Протоиерей владислав свешников очерки христианской этики
| Вид материала | Реферат |
- Русской Православной Церкви, касающихся вопросов христианской этики, нравственных проблем,, 34.88kb.
- Протоиерей Серафим Соколов. История Христианской Церкви (начиная с 4-го века) Глава, 356.72kb.
- Вопросы для подготовки к зачету по дисциплине «основы этики», 58.69kb.
- План Теологическое обоснование морали в средневеково-христианской этике. Моральная, 159.26kb.
- Протоиерей Григорий Дьяченко Борьба с грехом Благословение Свято-Троице-Серафимо-Дивеевского, 777.44kb.
- Высшие богословские курсы при мпда, 235.39kb.
- Терехович Владислав Эрикович, 2222.79kb.
- Первая треть XIII в.) (примерный план раскрытия темы), 37.28kb.
- Протоиерей Евгений Левченко, иерей Александр Егоров, Лаптев Л. Г., академик, проф, 62.51kb.
- Курс «Основы религиозной культуры и светской этики» Модуль «Основы светской этики», 68.6kb.
По мере личного усвоения этого понимания, все более сознательно-нравственными становятся действия человека. Надежда, постоянно сопровож-дающая весь ход поступков его, утверждающая его в непрерывности хода жиз-ни (будущее коренится в настоящем), утверждает его жизнь как нравственно-дерзновенную (1 Кор. 3,12) - в ожидании добрых последствий от добрых начал - ожидании, постоянно эмпирически и нравственно организованном.
Такая надежда не может иметь частный и временный характер; переходя от одной этической и практической задачи к другой, она естественно переходит за границы временного бытия. То есть, если "дерзновение и упование сохраним до конца" (Евр. 3,6), конец переходит в бесконечность. Будучи мистически устремлен-ной в небесную беспредельность, именно по этой причине надежда в каждый день бытия смотрит в свое конкретное этическое "завтра", ожидая в нем либо продолже-ние праведного "сегодня", либо покаянного переустройства совершившейся сего-дня ошибки. В этой праведности надежда есть постоянное практическое утвержде-ние веры, ибо у каждого "сегодня" есть свое "завтра". Поэтому можно утверждать, как значима в нравственной жизни надежда - и в качестве содержательной доброде-тели и в качестве динамического регулятора всего течения нравственной жизни.
771
Это особенно относится к той стороне духовно-Упоеание
нравственного бытия, которая выражается в молитве, есегда
имолитеа ~ « „ « „ т-г
связывающеи сегодня и завтра . Причем, это относится
даже и к молитве покаяния, которая, хотя и имеет своим материалом "вчера",
совершается сегодня, но нравственным содержанием - как о Боге (прости!), так
и о себе (больше не буду) - направлена в заетра. Духовное содержание молит-
венного делания, направленное в будущее, открывается именно в надежде. Если
просьба не содержит надежды на ее исполнение, она становится либо отданием
дани некоему мертвому обычаю, либо магическим заклинанием, либо она со-
вершается лишь ради некоторых приятных психологических ощущений. Ни в
том, ни в другом, ни в третьем случае она либо вовсе не ориентирована религи-
озно, либо имеет ложную религиозную ориентацию. И в нравственном отноше-
нии во всех этих случаях она содержит фальшь и пустоту, духовно выхолощен-
ную. Даже если речь идет о "молитве" как о магическом заклинании, по сути,
она содержит не надежду в строгом смысле слова, потому что в надежде есть
смиренное ожидание Божественной силы и милости, а в магии - гордое
стремление подчинить все естественные и сверхъестественные силы сеоей
власти. Кроме того, надежда всегда соединяет личность с Божественным объек-
том надежды; - ни обычай, ни ощущение, ни магия такой связи не создают.
Совсем иное дело - в подлинной молитве, особенно, если она содержит материал какой-либо просьбы: просить - без всякой надежды получить проси-мое - затея довольно безумная и бессмысленная. Но в опыте подлинной молит-вы всегда есть знание, что можно и не получить непосредственно того, о чем просишь, хотя бы потому, что просимое может оказаться неполезным - зато может быть получено и болыпее, часто совершенно неожиданно. Более того -сам факт неполучения просимого может оказаться, в виду последствий, гораздо более значимым, чем если бы прошение осуществилось, и это и для практики упования, и для практики молитвы созидает и укрепляет, может быть, самый главный стимул, утвержденный опытом. Чем долыпе и опытней протекает мо-литвенная жизнь человека, тем менее значит содержание его просьб - он уже не теоретически, но опытно знает, что Богу более известно, что ему нужно, чем
772
ему самому. И потому смысл надежды из частных и ситуационных реальностей переходит к гораздо более всеобъемлющим знаниям.
