Николай Фёдорович Фёдоров статьи религиозного содержания печатается по

Вид материала

Документы

Содержание Что значит поклонение младенцу? 7 5 За исполнение этого долга пострадавший 17 8 Еще, паки и паки о молитве 28 14 Заметки по поводу письма ю. самарина Мысли о философии религии 52 24 Великое значение внешности, внешнего выражения, к коему принадлежит обряд и самое дело, храмовая и внехрамовая служба 69 31 Пасха как решение вопроса о ценности жизни 84 36 Проповедь на день тезоименитства Статьи религиозного содержания Что значит поклонение младенцу? Три дара указывают на христа как на воскресителя Христос — мученик долга воскрешения Как нужно читать евангелие? Субботу, Он обращает день покоя Критиками двух разумов критики или осуждения разумных существ На них (т. е. сотни юношей, которых слушание еретических лекций удерживает от посещения церковной службы по Воскресным дням. — Н Еще, паки и паки о молитве Веры со Знанием Посвящается Л. Г. Соловьеву Христианское «внехрамовое дело» ... Полное содержание

Подобный материал:

• Николай Фёдорович Фёдоров статьи философского содержания печатается, 3314.73kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров статьи о разоружении и умиротворении печатается, 1908.43kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров статьи о литературе и искусстве печатается, 2686.61kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров самодержавие печатается, 1286.35kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров (1828 или 1829—1903), 43.95kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров, 222.28kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров письма н. Ф. Федорова печатается, 11102.85kb.
• Николай Фёдорович Фёдоров библиотеки и музейно-библиотечное образование печатается, 30.42kb.
• Николай Федорович Федоров: спасение как философия "общего дела" По материалам доклад, 367.54kb.
• Лекция 9 Н. Ф. Федоров: история одного «проекта», 546.27kb.

Николай Фёдорович
Фёдоров


СТАТЬИ РЕЛИГИОЗНОГО СОДЕРЖАНИЯ


Печатается по:
Н.Ф. Федоров., Собрание сочинений в четырех томах.
Том 3.
Составление, комментарии и научная подготовка текста
А.Г. Гачевой и С.Г. Семеновой.
Издательская группа «Прогресс», Москва, 1995г.
«Традиция», Москва, 1995г.


[нумерация стр. отличается от оригинала]


ОГЛАВЛЕНИЕ


^ СТАТЬИ РЕЛИГИОЗНОГО СОДЕРЖАНИЯ
из III тома «Философии общего дела»


XIX-ТИ ВЕКОВОЙ ЮБИЛЕЙ РОЖДЕСТВА ХРИСТА — ПРИМИРИТЕЛЯ, СОБИРАТЕЛЯ, ОБЪЕДИНИТЕЛЯ¹

Разве не каждый день мы вспоминаем Христа, для чего же нужен еще юбилей, хотя бы XIX-ти вековой? Но рутинное поминовение, постоянное, непрерывное, заставляет лишь бледнеть, обесцвечивает, обезличивает образ Христа в нашей душе. Юбилей и нужен для того, чтобы образ Христа вновь родился в нас. Нужно мысленно возвратиться к тому времени, когда явился миру Христос, чтобы оценить, почувствовать, понять, что мы приобрели в Нем, что мы были до того и чем стали потом. Хотя в нынешнем веке было так много попыток изобразить Христа как человека², но точно ли мы поняли Его, не может ли предстать пред нашими очами Он вновь в совершенно новом свете, т. е. таком свете, в коем явится сама действительность.

Нам даже крайне необходим юбилей, чтобы вновь пересмотреть изображения Христа, ибо XIX и вообще четыре последние века, т. е. века Гуманизма, исказили, сузили Образ Христа. Не поразительно ли, что Евангелие [столько] раз называет Иисуса Христа Сыном Человеческим, а Гуманизм продолжает, согласно с Пилатом, называть Его человеком. Точно так же, хотя несомненно, что Евангелия писаны не учеными, а людьми, сохранившими родственное чувство и душу, а потому, говоря о Боге, разумеют Бога отцов, гуманисты хотят разуметь отвлеченного Бога деистов. Еще более искажено ими понятие о Слове. Евангелие знает лишь Слово Творческое, действующее, и догмат не отделяет от заповеди, тогда как ученые под «Словом» разумеют «Мысль» и знают лишь догмат. Евангельские Теологию и антропологию нужно бы заменить Теургиею и антропоургиею, — если только исключить особенно из первой мистицизм, — т. е. Богодействием и человекодействием.

