Geum.ru

Николай Фёдорович Фёдоров статьи о литературе и искусстве печатается по

Вид материалаДокументы

Содержание


Об отживающем и недозревшем учреждении. о гоголе
Об истинной религиозности
В. А. Кожевников
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   27
^

ОБ ОТЖИВАЮЩЕМ И НЕДОЗРЕВШЕМ УЧРЕЖДЕНИИ. О ГОГОЛЕ 172


Вместо «Носа» Гоголь мог поставить «Горло», конечно широкое, и явился бы «Горлан» и все узнали бы в этих горланах наши газеты. «Нос» — это только отрывок из поэмы нашего времени, в котором отдельные органы получили самостоятельное, независимое существование. Отдельное существование ума без воли, знания без действия никого не удивляет, когда даже «память» может обособиться и стать если не «особою», то «особию», правда безгласною, мертвою. Протестантский ум, пересаженный в Москву в виде Университета, отнесся к ее прошлому отрицательно, с пренебрежением, с ненавистью; вспоминать для него, за небольшими исключениями, значило проклинать. Это и есть Московский Университет. Нет для этого Университета ничего постыднее, как название себя русским и особенно Московским. Понять свое значение как Университета 3 го Рима, конечно, потруднее, чем признавать себя зависимым от первого (как для Соловьева и других католиков) или просто отвергнуть всякий смысл. Музей без ума, без голоса, тогда как у Университета был и голос — «Русские Ведомости»173, — Это «Профессорское горло». Впрочем, то и другое учреждение одинаково слепы и бессознательны, и даже не считают нужным знать, в чем заключается «смысл их существования», в чем их задача, для чего они нужны, и нужны ли еще?!..
^

ОБ ИСТИННОЙ РЕЛИГИОЗНОСТИ 174


«Бедная старушка, — говорит не богатый любовью Гоголь, — она в это время (когда почувствовала приближение неминуемой смерти) не думала ни о той великой минуте, которая ее ожидает, ни о душе своей, ни о будущей своей жизни. Она думала только об Афанасии Ивановиче, в котором был для нее весь мир»... Заклинала будущею жизнию ключницу ухаживать добросовестно за Афанасием Ивановичем. Она несомненно спасла свою душу, забыв о ней, — это истинное Евангельское дитя, она много любила, была богата любовью. Гоголю следовало бы о себе пожалеть, а не о Пульхерии Ивановне, забывшей свою душу, свою будущую жизнь ради другого человека. Новосветский помещик не понял, что он, бедный любовью, гораздо более достоин сожаления, чем богатая любовью Старосветская помещица.

ПРИЗЫВ 175


(Посвящается Н. Ф. Федорову)

Брат, проснись! Зарею ясной

Засиял восток:

К жизни вечной речью страстной

Нас зовет пророк.

Ночь неведенья минула,

Знанья день встает;

Все, что замерло, заснуло

В жизнь Любовь зовет, —

В жизнь — на подвиг неустанный

Общего труда,

Чтоб настал нам день желанный,

Светлый день, когда

Знаньем движимые силы

И всеобщий труд

Спящим в сумраке могилы

Жизнь воссоздадут,

И, встряхнув оковы тленья

С праха мертвецов,

Возвратит день воскресенья

Сыновьям отцов.
^
В. А. Кожевников


Автор этого нигде еще не напечатанного стихотворения — тот же В. А. Кожевников, который написал большую книгу — «Философия чувства и веры» — и, приняв расходы по напечатанию на себя, всю с нее выручку пожертвовал воронежскому губернскому музею; книга эта, как мы слышали, уже разошлась. Тот же В. А. Кожевников написал разбор взглядов на труд Эмиля Золя, Александра Дюма и графа Л. Н. Толстого под заглавием «Бесцельный труд, "неделание" или дело», и доход и с этого своего произведения В. А. Кожевников пожертвовал Качимской школе Городищенского уезда Пензенской губернии, к сожалению, малоизвестной, но замечательной тем, что в постройке ее принимали участие сами дети-ученики и их отцы, и постройка ее напоминает построение наших древних обыденных храмов. В этом последнем сочинении, выдержавшем два издания, язык которого профессор Моск<овской> дух<овной> академии Введенский назвал колоритным, а «Вестник Европы» удостоил язвительной рецензии176, в этом сочинении В. А. Кожевников, оспаривая мнение Золя и гр. Л. Н. Толстого, из которых первый в известной речи к парижским студентам призывал молодежь к труду, но бесцельному, а второй выступил с проповедью «не-делания», оспаривая взгляды этих писателей на труд, В. А. Кожевников старался определить, в чем заключается настоящее дело, но это определение, по нашему мнению, далеко уступает в ясности определению дела, заключающемуся в вышенапечатанном стихотворении, а также и в стихотворении того же автора «Да приидет царствие Твое», напечатанном в № 11 «Русского Вестника» за прошлый 1897 год. Тому же В. А. Кожевникову принадлежит статья — «Стены Кремля, что они есть и чем должны быть». Это сочинение, по нашему мнению, весьма удачно разрешает роковой вопрос для памятников, коих поправки — лишают древности, а оставление без поправок подвергает разрушению; автор предлагает способ показать стены Кремля не только такими, каковы они ныне есть, но и такими, какими они были в самые древние времена; в настоящее время Кремль, этот алтарь России, по выражению Александра III, где вскоре будет открыт новый памятник Царю-Освободителю, из опасения нарушить древность оставлен, можно сказать, своей судьбе, т. е. естественному разрушению. Свою статью о стенах Кремля автору следовало бы назвать «Плачем Кремля», как он уже назвал одну из своих статей — «Плач московских церквей», и плач этот был услышан особою, которая не только имеет сердце, способное внять слезам, но и возможность утешить плачущих. Тому же автору принадлежит статья «Международная благодарность», т. е. благодарность, которую воздал прусский король Кремлю и Москве, принесенным в жертву за спасение Европы, — преклонив колена на вышке нынешнего московского Румянцевского музея, стоящего на второй Поклонной горе пред Кремлем, т. е. пред алтарем России, как назвал его Александр III. Мы не будем исчислять здесь все произведения В. А. Кожевникова, предоставляя библиографам составить полный список всех его сочинений, напомним лишь, что первое его сочинение было напечатано, если мы не ошибаемся, в 1874 году177, так что в будущем 1899 году исполнится двадцатипятилетие литературной деятельности В. А. Кожевникова.

* * *