Николай Фёдорович Фёдоров статьи о литературе и искусстве печатается по

1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   27

* Этот варвар — Джон Рескин.

* Спас на бору, Спас на Новом, Спас у порога Москва-реки.

* Длинный список жертв войны имеет педагогическое значение, значение воспитания для мира.

* Позитивизм в теории есть то самое, что на практике исключительная преданность своим личным выгодам; в этом и заключается легко открываемая точка происхождения позитивизма, а с ним и научности — этого чада позитивизма.

* Елену, вызванную Гете, дорисовал Оффенбах⁶⁷. Елена последнего представляет ли, <однако,> завершение Елены первого?

* I й акт II-й части «Фауста» представляет критику духовно-военного государства, а последний акт изображает идеал промышленного государства.

*^* Из профессора философии 1-й части Фауст во 2-й части делается чем-то вроде Кокарева, Кошелева, Солдатенкова, хотя начинали они не профессорами, не спасали части от [1 слово неразб.] и ограничивались больше проектами приобретений. <Впрочем,> для «вызова Елены» Солдатенков кой-что сделал своею издательскою деятельностью⁷⁵.

* Вся Новая История есть выражение секуляризации. Самым крайним выражением секуляризации, профанации служит Голландия. Фламандское, голландское означает исключительно земное, полное отрешение от небесного. В последнем акте Фауст делается голландцем.

* Бог пролога есть Бог деистов, а не истинный Бог.

* Нельзя узнать ни от поэтов, таких как Шиллер, который вместе с Гете создавал этого мученика (Фауста) бесконечного стремления, ни от философов, таких как Фихте, которые неутолимую жажду безусловного стремления в пустыню мира делали предметом своей философии.

* Впрочем, сама легенда, возникшая вместе с обращением в христианство, превращает Субботу Еврейскую в шабаш ведьм, в собрание старых богов. Гете осталось только сделать из шабаша торжество светского духа.

* Заповедь собирания «Шедше научите...» имеет целью соединить всех в одного «^ Сына человеческого», в орган «Слова Божия» о воскрешении, т. е. «Прорцы...».

* [и], высоко ценя золото, хочет поменять его бумажками.

* «Если я тебя люблю, что тебе до этого за дело», — с восторгом произносит Гете. В этом отречении от взаимности ему чудится какое-то великодушие, вроде добродетели, не требующей себе награды. На самом же деле во всем этом нет ничего, кроме самодовольства, эгоизма. Для пантеистов требовать родственного сочувствия у слепой неродственной силы было <бы> столько же нелепо, сколько и восхищаться этою печальною необходимостью. Но не желать сочувствия от существ, подобных себе, родственных, способных к чувству, — это <уже> колоссальная нелепость.

* Перевод этого места не отличается точностью, но, не верный букве, он лучше подлинника выражает характер Фауста.

*^* зла он в ней не замечает.

*^** т. е. нет ни падения, ни искупления.

*^*** Он вовсе не сознает, что тою же жизнию жили эти груды костей, какою и он живет. Если для Фауста остовы животных представляются немыми, то в этом Фауст должен винить себя, слабость своих умственных сил, недостаток сведений. Для Кювье, даже для самого творца «Фауста» эти остовы не были совершенно немы. Нужно не шутя вообразить себя представителем не только прошедшего, но и будущего человечества, чтобы назвать [их] немыми. Если человеческие кости кажутся лишь грудами, то и это нужно отнести к недостатку у себя способности различить их и отнести каждую к своему составу, и что особенно [важно], к недостатку простого чувства, которое не может считать эти кости чужими.

* Название второй молодости, т. е. зрелость незрелости, для этого возраста гораздо вернее и подходящее.

* Сверхнаука и сверхискусство — не мистические. Сверхзнание есть знание всеми всего, неотделимое от управления всеми всего.

* «Когда мы восстанем из мертвых» есть не индивидуальная История одного данного художника, но — Трагедия искусства вообще. Это моральное банкрутство одной из наиболее приз[на]нных «Ценностей».

*^* Ирена влюбляется в него и в его искусство. Художнику [же] кажется, что малейшее плотское пожелание помешает ему достигнуть цели, т. е. изображения воскрешения.

* Нынешний год, год призыва к миру и год усиленных вооружений в ответ на этот призыв, ознаменовался торжеством двух Британий¹³⁶ и началом сближения их между собою и с Германиею, приобретшею 300000000 мусульманских союзников¹³⁷, а с другой стороны, нынешний год ознаменовался началом распадения франко-русского союза, и Франция начинает искать союза и Англии, и Германии, и уже сблизилась с Италиею. Правда, и тройственный союз распадается, но для того только, чтобы превратиться в союз всего Запада и Востока против изолированной России. На союз западных и южных славян рассчитывать нельзя, и очень можно ожидать их соединения с Западом. Абиссиния уже отрезана от нас; бывшие заатлантические друзья стали тихоокеанскими или восточноокеанскими врагами. Одна обезоруженная Испания, готовая сделаться жертвою усобиц, к которой холодны остались ее бывшие колонии, может сочувствовать, но не помощь оказать.

