Культурное значение суфизма в исламе
Курсовой проект - Культура и искусство
Другие курсовые по предмету Культура и искусство
неуемно, как и у их сверстников на Западе и в Америке. В нашей стране "вирус потребительства" заражает все большие слои населения. Угроза пережить весь путь духовной деградации, который прошли страны западной цивилизации весьма реальна.
Возрастающий интерес к традиционным религиям народов проживающих в России, казалось бы, говорит нам о том, что духовная культура возрастает. Однако, не надо забывать о том, что религиозность не. олицетворяет истинной духовности нации, хотя она и может стимулировать ее. На сегодняшний день стремление возродить духовные истоки с помощью мистицизма прослеживаются на Северном Кавказе. Но в отличии от Ирана, развитие суфизма в Кавказских республиках связано не только с противостоянием вестернизации, но и с противопоставлением мистической духовности против агрессивной ваххабитской концепции.
В современном Дагестане большое распространение имеют три тарикатских братства: накшбандийский, кадирийский и шазилийский. Последний появился на территории Дагестана в начале XX века, через Сайфулла Кади Башларова1.
Согласно К. М. Ханбабаеву, изучающему влияние суфизма и его значение в религиозной жизни Дагестана, особенностью современного суфизма в республике является то, что некоторые влиятельные шейхи: Сайд Афанди Ацаев, Тажудин Рамазанов, Арсланам Гамзатов, "модернизируют идеологию суфизма". Проявляется это тенденция в том, что муршиды "выступают в роли шейхов не одного, как обычно, а двух - накшбандийского и шазилийского тарикатов - одновременно". При этом значимость "учений первых дагестанских шейхов накшбандийского тариката-Мухаммада Эфенди аль-Яраги, Джамалутдина аль-Гумухи, Абдурахмана ас-Сугури" - отводится на задний план. Предпочтение отдается более поздним представителям суфизма, жившим в конце XIX и начале XX века: Сайфулле Кади Башларову, Хасану-Афанди Кахибскому и др. Спецификой современного дагестанского суфизма, по мнению Ханбабаева, является тот факт, что "суфийские общины имеют, в основном, многонациональный состав". Так, по национальному составу накшбандийский тарикат исповедуют: аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, лакцы, табасаранцы. К кадирийскому тарикату склонны акварцы и кумыки, однако в меньшей степени.5
Самым влиятельным из ныне живущих в Дагестане шейхов является Сайд Афанди Ацаев (Черкеевский) (род. 1937). Насчитывается около шести тысяч его последователей в различных районах республики: Буйнакском, Кизилюртском, Хасавюртском, Шамильском, Гергебтльском, Гумбетовском, Казбекском. Сайд Афанди, по мнению В. Бобровникова1, контролирует деятельность Духовного управления мусульман Дагестана.2 К. М. Ханбабаев, в свою очередь, констатирует "большую и активную работу Ацаева" по назначению из числа своих мюридов имамов мечети, преподавателей в мактабах, медресе, исламских ВУЗах республики".
Вторым по степени влиятельности является Тажудин Рамазанов (род. 1919), число его последователей насчитывает три тысячи человек, проживающих в Хасавюртском, Цумадинском, Кизилюртском, Буйнакском, Ахванском районах республики. Далее следует Магомед-Мухтар Бабатов (род. 1954), последователей у данного шейха тоже около трех тысяч, в основном это кумыки и даргинцы, проживающие в поселениях Кякулай, Тарки, Альбуркент, в городе Махачкала и Каспийск. Столько же по численности мюридов у Серажутдина Исрафилова (род. 1954), дислоцируются почитатели шейха в Табасаранском, Хивском, Сулеймон-Стальском, Ахтынском районах.
Примерно одинаковое число последователей (одна тысяча) у шейхов Батрудина Кадырова (род. 1919) , Арсланали Гамзатова (род. 1954) и М-Г. Гаджиева.4
По данным К. М. Ханбабаева, общее число мюридов различных тарикатов составляет 25-30 тысяч человек. Автор делает оговорку на то, что получить точные данные о "количестве мюридов, их распределении по населенным пунктам республики, организационной структуре и лидерах весьма трудно".1 Суфийские общины чрезвычайно закрыты, доступ к их членам непосвященному практически невозможен. Это обособленные объединения мистиков в духе средневекового суфизма. Где мюриды проходят серьезные психологические испытания прежде чем попасть в ряды братьев "чистоты".
Необходимо отметить, что дагестанский суфизм основывается на классических догмах исламского мистицизма, несмотря на то, что шейхи братств часто публикуются в прессе, они предпочитают отвечать "только на вопросы верующих, касающихся быта и обрядов"2, тогда как ритуал, зикр и особенности мистического пути строго охраняются молчанием суфиев.
Вхождение в религиозную жизнь современного общества Дагестана есть выбор между принятием суфийского, суннитского или ваххабитского течения в исламе. В республике, на наш взгляд, проводится явное антагонистическое противопоставление суфийского и ваххабитского ислама, подразумевающее некий защитный механизм в борьбе с идеологией религиозного экстремизма. Вследствие того, что в период существования Советского Союза ислам на данной территории сохранялся во многом благодаря тайному служению мюридов шейхам и устазам, суфизм стал восприниматься как символ истинной духовности и этнической традиционности. И именно к суфизму обратились люди, осознав реальность опасности со стороны ваххабитских лидеров. Одним из представителей ваххабитского течения, критикующим основные культовые и догматические положения суфизма в Дагестане, является Багаутдин Магомедов . Так, по мнению Б. Магомедова, суфизм как течение представляет собой "опасное нововведе