Центр системных региональных исследований и прогнозирования иппк ргу и испи ран
| Вид материала | Документы |
- Центр системных региональных исследований и прогнозирования иппк ргу и испи ран южнороссийское, 1695.3kb.
- Ростовский государственный университет центр системных региональных исследований, 2254.52kb.
- Религиозно-этические основы традиционной культуры вайнахов, 517.9kb.
- Южный федеральный университет центр системных региональных исследований и прогнозирования, 2836.83kb.
- И н. Репников А. В. Современная историография россйского консерватизма статья, 386.94kb.
- Чеченский государственный университет центр системных региональных исследований и прогнозирования, 2343.38kb.
- Центр системных региональных исследований и прогнозирования иппк при ргу, 907.34kb.
- Сергей Александрович Кудряшев. Классификация в системных исследованиях. М.: Центр системных, 378.9kb.
- И власть в истории цивилизаций, 742.38kb.
- Глобализация и социальная безопасность, 222.65kb.
Центр системных региональных исследований и прогнозирования ИППК РГУ и ИСПИ РАН
Южнороссийское обозрение
Выпуск 32
90-летию РГУ посвящается
М.К. Петров
РЕГИОН КАК ОБЪЕКТ
СИСТЕМНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Публикация Г.Д. Петровой
Ответственный редактор В.В. Черноус
Ростов-на-Дону
Издательство СКНЦ ВШ
2005
ББК 65
П39
Редакционная коллегия серии: Акаев В.Х., Волков Ю.Г., Добаев И.П (зам отв.ред.), Попов А.В., К.М. Ханбабаев, Черноус В.В. (отв. ред.), Ненашева А.В. (отв.секретарь)
Рецензенты: к.ф.н., доц. В.Н.Дубровин
к.с.н., доц. В.И. Немчина,
к.ф.н., доц. Ю.Р. Тищенко
П М.К. Петров. Регион как объект системного исследования / Публикация Г.Д. Петровой / Под редакцией В.В. Черноуса / Южнороссийское обозрение Центра системных региональных исследований и прогнозирования ИППК РГУ и ИСПИ РАН. Вып. 32. Ростов н/Д. 2005. 200 с.
В монографии выдающегося советского мыслителя Михаила Константиновича Петрова (1923 – 1987) предлагается оригинальный концепт региона и методика его системного исследования. Она опирается на концепцию тезаурусной динамики, разработанной автором на науковедческом и культурологическом материале. Автору удалось преодолеть социальный и экономический фетишизм, господствовавший и продолжающий доминировать в отечественной и зарубежной науке. Подготовленная в 1977 г., монография до сих не публиковалась. Она сохраняет свое научное значение и открывает возможности построения альтернативной модели регионоведческих исследований, учитывающей человекоразмерность социальных процессов.
Монография адресована научным экспертам, исследователям и всем, кто интересуется проблемами регионоведения.
Д-01(03) 2005 Без объявл.
ISBN 5-87872-141-4
© Г.Д. Петрова, 2005
Человекоразмерность – ключ к пониманию регионогенеза:
незамеченный императив М.К. Петрова
Мы вновь1 получили возможность обратиться к научному наследию одного из крупнейших советских мыслителей Михаила Константиновича Петрова (08.04.1923 – 11.04.1987), в котором отражена не магистральная для его творчества, но крайне важная для развития теоретической регионалистики и прикладного регионоведения инновационная методология исследования регионов.
На наш взгляд эта часть научного наследства М.К. Петрова, созданного в основном в 70 – 80-х гг. XX в., все еще не веденная в должной мере в научный оборот, а часто и просто не опубликованная, актуализируется современным этапом глобализации, его противоречивой интерпретацией и последствиями, а также многочисленными планами укрупнения и на этой основе сокращения числа субъектов (регионов) Российской Федерации.