В конечном итоге - сама надежда становится содержанием молитвы, ее смыслом и руководящим конструктивным началом. И если можно иметь в виду какое-то конкретное содержание надежды, то разве лишь в том, что она будет услышана и принята: "Господи, услыши молитву мою". В псалмах царя Давида подобное переживание слышится довольно часто; порою оно определяет все содержание некоторых псалмов. Тем более, в новозаветной практике любые моления хвалитно-благодарственного содержания открывают лишь повод для обширного излияния упования; в этом их не только духовное, но и нравствен-ное начало в смысле раскрытия нравственной наполненности внутренней жизни личности.
Молитвы, наполненные упованием, в качестве априорного условия, под-разумевают наличие благородного чувства ранга, закрывают возможности вся-ческого превозношения; упование рождает умиротворенность души - в частно-сти, по отношению ко всему событийному ряду жизни, и напротив - закрывают всякие возможности для ропота. В молитве упования открывается возможность принять и самые трудные и скорбные переживания, и тем самым душа приоб-ретает независимость в самых сложных обстоятельствах, то есть возрастает степень свободы. Опыт молитвы с надеждой открывает возможности для рас-судительности в этических построениях; вообще - мысль работает в нравствен-ных перспективах.
Нравственные смыслы в молитве упования вполне очевидны, когда молитва эта имеет конкретное содержание прошения. Так, в покаянной молитве важен не только, собственно, момент покаяния (то есть видение греха, осознание вины и сты-да, стремление к исправлению), но и конкретное содержание греха, от которого ищется освобождение. В молитве благодарственной, соответственно, этически важен не только нравственный вектор благодарения, но и осознание нравственного добра, величия и милости Бога, к Которому обращено благодарение, но и этическое со-держаше полученного от Бога благодеяния. В прошениях относительно некоторых духовных и даже материальных ценностей, их значение переживается настолько, на-сколько они ценны относительно нравственного смысла. Например, просьба об исце-
773
лении приобретает особый духовно этический смысл, поскольку молящийся, свое здоровое состояние стремится положить ради служешя Богу и людям. Независимо от содержания прошения, всегда имеет этический характер молитва за других людей (за ближних и дальних), за общину, за страну и проч., потому что в ней всегда содер-жится надежда на милосердие Божие, а внутренним мотивом оказывается собствен-ная небессердечность. По причине надежды, действующей в молитве, она становится фактором, выстраивающим этическое устройство личности. В конечном итоге в этом и содержится самое главное с позиций христианской этики. Ибо и Сам Иисус Хри-стос, будучи Личностью и яко Бог и яко Человек, то есть, имея самосознание и сво-боду, обращался с молитвой надежды о Своих учениках к Отпу Небесному и тем са-мым и им показал образец такой молитвы. И более того - все Свое нравственное уче-ние Он и обратил к личности, ибо впервые этика стала иметь личностный характер. Надежда, выраженная в молитвенном обращении к Богу, тем самым открылась как одно из главных этических богатств личностного мира.
Нравственная ценность человеческой личности состоит в том, насколько душа управлена своими интенциями в сторону тех добродетелей, которые хри-стианским сознанием признаются как главные добродетели, то есть веры, наде-жды и любви, имея их в самосознании не только со стороны их объективного, Божественного, духовно-нравственного содержания, но и в реальности их лич-ностного воплощения в постоянном жизненном течении. Но даже и тогда, не-сомненно, невозможно будет говорить о полноте нравственной реализации личности. Попросту говоря, личность будет видна не как личность в собствен-ном смысле, а как некоторая еозможность для достижения определенных нравственных высот.
