Geum.ru

Книга третья: Философия XIX xx в

Вид материалаКнига

Содержание


Карл густав юнг (1875-1961)
Подобный материал:
1   ...   27   28   29   30   31   32   33   34   ...   63

живому присуще стремление к смерти, деструктивности, которая может

быть направлена как вовнутрь (чем объясняются, например, спонтан-

ные самоубийства), так и вовне, проявляясь в актах агрессии.


Философия культуры


На основе своей метапсихологии Фрейд создал своебразную фило-

софию культуры, в которой произведения искусства, религиозные пред-

ставления или социальные институты интерпретируются на основе ме-

тодов, разработанных для толкования сновидений и симптомов пациен-

тов-невротиков. Возвышенные ценности и идеалы Фрейд был склонен

объяснять бессознательными и далеко не идеальными мотивами, проек-

циями наших вытесненных влечений. Подход Фрейда ко всем областям

культуры является "разоблачительным". Подобно тому, как индивиду-

альная психика каждого есть театр масок, за которым скрываются не-

узнанные влечения, так и произведения культуры оказываются пере-

одетыми продуктами бессознательной страсти. Психоанализ - это род

иконоборчества, причем не зависящего от того, верит ли тот или иной

психоаналитик в Бога или нет, почитает искусство или остается профа-

ном. По своему методу психоанализ представляет собой генеалогию

или даже археологию, вычитывающую по симптомам архаичные перво-

истоки культуры. От невротика художник отличается лишь даром суб-

лимации и воплощения тех же детских переживаний и образов сновиде-

ний. Художник "играет" своими способностями, он уподобляется "ре-

бенку", живущему по принципу удовольствия и замещающего вы-

тесненные запретные представления миром сублимированных образов

или идей. Сновидения - это язык, на котором говорит наше бес-

сознательное, они оперируют особой символикой, общей для всех лю-

дей. Этот язык прасимволов является родовым наследием всего чело-

вечества, он записан в бессознательном каждого индивида, по нему мы

можем восстановить многие черты погребенных историей культур и

даже первобытное "детство человечества". Настоящие произведения

искусства отличаются от поделок тем, что художник обращается к уни-

версальным символам, выражающим мир человеческих страстей. Миф

есть коллективное сновидение народов, произведение искусства оказы-

вается индивидуальным сновидчеством. Вся культура рассматривается

по образу и подобию "работы сновидения", превращающей запретное

влечение в образ, способный обмануть "цензора".

Фрейду часто приписывается гедонизм, но в действительности он


рассматривал человеческую жизнь, скорее, как юдоль страдания. Мир

устроен не так, чтобы удовлетворять наши заветные желания. Наслаж-

дения кратковременны и мимолетны, страдания, напротив, постоянны,

поскольку наша плоть подвержена болезни и смерти, сталкивается с

враждебным миром. Помимо неумолимой природы, нам приходится стра-

дать и от организации общества, от других людей. Рассмотрев в работе

"Недовольство культурой" все формы человеческой борьбы за счас-

тье, Фрейд приходит к неутешительному выводу: со страданиями нуж-

но смириться. Ни бегство от мира, ни религия не дают нам спасения от

страданий. Самым лучшим средством он считал научное познание и

труд на благо самому себе и другим людям. Он рекомендовал следовать

мудрому совету Вольтера: "Возделывать свой сад", ибо труд, как гово-

рится в "Кандиде", "гонит от нас три несчастья: скуку, порок и нуж-

ду". Но и этими средствами преобразования природы и общества не

отменить старости, болезни, смерти. К тому же, большая часть людей

никогда не станет рассматривать труд иначе, как проклятие, а научное

познание остается уделом незначительного меньшинства. Тем не менее

для Фрейда, рационалиста и просветителя, познание необходимости и

сознательное ей следование составляют человеческую свободу. Мы сво-

бодны, когда преодолеваем детский нарциссизм, отказываемся от ил-

люзий. В отличие от религии, которая для Фрейда служит лишь увеко-

вечению таких иллюзий, искусство помогает человеку хотя бы на вре-

мя отрешиться от страданий и создает мир образов, игра которых на

какое то время освобождает нас от бремени бессознательных страстей.

Но на вершине всех форм деятельности человеческого духа стоит на-

ука: "Там, где было Оно, должно стать Я", познание делает нас сво-

бодными. Вслед за просветителями Фрейд верил в то, что свобода есть

осознанная необходимость, а Логос - высшее божество.


Философию Фрейда сравнивают то с учениями Шопенгауэра и Ниц-

ше, то с воззрениями рационалистов и просветителей XVII-XVIII вв.

