Протоиерей владислав свешников очерки христианской этики

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 79

качественное. Разумеется, количественную сторону дела здесь тоже следует учитывать. Ведь Христос говорит же о том, что даже ничтожной верой можно горы передвигать (Мф. 17, 20). Маловерие это такой род веры, в котором, во-первых, наблюдается духовная нелогичность, непоследователь-ность, а во-вторых, вялость, жизненная неубедительность, неготовность связать веру с жизнью.

Вера и дела Собственно, в этом все дело. Вера - не теория. Вера по

отношению к жизни есть живое осуществление того внутреннего устройства, которое возникло из соотнесенности своего личного бытия и самосознания с бытием Божием, верностью и доверием Ему. Это живое осуществление реализуется в делах, что и свидетельствуется известным текстом из послания апостола Иакова: "вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. Но скажет кто-нибудь: "ты имеешь веру, а я имею дела": покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих" (Иак. 2, 17-18). Этот текст обычно понимается неверно, потому что читается невнимательно.

Людям преимущественного деятельного склада представляется, что речь идет о том, что кроме веры, необходимы еще и некие добрые дела, которым даже и отдается предпочтение. На самом деле речь идет о мертеости веры, если она не сеидетельстеуется делами. Это значит, что не сами по себе дела могут что-либо значить для нравственно-духовного саморазвития личности и не дополнительно к вере, но собственно дела ееры. Допустимо только такое по-нимание текста апостола Иакова, что доказывается продолжением этого текста, в котором Апостол в качестве образца дела приводит поступок Авраама: "Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего"(Иак. 2, 21).

761

Совсем не доброе дело, по любым гуманистическим этическим представ-лениям - выразить готовность к убийству собственного сына. Оно становится добрым, - как пишет в одном из писем святитель Игнатий Брянчанинов, - как исполнение воли Божией. "Веровал Авраам Богу", - пишет далее апостол Иа-ков, - "и это вменилось ему в праведность". Таким образом, речь идет не об ав-тономной значимости добрых дел, но лишь о мертеенности или жизненно-сти веры. Поэтому духовно бессмысленны обычные противопоставления "до-брых дел" "теоретической вере" с обычным нерелигиозным предпочтением дел. И вера, только теоретическая, не утверждаемая практикой, безжизненна, но точно также мертвы и дела, если в них не открывается личная вера. О бессмыс-ленности такого рода дел в духовно-нравственном отношении и как условия для личного спасения апостол Павел больше всего пишет в посланиях к Римля-нам и Галатам, а в послании к Евреям прямо называет их мертвыми (Евр. 6,1; 9,14). И психологическая индивидуальная и социальная жизнь - по внутреннему содержанию - мертвы, если не связаны с источником жизни - Богом - через ве-ру.

Но Священное писание (включая послания апостола Павла) открывают и значение дел как выявлений веры. Даже и само покаяние как начальное дело ееры открывается как живое и реальное лишь тогда, когда выражается в плодах (Мф. 3, 8), то есть в конкретных действиях. Бесплодное покаяние есть не более чем чуестео, и к делам веры отношения не имеет. "Всякое же дерево, не прино-сящее доброго плода, срубают и бросают в огонь" (Мф. 3, 10). Главные дела, в которых раскрывается личная живая вера в нравственном отношении суть ус-воение, стремление к исполнению и само исполнение заповедей. Вера, дейст-вующая любовью, проявляется в жизненном "соблюдении" заповедей: "Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди" (Ио. 14, 15).

Замечательно, что Евангелие обращает внимание на исполнение воли Бо-жией, как на действие веры, которым испытывается личность и жизнь в мире Божественном в противоположность псевдомистическим сверх-естественным деланиям, так высоко ценимым в квазирелигиозных обществах: "Не всякий, го-ворящий Мне: "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное, но исполняю-щий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи!

762

Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объяв-лю им: Я никогда не знал Вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие" (Мф. 7, 21-23). Таким образом, главное - "дело Господне", рассматривается как дело веры, и в нем-то необходимо быть непоколебимым (1 Кор. 15, 58) .