Наконец, можно сказать, совершенно уничтожена заповедь — «Будьте как дети», т. е. сыны и дочери, тогда как она должна бы быть поставлена во главу угла, т. е. это есть краеугольный камень, которым небрегли зиждущие. Гуманизм, который есть отрицание родства и отрицание чувства и воли, видит в детстве лишь простоту, подразумевая глупость, а родство считает принадлежностью детства, несовершеннолетия…

XIX-ти вековой юбилей означает завершение цикла, возвращение к началу, наступление времени, когда Христос, осужденный новыми иудеями и язычниками, деистами, пантеистами, позитивизмом и критицизмом (этим нечеловеческим, призывавшим к своему суду отцов), вновь все привлечет к себе, как после первого осуждения Пилатом и Каиафою³, старыми язычниками и иудеями. Юбилей должен вызвать реакцию. Явится вопрос не о том, почему Он воскрес в душах Галилейских рыбаков, а почему Он умер в душах ученых профессоров, или [вопрос] о бездушной науке и о бездушной природе. (Но особенно возвышает Христа беспристрастное сравнение с Буддою⁴.)

Осуждение критической Истории Христа разрушает Историю как суд, т. е. освобождает от суда и выводит осужденных из ада, дантовского и других.

О бездушной науке, умеющей осуждать и не умеющей искуплять. Торжество вступления христианства в XX век заключается в том, что науке, осудившей Христа, дается мощь искупления вместо злого осуждения, и из орудия забав и вражды она делается орудием спасения от смерти.

Христос, не только осужденный новыми язычниками и новыми иудеями, но и новыми саддукеями, фарисеями, из коих особенно выдается фарисей из фарисеев Толстой, в душе которого Христос также не воскрес. Художники, наши в особенности, поносили Его, как друг Толстого Ге⁵. Поклонники, якобы верующие, являются даже хуже неверующих, напр. Фаррар, не понимающий догмата Троицы, Дидон, воскрешение Лазаря считающий случаем, который только ускорил осуждение⁶, или наш буддист священник [пропуск], находящий нужным оправдывать Христа в таком преступлении, как воскрешение.

^ ЧТО ЗНАЧИТ ПОКЛОНЕНИЕ МЛАДЕНЦУ? ⁷

Значение или смысл праздника Рождества. Будьте как дети, сыны.

Когда мы были малы, для нас все взрослые были дядями и тетями, т. е. братьями отца и матери. Признание небратства считается «развитием», эволюциею. Несомненно, только одно существо не подверглось «развитию» и осталось Сыном Человеческим до конца, признавая всех взрослых сынами и дочерьми одного Отца и всех сверстников братьями. Была одна только минута, которая вызвала Гефсиманский плач, но и Голгофа не разубедила в родстве рода человеческого. Со словом «Отец» Он испустил дух, оставшись Сыном Божиим и Сыном Человеческим. Он не отрекся от родства, а признал небратство — лишь неведением. Первая смерть дяди заставила Его признать Себя Сыном умерших отцов, но и множество умерших не вынудило его признать смерть безусловною и воскрешение невозможным. Все смерти, бывшие до Него и при Нем, были индукциями, синтетически-апостериорными, тогда как воскрешение не нуждалось в примерах, чтобы его духом безусловным, аналитически-априорным Закон смерти, слепой эволюции, несмотря на его господство, Он признал беззаконием, следствием лишь слепоты, виною разумных существ.