С первыми его роднит и пессимизм, и истолкование культуры как по-

рождения неосознаваемых влечений; со вторыми - вера в разум и в

окончательную победу "научного мировоззрения". Свои открытия Фрейд

сравнивал с открытиями Коперника и Дарвина, нанесшими удар по

самомнению людей, которое ставило человека в центр мира и на верши-

ну бытия. Наука показала, что человечество населяет одну из планет в

безмерном космосе и ведет свой род от животных. К этому психоана-

лиз добавил то, что даже в своем "собственном доме", в своей душе,

человек не является "хозяином". Наше Я совсем не столь "прозрачно",

как полагали философы, - это лишь одна из психических инстанций,

развивающаяся под определяющим влиянием бессознательных влече-

ний. Разумеется, далеко не все философы вслед за Декартом делали

сознание самоочевидным исходным пунктом (о бессознательном психи-

ческом писал уже Лейбниц), однако учение Фрейда сыграло немало-

важную роль в трансформации философии XX в. Многие мыслители

заняты "разоблачением" духа и культуры как иллюзорных образова-

ний, а то и как злонамеренного обмана, как отчужденной от человека и

враждебной ему части его собственой деятельности. Вместе с Марксом

и Ницше Фрейд стал классиком "эры подозрения", т. е. мировоззрени-

ем для тех, кто ищет за всеми идеалами и ценностями экономический

интерес, волю к власти или инстинкт. Следы такого влияния психоана-


лиза очевидны не только во "фрейдомарксизме", но также в трудах

многих представителей нынешних "пост-структуралистов" или "постмо-

дернистов". Сам Фрейд подобным "критиком культуры" не был, хотя

смотрел на нее без характерной для многих его современников "куль-

турнабожности". Культура была для него частью биологической эво-

люции, подчиненной общим для всего живого законам. Как и повсюду,

в общественной жизни действуют данные природой влечения и Ананке

- нужда, необходимость. Ей мы обязаны всеми успехами культуры, от

которых нам вовсе не следует отказываться. Похвальное слово дости-

жениям цивилизации у Фрейда чуть ли не дословно совпадает со стиха-

ми Лукреция, а его представления об общественном развитии напомина-

ют теорию "общественного договора" Гоббса, тогда как критика рели-

гии в "Будущем одной иллюзии" служит дополнением к "Сущности

религии" Фейербаха, полное собрание сочинений которого он внима-

тельно прочитал еще в юности. Иначе говоря, по своим воззрениям

Фрейд ближе всего стоял к материалистической традиции и крайне

негативно относился к попыткам соединения психоанализа с религиоз-

ным мировоззрением и с "грязной ямой оккультизма" - именно это

стало основной причиной разрыва с К. Г. Юнгом, который первым

попытался вывести психоанализ за пределы натурализма и естественно-

научных теорий прошлого века.


КАРЛ ГУСТАВ ЮНГ (1875-1961)


Карл Густав Юнг родился в швейцарском местечке Кесвиль в семье

священника евангелически-реформатской церкви. Еще в отрочестве он

пришел к отрицанию религиозных представлений своего окружения.

Догматизм, ханжеское морализаторство, превращение Иисуса Христа в

проповедника викторианской морали вызывали у него искреннее воз-

мущение: в церкви "бесстыдно толковали о Боге, его стремлениях и

действиях", профанируя все священное "избитыми сентиментальностя-

ми". Если Бог и жил когда-то в протестантских церквях, то он давно

покинул эти храмы; знакомство с догматическими трудами привело к

мысли, что они служат "образцом редкостной глупости, единственная

цель которых - сокрытие истины"; католическая схоластика оставля-

ла впечатление "безжизненной пустыни'"*. Живой религиозный опыт

стоит выше всех догматов, а потому "Фауст" Гете и "Так говорил

Заратустра" Ницше оказались для молодого Юнга ближе к истинной

религии, чем весь либеральный протестантизм. В круг чтения гимназис-

та, а потом студента-медика Юнга входят сочинения Канта, Шопенгау-

эра, труды романтиков и врачей-шеллингианцев, древних философов и

современных оккультистов. Обращение Юнга к психиатрии было в

значительной мере обусловлено тем, что ее предметом является психи-

ка, в которой встречаются природа и дух: "Только в ней сливались

воедино два потока моих интересов. Здесь было эмпирическое поле,

общее для биологических и духовных фактов, которое я повсюду ис-

кал и нигде не находил. Здесь же коллизия природы и духа стала

реальностью",- объяснял молодой человек'. После окончания универ-

ситета Юнг переезжает из Базеля в Цюрих и начинает работать в кли-

нике Бургхельцли, руководимой видным психиатром Э. Блейлером.


Уже докторская диссертация Юнга - "О психологии и патологии

так называемых оккультных феноменов" (1902) содержит в себе неко-

торые основные идеи, характерные для дальнейшего его творчества.