Дело веры, предназначенное для исполнения Господом (Еф. 2, 10) есть дело, в котором в личности действует Христос, потому что вера открыла Ему путь в человеческую личность и личность со-действует Христу, порою не все-гда осознавая смысл поступков, и только по внутреннему ощущению угадывая, что он совершается в духе веры. Впрочем, обычно христианское рассуждение и само заранее планирует дела так, чтобы они текли в русле Промысла Божия, а случившееся нечаянно - оценивает: в духе ли веры, в духе ли правды Божией оно случилось. Впрочем, поскольку в вере действует мистическая интуиция, не все дела веры постижимы с позиции логики доброго, рационального "здравого смысла". Но и логика ееры дает возможность рассчитывать события, глядя в будущее.

Будущее всегда таит в себе некоторую неопределенность. Во-первых, по-тому что всегда не достает и точного и полного знания самого себя, и собствен-ный поступок порою самому себе кажется странным. Во-вторых, в мире нико-гда не встречаются абсолютно одинаковые ситуации, и ничтожная, кажется, де-таль способна резко повернуть ход событий. В-третьих, даже и глубокая вера не всегда точно прозревает Промысл Божий. Но, когда вера нелукаво ищет того, чтобы и жизнь в целом, и каждое конкретное действие выстраивалось в духе правды Божией, в сердце оживает надежда, что все совершаемое - не пусто и не бессмысленно.

„ Более того, - надежда придает вере осмыслен-

Взаимосеязь

ную практичность, даже если рассматривать эту

ееры и надежды

связку в исключительно психологическом или в

интеллектуально-философском плане. Так, например, вера в добрые возможно-

763

сти человеческой природы приобретает живое содержание и плодотворность, когда она связана с надеждой на покаянное возрождение собственной личности, далеко ушедшей в греховных содержаниях; - или с упованием на то, что по ми-лости Божией будут восстановлены добрые отношения в кругу близких людей. Психологически эта связка "работает" во многих ситуациях, ориентированных на будущее. Классический пример: вера в небессмысленность сельскохозяйст-венных работ, связанна с надеждой на добрый урожай.

Но и психологические и философские подходы к проблематике "вера -надежда" не заключают в себе нравственных и духовных смыслов и характери-стик. Они раскрываются только в свете религиозного самосознания, преимуще-ственно христианско-православного. Потому что приятие всей полноты хри-стианской веры становится тем несомненно жизненней, чем более она увязыва-ется с надеждой на личное спасение. Надежда по своему внутреннему смыслу и содержанию всегда более индивидуально-интимна, чем вера. Но их религиоз-ная связь и взаимозависимость неизбежны. Ибо как вера, помимо личной наде-жды, имеет опасность превратиться в интересный, но суховатый психологиче-ский процесс, состоящий в восприятии и усвоении некоторых доктринальных содержаний; - так и надежда, помимо веры, носит характер эмоционально пе-реживаемой мечты, чувственно ценной и даже приводящей порою к некоторым небесполезным действиям, но духовно мертвой.

И вера и надежда генетически связаны с тем живым ощущением вечно-сти, для которого отвратительна неизбежность окончательного завершения личной жизни. И это ощущение правильно, потому что опирается на реальность Божественной вечности. Душе желается вечной жизни, и это желание становит-ся основанием надежды. Но душа ищет и того, чтобы эта надежда опиралась на твердое понимание еозможности такого осуществления, и это дается верою, хотя и сверх-личною, но лично принимаемою. Такая взаимосвязь веры и наде-жды в главном вопросе религиозного сознания дает право решать в том же духе и с тем же "механизмом" осуществления и все содержания личной жизни во всех ситуациях внутреннего и социального бытия.

Прежде всего, это относится к таинственной жизни в русле и во всех про-явлениях христианской церкви. Вера в возрождающую силу таинства крещения

764

соединяется с надеждой, что ты лично, принимая святое крещение, не будешь лишен этой возрождающей силы. Вера в совершаемое в церкви покаяние, за-ставляет прибегать к этому таинству с надеждой на освобождение от личных грехов. Вера в целительную силу таинства елеопомазания дает основание для надежды на собственное исцеление и т.д. И вера совместно с надеждой и на де-ле вызывают соответствующее действие Божества.