Развитие состоит в подчинении слепому влечению, оставлении отцов, прилеплении к жене до забвения отцов: Христос же развитию, т. е. растлению, остался чужд. В минуты наибольшего унижения, всеми оставленный, унижённый, поруганный, пред первосвященниками в божественном восторге Он видит и предсказывает Сына Человеча грядущего на облаках⁸. На вопрос первосвященника: Сын ли Он Божий, — отвечает превознесением Сына Человеческого, и первосвященники считают это признанием и ведут к светскому [судье]. Закон развития, т. е. розни и вытеснения [младенцами взрослых], должен замениться объединением живущих [для воскрешения] вытесненных.

Развитие есть закон для слепой силы, [для разумной же] — беззаконие.

^ ТРИ ДАРА УКАЗЫВАЮТ НА ХРИСТА КАК НА ВОСКРЕСИТЕЛЯ ⁹

Сказание о трех мудрецах, приносящих дары новорожденному, вернее, о трех дарах, представляется, по-видимому, незаконченным. В сказаниях подобного рода выбором из даров предуказывается будущность, определяется характер деятельности новорожденного. Судя же по будущему, по служению И<исуса> Христа, золото, принесенное Ему как царю, не могло быть Им выбрано, потому что Он не принял Царской власти; не мог пасть Его выбор и на ладан (ливан), потому что Он не был ни священником, ни левитом; и одно только миро, но не как средство бальзамирования (ибо Он истлению явился чужд), а как средство пробуждения жизни, Ему прилично как Воскресителю.

Или же этому сказанию можно дать другое объяснение, и тогда оно получит законченность. Дары, положенные к ногам будущего Спасителя, могут означать, что мир отказывается от золота, ладан заменяется «добрым делом» (фрашо-керете, Воскрешение) и что миро станет ненужным в смысле бальзамирования после победы над смертию. Дары, положенные у ног Того, Который пришел уничтожить силу первого (золота), заменить второе (ладан) и сделать ненужным третье <(миро)>, или же выбор последнего в вышеуказанном смысле <(т. е. как средства пробуждения к жизни)> — в том и другом случае, т. е. оба толкования, пополняют урок, заключающийся в указании на дитя, на сына, как на нравственный образец, ибо отречение от золота как вносящего вражду, разрушающего родство, есть указание на отрицательное средство восстановления родства, в замене <же> фимиама делом, характер коего указывается смирною, в смысле оживления, заключается <указание на> положительное средство восстановления родства. Отречение волхвов от волхования как мнимого, недействительного средства.

Поклонение Царей-Мудрецов младенцу Иисусу есть Торжество «детственности», верное предречение будущего преклонения пред силою Власти и Знания.

Никодим — тайный ученик Господа, <понял, наконец,> как можно возродиться, сделаться, быть как Дитя, конечно, понял детскую прямоту, когда, видя своего Учителя осужденным на позорную казнь, объявил себя открыто, стал из тайного явным учеником Распятого¹⁰.

* * *

Роспись храма над могилами

Роспись храма над могилами¹¹, храма кладбищенского (кладбище есть выражение господства слепой бесчувственной силы), посвященного Воскресителю Лазаря (человека) — делу воскрешения как завершению дела всей жизни Христа, — делу, для коего Он и пришел в мир; дело это открывает общую цель жизни, дело жизни, а по-ученому — смысл жизни.

Замена еврейской субботы (покоя, бездействия) воскрешением (самым величайшим делом), или конец ветхого завета и начало нового, не отмечено в наших календарях ни кругом, ни полукругом, ни даже крестиком, как знаком самого малого праздника, что, конечно, и справедливо, если эти знаки указывают на незанятое, праздное время, но несправедливо было бы причислять этот день к дням суеты или суетной бесцельной работы. Воскрешение Лазаря есть прежде всего величайший нравственный подвиг, проявление безграничной любви и мужества до самоотвержения, ибо возвратить жизнь Лазарю Христос мог, только положив собственную. Вопреки Дидону^* следует сказать, что не только Христос, но и ученики предвидели последствия возвращения в Иудею и путь от Вифавары до Вифании, или между двумя Вифаниями¹³, для Христа был уже страстным, крестным путем. Для Него ясно было, как день, что ожидало Его в Иерусалиме, что должно было последовать за воскрешением, а Он шел в Вифанию именно возбудить Лазаря^**. Совершить воскресение у стен самого Иерусалима в то время, когда власть в нем была у саддукеев, или язычников, первым догматом коих было отрицание воскресения, и когда самый ревностный из них занимал пост не только первосвященника, но и председателя Синедриона, — могло получить значение вызова, вызова на мученичество, ибо власть, которая могла бы сдержать еврейский фанатизм, была в руках слабохарактерного Пилата.

