкали Плутишку.
- Кыш, бормоглотины! - закричала Кузя, отгоняя их подальше. Тем временем Кот извлек Плутишку из кучи пирожков, причем успел при этом съесть три пирожка, а Плутишка - целых четыре.
- Вот бы в меня каждый день так пылкали! - с завистью сказала Плутишка. –
Можно я их поглажу?
Кузя разрешила и Плутишка погладила Бормоглотов Его Светлости. Бормоглоты урчали от удовольствия и терлись о Плутишкины ноги.
- Нам пора к Герцогу, - напомнил Кот и они вошли в резные шоколадные двери, ступая по мозаике из шоколадных плиток и леденцов.
Герцога они нашли в зале для пиров. Увидев Его Светлость, Плутишка мысленно сказала себе: "Вот это да-а-а!" Потому что из Его Светлости можно было бы запросто выкроить всех Трех Толстяков сразу и еще Гаргантюа впридачу. Герцог сидел за огромным столом, подперев голову руками, и размышлял - наверное о том, что лучше: похудеть или поужинать. Одет он был по-домашнему - в расстегай.
- Добрый день, Ваша Светлость, - сказал Кот, учтиво поклонившись.
- А-а-а! Кого я вижу! - загудел, как из чана, Герцог. - Радужный Кот! Ты как
раз кстати, впрочем - как всегда, ибо я был грустен.
- О чем же изволит грустить Ваша Светлость?
- О несовместимости приятного с полезным, мой друг. Поужинать или
похудеть - какой ужасный выбор!
- И к чему же вы склонялись, мой Герцог?
- Не все ли равно теперь, дорогой друг? Раз в замке гости - я просто обязан
отужинать с ними. Ты снял с моей души большой камень!
Кстати, кто это с тобой сегодня?
- Лучшая на свете Плутишка, мой Герцог, - сказал Кот и Плутишка, вспомнив кое-что из придворного этикета, о котором она много читала, сделала книксен.
- О-о-о! - снова загудел Герцог. - Так это и есть та самая Плутишка, о
которой ты мне столько рассказывал? Вижу, что ты не обманывал меня,
друг мой - я в жизни не видал такой замечательной Плутишки! Но почему
она такая худенькая? Кузя!
- Да, Ваша Светлость?
- Кузя, если наша гостья уйдет отсюда такою же, как пришла - я тебя уволю!
- Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость, я приложу все мои скромные
силы.
- Ну-ну! - добродушно прогудел Герцог. - Не такие уж они скромные, если
сегодня я в четырнадцатый раз застрял в дверях этого зала!
Тут Его Светлость заметил Рону, которая пряталась за Плутишку.
- Кто это там за тобою прячется, Плутишка?
- Это моя Рона.
- Милейшая собака! Уши просто превосходнейшие, даже у меня таких нет.
Кузя!
- Ваша Светлость?...
- Кузя, для этой замечательной собаки - лучший тамбовский окорок из моих
кладовых!
- Будет исполнено, Ваша Светлость.
- Кстати о кладовых, друг мой, - Герцог снова обратился к Коту и лицо его стало озабоченным. - Наши кладовые меня очень беспокоят...
- Ваша Светлость имеет в виду мышей? - лукаво улыбнулся Кот.
- А кого же еще?! Надеюсь, мой друг, вы не откажетесь проинспектировать
кладовые и подвалы, пока наша дорогая Кузя будет заниматься столом?
- Разумеется, Ваша Светлость. Вы можете быть совершенно спокойны, я
займусь этим незамедлительно! - и Кот, поклонившись, исчез.
- Ну а ты, Плутишка, - сказал Герцог, - что бы ты хотела увидеть на столе?
Можешь выбирать любые блюда в нашем герцогском меню! - и он указал
рукой на десятиярусную книжную полку у стены, где красовались триста
томов в сафьяновых переплетах с золотым тиснением.
Глаза у Плутишки разбежались от одних только книжных корешков.
- Я... Э-э-э... М-м-м... Все, что будет угодно Вашей Светлости и торт "Птичье
молоко".
- Кузя! - сказал Герцог.
- Будет исполнено, Ваша Светлость! - ответила Кузя и отправилась на герцогскую кухню.
- Прекрасно, прекрасно! - Герцог потер руки от удовольствия. - Ну-с, а пока
подадут на стол, Плутишка, мы с тобой будем вести великосветские
разговоры. Ты умеешь вести великосветские разговоры?
- Честно говоря, Ваша Светлость, мне как-то не приходилось...
- Ну да не беда! Тогда их буду вести я, а ты будешь слушать и вставлять
время от времени: "Да, Ваша Светлость!", "Вы совершенно правы, Ваша
Светлость!", "Прекрасно, Ваша Светлость!"
Итак, начнем!...
Однако начать великосветский разговор Герцогу не удалось. Потому что на башне замка труба протрубила тревогу и раздался крик:
- Полиглоты! Полиглоты!
- Полиглоты!!! - Герцог изменился в лице. - Все на стены!