М.К. Петров родился в семье учителей в г. Благовещенске. Внешняя сторона его биографии довольно типична для первого советского поколения. В 1940 г. он поступил в Ленинградский кораблестроительный институт, обучение в котором было прервано Великой Отечественной войной. В 1941 – 1944 гг. М.К. Петров сражался на Ленинградском фронте. Редкие способности к языкам стали одним из факторов, которые определили его откомандирование на учебу в Военный институт иностранных языков, который Михаил Константинович с отличием закончил в 1949 г. Он был оставлен преподавателем института, а с 1952 г. становится начальником кафедры иностранных языков Ростовского артиллерийского института. После увольнения в запас в 1956 г. поступает в аспирантуру Института философии АН СССР и в 1959 г. подготавливает кандидатскую диссертацию «Проблемы детерминизма в древнегреческой философии классического периода», защита которой не состоялась из-за принципиальных расхождений с научным руководителем чл.-корр. АН СССР М.А. Дынником.
М.К. Петров становится заведующим кафедрой иностранных языков Ейского летного училища и подготавливает к печати в 1959 г. публицистическую повесть «Экзамен не состоялся»2, которую направляет с сопроводительным письмом летом 1960 г. Н.С. Хрущеву как своего рода импульс к началу дискуссии о внутрипартийной и внутригосударственной демократии. Рассмотрение письма и повести закончилось исключением его из партии «за недостойное поведение, выразившееся в написании и
–––––––––––––
1 См. Петров М.К. Избранные труды по теоретической и прикладной регионалистике / Южнороссийское обозрение ЦСРИиП ИППК РГУ и ИСПИ РАН. Вып. 15. Ростов н/Д. 2003.
3
посылке в ЦК КПСС повести антипартийного содержания»3 и последующим увольнении из Ейского летного училища (1961 г.). С сентября 1962 г. М.К. Петров был принят на работу преподавателем иностранных языков Ростовского госуниверситета (ректор Ю.А. Жданов), а с 1965 г. получает приглашение читать историко-философские курсы на экономико-философском факультете РГУ. В 1967 г. М.К. Петров успешно защитил кандидатскую диссертацию «Философские проблемы науки о науке». Он становится одним из центров притяжения формирующейся Ростовской философской школы, вокруг него объединились молодые преподаватели, аспиранты и студенты: В.Н. Дубровин, Ю.Р. Тищенко, А.Н. Ерыгин, Л.П. Рогожкин, В. Басин и др.
Вскоре на М.К. Петрова обрушилась новая волна гонений. В 1969 г. он публикует в центральном философском журнале в рамках дискуссии по историко-философским проблемам статью «Предмет и цели изучения истории философии»4, в которой он высказался за пересмотр основных принципов традиционного для СССР построения и изложения истории философии как своего рода предыстории основных постулатов марксистско-ленинской философии. Опираясь на результаты собственных исследований философии античности и Нового времени, М.К. Петров доказывал в статье необходимость конкретно-исторического изучения философских учений прошлого, как процесса, реализуемого через индивидуальное творчество, не имеющего предзаданной цели, а исходящего из рассмотрения творчества философов прошлого в реальной обусловленности контекстом культуры своего времени, их отношением к проблемным ситуациям данной культуры.
По указанию директивных органов на заседании объединенного Ученого совета по проблемам истории философии Института философии АН СССР состоялось обсуждение хода дискуссии, а фактически политико-идеологическое осуждение статьи М.К. Петрова5, обвиненного в попытке тотального пересмотра марксистско-ленинской историко-философской методологии.
После этого по инициативе парткома РГУ организуется осуждение статьи М.К. Петрова на философских кафедрах университета, а после негативных оценок взглядов М.К. Петрова в редакционной статье журнала «Коммунист» за февраль 1970 г., было принято неизбежное в тех условиях решение о невозможности использовать его для преподавания философии в РГУ, а фактически в любом вузе.
Ректор РГУ и одновременно председатель Совета, созданного в 1969 г., Северо-
–––––––––––
2 Опубликована в ж. «Дон». 1989. № 6-7.
3 Цит. по: Дубровин В.Н., Тищенко Ю.Р. Судьба философа в интерьере эпохи
// Петров М.К. Историко-философские исследования. М. РОССПЭН. 1996. с. 6
4 Вопросы философии. 1969. № 2
5См. отчет: Вопросы философии. 1969. № 3.
4
Кавказского научного центра высшей школы Ю.А. Жданов предоставил возможность опальному, но самобытному и талантливому ученому работать в структурах СКНЦ ВШ, который занимался комплексной разработкой проблем Северо-Кавказского экономического района РСФСР, организацией и координацией НИР вузов и научных учреждений региона.