Воскрешение Лазаря было не только нравственным подвигом, но и величайшим событием, завершением мессианского дела Христа, концом Ветхого завета и эрою для человеческого рода, — это было торжественное объявление себя Мессиею в полном и определенном смысле, объявление и словом и делом. «Я воскресение и жизнь»¹⁵, — сказал Он Марфе, веровавшей в воскресение последнего дня, а не в то воскресение, которое начиналось с сего же дня. Я воскреситель, а не Царь иудейский, не политический освободитель — конечно, тут подразумевалось и должно было подразумеваться, а потому и не было сказано. Осудившие Его за воскрешение, т. е. как истинного Мессию, они представили Его Пилату как лже-мессию, мессию политического, инсургента, т. е. <как> провозвестника не мира, а <как> вражду принесшего.

В храме, посвященном Христу-Воскресителю и Лазарю-воскрешенному, сей последний должен быть представлен постоянным, неотступным спутником своего Воскресителя. Наш паломник Даниил говорит о воротах, в которые Христос-Воскреситель вошел торжественно вместе с Лазарем воскрешенным¹⁶, но, к сожалению, не говорит о присутствии Лазаря при выходе Христа с крестною ношею. Нравственная необходимость требует, чтобы Лазарь сопровождал Христа до Голгофы, до могилы и умер бы при ней, если бы Христос не воскрес. Воскрешенный должен первый встретить Воскресшего и принять самое живое участие в проповеди о воскрешении, в уверении Фомы.

Воскрешенный не мог не верить в воскресение, и благосердый плач его вместе с Иосифом и Никодимом был вызыванием своего Воскресителя к жизни, и самое помазание было пробуждением. В Лазаре действовал дух воскресившего его Христа.

Первой половины жизни Лазаря, до его воскресения, не касается, кажется, даже легенда, а из второй половины легенда делает [не дописано.]

^ ХРИСТОС — МУЧЕНИК ДОЛГА ВОСКРЕШЕНИЯ,
ЗА ИСПОЛНЕНИЕ ЭТОГО ДОЛГА ПОСТРАДАВШИЙ ¹⁷

Воскрешение Лазаря и осуждение на смерть Воскресителя. Торжественное шествие на смерть в Иерусалим.

Ведая, что в глазах лицемерно верующих в воскрешение фарисеев и прямо не верующих саддукеев воскрешение было наибольшим преступлением, Он идет в город, готовый совершить действительно величайшее преступление, т. е. за возвращение жизни наказать лишением [жизни], идет в этот город, оплакивая его.

Понедельник. Вторник. Предсмертные речи о разрушении, кончине мира и о способах спасения его, воссоздания или исполнения долга воскрешения¹⁸.

Наступление войн еще не конец, голод, мор, трус — только начало кончины. Отречение от Евангельского Царствия, проповеданного повсюду, т. е. от объединения для спасения мира, и будет концом мира, потому, конечно, что только соединением разумных сил неразумная сила, носящая в себе голод, язвы и смерть, может быть обращена в живоносную, воскрешающую, следовательно, и спасающую мир от падения и гибели.

Отречение от объединения означает осуждение на уничтожение. Нашлись господа, которые уверяют, что уничтожение и есть благо, т. е. нет блага. Признать Небытие — благом значит отрицать в бытии благо.

Способы спасения или воскрешения. О титуле Царском, [о Царе,] в отца место поставленном, как руководителе дела воскрешения. О наибольшей заповеди: о любви к Богу Отцов, требующей братства Сынов.

