Николай Фёдорович Фёдоров статьи о литературе и искусстве печатается по

Вид материала

Документы

Содержание Рода (1862—1910) «На высоте Когда мы, мертвые, пробуждаемся Две Британии — Памятник Суворову Дар напрасный, дар случайный,Жизнь, зачем ты нам дана?

Подобный материал:

• Николай Фёдорович Фёдоров статьи о разоружении и умиротворении печатается, 1908.43kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров статьи религиозного содержания печатается, 1471.59kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров статьи философского содержания печатается, 3314.73kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров самодержавие печатается, 1286.35kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров (1828 или 1829—1903), 43.95kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров, 222.28kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров письма н. Ф. Федорова печатается, 11102.85kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров библиотеки и музейно-библиотечное образование печатается, 30.42kb.
• Николай Федорович Федоров: спасение как философия "общего дела" По материалам доклад, 367.54kb.
• Лекция 9 Н. Ф. Федоров: история одного «проекта», 546.27kb.

Идеалы нашего времени» австрийского писателя, малоросса по происхождению, Леопольда фон Захер-Мазоха (1836—1895), которого современники по манере письма называли «малороссийским Тургеневым», а по пессимистическому миросозерцанию — «славянским Шопенгауэром», впервые был издан в русском переводе в Москве в 1877 г. Писатель воспроизводил здесь картину современной ему Германии, стремился, как сам замечал в предисловии, «поставить зеркало перед немецким народом», призвать его к труду самосознания, к трезвой самооценке. Писал о крушении исконных идеалов как о характерной черте времени, о разрыве традиции.

¹²⁴ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 8, ед. хр. 8.

¹²⁵ В романе швейцарско-французского писателя Эдуарда ^ Рода (1862—1910) «На высоте» (рус. пер.: «Новости иностранной литературы», 1897, № 4) описывалась судьба маленького альпийского селения Валланш, процесс разрушения его исконного патриархального уклада под влиянием «цивилизаторской» деятельности приезжего предпринимателя г на Раройна, стремившегося создать «новый Валланш» («Почерневшие от времени дома, сараи, где складывали сено, коровники — все это исчезает, чтобы уступить место красивым белым домам и обширным отелям, всей "индустрии", которая фабрикует миллионеров»).

¹²⁶ Имеется в виду эпизод, описанный в III части романа. Речь в нем шла о сносе сельского кладбища, которое по плану реформаторов попадало в черту будущего города. Э. Род так описывал картину оскверненного погоста: «Это мирное поле успокоения было совершенно разорено. Остатки крестов валялись на земле, которая была взрыта как бы для посева. Старые деревья, столько лет осенявшие могилы, были вырваны с корнями, около церковной стены лежала груда костей — останки мертвецов, которых теперь изгоняли из последнего убежища» (Указ. соч., с. 122).

¹²⁷ Печатается по: OP РГБ, ф, 657, к. 9, ед. хр. 12, к. 7, ед. хр. 92, лл. 3-3 об., 5-7 об. Статья написана в 1900 г. В. А. Кожевников и Н. П. Петерсон считали ее утраченной (см. предисловие к Т. II «Философии общего дела», М., 1913, с. IV). В настоящее время разыскана среди автографов Федорова.

¹²⁸ Пьеса «Йун Габриэль Боркман» (1896).

¹²⁹ Здесь и далее Федоров ссылается на статью Анри Лихтенберже «Миросозерцание Ибсена» ( Н. Lichtenberger. Ibsen Weltanschauung // Literarisches Echo, 1900, № 2, S. 1681-1690.

¹³⁰ Пьесы «Строитель Сольнес» (1892), «Когда мы, мертвые, пробуждаемся» (1899).

¹³¹ Драма «^ Когда мы, мертвые, пробуждаемся» особенно интересовала Федорова. Еще весной 1900 г., в одном из писем В. А. Кожевникову, мыслитель спрашивал: «Где напечатана новая драма Ибсена "Когда мы, мертвые, проснемся"?» (письмо от 10 апреля 1900 г.). Возможно, Федоров видел и постановку пьесы, с 28 ноября 1900 г. шедшей на сцене Московского Художественного театра. Краткий анализ содержания пьесы Федоров дал и в другой статье — «Мировая трагедия» (см. Т. II наст. изд., с. 155-156).