* А разве Пушкин так бы отнесся к врагу Создателя, к бесчестью жизни... к миру всего мира и к войне всего мира против нас, как нынешние его обожатели?!

*^* Если на одну чашку весов положить это изумительное по глубине, широте и высоте стихотворение, а на другую чашку весов все прочие его творения, то перевесит оно, это стихотворение.

* Пантеон и Чертог славы — это, конечно, гражданское кладбище. Конечно, творцы этих Пантеонов и Чертогов славы очень удивятся, когда узнают, что у нас есть уже кладбище светских и духовных собирателей <(Кремль)>.

* Начали с 29 января (день 63 годовщины смерти Пушкина, день его успения).

* Если такими, какими мы есть теперь, создал нас Пушкин, то уже хуже он ничего не мог сделать!

*^* С Пушкина до Толстого русская литература стала Rossica — т. е. сочинениями о самой России иностранцев. С Петра Великого <она> была сочинениями русских, ставших иностранцами, об иностранцах. Доживем ли до 3 го периода, когда русские будут писать о России как <о> мировой державе, царстве?

*^** Тот насладился через меру

Тот насладиться не успел

И всяк зевает, да живет,

И всех их гроб, зевая, ждет^152а.

В этой зевоте легко прочесть: «Жизнь, зачем ты мне дана?» Можно ли сильнее изобразить пустоту нашего времени?!..

*^*** Право думать, как хочешь, — это великое право, оставаясь дураком, невеждою, быть равным с умными и знающими; но либералам <и> этого мало, они, не замечая, что глупость есть сила, <как сказал Герцен,> хотят дать глупости власть <(в парламентах)>. Признание личной свободы идеалом, не значит <ли> это отрицание всякого идеала?!

* «Тощий плод, до времени созрелый» есть плод городской жизни, в которой любви нас не природа учит, а детские балы.

* Пассивное определение литературы, как зеркала, в коем отражаются мысли, делает и из интеллигенции, и <из> народа <только> созерцателя.

* В этом и состоит значение для нас философии XVIII века.

*^* ...в одежду жизни одевают

Все, чего уж нет.

Принимают образ эти звуки¹⁶¹.

* Дворянская религия — религия всенощных и поздних обеден, в которой устранено все, напоминающее смерть. Подобно Императору Петру I и Императрице Елисавете, помещики запрещали носить мертвых перед своими окнами. Неисполнение уставов церкви, например, постов и особенно поминовения принадлежало также к вольностям дворянства, хотя удар, нанесенный положением 19 го февраля, не мог не поколебать веры в достоинство жалованной грамоты и дворянской религии, которая не вспоминает о смерти.

* Связь этого сказания с крепостным правом вовсе по-видимому не была замечена, а между тем поэма была писана, когда комиссии об освобождении крестьян при Николае I м уже работали. Манилов был прав: продажа мертвых душ оказалась несогласною с дальнейшими видами России.

*^* Тургенев был непосредственным исполнителем предначертаний Гоголя, преемником его, хотя сам Тургенев Пушкина считал своим предшественником. Гончаров — второй сын Гоголя — хотел в самой интеллигенции найти идеалы, а не в селе.

*^** Если бы после взятия Севастополя правительство решилось бы продолжать войну и, прибегнув к поголовному ополчению, уступило бы желанию крепостных крестьян, допустило <бы> их к присяге в надежде, что такая уступка вызвала бы величайший восторг в них, <— тогда и> дворяне в виду таких событий, как несчастное взятие Севастополя, т. е. Корсуня — города, где крестился восприемник русского народа, города священного для христиан, возвращенного от магометан, — <тогда и дворяне> не могли бы не признать необходимости сказанной уступки. Дворянство не оказало сопротивления позднее, а <оказало> даже содействие, в данном же случае оказало бы, быть может, полное содействие. Что сделал бы при этом Чичиков, если бы Селифан и Петрушка пошли на службу?

* Муразов совмещал в себе и Толстого, и Смердякова, чертика.

*^* Голод 1890—1891 года показывает, что ни объединения <двух сословий, народа и интеллигенции>, ни просвещения не состоялось. Голод — наказание за несоединение для спасения от неурожаев.

* Можно ли читать народу, <крестьянам> произведение, в котором помещики продают души их отцов, мертвые души? Не будет ли это означать исповедывание своих грехов пред народом со стороны помещиков и их сообщников (всего интеллигентного класса).

Можно, например, читать народу и о сынах душепродавцев: Базарове — сыне Собакевича и Кирсанове — сыне Манилова, но <нужно> читать <о них> как о лжеучителях, вооружавших сынов против отцов и против Бога отцов.

В «Что делать» в Рахметове народ и без объяснения признает помещика, жаждущего отмстить освободителю.

* К таковым, т. е. непомазанным, языческим принадлежат в настоящее время Калиф — представитель войны и китайский <император> — представитель нирваны.