Приготовление к погребению (Елеосвящение) или к воскрешению¹⁹.

Евхаристия как предварительное благодарение за воскрешение в Великий Четверг и Евхаристия воскрешения в вечер Субботы.

Между двумя Евхаристиями:

Последнее проявление зверства, проявление зооантропической нравственности — три убийства и раскаяния. Раскаяние начинается разбойником, потом воины (сотник и стрегущие с ним), народ, бьющий себя в перси, из коих исходил вопль «распни Его». Член Синедриона делается явным, открытым учеником распятого; Иосиф у самого Пилата просит тело.

Раскаяние есть переход от зооантропической, отживающей нравственности к теоантропической нравственности, выраженной во всех трех проектах объединения чрез всеобщее обязательно-добровольное образование, знание и дело (воскрешение).

* * *

Согласно с Церковью

Согласно с Церковью, соединившею молитву разбойника о Царствии Божием со всеми Заповедями блаженств этого Царства²⁰, не противореча Евангелию, можно представить, что и Самому Господу молитва разбойника напомнила, и живо напомнила, Нагорную проповедь, эту первую Его проповедь^*.

Чтобы понять этого разбойника, нужно, кажется, представить его слушателем Нагорной проповеди, притом так, что проповедь эта глубоко запала в его душу, потому что в нем была и кротость, и смирение, или нищета духа, и жажда правды, словом, — все, что вводит в Царство Небесное, а между тем гнет и мощь внешних обстоятельств не допустили его сделаться последователем Вестника Царствия Божия, и даже кротость его превратилась в ярость, жажда правды — в кровожадность (и нищий духом превратился в разбойника). Но <все это> не подавило <в нем> их настолько, что он, разбойник, бывший ученик, оставивший Учителя, равный величайшему пророку (Исайе), узнал в Распятом, поруганном Мессию. В Царствии Божием на земле, у тех, которые преклонились пред Распятым, этот разбойник занял первое место. Три года, когда Христос насыщал бедных, голодных, исцелял больных, разбойник грабил, наносил раны, а когда Христос воскресил Лазаря, разбойник дошел до убийства; и Христос, привлеченный к суду за воскрешение в субботу, а разбойник за убийство, в этот же день были осуждены римскою юриспруденциею и помилованы Правдою в один и тот же день^**.

^ КАК НУЖНО ЧИТАТЬ ЕВАНГЕЛИЕ? ²¹

(К XIX вековому юбилею христианства.)

Как нужно читать Евангелие, чтобы жизнь Иисуса Христа не лишить жизненности, чтобы не впасть в критический рационализм профессоров и некритический рационализм Толстого.

Вместо эпиграфа — молитва к Богу отцов, не мертвых, а живых, чтобы Он сподобил соделать нас — сынов осиротевших и даже вытеснивших отцов — орудиями Своей воли; это — первое правило экзегетики.

Второе правило — читать не гуманистически, а в детской чистоте, не знающей еще чужих, но знающей уже умерших (дедов или отцов), знающей, что и живущие будут умершими. (Не называть Христа человеком, а Сыном Человеческим.)

Третье <правило> — читать Евангелие не деистически и не пантеистически, не иудейски и не язычески, не отвлеченно, как саддукеи-деисты, не отделять <от Бога> отцов, умерших для нас по своим и нашим грехам и живых для Него.

Гуманисты признают отвлеченного, безжизненного человека, деисты —отвлеченного, мертвого Бога, пантеисты живут одною жизнию не с людьми, а с природою чувственною.

Просьбы о хлебе насущном, о неисполненных обязанностях к ближним, об искушениях, конечно, относятся ко времени, когда еще не пришло Царствие Божие, иначе бы уже все прочее приложилось.

О имени Иисус, в Котором для нас Жизнь, ибо Он Спаситель от грехов как причины смерти.

Дело Христово не проповедание только всемирной любви, а соединение всех для одного дела, которое открывается по Его воскресении, коего Он есть первенец, начаток, а такое соединение и есть сама любовь, полнота любви.

