Переводческие принципы В.Я. Брюсова при переводе "Шести од Горация"
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
метрической единицей является не строка, а строфа. Ода I,11 написана классическим размером: это Пятая Асклепиадова строфа (точнее, две таких строфы), которая состоит из повторённого четыре раза Большого Асклепиадова стиха. Гораций графически разделяет строфы, а Брюсов их объединяет, создавая целостную картину и добиваясь прочтения стихотворения на одном дыхании.
Переводчик сохраняет ритмический рисунок и даже оставляет исконное ударение в именах Левконоя и Юпитер (на третьем слоге от конца), что придаёт экзотический оттенок при их произношении. А С.В. Шервинский, например, в своём варианте перемещает ударение на второй слог от конца, что более привычно для нашего слуха. Таким образом, мы видим, что для Брюсова было принципиально важно донести до читателей особенности античного слога, чего он достиг благодаря чёткой передаче ритма оригинала.
Кроме того, в стихах Горация большое значение имеет вольная расстановка слов, придающая напряжённость от начала и до конца стихотворения, и именно Брюсов старательнее других русских переводчиков её сохранял. Поэтому мы и находим в его варианте ряд фраз, связанных с особенностью латинского языка, в котором сказуемое обычно ставится в конце предложения: в Вавилонские тайны чисел вникать - nec Babylonios temptaris numeros; то, что придёт, терпеть - quidquid erit, pati; мудрой будь - sapias; долгих грёз не сули - spem longam reseces; день уловляй - carpe diem. Также в переводе Брюсова есть инверсия, связанная с другой особенностью латинского языка, по которой определение стоит после определяемого слова: моря Тирренского - mare Tyrrhenum.
Можно выделить и ещё один художественный приём - анжамбман, служащий резким выделительным средством повышенной эмоциональной напряжённости. То, что мы находим у Горация примеры на этот приём из восьми строк в четырёх, свидетельствует о том, что он умеет поддержать в нас напряжение от начала до конца стихотворения. С помощью таблицы выяснится, что Брюсов не просто в точности по местоположению и ударным слогам скопировал переносы, но почти все из них эмоционально окрасил, а также в третьей и седьмой строках приблизительно, а в восьмой строке точно передал содержание и смысл, которые были в этих местах у Горация.
№ГорацийПеревод по словарюПеревод Брюсова 3Temptaris numeros:(Не) испытывай числаТайны чисел вникать! 6Tyrrhenum:Тирренского (моря)В груди скал? 7Spem longam resecesДолгую надежду урежьДолгих грёз не сули. 8Aetas:Время жизниЖизни!Таким образом, мы видим, что и этот синтаксически важный приём нашёл отражение в переводе Брюсова. К тому же он удачно передаёт и динамику стихотворения, насыщая его глагольными формами, которые часто переводятся дословно. Например: ведать грешно - scire nefas; (что) придёт, терпеть - (quidquid) erit, pati; дал - tribuit; мудрой будь - sapias; цеди - liques; говорим - loquimur; уловляй - carpe. Можно сделать вывод, что переводчик полностью отразил в своём переводе все основные действия, как и образную структуру, о чём далее и пойдёт речь.
Первое, что привлекает внимание при взгляде на образы стихов Горация, - их удивительная вещественность, конкретность, наглядность. С самого первого предложения появляется мотив смерти, конца (finem), который Брюсов поэтизирует в словосочетании смертный день, раскрывая тем самым философию Горация, заключающуюся в том, чтобы наслаждаться жизнью до самого последнего вздоха. Он осознанно не включает в перевод di dederint (боги отвели, назначили), так как для религиозного сознания русских людей характерно наличие одного бога (здесь это Юпитер, который появится в стихотворении чуть позже). Следовательно, в данном случае видна ориентация переводчика на современного ему читателя.
Во второй строке находится обращение Левконоя, что свидетельствует о важности адресата, и это будет подтверждаться на протяжении всего стихотворения, так как лирический субъект постоянно даёт ей советы. Один из них - не надо... в Вавилонские тайны чисел вникать, то есть не гадать о будущем. Другой совет - мудрой будь (sapias), хотя этот латинский глагол не имеет такого значения, а означает будь разумна. То есть Брюсов делает акцент не на разуме, а на мудрости и жизненном опыте Левконои. Следующее пожелание лирического героя - краткому времени долгих грёз не сули (spatio brevi spem longam reseces), что по словарю мы переводим далеко идущие надежды коротким сроком умерь. Употребление слова грёзы вместо надежды отсылает к романтизму, так как речь о девушке.
В начале второй строфы мы находим яркий пример конкретности горациевских образов: quae nunc oppositis debilitat pumicibus mare Tyrrhenum, что переводится которая теперь ослабляет напор Тирренского моря, противопоставляя ему скалы. Брюсов предлагает следующий вариант перевода: та, что бьётся теперь тщетной волной моря Тирренского в груди скал. Речь идёт о возможно последней зиме, отведённой Юпитером, и переводчик точно передаёт авторскую мысль. Таким образом, мы выделили основные образы данной оды (юной девушки Левконои, окружённого скалами моря, решающего участь всех людей Юпитера) и её мотивы (быстро мчащейся жизни, её конца, мудрости и недоверия к будущему).
Брюсов подчёркивает то, что жизнь быстротечна, переводя fugerit invida aetas как мчатся мгновения жизни, хотя по словарю перевод должен выглядеть так: будет бежать ненави