Личность же вполне раскрывается там, где в конечном итоге ставится внутренняя задача осознать и пережить в собственной реальности движение к совершенной нравственной Личности, осуществленной в человеческой исто-рии в лице совершенного Бога и совершенного Человека Иисуса Христа. Но, конечно, это не достигается простым, тем более внешним подражанием, потому что, хотя и сказал святой апостол Павел: "Подобны мне будьте, как и я Христу", но такое подобие достигается не подражанием, в котором всегда есть нечто ак-терское. Всякое нравственное делание, важно, главным образом, потому, что
774
оно готовит почву для того, чтобы такое уподобление личности Христа стало возможным. Но суть дела, всего нравственного дела человеческой жизни в том и состоит, чтобы на деле реализовалась в личности человека жизнь Личности Христа, чтобы не лицемерить, и не надуманно можно было бы применить к се-бе слова, сказанные о себе святым апостолом Павлом: "Уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал.2,20).
В стремлении к этому, в стремлении к христианской святости и раскры-вается во всей возможной полноте совершенство и ценность человеческой лич-ности.
К докладу
Любовь Божественная становится значимой в жизни человека, когда, во-первых, он готов будет ее услышать, осознать и принять, и, во-вторых, в силу этого она будет действенна в нем как высшая христианская нравственная доб-родетель. Но она практически раскрывается в жизни человека лишь впредмет-ной связи с двумя другими добродетелями - верой и надеждой.
вера раскрывается как некое богодарованное свойство - готовность к узнаванию сверхземных объективных реальностей, готовность, превышающая искаженный земной разум и чувства. В этом отношении любая вера, готовая принять небесный религиозный Вера есть орган мистической интуиции, ко-торым познается Бог и осуществляется онтологическая связь с
опыт, представляет собой интеллектуально - психологический подеиг.
Со стороны личности эта сеязь с Богом и со всеми Божественными ре-альностями обеспечиеается именно религиозной еерой, которая, в силу этого, имеет и нраестеенной содержание.
775
вера возрождает нравственную жизнь несравненно более высокого каче-ства, чем бывшее неверие, но и потому, что сама вера отчасти вызывается к жизни нравственными предпочтениями. Во всяком случае, познание Бога верою осуществляется с соблюдением заповедей (1 Ио. 2,3). Этические понимания и жизненные реализации их как бы раскрывают и расширяют орган души, ответ-ственный за веру, и совершают его работу все в болыпей определенности в со-ответствии с Божественным откровением. Разум, раскрытый верой, все более освобождающийся от ошибок, становится "приемником" правды Божией "от веры в веру", как написано: "праведный верою жив будет" (Рим. 1,17). И когда вера из потенциального дара открывается как действующая, разум начинает ра-ботать творчески, извлекая из любой ситуации ее верный духоеный и нравст-венный смысл.
Вообще по-настоящему духовное и нравственное возрождение соверша-ется Богом при наличии лишь одного условия со стороны человека - веры.
Подлинно плодотворная вера в Бога может стать духовно и нравственно значимой, когда это живая вера в Бога, открывшегося человекам
Вера как уверенность есть согласие без сомнений с догматическим знани-ем Цеокви. Она раскрывается в этом отношении не только с мистической или интеллектуальной стороны, но и этически, то есть как добродетель
Самое замечательное в вере христиан состоит не только в том, что они уверены "в невидимом", но и в том, что эта вера уже иосуществляет ожи-даемое". Разумеется, это возможно лишь тогда, когда вера выходит из своего зачаточного состояния, то есть приобретаетсярелигиозный опыт
776
С нравственной стороны - через такую веру, осуществляемую практиче-ски, христианин восходит к возможным этическим вершинам хотя бы потому, что он усвояет в лице Христа высший и живой этический идеал.
через веру в Христа передается все этическое знание, живущее в Священ-ном предании Церкви. Это - не законническое знание внешних нормативов или преподавание "добрых советов", но открываемое и принимаемое верой знание Церковной Божественной правды, способное переделать внутренний мир чело-века.
сораспятие" и "совоскресение" реализуется во вполне предметном жиз-ненном устроении. "Сораспятиие" - во всем содержании самоотвержения, рас-крываемого наиболее значимо в покаянии, но также и во всех видах и формах аскетического действия. "Совоскресение" - во всем положительном творческом опыте нравственного делания, базирующегося на заповедях блаженства и на всей христианской этике в целом
Доверие Богу открывается как несомненное знание и переживание того, что в Боге все - правда и поэтому - готовность исполнить все, что Богом пред-лагается лично. С чисто психологических позиций понять это невозможно, либо может рассматриваться как патология.
доверять? Прежде всего, помимо конкретной практики доверие Яично-сти означает априорное нравственное согласие со всеми ее смыслами и содер-жаниями, а значит - и со всеми словами (призывами, заповедями и проч.), равно относящимися ко всем.