Будучи студентом, он два года участвовал в деятельности кружка ок-

культистов, где медиумом была его родственница. В диссертации Юнг

проводит психологический и психиатрический анализ медиумического

транса, сопоставляет его с галлюцинациями, помраченными состояния-

ми ума. Он отмечает, что у пророков, поэтов, основателей сект и рели-

гиозных движений наблюдаются те же состояния, которые психиатр

встречает у больных, слишком близко подошедших к "священному огню",

- так близко, что психика не выдержала, произошел раскол личности.

У пророков и поэтов к их собственному голосу часто примешивается

идущий из глубин голос как бы другой личности, но им, в отличие от

психически больных, удается овладеть этим содержанием, придать ему

художественную или религиозную форму. Впоследствии Юнг назвал

этот опыт "архетипическим": приходящие из глубин коллективного бес-

сознательного образы не зависят от воли и желания людей, они наделе-

ны огромной притягательностью и психической энергией, в них снима-

ется субъект-объектное отношение. Каждому человеку мир этих пра-

форм открывается в сновидениях, которые оказываются главным ис-

точником сведений о бессознательном - в аналитической психологии

Юнга почти вся психотерапевтическая практика связана с толкованием

сновидений.


Таким образом, к главным положениям собственного учения о кол-

лективном бессознательном Юнг пришел еще до встречи с Фрейдом,

произошедшей в 1907 г. К тому времени у Юнга уже было научное имя

- известность ему принесли работы по психологии Dementiae praecox

(так называлась в начале века шизофрения) и разработанный словесно-

ассоциативный тест, который лег в основу многих проективных тес-

тов современной психологии. Воздействие Фрейда было тем не менее

определяющим, пока речь шла о технике психотерапии и динамике от-

ношения сознания и бессознательного. Юнг был ближайшим последо-

вателем Фрейда в годы "бури и натиска" психоанализа и даже признан-

ным "кронпринцем" психоаналитического движения. Отход от Фрейда

объясняется не столько личными мотивами, сколько принципиальными

расхождениями в решении мировоззренческих вопросов. Более того, их

различия прослеживаются и на уровне мироощущения: если у Фрейда

психика и жизнь в целом предстают как поле борьбы непримиримых

противоположностей ("принцип удовольствия" - "принцип реальнос-

ти", Эрос и Танатос и т.д.), то у Юнга речь идет скорее об утраченном

первоначальном единстве. Сознание и бессознательное оторвались друг

от друга у современного человека, но в древних мифологиях и религи-

ях они гармонично сочетались - китайские символы инь и ян, андро-

гин алхимиков постоянно выступают в качестве иллюстраций к психо-

логическим работам Юнга.


Коллективное бессознательное


Центральное понятие у Юнга - это "коллективное бессознатель-

ное". Он отличает его от "личностного бессознательного", куда входят

прежде всего вытесненные на протяжении индивидуальной жизни


представления. В личностном бессознательном скапливается все подав-

ленное и позабытое. Этот темный двойник нашего Я (его тень) был

принят Фрейдом за бессознательное как таковое. Поэтому Фрейд обра-

щал основное внимание на раннее детство индивида, в то время как

Юнг считал, что "глубинная психология" должна обратиться к куда

более отдаленным временам истории. Коллективное бессознатель-

ное - итог жизни рода, оно присуще всем людям, передает-

ся по наследству и служит тем основанием, на котором

вырастает индивидуальная психика. Психология, как и любая

другая наука, изучает универсальное в индивидуальном, причем это

общее не лежит на поверхности, его нужно искать в глубинах психики.

По наблюдаемым душевным явлениям мы восстанавливаем систему ус-

тановок и типичных реакций, которые незаметно определяют жизнь

индивида. Под влиянием врожденных программ находятся не только

элементарные поведенческие реакции вроде безусловных рефлексов,

но также наше восприятие, мышление, воображение. Архетипы коллек-

тивного бессознательного служат своеобразными когнитивными образ-

цами: интуитивное схватывание архетипа предшествует инстинктивному

действию.


Юнг сравнивал архетипы с системой осей кристалла, которая пре-

формирует последний в растворе, будучи неким невещественным по-

лем, распределяющим частицы вещества. В психике таким "веществом"

является внешний и внутренний опыт, организуемый согласно врож-

денным образцам. В чистом виде архетип поэтому не входит в созна-

ние, он всегда соединяется с каким-то опытом, подвергается сознатель-

ной обработке. Ближе всего к невещественной форме - архетипу сто-

ит опыт сновидений, галлюцинаций, мистических видений, когда созна-

тельная обработка минимальна. Это спутанные, темные "архетипичес-

кие" образы, воспринимаемые как что-то жуткое, чуждое, но в то же

время переживаемые как нечто бесконечно превосходящее человека,

божественное. В работах по психологии религии Юнг использует тер-

мин "нуминозное" (numinosum - от лат. numen, божество), введен-

ный немецким теологом Р. Отто. Это опыт того, что переполняет нас

страхом и трепетом, опыт подавляющего нас своей властью, но в то же

время это опыт величественного, дающего нам полноту существования.