¹³² Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 42 (копия рукой В. А. Кожевникова с поправками Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 4, л. 332). Ранее опубликовано: Н. Ф. Федоров. Сочинения. М., 1982, с. 625-656.

Стихотворение B.C. Соловьева «Родина русской поэзии. По поводу элегии "Сельское кладбище"» было впервые напечатано в журнале «Вестник Европы» в № 11 за 1897 г. Посвящено стихотворению В. А. Жуковского, вольному переводу «Элегии, написанной на сельском кладбище» английского поэта Т. Грея. Первый издатель стихотворения Жуковского — Н. П. Карамзин.

¹³³ В одном из писем к Кожевникову Федоров просит прислать ему текст одного из таких причитаний, которое произвело сильнейшее впечатление в детстве на самого Кожевникова. Начиналось оно так:

Привяжу я коня к колоколеньке,
Сам ударюсь о сыру-землю:
«Расступися, мать сыра-земля;
Ты раскройся, гробова доска,
Встань, проснися, родна-матушка».

¹³⁴ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 27, 28 (копия рукой Н. П. Петерсона к. 3, ед. хр. 3, лл. 1-12). Ранее опубликовано: «Философия бессмертия и воскрешения.» Вып. 2, с. 182-187.

Статья была писана в год столетнего юбилея со дня рождения А. С. Пушкина (1899). Мыслитель предполагал дать в ней оценку предстоявшим торжествам (а они обещали быть грандиозными), а также тому образу поэта, что сложился в культурном и общественном сознании второй половины XIX в., согласно которому Пушкин — то новое и главное слово, которое Россия принесла миру, целостное и совершенное явление русского духа, непревзойденный кумир как настоящих, так и грядущих поколений, с особой силой выразивший значение поэта как избранника и поэзии как свободного, вдохновенного творчества.

Та точка зрения, на которую встает Федоров, размышляя о приближающемся юбилее и культе Пушкина, напрямую связана с его собственным взглядом на задачи жизни и задачи искусства, с присущим ему глубоко религиозным отношением к художественному творчеству. Идея независимости — а то и противоположности — сферы жизни и сферы искусства («Не для житейского волненья, / Не для корысти, не для битв, / Мы рождены для вдохновенья, / Для звуков сладких и молитв») была глубоко чужда философу, ощущалась им как греховная, а ведь именно Пушкин для сторонников теории «чистого искусства» был наиболее ярким ее выразителем, апологетом самоценности эстетического, свободы творчества, явного превосходства творимой в искусстве «второй действительности» над грубой и пошлой реальностью жизни. Федоров же стремится, напротив, выделить ту сторону творчества поэта, которая была обращена к крайним и вековечным вопросам, которая вписала его в традицию русской философской лирики.

В мысли Федорова очень силен деонтологический, этический пафос, алкание абсолюта. В его шкале ценностей главное — не культура (своего рода компромисс с идеалом), ведь она дает лишь мнимое, символическое бессмертие, созидает мир красоты и гармонии лишь в малом, лабораторном, «игрушечном» варианте, и нередко возлагает на алтарь этого созидания самые прекрасные, самые трепетные цветы жизни. Главное для него — жизнь, жизнь всех и каждого, ее совершенствование, преображение, восполнение до благобытия. Главное — не эстетика, не «искусство для искусства», а вопрос «о смерти и жизни», о фундаментальной, онтологической необеспеченности человека. Разрешению этого основного, первичного вопроса и должно — в союзе с наукой, вдохновляемое высшим религиозным чаянием — пособлять искусство. Художественное творчество, по Федорову, находит свое оправдание именно в служении жизни — но не жизни, какова она есть, противоречивой и смертной, пронизанной энергиями разделения и зла, а жизни, какой должна она быть: бессмертной, обоженной, пребывающей в Боге.

