Революция 1917 года глазами современников
Информация - История
Другие материалы по предмету История
?тью против революционеров, внешние страдания, которые им пришлось претерпеть, очень способствовали этой обманчивой видимости святости. Но никогда в революционной святости не происходило истинного преобразования человеческой природы, второго духовного рождения, победы над внутренним злом и грехом... Человеческая природа хотела достигнуть... новой, высшей жизни чисто внешними, материальными средствами. Но человек, фанатизированный ложной идеей, способен выносить внешние лишения, нужду и страдания, он может быть аскетом не потому, что силой своего духа преодолевает свою грешную и рабскую природу, а потому, что одержимость одной идеей и одной целью вытесняет для него все богатство и многообразие бытия...” (205). Революционеры не только не изменили других, но и сами остались такими, какими были созданы - обычными, обуреваемыми страстями людьми. Им не удалось изменить даже собственную природу, и опять же потому, что они были обычные люди.
Рассуждения Бердяева о вождях русской революции полностью подтверждаются Аскольдовым: ”Их действиями руководила лишь жажда власти и желание во что бы то ни стало сейчас же осуществить свои замыслы, нисколько не заботясь об их прочности в будущем” (206). Эта цитата наводит на рассуждения о том, хотели большевики блага России или нет. Раньше это воспринималось как нечто само собой разумеющееся; сейчас это утверждение многими оспаривается. Приведем еще раз высказывание английского посла Дж.Бьюкенена: ”Для большевика не было ни родины, ни патриотизма, и Россия была лишь пешкой в той игре, которую играл Ленин” (207). Таким образом, согласно Дж.Бьюкене-ну,для большевиков с их интернациональной идеологией не существовало понятия “Россия”. Они хотели блага, но блага для всего мира, абстрактного счастья для всех. Романтизм этой идеи был бы привлекателен, если бы не способы, которыми она достигалась. В отношении большевиков здесь уместна поговорка: ”Благими намерениями вымощена дорога в ад”, хотя Аскольдов считает, что не ад втянул в себя большевиков, но они сами - порождение ада, и в особенности - их вожди:”...не надо быть пророком, чтобы понять, что соблазн антихристова движения подойдет к человечеству не в обличье злого волка, а именно в обличье человека, одушевленного благороднейшими идеалами и умеющего проводить их в жизнь в заманчивых и этически безупречных формах. Но существо его останется то же самое - создание общественных форм на основе подчинения человеку, как богу. ...Индивидуальное лицо антихриста лишь воплотит и олицетворит в себе все вожделения забывшего и отвергнувшего Бога человечества, как бы вручившего ему все свои родовые полномочия и форму власти” (208). Речь идет о третьем “герое” революции, после Распутина и Керенского, - Ленине. Именно его Аскольдов считает истинным “зверем”, которому, однако, не удастся низвергнуть мир в пропасть: ”Слишком очевидно, что человечество не подошло еще к последним граням и тяжело больная Россия выздоровеет, хотя бы и приблизив своей болезнью и себя, и все человечество к настоящей смерти” (209).
О Ленине - поэт Н.Клюев:
“...Лениным - вихрь и гроза Причислены к ангельским ликам” (210).
Князь Вяземский, имея ввиду дворянское происхождение Ленина:
“В Европе сапожник, чтоб барином стать,
Бунтует, понятное дело!
У нас революцию делает знать - В сапожники, что ль, захотела?” (211).
С Д.Ридом и его коллегами в Зимнем дворце после его “взятия” произошел такой случай: солдаты заподозрили их в воровстве и шпионстве. Они их окружили и, несмотря на мандаты, хотели было с ними расправиться, когда американцы обратились к члену ВРК, глядевшему “очень беспомощно” и признавшему сначала по-французски: ”Плохо дело”. Его речь к солдатам говорит отнюдь не о железной дисциплине: ”Товарищи, товарищи! - воскликнул он. Я комиссар Военно-Революционного комитета.Ведь мне вы верите?.Так вот, я вам говорю, что эти мандаты подписаны теми же именами, что и мой собственный!” (212). Происшедшее в комментарии не нуждается, это было преддверием грядущего произвола.
Из встреч с большевиками, впечатлений от увиденного в Пет-рограде американцы составили представление о подготовке к восстанию, которое выразил А.Вильямс: ”Революция не могла бы произойти так организованно и, я бы даже сказал, с такой обманчивой обыденностью, если бы ей не предшествовала колоссальная подготовительная работа и тщательное продумывание дальнейших деталей” (213). Думается, что Вильямс, как и Троцкий, преуменьшает элемент стихийности в восстании. К тому же Вильямс не мог видеть “колоссальную подготовительную работу”, о ней он узнал из бесед с большевиками; Вильямс пишет о том, что не видел.
О ходе восстания - стихи О.Э.Мандельштама:
“Когда октябрьский нам готовил временщик
Ярмо насилия и злобы,
И ощетинился убийца-броневик
И пулеметчик низколобый, -
- Керенского распять! - потребовал солдат,
И злая чернь рукоплескала:
Нам сердце на штыки позволил взять Пилат,
И сердце биться перестало...” (214).
Американские журналисты, занимая нейтральную позицию, имели возможность наблюдать события “с двух берегов” сразу. Днем 25 октября они находились в Зимнем дворце, других государственных учреждениях, вечером и ночью - у большевиков. О защитниках Временного правительства у журналистов составилось неблагоприятное впечатление: ”В этот момент где-то неподалеку началась перестрелка. Все люди, какие были на площади (перед Зимним-К.Д.),бросились врассыпну