Архетипические образы всегда сопровождали человека, они явля-

ются источниками мифологии, религии, искусства. В этих культурных

образованиях происходит постепенная шлифовка темных и жутких об-

разов, они превращаются в символы, все более прекрасные по форме и

всеобщие по своему содержанию. Мифология была изначальным спо-

собом нейтрализации колоссальной психической энергии архетипов.

Человек первобытного общества лишь в незначительной мере отделяет

себя от "матери-природы", от жизни племени, хотя уже испытывает

последствия отрыва сознания от животной бессознательности (на язы-

ке религии - "грехопадения", "знания добра и зла"). Гармония восста-

навливается с помощью магии, ритуалов, мифов. С развитием сознания

пропасть углубляется, растет напряжение. Перед человеком возникает

проблема приспособления к собственному внутреннему миру, и все бо-

лее сложные религиозные учения берут на себя задачу примирить, гар-

монизировать сознание с архетипическими образами бессознательного.


"Все те творческие силы, которые современный человек вкладывает в

науку и технику, человек древности посвящал своим мифам", стремясь

восстановить гармонию сознания и архетипических образов.


Человеческая психика есть целостность бессознательных и созна-

тельных процессов. Это саморегулирующаяся система, в которой про-

исходит постоянный обмен энергией между элементами. Обособление

сознания ведет к утрате равновесия, и бессознательное стремится "ком-

пенсировать" односторонность сознания. Люди древних цивилизаций

ценили опыт сновидений, галлюцинаций как милость божию, поскольку

именно в них открывалась вечная мудрость. Если сознание игнорирует

этот опыт, если культура отбрасывает ритуалы инициации и мифы,

помогающие ассимилировать энергию коллективного бессознательного,

то символическая передача невозможна, и архетипические образы мо-

гут вторгнуться в сознание в самых примитивных формах.


С такими "вторжениями" коллективного бессознательного Юнг свя-

зывает не только все растущее число индивидуальных психических за-

болеваний, но и массовые психозы современности. Расовая мифология

и "одержимые" вожди нацистов, буквально воспроизводящие поведе-

ние древних "берсерков", коммунистический миф о реализации "золо-

того века" - все это детски наивно с точки зрения разума, однако

подобные идеи захватывают миллионы людей. Все это свидетельствует

о вторжении сил, которые намного превосходят человеческий разум.


И все это коллективное безумие было закономерным следствием

европейской истории, ее несравненного прогресса в овладении миром с

помощью науки и техники. История Европы - это история упадка

символического знания. Техническая цивилизация представляет собой

итог не последних десятилетий, но многих столетий "расколдования"

мира. Символы и догматы открывают человеку священное и одновре-

менно предохраняют его от соприкосновения с колоссальной психичес-

кой энергией. Мировые традиции содержат в себе гармоничные "фор-

мы жизни", которые стали чужды большинству современных европей-

цев и американцев, разрушающих традиционные общества уже не толь-

ко у себя дома, но и по всему миру. Реформация, Просвещение, матери-

ализм естествознания - вот ступени распада прежних "форм жизни".

Разложенный на формулы символический космос сделался чуждым че-

ловеку, а сам он превратился в одну из физических сил. В образовав-

шийся вакуум хлынули абсурдные политические и социальные доктри-

ны, начались катастрофические войны.


Цель аналитической психологии - гармонизация сознания и бессоз-

нательного, равнозначная тому, что древние мыслители называли муд-

ростью. В психотерапевтической практике такое равновесие сознания и

бессознательного является искомым результатом погружения Я в глу-

бины психики ("индивидуация"). В последние десятилетия своего твор-

чества Юнг занимался не столько разработкой своей психологии, сколько

исследованиями гностицизма, алхимии, мифологии разных стран и на-

родов. Им было создано своеобразное богословское учение в духе

гностицизма первых веков нашей эры, а свою аналитическую психоло-

гию он нередко называл "западной йогой". Юнг сделался "гуру" для

немалого числа адептов эзотеризма, хотя учебные институты юнгиан-

ской ассоциации по-прежнему готовят не шаманов, а квалифицирован-

ных врачей-психотерапевтов. Его неоднократно обвиняли в мистицизме


и иррационализме, хотя правильнее было бы говорить о традиционализ-

ме и политическом консерватизме Юнга.


НЕОФРЕЙДИЗМ


Среди других учений, выросших из фрейдовского психоанализа,

преобладали, скорее, "левые" доктрины. Так, А. Адлер был сторонни-

ком социализма, В. Райх одно время даже состоял в коммунистической