Также и подобным же образом вера взаимодействует с надеждою на всем пространстве религиозно ориентированной личности, прежде всего. в нравст-венной области. Так, вера во всесилие Божества и в Богочеловеческое послан-ничество Мессии, спасающего всех, кто к Нему прибегает, открывает у челове-ка надежду на то, что спасающая мощь Иисуса будет действовать и е нем, по мере его веры, и Дух, действующий во всех независтно будет раскрывать ду-шевно этические качества человека, соответствующие милости и правде Божи-ей. И соответственно этому общему устройству будут проявляться душевно-нравственные качества личности, живущей своими религиозными верой и на-деждой.

В духе веры и надежды у религиозных супругов выстраиваются семейные отношения. В силе веры и искренности надежды человек ищет Божественной помощи в разнообразных ситуациях своей жизни - и получает ее. По вере и на-дежде - когда они не иллюзорно-мечтательны - выстраивается человеком вся его внутренняя жизнь. По вере и надежде он несет скорби, уповая либо на осво-бождение от них, либо на мирное перенесение по дару чистой Божественной любви. Подлинная религиозная вера в Божественную Личность открывает воз-можность видеть в Божественном свете и любую другую личность, и это вселя-ет надежду на то, что и все отношения с ними могут быть построены в духе любви и правды; в этой надежде человек совершает определенные жизненные шаги. Так, например, возникает настоящая дружба.

Упоеание и еечность

И все же главная почва и пространство взаимодейст-вия веры и надежды - это вечность. Собственно, упо-вание, ориентированное не на вечность, представляет

765

собой известный психологический механизм, облегчающий отчасти течение жизни и заставляющей совершать некоторые действия ради будущего. Вообще вера устремлена, как правило, на "теперь и всегда", упование - на «заетра и послезаетра». Но завтра и послезавтра имеют смысл и не только духовный, когда человеку знакомо и понятно "всегда и во веки веков". Поэтому упование, надежда есть вектор, которым просматривается не только несколько ближай-ших временных точек. Духовно верные точки ближайшего будущего потому и верны, что лежат на верном векторе, нацеленном в вечность. Таким образом, вечность в отношении к упованию есть пространство (мишень) верных целей. Конечная (бесконечная) цель определяет направление надежды. Именно такая направленность и определяет "непорочность упования" (Иов. 4,6).

Понятно, что когда вечность определяется как туманно-бессодержательная безграничность времени, в уповании трудно обрести ду-ховно-нравственные принципы. Они начинают "работать" лишь тогда, когда при религиозном отношении к вечности она открывается как форма Божествен-ного бытия, связанного с Царем вечного Царства. Упование, направленное в вечность, есть упование на Бога. Оно вполне знакомо было и ветхозаветным людям и многократно более всего выражено в Священном Писании, более всего - в Псалтири. "Упование мое в Боге" (Пс. 61,8); "Ты вложил в меня упование" (Пс. 21,8); "на Тебя я уповаю" (во многих местах); "блажен человек, который уповает на Него" (Пс. 33,9); "даже плоть моя успокоится в уповании" (Пс.15,9); "уповающие на Господа наследят землю" (Пс. 36,9). Все подобные выражения открывают один из центральных духовно-нравственных мотивов Вечной Кни-ги. Во всех этих текстах речь идет не только и даже не столько о надежде на Бога, связанной с еечностью - человек Ветхого Завета и не мог этого еполне ни ощутить, ни пережить, - сколько о проживании земной действительности, но с Богом связанном проживании и на Бога опирающемся.

Определенно выраженный характер ожидания блаженной вечности наде-жда приобрела в Новом Завете, на что обращается внимание в формулировке Символа веры: "Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века". Упование святых уже бессмертия исполнено, как достигнутая реальность. Упование, на-дежда продолжающих жить христиан есть выражение динамического духовно-

766

го ожидания, которая даже в границах земной действительности переживается в чувстве утешения (Рим. 12,12). Надежда представляет собою духовную реаль-ность болыпую, чем простое ожидание. Поскольку Царство Божие открывается внутри человека уже здесь на земле, апостол Павел утверждает реальность спа-сения, хотя и связанную с надеждой, но уже осуществляющуюся здесь: "мы спасены в надежде" (Рим. 8,24). Собственно самое начало спасительного воз-рождения личности может совершаться лишь в уповании "Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, по великой Своей милости возродившей нас воскресением Иисуса Христа из мертвых купоеанию живому" (1 Пет. 1,3). Возрождение личности связано с Воскресением Христовым, но за возрождени-ем может ничего не последовать, если оно не будет постоянно оплодотворяться упованием.