Пушкинское празднование видится Федорову слишком уж восторженным и пышным, гипертрофированно восторженным и гипертрофированно пышным. В том виде, в каком предполагают осуществить его устроители юбилея, оно не раскроет, не утвердит, не увековечит, напротив, — исказит, изуродует облик поэта, «похоронит то, что было в поэте живого — вопрос о цели и смысле жизни». Более того, сослужит дурную службу современности, отвлекая совокупную, коллективную энергию, энергию творчества и созидания от необходимых, насущных вопросов, встававших тогда перед страной (вопрос о голодающих, о борьбе с неурожаями, вопрос о мире и о предотвращении военных столкновений и т. д.). Мыслитель убежден: Пушкинские дни должны быть религионизированы, вовлечены в цикл христианского богослужебного круга, осмыслены проективно (коренная черта федоровского подхода к явлениям жизни). Падая на время Великого поста, они должны стать своего рода покаянием интеллигенции, оторвавшейся от народных — а для Федорова, всечеловеческих нужд, — печалованием о неродственности и розни, о забвении своего долга перед отцами и предками, ее обращением на путь всеобщего дела.

Замысел статьи о Пушкине возник у Н. Ф. Федорова весной 1899 г. Но первые наброски по поводу Пушкинского юбилея были сделаны еще зимой. 28 января (9 февраля) 1899 г. в газете «Новое время», которую Н. Ф. Федоров регулярно читал, появилась статья «К чествованию Пушкина», в которой излагалась программа пушкинских торжеств, разработанная Императорской Академией наук. В рамках этой программы предполагаюсь торжественное публичное заседание Академии «с произнесением речей и исполнением особо написанной по этому случаю кантаты», организация в академии Пушкинской выставки, театральные представления из произведений поэта (они должны были пройти в апреле, на Святой неделе), причем представления в Александрийском и Большом театрах должен был завершать апофеоз: «А. С. Пушкин и его муза, окруженные группами из произведений поэта». А перед бюстом А. С. Пушкина артисты, хор и оркестр Императорских театров должны были исполнить «Славу». Чествование памяти Пушкина предполагало также устройство вечеров в учебных заведений, проведение художественных празднеств, организацию народных чтений «с туманными картинами» из произведений Пушкина. В самый же день 26 мая было положено «просить подлежащие духовные власти» отслужить «заупокойную литургию и панихиду по почившем поэте» в Москве, Санкт-Петербурге и Святогорском монастыре и выражалась надежда на то, что российское духовенство откликнется на призыв помолиться за упокой души поэта и отслужит поминальные службы и «в других храмах обеих столиц и прочих городов, а равно в церквах при учебных заведениях» («Новое время», 28 января (9 февраля) 1899 г., № 8233).

В течение всей зимы и весны 1899 г. практически в каждом номере газеты появлялись сведения о поступающих пожертвованиях на памятник Пушкину, сообщалось о новых предложениях по увековечению памяти поэта (создать народный дом имени Пушкина («Новое время», 30 января (11 февраля) 1899, № 8235), основать Пантеон («Новое время», 9(21) февраля 1899, № 8245) и др.).

Отголоски указанных публикаций отчетливо ощутимы в тексте статьи «К Пушкинскому юбилею». По всей видимости. Н. Ф. Федоров делал некоторые наброски по следам свежих впечатлений. И все больше склонялся к необходимости писать отдельную статью по поводу юбилейных торжеств. 15 апреля 1899 г. он писал В. А. Кожевникову: «Напомните Юрию Петровичу (Бартеневу. — Сост.) об оттисках его статей и о монографе Пушкинского стихотворения — «Дар напрасный», и сами, если можете, помогите ему. Нужно воспользоваться нынешним увлечением Пушкиным и самого Пушкина сделать орудием раскрытия «Цели жизни», которая выражена в Вашем стихотворении «Цель жизни» (о стихотворении В. А. Кожевникова см. примеч. 149). Так была обозначена стержневая тема будущей статьи, связанная с творчеством идеала. Параллельно возникал и другой ряд идей и оценок, относящийся уже конкретно к 100-летнему юбилею. В письме к Н. И. Стороженко, приглашавшему Н. Ф. Федорова принять участие в устроении Пушкинской выставки в Московском Публичном и Румянцевском музеях, Федоров замечал: «...должен сознаться, что не могу разделять такого нынешнего крайнего увлечения, которое по-видимому ничего не признает, кроме поэзии, в поэзии знает лишь Пушкина. В виду такого болезненного увлечения говорить нынешним Парнасцам, что существует другой вопрос, к изучению которого мог бы содействовать Музей, совершенно бесплодно». Воочию являлся контраст между всеобщим интересом к пушкинским торжествам и спокойным равнодушием по отношению к предстоявшей в 1899 г. международной мирной конференции. «Пушкинский юбилей для того, очевидно, и раздут, чтобы отвлечь внимание от Конференции» (письмо к В. А. Кожевникову от 12 мая 1899 г.).