М.К. Петров получил возможность продолжать свои философские, культурологические и науковедческие исследования, которые в комплексе представляют собой инновационную и целостную методологию исследования, заложили фундамент нового философского направления, оказавшего мощное влияние на развитие социальной философии, философии истории, культурологии и науковедения.
Стержневой проблемой всего многогранного и огромного наследия М.К. Петрова6 выступает проблема творчества как определяющей сущность человека характеристики. Он выступал непримиримым критиком социального фетишизма, доминировавшего как в советский, так и в западной социально-философской мысли, когда социальные институты и структуры наделялись самостоятельностью по отношению к человеку и способностью к саморазвитию.
Отдавая должное необходимости социального кодирования человеческой деятельности, М.К. Петров неизменно подчеркивает монополию человека на творчество. Социальная объективная реальность в отличие от природной является альтернативной, но выбор целей и средств всегда остается за индивидами, а не за социальными структурами. «Люди, а не социальные структуры определяют пути и цели исторического движения. Взятая сама по себе ни одна социальная структура не содержит имманентного вектора или цели, которые независимым от людей способом заставили бы ее перейти в другой тип структуры»7. Вводя понятие человекоразмерности как основной характеристики социальных институтов и процессов, М.К. Петров обращает внимание на язык как важнейшее средство социального кодирования и разрабатывает концепт тезаурусной динамики, позволяющей формализовать представления о социальном творчестве человека.
Успешно апробированная на культурологическом и науковедческом материале эта методология были адаптирована М.К. Петровым к формировавшемуся в СССР новому научному направлению – регионоведению. В отличие от многочисленных определений
––––––
6См. кроме названных: Петров М.К. История европейской культурной традиции я ее проблемы. М., РОССПЭН. 2004. Он же: Самосознание и научное творчество. Ростов н/Д. 1992. и др.
7Дубровин В.Н., Ерыгин А.Н., Тищенко Ю.Р. Культура и философия, наука и образование: теоретико-методологические новации М.К. Петрова // Петров М.К. избранные труды по теоретической и прикладной регионалистике, с.13
5
понятия «регион» в географических, экономических, социологических и других дисциплинах, построенных на фетишизации экономических или социально-политических институтов, М.К. Петров разрабатывает концепт региона как формы социального творчества.
М.К. Петров предложил следующее определение: «Регион – локализованная по месту и времени сумма проблем, возникающих в результате активного вмешательства человека в наличную номотетику, как она задана естественными условиями среды, действующими характеристиками окружения, сложившимися связями, ориентациями, отношениями, моделями воспроизводства жизни, то есть всей совокупностью факторов, которые в той или иной степени определяют, формируют и организуют наличный способ жизни и которые необходимо меняются под давлением возмущающих воздействий. Эти воздействия – продукт человеческой деятельности, направленной к достижению конкретных целей, что вызывает обычно ряд побочных и нередко незапланированных эффектов, требующих обеспечения деятельности на их нейтрализацию или устранение».
В эпоху постмодерна идеи М.К. Петрова приобрели еще большую актуальность. Игнорирование человекоразмерности социально-экономических, культурных и социально-политических процессов ведет к дегуманизации общества, нарастающему кризису западной и отечественной системы образования, всей культуры, росту агрессивности и т.п.
Экономический фетишизм отечественных либеральных фундаменталистов и их лукавых западных советников завершился экономической катастрофой нашей страны и превращением ее в сырьевой придаток и помойку для отходов западной цивилизации. В этом же ряду многочисленные проекты административных преобразований, проектов укрупнения субъектов Российской Федерации в Южном федеральном округе, представляющих собой бюрократический зуд (не дай Бог отстать в энтузиазме от других округов), замешанный на экономическом фетишизме, не интересующимся ни человеком, ни этическими, ни социокультурными особенностями и не умеющим предвидеть последствия реализации своих прожектов.
Научное наследие М.К. Петрова открывает один из путей, позволяющих поставить человека во главу угла всех преобразований в России, включая регулирование регионогенеза, а на этой основе гармонизировать социальные отношения, восстановить сложную целостность нашего общества и преодолеть системный кризис.