Нравственная ценность доверия резко возрастает, когда необходимо по доеерию принять и согласиться с тем, что представляется несоответствующим,
777
а то и противоположным устройству личности. В таком случае дело идет о пре-одолении себя
Личность ждет доверия, а значит и согласия, в главном: признания не только умом, что Она, эта Личность значительней твоего собственного «Я» (что и вполне логично, и вполне заурядно), но и сердцем, что эта Личность для те-бя лично дороже, чем твоя собственная личность. Когда это совершается - неза-урядный подвиг сердца - неоспорим.
Верность - это предельная самоотдача, преданность, которая может дос-тигать высочайшего результата лишь в религиозном бытии, хотя многие высо-кие достижения могут осуществляться и по отношению к другим реальностям: к семье, к Родине, к творчеству и проч. Верность предполагает готовность ради самого дорогого отдать все свое менее ценное достояние.
Напряженная самоотверженная готовность к подвигу и бескомпромисс-ная реализация его не могла быть делом повсеместным и постоянным. Но вер-ность как живое воплощение мистической веры настолько органична, что если основным выражением верности является преданность, то напротив, ее отсут-ствие выражается в актах предательства, хотя бы и слабо выраженного. Ибо как верность состоит в том, что человек максимально отдает, предает себя дру-гому Лицу, так, напротив, неверность выражается в том, что он как бы отпуска-ет от себя, предает это Лицо.
Душе верной свойственно в обычном течении жизни стремиться для себя выявить волю Божию, а выявив - исполнять ее, какой бы экзотичной она ни ка-залась с первого взгляда. Душа, верная Богу, обычно проявляет свою верность и к близким - к семье, к друзьям - не по причине психологического устройства, а по религиозно-нравственной твердости.
778
В тех случаях, когда ситуация не требует остро выраженной преданности, оценить как в самом себе, так и в других людях наличие и степень верности труднее, чем в кризисных положениях; - особенно, если исторически церковная обстановка относительно благоприятна. Требуются значительные нравствен-ные и духовные личные усилия, для того, чтобы утверждать свою верность Бо-гу в обстановке религиозной индифферентности в обществе. Болото индиффе-рентизма затягивает гораздо опасней, чем действие механизма прямых гонений.
. Когда же кто недвусмысленно выражал свою веру в Него - тот и обретал спа-сение не в порядке только обетования, но в порядке свершившегося факта, что и выражалось словами Иисуса: "вера твоя спасла тебя".
Духовно, нравственно и психологически и во все последующие времена христианства в душе человека происходят те же процессы, когда в ней действу-ет живая спасительная вера: то есть, это великая сила притяжения к живому Бо-гу, которая открывает возможности для исхождения из Иисуса целящей силы. Таково значение силы контакта, как бы "замыкающей" связь между Божествен-ной и человеческой личностями.
. По вере же осуществляется человеком спасительная жизнь в теле церк-ви, Глава которой - Христос Спаситель. По вере принимаются основные духов-но-нравственные осознания, которые совершенно бессмысленны для человека безрелигиозного - от "без Меня не можете делать ничего" (Ио. 15,5) до "Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите" (1 Сол. 5,16-18); от не-обходимости нравственной борьбы до приятия правды о возможности и реаль-ности богоподобия. Наконец, вера в крест и воскресение Богочеловека Иисуса Христа, а значит, и стремление к сораспятию и совоскресению переводит спа-сительное содержание веры из условий временного существования в вечност-ные бытийные смыслы и реальности.
779
Неверие и маловерие суть такие феномены, которые требуют особого рассмот-рения в свете веры.
неверие в Божественность Иисуса есть лишь выражение общего устрое-ния религиозного неверия. Нечувствие Иисуса "яко Бога" ни при Его жизни, ни во все последующие времена вплоть до наших дней, есть довольно точный при-знак того, что с духовным самосознанием в целом, то есть с религиозной верой, не все в порядке, и приходится говорить, по крайней мере, о некоторой иска-женности религиозного опыта. Основанием его всегда оказывается психологи-ческое недоверие к факту предметного и объективного существования мира иного, не материального, центром которого является живая Личность Божества.