Работа над статьей велась весной 1899 г. На полях брошюры «К делу умиротворения, возбуждаемому нотою 12 го августа» (см. примеч. 373, 374 к «Отечествоведению») имеются многочисленные заметки, касающиеся пушкинской темы. Однако статья не была закончена. В настоящем издании печатаются материалы к статье, собранные в цельный текст.

¹³⁵ Кайгородов Дмитрий Николаевич (1846—1924) — ученый-естественник (фенолог, орнитолог), педагог, публицист.

¹³⁶ ^ Две Британии — Англия и Северо-Американские Соединенные штаты.

¹³⁷ См. примеч. 41 к «Статьям о разоружении и умиротворении» — Т. II наст. изд., с. 481- 482.

¹³⁸ В 1898 г. отмечалось пятидесятилетие смерти Виссариона Григорьевича Белинского (1811—1848). Деятельность Белинского была для Федорова наиболее законченным проявлением «обличительного направления» русской литературной критики, к которому мыслитель относился резко отрицательно. По его убеждению, подобная критика оказывает деструктивное воздействие на душу; будучи детищем секуляризованного общества, она пестует в его членах неродственность и вражду, воспитывает сатирически-презрительное отношение к миру и человеку — отношение, в котором нет любви, чающей не обличения, а преображения.

¹³⁹ «...черт догадал меня родиться в России с душою и с талантом!» (письмо к Н. Н. Пушкиной от 18 мая 1836) //А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. в 10 ти тт. Т. 10. М., 1958, с. 583.

¹⁴⁰ Строки из «Евгения Онегина»: «Там некогда гулял и я; / Но вреден север для меня».

¹⁴¹ «Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России? если царь даст мне свободу, то я месяца не останусь. [...] В 4 ой песне «Онегина» я изобразил свою жизнь; когда-нибудь прочтешь его и спросишь с милою улыбкой: где ж мой поэт? в нем дарование приметно — услышишь, милая, в ответ: он удрал в Париж и никогда в проклятую Русь не воротится — ай-да умница» (письмо к П. А. Вяземскому от 27 мая 1826) // А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. в 10 ти тт. Т. 10, с. 208.

¹⁴² Стихотворение «Брожу ли я вдоль улиц шумных, / Вхожу ль во многолюдный храм» (1829).

¹⁴³ Заключительные строки данного стихотворения:

«И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть,
И равнодушная природа
Красою вечною сиять».

¹⁴⁴ Стихотворение «Дар напрасный, дар случайный...» (1828).

¹⁴⁵ Митрополит Московский Филарет (Дроздов) откликнулся на стихотворение «Дар напрасный, дар случайный» следующими строками:

Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана;
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.
Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.
Вспомнись мне, Забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум!
И созиждется Тобою
Сердце чисто, правый ум.

¹⁴⁶ Имеется в виду письмо В. Белинского к Н. Гоголю (1847), критически оценивавшее «Выбранные места из переписки с друзьями».

¹⁴⁷ Иван Петрович Клюшников (1811—1895), поэт, член кружка Н. В. Станкевича. Откликом на пушкинское стихотворение стало его стихотворение «Жизнь» (1840):

Дар мгновенный, дар прекрасный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Ум молчит, а сердцу ясно:
Жизнь для жизни мне дана.
Все прекрасно в Божьем мире:
Сотворимый мир в нем скрыт.
Но он в храме, но он в лире,
Но он в разуме открыт.
Познавать его в творенье,
Видеть духом, сердцем чтить —
Вот в чем жизни назначенье,
Вот что значит в Боге жить!