Призвание апостолов есть первый акт дела Христова: 5 и 6 гл. Матфея суть уроки миссионерские, разве только седьмая глава может быть признана проповедью к народу. ([На полях приписка]: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство небесное», V. 3. «Нищие благовествуют», XI, 5.)

Дело это не есть чудесное, ибо чудо осуждается, хотя и употребляется как выражение милосердия и милости. По плану этого дела не только двенадцать, семьдесят, но и весь народ иудейский предполагается, по-видимому, обратить в миссионеров. Поэтому можно судить, насколько заблуждаются ученые, профессора и особенно Толстой, делая из Христа учителя морали, и даже очень узкой. Тогда как сказано: не проповедник любви, а именно Христос — Мессия, т. е. объединитель, собиратель для устроения Царствия Божия^*, мученик этого великого дела.

В этом деле Он действует как Иисус (как Воскреситель), т. е. Спаситель от грехов как причины болезней и смерти; прощая грехи, Он исцеляет от болезней и даже возвращает жизнь. (Болезни — более личные, чем наследственные грехи, смерть — грех наследственный.)

В этом же деле Он действует как и Христос (как объединитель), привлекая, соединяя.

Совершая эти дела в ^ Субботу, Он обращает день покоя в день труда, искупления и воскрешения.

Осужденный на смертную казнь, на лишение жизни за возвращение жизни, за воскрешение Лазаря, от мнимо верующих в воскресение фарисеев (воздвигающих памятники) и действительно отвергающих воскресение саддукеев, Он по воскресении Своем все дело выразил в одной Заповеди — Шедше научите, крестяще во Имя Триединого Бога все народы, т. е. то, о чем Он прежде пророчествовал, о проповедании Евангелия всем народам, то, что прежде ограничивал на деле одним иудейским народом. Теперь Сам (первенец <из> умерших, начаток воскресения) стал во главе собирания. Эта заповедь должна соединить все народы против тех бедствий, какие были предсказаны до завершения дела.

В этой заповеди — последней — заключено все дело Сына Бога отцов, не мертвых, а живых, дело, для коего Он принял крещение Иоанна, выдержал искус, пренебрег всеми Царствами мира, отказался от чудес для Своего спасения, хотел весь народ иудейский обратить в сподвижников дела искупления и воскрешения, которое Он ставил на место покоя (Субботы), приготовил миссионеров (апостолов). За это дело (объединение для Воскрешения) положил жизнь, и мы до сих пор, несмотря на доводы ученых, никак не можем убедиться, что Он умер и не воскрес, хотя нас так много уверяли люди, которые только знают, что ничего не знают, или отвергают всякую возможность знания.

Не давшие себе труда прочитать одну главу Евангелия, а потому не имеющие в себе Его Слова, пребывающего в вас, не верующие, следовательно, в Него, и Его, воскрешающего в последний день, чувствовать в себе пребывающим не хотите, и себя пребывающими в Воскресителе <ощущать> не желаете, даже вопроса о том, что нужно делать, чтобы творить дело Божие — как спрашивали иудеи — не предлагаете и, желая избежать труда и дела, вырываете отдельные слова, искажая Писание, а Евангелие требует дела. И Слово, которое было у Бога, говорит о деле, говорит, что Бог доселе делает (а не почил от дел) и Субботы, будто бы по подобию Бога почившего установленные, Он заменяет днями исцеления, возвращения зрения слепому и жизни, наконец, умершему.

* * *

За исключением Евангелия Никодима

За исключением Евангелия Никодима, другие апокрифические Евангелия, как Евангелие Рождества девы Марии, Рождества и детства Иисуса, должны быть причислены к апокрифам Ветхого Завета, с которыми у них много общего. Трогательное излияние скорби о неплодии Анны, обращение ко всей природе — это основное чувство Ветхого Завета²³. Новому Завету свойственна иная скорбь, еще более глубокая, еще более гнетущая, это — сознание своей бесполезности, отчужденности, жажда труда, не завидующая рождающим, рождающим на страдание и смерть.