Упование, обращенное в вечность, ко спасению, к райскому блаженству, хотя и ждет "воскресения мертвых" и относит это ожидание к Тому, Кто будучи Первенцем из умерших, воскрес из мертвых (ІКор. 15,20), не просто пребывает в пассивном осознании вероятной и для них возможности оказаться в ряду, на-чатом "Первенцем", но свое ожидание и чаяние утверждает на милости Божией, которую активно и деятельно ищет "делами веры". Таким образом, религиозное ожидание есть не маломощное и беспредметное тоскливое и неуверенное чув-ство, но живое и сознательное делание или, по крайней мере, с таким деланием сопряжено. Оно живое потому, что ищет жизни, которая хотя и прерывается катастрофическим актом смерти, неизбежной для каждого живущего творения, но примириться с окончательностью смерти не может. Личность, будучи творе-нием свободным и обладая самосознанием, и выстраивает свою свободу и са-мосознание в направлении преодоления смерти. Центром упования является Христос - и потому, что Он был реальным "Первенцем", победившем смерть, и потому, что Он - всесильный Бог, и потому, что Он, воплотившись, стал во всем, кроме греха, подобным человекам, и потому, что Он воплотил на земле -до креста - все совершенство любви, и потому хочет спасения, то есть жизни в Царстве Небесном, Царстве вечного блаженства для всех. К такому упованию бла-годати от нетленного источника Христа Спасителя призывали вслед за апостолами и все святые (Шет. 1,13). В надежде вечной жизни, которую обещал Бог (Тит. 1,2)

767

выстраивается и нравственная жизнь христиан, потому что вечное блаженство не может осуществляться творениями, прибывающими в нравственной нечистоте. Упование и спасение суть условия духоеного бытия христиан на земле. Грехопаде-ние внесло не только в человеческую жизнь, но и в условия бытия всей тварной природы принцип тления и неизбежной в результате тления смерти. Тление при-вело к неконструктивности, дробности, хаотичности тварного бытия, то есть к суе-те. "Тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надеж-де, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих" (Рим. 8,20-21). Это означает, что надежда в условиях пораженного паде-нием земного бытия, является общим принципом не только личностной жизни, но и всего тварного существования.

Таким образом, надежда оказывается одним из организующих механизмов жизнеустроения, преимущественно при изменении от рабского, тленного, времен-ного бытия - к сеободному, нетленному, еечному. Осуществляется этот переход Божественной силой, но эта сила действует лишь в условиях надежды. Правда, по-нять, как действует надежда не е личностях - на основаниях строгой духовной ло-гики - невозможно, но нравственная интуиция как-то это осознает, но осознает, ра-зумеется, лишь в религиозном опыте, потому что вечность, помимо религиозного опыта, оказывается лишь надуманной абстракцией либо пустой мечтой. Но глав-ным пространством, в котором надежда раскрывается не только как форма личного опыта, является, безусловно, церковь, особенно в ее литургическом созерцании, ибо в литургии одним хлебом церковь духовно насыщает есех, кто только дерзает обра-титься к этому Хлебу небесному. Евхаристическое насыщение не только делает упование обоснованным, потому что Сам Христос говорит в причастниках "возды-ханиями неизглаголанными"; - литургическое упование объединяет множество лю-дей в некий прочный "круг надежды", который может прорваться лишь там и тогда, где и когда личностно обнаруживается либо недостаток религиозной веры, либо нравственная порочность. Но и тогда надежда способна оказаться стимулом, ис-правляющим такое положение вещей - либо укрепляя веру, либо восполняя нравст-венный недостаток.

768

Надежда Это может состояться лишь в том случае, когда

_ч , _ч надежда будет не только нравственно ориенти-

как добродетелъ

роеана, но и нравственно содержательна. Оче-видным образом это проявляется, когда упование жизненно стоит в некоем общем ряду добродетельной схемы типа того, который указан апостолом Пав-лом: "получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеж-дою славы Божией. И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Ду-хом Святым" (Рим. 5,3-5).

