Культурное значение суфизма в исламе
Курсовой проект - Культура и искусство
Другие курсовые по предмету Культура и искусство
ние", которое не существовало и не могло существовать во времена Пророка. Помимо этого, ваххабитский лидер считает недопустимым претензии мистиков на познание сокровенных тайн Бога, которые согласно ваххабитской концепции недоступны никому в "подлунном" мире. И, конечно же, осуждалось признание за живыми шейхами чудотворства, а так же почитание и традиционные просьбы о заступничестве, испрошаемые у муршидов, признанных святыми после смерти.
Подобных мест захоронения святых на территории Дагестана насчитывается множество, в одном только селении Эндирей, расположенном в Хасавюртовском районе, насчитывает пятнадцать зиаратов. Самая древняя святыня в селении - это зиарат Хамис. По преданию Хамис была молодой девушкой, участвовавшей в сражении против нашествия Тимура. Она вдохновила на борьбу множество мужчин и женщин, сама же погибла от вражеской стрелы в бою.1 Здесь же находится зиарат шейха Идриса-Эфенди, наиба и соратника имама Шамиля. По легенде, обладая даром предвидения, он предсказал день и месяц пленения имама.2 Местами паломничества верующих является могилы Мухаммада аль-Яраги в селении Нижнее Казанище, Магомед-устаза и его сына Мухаммад-Хаджи в селении Параул, Али-Гаджи Бутринского в селе Какашура, Мухаммада Апшинского в селе Аркас, Сайфула Кадий Башларова в селе Верхнее Казалище и др.
Посещение древних захоронений на Кавказе, так же как и на остальных территориях в мире, связанно с проявлением двух типов последователей мистицизма: а) непосредственно находящихся на пути тасаввуфа, проходящие трансформацию сознания в стремлении постичь "высшею истину"; б) тех, кто не в состоянии осмыслить мистический путь, но при этом признает за муршидами и шейхами степень святости и почитает их духовную просветлённость.
Не погружаясь в изучение существующих основ мистицизма, а иррационально поклонясь святым, люди начинают популяризировать образ псевдосуфизма. Распространение подобного явления послужило, во многом, вульгаризации представлений о суфизме в странах Востока, такое же явление может со временем привести к повальному религиозному вырождению и на территории Северного Кавказа. Появляется опасность превращения масс верующих в пассивную и асоциальную структуру, что повлечет за собой негативные последствия для развития региона и страны в целом.
При этом, как показали события произошедшие после поражения сил . ваххабитов в августе-сентябре 1999 года, суфизм может стать достойным идеологическим соперником религиозному экстремизму. Поддерживаемый средствами массовой информации, политическими партиями, руководителями властных структур суфизм стал еще более распространённым явлением в Дагестане. По-видимому, это связанно с устранением политического противника в лице ваххабитов1, а так же, как ни парадоксально, на тот момент сложилась ситуация в которой бурное проявление ваххабизма привлекло внимание людей к исламу в целом. Произошло смешение акцентов, которое и стало неким катализатором исламского бума на Северном Кавказе.
Суфийские ордены не претендовали и не претендуют на светскую власть в регионе, "духовное владычество", в лучших традициях концепции Р. Генона складывается на территории республики. Если раньше суфизм, как образ жизни, воспринимался в традиционной системе мусульманского мира как выход за пределы подчинения государственной власти, то сейчас участие в деятельности тарики не мешает адептам и шейхам выполнять свои социальные и политические функции. Конечно, способность суфизма поставить заслон экстремизму и терроризму не следует преувеличивать. Однако, суфизм, будучи повернут к внутреннему существу человека, может пробудить в нем истоки духовности, создавая "идейно-смысловое ядро" в системе мировоззрения современного человека, которое поможет в преодолении кризиса духовной культуры.
На сегодняшний день российскими востоковедческими школами уделяется большое внимание суфизму, в частности трудами востоковедов Санкт-Петербурга переводятся шедевры суфийской классики и сочинения современных суфийских вождей. Суфийская литература пользуется интересом со стороны интеллигенции и простых обывателей. В интернете существует множество сайтов, в которых можно узнать об истории, психотехнике и ритуалах того или иного ордена. Повсеместно в мире писатели романисты обращаются к суфийским мотивам, так Орхан Памук использовал суфийскую символику в своем сочинении "Черная книга"1. Нобелевский лауреат египетский писатель Нагиб Махфиз обращался к политическому наследию Ибн аль-Фарида2. Джефри Родшильд, американский писатель, автор многочисленных интерпретаций рассказов о Рабийе аль-Адавийе, обращаясь к извечным суфийским метафорам и тематикам, отвечает на философские вопросы о бытие, добре и зле, смысле жизни. Роджер Хаусден в лучших традициях романтизма Дж. X. Джебрана, пишет в книге "В поисках Руми" о странствии юноши ищущего просветления и любви к Богу. Даже ныне весьма популярный "бразильский маг", Пауло Коэльо описывает суфийские ритуалы в книге "Вероника хочет умереть". Столь многостороннее внимание к суфизму говорит, о том, что потенциальная возможность привлечения исламского мистицизма, наряду с христианскими, тибетскими, индийскими, буддийскими ответвлениями единой сущности мистики, к разрешению духовного кризиса современного человека весьма востребованы.
Но необходимо учитывать, что мистика всегда была и будет уделом избранных. Это сложный, тернистый путь, со?/p>