¹⁴⁸ 9(21) февраля 1899 г. в № 8245 «Нового времени» в рубрике «Маленькая хроника» появилась заметка, посвященная предложению бывшего воспитанника Александрийского лицея П. И. Миллера «основать для русских великих людей Пантеон». По мысли Миллера, основание Пантеона станет «поучительным, возвышающим народным торжеством», ибо «великий народ не может и не должен забывать своих гениев, героев; эгого требует его величие, в этом залог сознательного отношения его к своей истории». Открытие коллективной усыпальницы великих русских людей, наподобие Вестминстерского аббатства в Англии, Капитолия в Вашингтоне, парижского Пантеона, — усыпальницы, которая не обязательно будет носить греческое название «пантеон», но непременно будет иметь на своем фронтоне слова «вечная память», П. И. Миллер и предлагал приурочить к пушкинским торжествам.

Комментируемый фрагмент статьи «К Пушкинскому юбилею» написан непосредственно на материале заметки «Нового времени»: в ней упоминался также «проект нового музея в Москве (Чертог славы)», который Федоров называет ниже.

^ Памятник Суворову — в 1898—1899 гг., в связи с предстоявшим 100-летием со дня смерти А. В. Суворова, которое должно было праздноваться 6 мая 1900 г., собирались пожертвования на возведение памятника-музея имени знаменитого полководца (см.: «Памятник Суворову» // «Новое время», 23 января (4 февраля) 1899, № 8228).

¹⁴⁹ Стихотворение В. А. Кожевникова «Цель жизни» (1898):

^ Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты нам дана?

(А. С. Пушкин)

Жизнь для жизни нам дана

(Клюшников)

Жизнь дана нам не напрасно,
Не случайный дар она!
И уму, и сердцу ясно —
Жизнь для дела нам дана.

«Жизнь для жизни», наслажденье
Для себя на краткий миг —
Лишь орудье умерщвленья
И себя, и всех других.

Жизнь лишений, жизнь аскета,
Праздных битв с самим собой —
Гибель радости и света,
Гибель силы всей земной.

Для себя лишь жизнь преступна,
Невозможна без себя;
Жизнь счастливая доступна
Всем, со всеми, всех любя.

Жизнь дана, чтоб силой знанья,
Силой общего труда
Уничтожить все страданья,
Все лишенья навсегда.

Жизнь дана нам для победы
Над природою слепой
Что родит болезни, беды,
Голод, смерть в семье людской.

Жизнь дана нам для спасенья
Жизни всех земных сынов;
Жизнь дана для оживленья
Наших братьев и отцов.

(«Русский Вестник», 1898, № 11-12, с. 142).

¹⁵⁰ Имеется в виду стихотворение «Отцы пустынники и жены непорочны» (1836).

¹⁵¹ Реминисценция из поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» (1866—1876).

¹⁵² У Пушкина: «Бранил Гомера, Феокрита; / Зато читал Адама Смита / И был глубокий эконом».

¹⁵² «Сцена из Фауста» (1825). Федоров меняет местами пушкинские строки.

¹⁵³ Печатается по: ОР РГБ, к. 9, ед. хр. 27 (копия рукой Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 3, лл. 1-2). Заметка написана в Ашхабаде осенью 1899 г.

^153 а Данный фрагмент может быть датирован второй половиной сентября 1899 г. (аналогичные рассуждения см. в письме Н. Ф. Федорова В. А. Кожевникову от 19—22 сентября 1899 г. (Д. с. 396)).

¹⁵⁴ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 20 (копия рукой В. А. Кожевникова — к. 3, ед. хр. 4, лл. 339-340). Первая заметка посвящена стихотворениям М. Ю. Лермонтова «И скучно и грустно...» (1840), «Выхожу один я на дорогу...» (1841).

¹⁵⁵ Ср. в письме М. Ю. Лермонтова к М. А. Лопухиной от 2 сентября 1832 г.: «Страшно подумать, что настанет день, когда я не смогу сказать: я! — при этой мысли весь мир есть не что иное, как ком грязи».