Новый Завет призывает всех жаждущих деятельности. Нет выше чувства участия во всеобщем труде. Нет блаженнее падших во всеобщем труде, ибо они воскреснут и, воскреснув со всеми, увидят завершение своего дела.

Заповеди блаженства можно сократить в одну заповедь: Блаженны труждающиеся в общем деле Воскрешения, яко тии воскреснут и, воскреснув, увидят завершение своего дела.

* * *

По смыслу Нагорной проповеди

По смыслу Нагорной проповеди нельзя ограничиваться только терпением, — нужно делать добро гонителям²⁴. Радоваться гонению значит радоваться, что есть гонители, т. е. нет братства.

Вера, при которой возможны раздоры, есть вера мертвая, т. е. эта вера — не любовь, а неверность, или измена.

Если под «извещением уповаемых» (посл. Евр. XI, I) разуметь умерших (отцов), а под «обличением невидимых» — представление отдаленных близкими, то и здесь определение веры делается определением любви.

«Не мнози учители бывайте» (Посл. Иакова III, I) — разве это не предостережение протестантизму, церкви, в которой есть учителя и нет учеников.

* * *

[Заповедь «Шедше, научите» — божест]венного происхождения

[Заповедь «Шедше, научите» — божест]венного происхождения²⁵, ибо Сын посылает своих апостолов, как Сам послан Отцем; как Он есть Мессия, Христос, так они миссионеры, апостолы, как Ему дана всякая власть на небе и земле, так Он дает всем, когда объединение совершится. Заповедь «Научайте, крестяще всех» (т. е. очищая от греха как причины смерти) есть заповедь объединения для возвращения жизни^*. Эта заповедь сокращает всю миссию Христа и христианства. Международная Конференция мира тогда только может иметь успех, когда признает необходимость всеобще-обязательного научения или познавания для обращения орудий, употребляемых для войны, в орудия спасения от общих бедствий, заменяя чудесное, сверхъестественное трудом естественного знания. В этом и будет примирение Веры и Знания, духовного и светского.

Вера и Знание могут примириться только в практическом разуме, во всеобщем деле.

Нельзя не видеть ученого сословного предрассудка в замене ^ Критиками двух разумов критики или осуждения разумных существ за их рознь и бездействие относительно неразумной и бесчувственной силы природы. Ученые и философы, молчаливо отказываясь, или, точнее, не принимая участия в Христовой, т. е. мессианской заповеди собирания и научения, отреклись от Христианства, ибо, как сказано, в этой заповеди сокращено все Христианство и вся жизнь Самого Христа. Но не отречение, а противодействие Христианству оказали философы, когда произвели и в теории, как бы узаконив, отделение теоретического разума от практического, т. е. когда нынешние отношения практического разума признали за норму и без всяких доказательств отвергли возможность всякого другого отношения теории к практике^**.

Но стоит только сравнить апостолов — людей собирания и дела — с философами, другого дела не знающими, кроме мысли, чтобы понять все превосходство первых над последними. Философы даже рознь, вражду признают роковым фактом и объединение не считают своим долгом. Вся ложь философии заключается в отделении знания от дела, тогда как Истина религии заключается в определении Веры как осуществления чаемого. Апостол есть посол (орудие) Существа, поправшего смерть, [Богочеловека,] Который и Сам послан для того, чтобы ничего не погубить, а все воскресить. Философы же никакого посланничества не признают. И если объединение не совершится, то вина сохранения розни и вражды, неустранения оных должна быть приписана ученым, ибо объединение может осуществиться только в труде познания слепой смертоносной силы и обращения ее в живоносную. Для воскресения чудом, конечно, нет нужды ни в объединении, ни [в] труде. Воскресение чудом и должно произойти, когда проповедь Евангелия будет отвергнута или не всеми принята, не всеми сохранена. Неужели естественные силы разума могут служить только греховному делу (половому подбору), а не святому делу воскрешения, возвращения жизни. Молить о даре чудотворения, конечно, было бы гордостью, просить же наш труд обратить к истинному благу есть [1 слово неразб.] как — не гордость. Разве это не значит нынешнюю антихристианскую, беспомощную науку обратить в христианскую.