*^* Держава Римских Императоров заключала в себе земли, прах 3 х частей света, Держава Православного Царя <должна заключать в себе> земли или прах отцов, всех частей света, где есть православные.

* Понятно: чем больше оружия, тем оно истребительнее; чем более золота, вносящего вражду, тем больше будет черепов на другой чашке весов.

* Поэма потому особенно всемирна, что Памир повсюду существует, где есть прах, а Офир повсюду, где есть разделение на бедных и богатых или хотя одни бедные; и должна быть таковою, чтобы стать первою настольною, карманною и школьною книгою.

*^* Череп, лишенный тела, лишенный жизни, есть страшный укор совести живущим, требование от них исполнения долга, не формального лишь, как у Канта. Тут не нужно прилагать известного критерия, чтобы решить, что дело возвращения <жизни> не может не быть всеобщим.

* Эпиграфы: ... Но чтобы неволи
цепи разорвать
Надо все воли
В труд сочетать (в одну сочетать).

Мир как неволя и как проект благой воли, побеждающей похоть, ведущую к тлению.

«К свободе призваны <вы>..., а не к угождению плоти» (Гал. V, 13).

<«Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление»> (Гал. VI, 8).

«Смерти празднуем умерщвление, нового жития вечного начало» (из Пасхальной песни).

В поэме «Цена жизни» можно отыскать эпиграфы для всех Пасхальных вопросов.

*^* Офир — Индия, страна золота и голода, страна, где жизнью жизнь попрана (убивается), где разрушительное действие производительной силы поражает взоры, где орхидеи-паразиты, разрушая жизнь, принимают роскошный вид, изливая не смрад, а ароматы. Под этою роскошью жизни Будда, прозрев смерть и цепь истребления, от ужаса пожелал уничтожения (нирвана). Наш же Герой, страху недоступный, открыл в безумном истреблении истинного врага, самый источник, корень зла и возгорел желанием помериться с ним силами. Что Дарий — царь царей — пред этою чудовищною силою? Хотя он, Александр, был в преддверии лишь коренной Индии, той, где священная погребальная река Гангес, начинаясь на снежных безжизненных небесах и собирая со всей настоящей Индии разрушенные останки всего живого в свое русло, несет их в морской ад, созданный у самого выхода из Индии, — рассадник для всего мира смертоносной язвы — холеры. Водоем Гангеса, начинающегося, как говорят индусы, на небе и кончающегося в аду, и есть коренная Индия, и составляет Центральное кладбище мира. Пенджаб с долиною Инда и возвышенностью Декана суть придатки.

*^** На Памире встречаются сухопутное движение России и морское Запада, имеющее в авангарде Англию, а в арьергарде Америку.

*^*** ^ Иран (южный), защищал ли он Памир — прах праотца — от Турана или же жаждал богатств Вавилона и Финикии, из Офира идущих, за коих и вступил в борьбу с греками?..

* <Начавшееся мирным пелеринажем,> законченное разбойническими набегами рыцарского пролетариата ^ Арагонии, Наварры и торгашей Флоренции, вызвавших к жизни (новый) эллинизм, язычество.

*^* Но что значит это помещение Востока между двумя ветвями? Осаду или оборону? Не то же ли это самое для Дальнего Востока, что было бы для ближнего Запада, если бы Россия, владея Мурманом, как выходом нашей морской силы в океан, присоединила бы Царьград и оба пролива для выхода в Средиземное море? Охватывая Западную Европу с севера и юга, Россия создала бы вторую дельту. И что значила бы эта дельта? Осада ли Ближнего Запада или оборона его от Дальнего Запада?

Приписка: Поэма о Прахе и Золоте, Памире и Офире в предстоящем конфликте Континента, еще чтущего прах отцов, с океаническими царствами, чтущими лишь золото, т. е. в столкновении Третьего Рима с Третьим Карфагеном, союзником Ислама, в состоянии ли будет указать истинный путь, цену жизни, в состоянии ли будет предупредить столкновение?

* Тем не менее этот мытарь еще не стал Закхеем и хотя сознал себя блудным сыном, но не возвратился <еще> к отцу новому.

* Из учений Востока об искуплении и падении, аде и рае и создан трансцендентный ад и рай Данта и имманентный Шекспира!

*^* Судя по программе, это — начало обширной статьи, оставшейся неоконченной, или, вернее, затерявшейся. (Примеч. В. А. Кожевникова.)

* Сама держава имеет вид земли, или земного шара.

* Городом же называем всякое поселение, в коем Церковь внутри, а кладбище вне его находится. Истинные же села, созидая Храм-Школу, обращают кладбище в Кремль для борьбы с темною, умерщвляющею силою.

* «Люблю я подчас эту Курноску», — слова Л. Н. Толстого, которых Н. Ф. Ф<едоро>в никогда иначе не вспоминал, как с негодованием, видя в них язвительную насмешку над главным и всеобщим горем человечества. Особенно возмущало его то обстоятельство, что слова эти сказаны были во время опасной болезни жены Льва Николаевича, Софьи Андреевны. (Примеч. B. А. Кожевникова.)