Geum.ru

Научно-практическая конференция по мониторингу законодательства и правоприменения Заседание секции №5 «вопросы совершенствования законодательства по обеспечению прав и законных интересов осужденных и персонала органов,

Вид материалаЗакон

Содержание


Раввин ИФРАХА АБРАМОВ
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9
^

Раввин ИФРАХА АБРАМОВ


Уважаемые коллеги, впервые я участвую в таком круглом столе.

Для того чтобы пояснить какие-то наши задачи, скажу, что это еврейская община Санкт-Петербурга и ФЕОР, это Федерация еврейских общин России, попросили меня выступить.

Что хотелось бы сказать точечно по всей нашей работе, в том числе религиозной.

Здесь нужно, конечно, менять систему изнутри. Каким образом можно это делать? Есть общественные организации, религиозные организации, есть учеба, которая прекрасно справляется, там можно получить среднее образование, даже высшее образование. Это показала колония Металлстроя, как они активно этим занимаются. Спорт – замечательно. Это, как говорит статистика, физическая нагрузка – прекрасно. Но я как представитель синагоги, духовного характера, я бы подчеркнул религию. Этим я занимался и в научной деятельности юридической. Религия, как показал опыт Израиля, имеет большое значение, там есть отдельные кадровые люди, которые этим занимаются, приходят, посещают осужденных, занимаются с ними конкретно деятельностью религиозного характера. Потому что в личности преступника, когда он совершает преступление, есть мотив. И в тот момент, когда он совершает преступление, стоит вопрос: или делать, или не делать. Также и насильственные, и корыстные преступления. Что касается корысти, понятно, что всеми правят экономические соображения, каждому нужны финансовые средства, и преступники больше половины преступлений совершают из корыстных побуждений.

Человека посадили в тюрьму, он сидит в колонии, получает за работу, которой он занимается, гроши. Я спрашивал у ребят, сколько они получают. 5 тысяч, 4 тысячи, и все это идет на счет, отоваривается в магазине. Почему он не может получать 20-30 тысяч рублей, отоваривать в магазине 3-4 тысячи, 15 тысяч ему заморозить на счету, чтобы он вышел на свободу, и у него будет огромный багаж суммы денег? Он не пойдет совершать преступление. Почему он должен получать, как в рабовладельческом строе? Надо, чтобы он работал и получал адекватные деньги, которые он отработал. И тогда у него будет стимул и работать, и, выйдя на свободу, не совершать преступления.

На уровне законодательном, Министерства юстиции и при контроле, конечно, прокуратуры, конечно, хорошо было бы ввести институт поручительства. Когда человек находится под судом, под следствием, чтобы можно было его освободить. Зачем нужно обязательно его в СИЗО толкать, если это в первый раз и незначительное преступление? В бытностью моей работы адвокатом по уголовным делам, с 1997 по 99 год, в Петербурге были просто повальные аресты. Кресты, СИЗО-4 были переполнены просто. Никакие нормы проживания не соблюдались, там просто был какой-то кошмар, эпидемии, люди умирали. Сейчас, слава Богу, нормализовалась ситуация, конечно, намного, сильно изменилась. Но поручительству со стороны религиозных организаций – я думаю, надо придать серьезное значение. Нашим религиозным конфессиям – ислам, православие, иудаизм – почему бы нельзя доверить такие моменты? Я не говорю о деноминациях миссионерского характера. Основным – можно было бы это сделать.

Потом, по поводу штатной единицы для религиозного деятеля. Представителям той или иной конфессии посещать колонии было бы очень хорошо. Я вам скажу, что не каждый член нашей общины захочет посещать колонии. Неинтересно людям. Родственники зачастую отказывают от осужденного, работники не очень хотят. Но если будет какая-то заинтересованность со стороны органов власти и законодателя, чтобы финансировать транспортные расходы и делать пропускной режим более нормальным, чтобы можно было прийти, пройти, посвятить ему время, нужно нормально отработать эти моменты, тогда положение изменится.

Вот я хотел, как бы точечно обрисовать эти моменты. Большое спасибо за внимание.

С.М.МИРЗОЯН


Уважаемые коллеги, очень важные вопросы сегодня обсуждаются. Ряд из них в том или ином виде получат, свое законодательное закрепление, по крайней мере, будут соответствующие предложения выработаны. И в связи с тем, что, безусловно, так или иначе, эти законодательные инициативы поступят на рассмотрение в Правительство, я бы хотел буквально в двух словах обратить внимание на некоторые, на мой взгляд, важные аспекты, необходимость учета которых важна при разработке этих инициатив.

Сегодня много говорилось о том, что государство идет по пути выработки новых форм, альтернативных лишению свободы. С точки зрения вида наказания, мы с начала года ввели такую форму – ограничение свободы. С точки зрения мер пресечения, у нас эта работа еще предстоит. Многие знают, у нас разрабатывается соответствующий законопроект по домашнему аресту.

Что касается ограничения свободы. Сегодня коллеги из прокуратуры уже дали свою оценку тому непродолжительному периоду функционирования этого вида наказания, и проблемам, которые возникают. Уже около полутора тысяч, по-моему, осужденных к этому виду наказания. Проблемы двух порядков. Это обеспечение подразделений ФСИН, территориальных органов ФСИН, уголовно-исполнительной инспекции, которая отвечает за контроль за исполнением этого вида наказания. И второй момент – это отсутствие нормативно-правовой базы.