¹⁵⁶ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 7, ед. хр. 89, к. 9, ед. хр. 10 (копия рукой Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 4, лл. 413-431). Ранее опубликовано: «Литературная учеба», 1982, № 3, с. 163-167; «Контекст. 1988». М., 1989, с. 287-294. Над статьей, посвященной «Мертвым душам», Федоров работал весной 1898 г. Свидетельством этому служит фрагмент статьи «Каменные бабы как указание смысла и значения музеев» («Дон», 1898, 12 апреля, № 38), в котором речь идет о «Мертвых душах» и который содержательно близок статье «Проективное определение литературы». Сама статья закончена не была. В настоящем издании печатаются материалы к статье, собранные в единый текст.

Небезынтересно сравнить отношение к «Мертвым душам» Федорова с оценкой, данной им славянофилами и в частности К. Аксаковым (К. С. Аксаков. Несколько слов о поэме Гоголя: Похождения Чичикова, или Мертвые души // К. С. Аксаков, И. С. Аксаков. Литературная критика. М., 1981, с. 142-150). И тот, и другие указали на эпичность произведения. Но если К. С. Аксаков счел «Мертвые души» прямым возрождением эпического миросозерцания («Древний эпос восстает пред нами. [...] Древний эпос, основанный на глубоком простом созерцании», обнимающий собою «целый определенный мир во всей неразрывной связи его явлений» // Указ. соч., с. 141), то Федоров стремился доразвить «Мертвые души» до всенародного, священного эпоса, используя свой излюбленный прием проективной критики. Главным сюжетом такой эпопеи, призванной к воспитанию не только нации, но и всего человечества, становится примирение ученых и неученых, интеллигенции и народа, их объединение во всеобщем отеческом деле.

Для понимания некоторых образов, представленных в статье Федорова, необходимо учитывать особый аллегорический архаизм его стиля мышления, который соответствовал народному, крестьянскому духу его учения («Записка от неученых к ученым»). Так, к концу статьи он создает символический образ, воспитательную наглядную эмблему «раскаяния»: дворянство, читающее перед народом «Мертвые души», как самое сильное обличение своего класса. Такой образ так и просится в народный лубок, вернее являет его, только в словесной форме.

От низовой, народной литературы идет и другой образ, также представленный в конце статьи. Это образ адского мщения, воздаяния по заслугам, навеянный древнерусской поучительной притчей, духовными стихами, выразительно изображавшими загробные мучения неправедного богача (см., например, духовный стих «О двух Лазарях»). Однако здесь же Федоров дает и иной вариант развития событий, сокрушающий силу вражды крестьянства к дворянству: в случае искреннего и активного покаяния последнего («чистилище») он верит в возможность «все большего и большего примирения с народом до составления с ним одного целого».

¹⁵⁷ «Мертвые души» понимаются Федоровым расширительно в духе его учения, как вопрос о всех умерших, долге живых перед ними, как вопрос о жизни и смерти, самый глубокий натуральный вопрос, бессознательно направляющий художественное творчество и с романа Гоголя начинающий пробиваться к такому осознанию, которое Федоров пытается представить.

¹⁵⁸ Речь идет о документах, составленных в 1763 г. Иваном Ивановичем Бецким (1704—1795), личным секретарем Екатерины II, инициатором создания и реформирования системы учебно-воспитательных учреждений России. Согласно плану «Генерального учреждения о воспитании юношества обоего пола», целью воспитания, под влиянием идей просветителей, должно было быть создание «новой породы людей». План предусматривал открытие сети училищ, в которых воспитывались бы дети от 5-6 до 18-20 лет, причем на этот срок предполагалось полностью изолировать их от родителей. Этим же целям, по мнению Бецкого, должны были служить и воспитательные дома («Генеральный план Воспитательного дома в Москве»). Представленные проекты Бецкого послужили началом организации целой системы учебных заведений закрытого типа, а также Воспитательных домов.

¹⁵⁹ Комиссия об учреждении Училищ, созданная в целях радикальной реформы учебного дела в России, начала работу в 1782 г.

¹⁶⁰ См. стихотворение М. Ю. Лермонтова «Валерик» (впервые опубликовано в 1843 г.).

¹⁶¹ Точный источник цитаты не установлен.

¹⁶² Федоров отмечает у Чичикова тот тип сознания (в его практически-беззастенчивом выражении), который позднее дал позитивизм.