В этом отношении особенно понятна логика, по которой в нравственном от-ношении надежда связывается с терпением - разумеется, прежде всего, с длитель-ным терпением. Терпеть любые скорби, укрепляющие душу, но тяжелые для пере-несения в каждый отдельный момент, можно лишь тогда не в невыносимом напря-жении, когда в перспективе виден желанный и ценный объект, который недоступен иным путем, как перенесение скорби в терпении. Вероятность обретения этого объ-екта и составляет содержание надежды, которая не непременно, впрочем, придет в исполнение. И тогда встает вопрос этического выбора: что ценнее - объект, обрете-ние которого возможно, - или нетерпеливое избавление от скорбей. Утверждение себя в терпеливом уповании приводит к тому этико-психологическому состоянию личностного устройства, при котором даже и само по себе, вне зависимости от же-ланного объекта, терпение с упованием начинает представляться ценным, желан-ным, а значит - нравственно верным (в противоположность этому, нравственно не-верным качеством представляется гордая самонадеянность). В результате практики такого терпеливого долгождущего упования в личности вырабатываются мужество души, великодушие.

Особенно важно терпеливое упование в связи с религиозной ориентацией. Как бы долго ни приходилось ждать желанного и, по-видимому, необходимого исхода какого угодно дела, - имеющий это свойство души не устает понимать, что в конечном итоге, если он не будет мешать делу своим нетерпеливым вмешатель-ством, все решится по воле Божией, то есть во благо. Разумеется, такая терпеливая надежда совсем не означает личной безответственной недеятельности. Терпеливо

769

уповающий человек не только всегда готое представить себя, но и на деле пред-ставляет себя в качестве орудия Божественного Промысла. Именно в этом случае упование как практическая особенность нраестеенного характера не только раскрывается как духоеное терпение, но и приводит к некоему постоянству ду-ховно-нравственного опыта, который в свою очередь вновь рождает упование, ориентированное исключительно на Божественное содержание.

По мысли Апостола, такая надежда не постыжает: она открывает входы для любви, изливающейся Духом Святым. Более того, чем более надежда ока-зывается ко Христу направленной, тем основательней, она ничего другого и не ищет и терпеливо ждет этого "излияния" Божественной любви. Терпения в та-кой надежде хватает хоть на целую жизнь; более того - она, по определению, простирается за пределы земной жизни, потому что полнота Божественной любви пребывает в вечности. Терпеливое ожидание, можно сказать, составляет ту особенность нравственного мира называющуюся надеждой, которая связы-вает временный мир с вечным.

Надежда не бездельна. Но при этом важно, каково содержание и тип дела, со-вершаемого при участии лица, надежда которого переживается им этически. Наде-жда тогда рассматривается как положительное нравственное качество, когда дела-тель делает дело Божие. Например, когда он выполняет его как послушание, цер-ковно одобряемое. Причем речь идет не обязательно о послушании Богу или по-слушаниях, вполне определяемых как церковные. Например, послушание, связан-ное с надеждой, может иметь семейно-домашний характер: "Так некогда и святые жены, упоеаешие на Бога, украшали себя, повинуясь своим мужьям" (1 Пет. 3,5). Послушание челоееку в уповании на Бога есть выражение смиренного осознания значимости того, кому повинуешься; - и это один из вернейших религиозно-нравственных мотивов в человеческих отношениях. Упование на Бога здесь пред-стает как высший регулятивный принцип, разумеется, не в упрощенных товарно-денежных отношениях: человек Богу, за то Бог - человеку.

Повиновение друг другу в надежде на Бога, то есть на высшую правду, позволяет осуществлять отношения в духе взаимного служения - именно так Богом регулируется общественная жизнь. Это общее послушание (не только жены мужу, но и мужа - жене; не только детей родителям, но и родителей де-

770

тям; не только подчиненных своим начальникам, но и начальников - подчинен-ным) связывает через ощущение долга все общество и всех его членов общей ответственностью и общим деланием. Общая ответственность и общее делание для каждого человека и для каждой ситуации - вполне конкретны. По недос-татку нравственного чувства и по вполне конкретным нравственным порокам -лень, желание жить за чужой счет, нерассудительность и многое другое - эта общая система послушания может нарушаться и даже вовсе распадаться: такова греховная эмпирика. Но нормальное общественное сознание отвергает эту эм-пирику, принимая, что общество стоит лишь системой общих послушаний. Они утверждаются надеждой религиозного характера даже не потому, что она направлена на Бога

Blog

Протоиерей владислав свешников очерки христианской этики

Содержание