- Ваша Светлость, - недоуменно сказала Плутишка, - что случилось? Что
страшного а полиглотах? Они же просто знают по несколько иностранных
языков...
- Хо-хо! Это у вас там! А у нас тут Полиглоты - это те, кто глотает все подряд
и помногу! Языки их интересуют только копченые и заливные! Если не дать
им немедля отпор - они сожрут весь замок!
В замке тем временем началась страшная суматоха - гарнизон готовился к обороне. Суматоха усилилась еще больше, когда вновь протрубила труба и раздался крик:
- Карлсоны!!!
- Боже мой! - Герцог схватился за голову. - Час от часу не легче! Они же
слопают всю шоколадную черепицу, все шоколадные флюгера и леден-
цовые витражи!
В зал пулей влетел Кот.
- Ваша Светлость, клянусь, что пока я здесь, замок будет стоять нерушимо!
Я лично отправлюсь на главную башню! Плутишка, за мной! Будешь мне
помогать!
И Кот помчался на башню, а за ним - Плутишка и Рона.
На площадке башни стояло нечто вроде спаренной скорострельной пушки, а по бокам ее - здоровенные кухонные кастрюли-котлы с крышками. Такие же кастрюли стояли вокруг.
Кот с разбегу вскочил в кресло пушки.
- Ой, ты опять будешь бабахать, как на опушке? - испуганно спросила Плутишка и заткнула уши.
Кот ничего не ответил и сбросил крышки с кастрюль. Вместо снарядов он вытянул оттуда по гирлянде сарделек, заправил их в пушку и передернул затворы.
- Что стоишь? - обернулся он к Плутишке. - Да вытащи ты пальцы из ушей!
Привяжи Рону, чтоб не мешала, и будешь подтаскивать новые кастрюли!
Ну ты что, никогда не видела спаренного сарделькомета?
Тем временем колонны Полиглотов со штурмовыми лестницами накатывались на замок. Со стен швыряли в них головы сыра, кулебяки, окорока и консервы "Завтрак туриста". На лезущих вверх по штурмовым лестницам лили кипящий бульон, горячий шоколад и томатный соус.
Все это со страшной скоростью исчезало в широко раскрытых ртах Полиглотов, и Плутишка никак не могла взять в толк, что проку в такой обороне, пока один из Полиглотов у нее на глазах не лопнул пополам оттого, что обожрался.
- Главное, чтобы "боеприпасов" хватило, - заметил Кот. - Впрочем, пока этим
делом в замке заведует Кузя, можно не беспокоиться.
- А ты почему не стреляешь? - спросила Плутишка.
- Они в мертвой зоне. Впрочем, сейчас найдется дело и для нас! - и он развернул стволы влево.
Плутишка взглянула туда и увидела, что на замок, гудя пропеллерами, пикирует целая туча Карлсонов.
- Ты что?! - закричала она. - Неужели ты будешь стрелять в лучших в мире
Карлсонов?!
- Ничего с ними не сделается! - ответил Кот. - А вот крышу они объедят в
два счета!
И он нажал на педаль спуска.
- Чмок-чмок-чмок-чмок-чмок-чмок!!!
Две гирлянды сарделек вылетели из стволов и врезались в строй Карлсонов. В следующий миг двое из них со свистом полетели вниз - на их винты намотались сардельки! - и шлепнулись в Бульонную Реку.
- Чмок-чмок-чмок-чмок-чмок-чмок!!!
Кот вел бешеный огонь очередями и Карлсоны сыпались в реку пачками. Плутишка едва успевала подтаскивать кастрюли, а Рона непрерывно и оглушительно лаяла, глядя, с какой скоростью улетают бог знает куда превосходнейшие сардельки.
Через час лопнул последний Полиглот, и последний Карлсон, увешанный сардельками, шлепнулся в реку с криком "Ну, я так не играю!", и его унесло течением.
- Уф! - сказал Кот. - Какие расходы! Однако теперь и нам самим не мешало бы подкрепиться. Зная Кузю, я надеюсь, что даже после такого штурма здесь еще очень даже найдется, чего пожевать!
И пожевать действительно нашлось! Не станем перечислять все, что было подано на стол - это было бы слишком для любого человека, не лишенного воображения - скажем только, что из-за стола Плутишку унесли на руках Кот и Кузя, а Плутишка только тяжело дышала и сердито таращила глаза. Ночь она провела в размышлении о том, что есть слишком много очень вредно, даже если это самое-самое вкусное. Рядом на ковре лежала, высунув язык, объевшаяся Рона.
Утром они сердечно распрощались с Герцогом, который слегка расстроился оттого, что гости вежливо отказались с ним позавтракать. А на дорогу они получили от Кузи три бесконечные сардельки - сколько бы от них ни откусывали, от сарделек не убывало, и пакетик с яблочными пирожками - из него можно было вытаскивать сколько угодно пирожков и пакетик все равно оставался полным.
- У тебя тут все друзья такие? - спросила Плутишка у Кота.
- У меня все друзья - разные... - усмехнулся Кот.