В этой части я, на что хотел бы обратить внимание? Мы приняли закон, который предусматривает применение ограничений свободы. Основные ограничения, связанные с ограничением свободы, это без согласия уголовно-исполнительной инспекции человек не может покинуть место жительства, выехать за пределы муниципального образования и так далее. Но мы, к сожалению, не установили в законе те критерии, которыми должны руководствоваться уголовно-исполнительные инспекции при даче согласия на снятие этих ограничений. И этот момент нам, безусловно, необходимо урегулировать, видимо, на первоначальном этапе в рамках ведомственного нормативного регулирования, поскольку соответствующие полномочия в целом должны быть урегулированы с учетом существующей бланкетной нормы закона в актах Министерства юстиции. Но, в принципе, я бы предложил Министерству юстиции подумать о том, что, может быть, есть необходимость базовые нормы об этих критериях включить и в Уголовно-исполнительный кодекс. Мы много говорим про коррупцию, и вы прекрасно понимаете, что эта основная фраза в законе «без согласия», а как давать согласие, почему, на основе чего, какие критерии вкладывать, не известно. Это во многом коррупциогенная норма, и здесь необходимо этот обязательно учесть.

Что касается второго аспекта, он связан с обеспечением уголовно-исполнительной инспекции необходимыми материально-техническими ресурсами, браслетами электронными, о которых говорилось. Этому вопросу, действительно, необходимо уделять особое внимание. В последнее время на уголовно-исполнительной инспекции будут возложены, как уже сегодня подчеркивалось, новые задачи. Ограничение свободы уже будет активно развиваться, и контингент этот будет увеличиваться. Многие знают, что сейчас идет проработка вопроса о том, чтобы возложить на уголовно-исполнительные инспекции контроль за лицами, условно досрочно освобожденными из мест лишения свободы. А это 350 тысяч. Сейчас более 500 тысяч, будет еще 350 тысяч. Дальше, я боюсь предположить, если мы примем базовый закон, по домашнему аресту и тоже возложим на уголовно-исполнительные инспекции выполнение этой меры пресечения, это, действительно, очень важная будет альтернатива заключению под стражу, то контингент еще увеличится. Укреплению уголовно-исполнительной инспекции у нас альтернативы нет.

Сейчас, к сожалению, что называется, не модно говорить о том, что только за счет увеличения штатной численности мы можем решить этот вопрос. Во многом это, конечно, такой, экстенсивный путь решения проблемы. В принципе, сейчас нашими руководителями государства ставится вопрос о, во-первых, сокращении численности чиновников и, скажем так, повышении эффективности и производительности их труда. А повышение производительности труда не может достигаться только увеличением количества лиц трудящихся либо увеличением количества часов их службы. Вы прекрасно это понимаете. То есть все зависит от новых технологий, новых методов. Я думаю, этому Федеральной службе исполнения наказаний, Министерству юстиции, да и, естественно, Правительству в целом необходимо уделить особое внимание.

Следующий момент. Сегодня говорилось о том, что рассматривается вопрос о введении еще одного вида наказания – принудительные работы. Я, не предвосхищая решение этого вопроса, в контексте дальнейшей проработки этого вопроса, хотел бы обратить внимание на необходимость подготовки четкого финансово-экономического обоснования этого вопроса и серьезного анализа существующих, скажем так, аналогичных видов наказания. У нас сейчас, как вы знаете, есть исправительные работы, есть обязательные работы. Введение еще одного вида работ должно сопровождаться четким анализом, чем плохи существующие виды работ, почему мы не можем в рамках этих видов наказаний реализовать ту идею, которая заложена в новом виде наказания – принудительные работы. Сегодня прозвучала мысль о том, что это должно осуществляться в исправительных центрах. Я прошу прощения, где у нас такие исправительные центры созданы, кто их будет создавать, кто будет основные фонды формировать, за чей счет банкет, как говорится. Почему, например, нельзя существующий вид наказания исправительные работы осуществлять на базе таких центров, как стимулировать органы местного самоуправления, и кто это будет, я не очень понимаю пока, поскольку концепция еще не выработана. То есть все эти моменты должны быть проанализированы и, возможно, мы можем решить этот вопрос в рамках существующих видов наказания, как исправительные работы и обязательные работы, уточнив при необходимости их нормативное регулирование либо реальное выполнение.

Следующий момент, он тоже с этим связан. Ведь сегодня уже говорилось, что вопрос трудоустройства осужденных – это очень важный вопрос не только с точки зрения того, что они должны какие-то свои права и свободы реализовывать. Этот вопрос очень важен с точки зрения восстановления прав потерпевших, возмещения вреда, который причинен преступлением. Понятное дело, что лицо, которое в качестве наказания получило лишение свободы, оно, во-первых, ограничено в возможностях трудоустройства, в одних колониях это есть, в других нет, и размером заработка, который они имеют. И, соответственно, непредставлением условий мы не даем возможности даже желающему возмещать вред лицу в полной мере это реализовать. А сейчас у нас есть очень важные и правильные предложения Министерства юстиции, законодательные предложения, о том, чтобы вопрос о возмещении вреда учитывать при применении условно-досрочного освобождения, при смягчении наказания, при иных мерах. Возможно, мы проработаем вопрос и при условном осуждении в качестве одной из обязанностей. Этот вопрос отдельному обсуждению подлежит.

Это ряд вопросов, который непосредственно завязан на возможности трудоустройства. А это опять же те же проблемы – основные фонды, наличие мест, возможность обучения контингента. Я думаю, что этим вопросам нужно принципиальное внимание уделять, и, в том числе, это должно быть отражено в концепции развития.

Наверное, это основные моменты, на которые я хотел бы обратить внимание. Можно говорить о многом, но мы ограничены временем. Спасибо большое. Я надеюсь, что мы, совместно работая с Министерством юстиции, со Службой исполнения наказания, с другими органами исполнительной власти, сможем что-то предпринять, для того чтобы у нас перспектива была ясна, и мы знали, сколько это будет стоить государству, хотя бы до 2020 года, и шли по этому пути.

Спасибо.