Предлагаемая читателю книга «Регион как объект системного исследования» завершена в 1977 г., представляет собой более полное изложение взглядов М.К. Петрова на проблему регионоведения, но ранее не публиковалась. Знакомясь с ней, необходимо
6
иметь в виду, что она является частью исследовательского процесса, осуществлявшегося М.К. Петровым в области регионоведения. Поэтому целесообразно знакомство читателя с трудами М.К. Петрова общетеоретического характера, другими уже упомянутыми нами работами по регионалистике. К сожалению, большинство исследований М.К. Петрова, представляющих собой конкретное приложение его методики к конкретным проблемам изучения региона, до сих пор не опубликованы.
Редколлегия выражает признательность A.M. Шаповаловой и К.Ю. Сухоплещенко за научно-организационную помощь в подготовке рукописи М.К. Петрова к изданию
В.В. Черноус – директор Центра системных региональных исследований и прогнозирования ИППК РГУ и ИСПИ РАН, к.полит.н.
ВВЕДЕНИЕ
Регион – комплексное единство связей, включающее сложное переплетение природных, человеческих и социальных составляющих и локализованное на некоторой территории. Проблемами региона занимаются в основном геологи, географы, демографы, экологи, а в последнее время в соответствующие исследования активно подключаются экономисты, социологи, психологи. И хотя в наших условии планового хозяйства все эти исследования в какой-то степени ориентированы на научное обоснование планирования, особенного единства целей, а главное – результатов, не получается. Процесс научно-теоретического обоснования идет не столько в режиме прогнозирования для планирования, сколько в режиме «постредакции», когда сначала сложившаяся практика принятия решений и их реализации создает нечто проблемообразующее, а затем уже эти возникшие проблемы опознаются и распределяются по дисциплинарным ведомствам как предметы соответствующих исследований.
Со временем опыт накапливается естественно, но, к сожалению, не только положительный; растет опыт, растут и масштабы, делая недостаточным наличный опыт. Но и сейчас наиболее характерна «постредакция». Сначала возникает Братск как 13 разъединенных ведомственными интересами на расстояние до 70 км «городов-спутников», лишенных центра, а затем уже начинается бурная теоретическая активность по поводу Братска: ведутся исследования, пишутся отчеты и статьи, собираются конференции, появляется даже фильм «Уроки Братска», где со всей убедительностью показывается, что многого можно было бы избежать, если бы ... Точно так же сначала возникает Красноярская ГЭС, а затем обнаруживается разрушающее воздействие нового режима реки, дневной перепад уровней которой достигает теперь 5м, на пойму Енисея на сотни километров. БАМ уже строят, а инженерно-геологическая подготовка территорий хозяйственного освоения только начинается (1).
Вряд ли имеет смысл рассчитывать на быстрое и кардинальное изменение ситуации, хотя, естественно, отношение к явным просчетам и ведомственной «беззаботности» ко всему тому, что за пределами их ведения, может быть только однозначным. «Постредакция» не только продукт организационной инертности, ведомственной разобщенности, неумения и нежелания опосредовать решения данными науки, стремления решать новые задачи с помощью оправдывавших себя в прошлом, но устаревших шаблонов. Все это, естественно, способствует живучести и даже развитию «постредакции», хотя наши условия в принципе позволяют вести планирование комплексно и с максимальным вовлечением научных данных. В определенной и
8
значительной мере «постредакция» – продукт того простейшего обстоятельства, что всего предвидеть, все учесть, до всего дойти не дано ни человеку, ни Госплану. Человек всемогущ, но не всеведущ, и те решения, которые он принимает ежедневно под давлением нужд и потребностей «злобы дня», всегда содержат некоторую «муть незнания», которая со временем выпадает в осадок непредусмотренных следствий.
Все решения в этом смысле в той или иной степени «грязны», обнаруживают со временем, по ходу «исторической экспликации» сумму следствий, которые не принимались в расчет в момент решения. Одни из этих следствий могут быть благоприятными, другие неблагоприятными, способными вызывать различного рода угрозы, требующие организованных действий для их устранения. Опосредование наукой способно снизить вероятность появления «грязных» составляющих в исторической экспликации того или иного решения. Но полностью устранить эту вероятность не дано и науке. Наука сама может оказаться источником дополнительных загрязнений: ее «текущие» постулаты, результаты, выводы далеко не всегда согласуются с жизнью, а иногда обладают такой всеядностью и гибкостью, что позволяют теоретически обосновать, санкционировать авторитетом науки любые, даже исключающие друг друга решения.