Либо - неверие питается предположением об имманентном и непостижи-мом бытии Божества, с тварным миром не связанного никаким образом, в том числе и этически. Несвязанность этического пространства с верой есть верный признак, которым религиозное сознание прямо указывает на неверие как на нравственную непраеедность (2 Кор. 6, 14-15). Такое неверие становится не только личной катастрофой, но в определенных исторических ситуациях может стать катастрофическим для целых обществ и народов
, нееерие в тех ситуациях, когда прежде личностью или обществом руко-водила вера, - определяется как нееерность или предательство, то есть вполне известная этическая реальность.
Абсолютное неверие, определяемое как известная парадоксальная и поч-ти клиническая, хотя и не так уж редкая духовно-нравственная ситуация (в не-котором смысле - клинически искаженная вера) имеет и свои более "мягкие" формы выражения, обычно осознаваемые как малоеерие. Так, хотя и Сам Хри-стос и объявил причины невозможности исцеления своими учениками отрока лунатика - неверие ("за неверствие ваше" - Мф. 17, 20), это "неверие" по сво-ему качеству больше склоняется к маловерию.
Вера по отношению к жизни есть живое осуществление того внутреннего устройства, которое возникло из соотнесенности своего личного бытия и само-
780
сознания с бытием Божием, верностью и доверием Ему. Это живое осуществле-ние реализуется в делах
не сами по себе дела могут что-либо значить для нравственно-духовного саморазвития личности и не дополнителъно к вере, но собственно дела ееры.
духовно бессмысленны обычные противопоставления "добрых дел" "тео-ретической вере" с обычным нерелигиозным предпочтением дел. И вера, только теоретическая, не утверждаемая практикой, безжизненна, но точно также мерт-вы и дела, если в них не открывается личная вера.
само покаяние как начальное дело ееры открывается как живое и реаль-ное лишь тогда, когда выражается в плодах (Мф. 3, 8), то есть в конкретных действиях. Бесплодное покаяние есть не более чем чуестео, и к делам веры от-ношения не имеет
Главные дела, в которых раскрывается личная живая вера в нравственном отношении суть усвоение, стремление к исполнению и само исполнение запо-ведей. Вера, действующая любовью, проявляется в жизненном "соблюдении" заповедей:
Евангелие обращает внимание на исполнение воли Божией, как на дейст-вие веры, которым испытывается личность и жизнь в мире Божественном в противоположность псевдомистическим сверх-естественным деланиям, так вы-соко ценимым в квазирелигиозных обществах
Дело веры, предназначенное для исполнения Господом (Еф. 2, 10) есть дело, в котором в личности действует Христос, потому что вера открыла Ему путь в человеческую личность и личность со-действует Христу, порою не все-
781
гда осознавая смысл поступков, и только по внутреннему ощущению угадывая, что он совершается в духе веры.
поскольку в вере действует мистическая интуиция, не все дела веры по-стижимы с позиции логики доброго, рационального "здравого смысла". Но и логика ееры дает возможность рассчитывать события, глядя в будущее.
Будущее всегда таит в себе некоторую неопределенность. Во-первых, по-тому что всегда не достает и точного и полного знания самого себя, и собствен-ный поступок порою самому себе кажется странным. Во-вторых, в мире нико-гда не встречаются абсолютно одинаковые ситуации, и ничтожная, кажется, де-таль способна резко повернуть ход событий. В-третьих, даже и глубокая вера не всегда точно прозревает Промысл Божий. Но, когда вера нелукаво ищет того, чтобы и жизнь в целом, и каждое конкретное действие выстраивалось в духе правды Божией, в сердце оживает надежда, что все совершаемое - не пусто и не бессмысленно.
психологические и философские подходы к проблематике "вера - надеж-да" не заключают в себе нравственных и духовных смыслов и характеристик. Они раскрываются только в свете религиозного самосознания, преимуществен-но христианско-православного. Потому что приятие всей полноты христиан-ской веры становится тем несомненно жизненней, чем более она увязывается с надеждой на личное спасение. Надежда по своему внутреннему смыслу и со-держанию всегда более индивидуально-интимна, чем вера. Но их религиозная связь и взаимозависимость неизбежны. Ибо как вера, помимо личной надежды, имеет опасность превратиться в интересный, но суховатый психологический процесс, состоящий в восприятии и усвоении некоторых доктринальных со-держаний; - так и надежда, помимо веры, носит характер эмоционально пере-живаемой мечты, чувственно ценной и даже приводящей порою к некоторым небесполезным действиям, но духовно мертвой
782
И вера и надежда генетически связаны с тем живым ошущением вечно-сти, для которого отвратительна неизбежность