Еще Свифт, описывая Лапуту, едко высмеивал чрезмерные увлечения наукой, когда вот даже портной не может обойтись без опосредования наукой: «Прежде всего он определил при помощи квадранта мой рост, затем вооружился циркулем и линейкой и вычислил на бумаге размеры и очертания моего тела. Через шесть дней платье было готово. Оно было сшито совсем не по фигуре и сидело на мне очень скверно. Мастер объяснил мне, что, по-видимому, в его вычисления вкралась какая-то ошибка» (2, стр.227). Свифт явно метил в Королевское общество, одной из провозглашенных целей которого была бэконовская идея совершенствования силами науки «полезных искусств». И критика Свифта не была беспочвенной. Мэтиас показал, что если бы те рекомендации, которые время от времени выдавались учеными XVII – XVIII вв. сельскому хозяйству, были реализованы практикой, результаты были бы катастрофическими (3, р.75-76).
Современная наука конечно же более надежна и плохого не посоветует. Однако и сегодня ее советы не гарантированы от концептуальных и иных просчетов, от «вкравшейся ошибки». К примеру, одним из важнейших вопросов региональной проблематики является теоретическое обоснование политики расселения. Еще Ципф (4) обнаружил на материале США, что рост городов подчинен ранговому распределению или, как теперь чаще говорят, закону Ципфа, поскольку ранговые распределения того же типа обнаруживаются повсеместно, в частности и в науке. Позднее четкие выявления закона
9
Ципфа в процессах расселения были обнаружены и на материале других стран, Польши, например (5, стр. 101). С другой стороны, наука в явном противоречии с законом Ципфа рекомендует жесткую политику сдерживания роста крупных городов, явно вдохновляясь идеей выравнивания. Кибальчич и Любовный, например, предлагают даже и орудийный арсенал – паспортный режим, квоты и т.п. – для борьбы с ранговыми поползновениями (5, стр.246-249). Совершенно неясно, кто здесь против кого прав: стихийная миграция населения, порождающая жесткую ранговую иерархию городов и населенных пунктов, или же логические постулаты ученых, их основанные на логике представления об «оптимальной» структуре расселения. Ясно, однако, что пока не изучены механизмы ранжирования расселения, мотивы, толкающие людей к нарушению «оптимальных» схем, вопрос о расселении останется областью повышенного риска наломать дров «научным» способом. «Оптимальная» прямая конечно же красивее кривых Ципфа, но это еще не резон для теоретических обоснований практики. Сшитая не по фигуре, а по математическим расчетам «красивая» практика может оказаться чем-то вроде свифтовского костюма – жать, висеть, болтаться там, где можно бы обойтись и без этого.
Мы вовсе не намерены дискредитировать идею опосредования принимаемых решений наукой. Просто и в этом деле, как и в любом другом, излишества вредны. Истории уже известны случаи, когда преклонение перед наукой и ее безграничными возможностями оборачивалось национальной катастрофой. Франции, например, потребовался Седан и осада Парижа, чтобы понять, что наука в лице самых блестящих ее представителей типа Пастера, Бернара, Бертло может многое, но далеко не все (6).
Системный подход и есть в определенном смысле подход отрезвляющий, который позволяет, отдавая должное науке, но, не возлагая на нее неоправданных надежд, найти способы максимального вовлечения научных данных в решение проблемы, если она четко сформулирована по целям и, соответственно, по условиям, и реальным возможностям осуществимости. Особенно важно первое условие – формулирование целей, поскольку именно здесь в неясности целей локализуется обычно основной источник неожиданных и непредусмотренных исторических экспликаций. Важны и определения по условиям и реальным возможностям осуществимости. Небрежение к условиям осуществимости, запрещающим одни способы достижения целей и разрешающим другие, может, как показала в прошлом веке Шелли (7), а в нашем подчеркивал Винер (8), также стать источником самых неприятных исторических экспликаций. Невнимание к реальным возможностям также может обернуться неожиданностями в духе шолоховского гудка, через который «весь пар вышел», если усилия на реализацию одного из элементов системы ставят под сомнение или даже исключают реализацию других элементов,
10
существенно важных для данной системы.