---------------------

«^ На них (т. е. сотни юношей, которых слушание еретических лекций удерживает от посещения церковной службы по Воскресным дням. — Н. Ф.) падет вина в том, что пришествие Царствия Небесного будет отодвинуто на неопределенное время и будут обмануты надежды миллионов людей, денно и нощно молившихся о том, чтобы разверзлись могилы и чтобы живые вкусили блаженство Царствия Небесного» (Маутнер. «Гипатия». Исторический роман. Стр. 72, рус. пер. 1893. Из первых проповедей Кирилла по вступлении на архиерейскую кафедру Александрии)²⁷. Из этого места, если оно верно передано, видно, что условием наступления Царствия Небесного, т. е. Воскресения мертвых, должна быть молитва всех, так что отсутствия сотни или сотен на воскресной службе достаточно, чтобы не исполнилось желание миллионов, денно и нощно молящихся.

Молитва же, соединяющая в себе все силы и способности, сама собою переходит в дело как свое внешнее выражение. Молитва всех переходит в общее дело. Крест, из себя изображаемый, крест, на себя полагаемый, крест, вне себя созидаемый, крест в виде храма, подобия вселенной, неба и земли, созидаемый многими в совокупности, есть явное выражение молитвы. Сама вселенная превращается в единый храм знанием и действием, трудом миллионов молящихся денно и нощно о том, чтобы разверзлись могилы и в лице оживших все звезды восхвалили бы Бога отцов.

^ ЕЩЕ, ПАКИ И ПАКИ О МОЛИТВЕ ²⁸

Кратко Молитву Вашу 15 мая «Седьмины седьмин лет» можно выразить в следующих словах:

Великий Боже, Бог Отцов! Не мертвых Бог, а Бог живых. И нас, всех живущих, сподоби жить для оживления умерших, чтобы мы делались тем, что Ты есть, и чтобы не было иного дела, кроме оживления и всякого Тебе уподобления, а дело это всеобъемлющее; другое дело было бы отрицанием Единого Бога и признанием других богов.

С Вашею молитвою, так понятою, мы и вступим в ХХ й век, т. е. должны вступить в ХХ й век. Молитва эта, переходя в дело, и разрешит те 12 ть вопросов, о которых и нужно будет написать с помощью Вашею (12 ть вопросов — 12 ть молитв).

1. Молитва, переходя в дело — а молитва, как и вера, без дела мертва, —обратит вопрос о бедности и богатстве^* — вопрос XIX века (т. е. социальный) по преимуществу — в вопрос естественный, о смерти и жизни, т. е. вопрос о смерти отцов и о возвращении жизни и бессмертия всем.

3. Молитва откроет разумным существам их задачу — управлять неразумною силою, которая может по своей слепоте рождать, лишь умерщвляя, <и> объединит неверующих с верующими.

4. Она (молитва) укажет всем, что самый великий раскол заключается в отделении познающих от действующих, [раскол,] который отделил разум созерцающий от практического, не способного обращать созерцание в дело.

6. О двух волях. Когда мы молимся Богу живых отцов — любовь к ним сынов не может превращаться в гордость отцами, а у блудных сынов чрез гордость отцами <она> переходит в гордость самими собою, своим личным мнимым достоинством, что приводит к нравственности разъединения. Нравственность же объединения заключается в долге воскрешения, молитвою вызываемом.

5. О двух чувствах. К какому Богу, как не к Богу отцов, могут обратиться жаждущие и ищущие решить вопрос о причинах небратских отношений между ними и неродственного отношения слепой силы природы к ним.

8. В Боге, Которого всемогущество равняется всеведению, т. е. знание делу, а потому для него и нет мертвых, — в Нем <(в Боге)> заключается осуждение нашему нынешнему безнравственному знанию, знанию без дела, потому что оно создает мануфактурные игрушки, орудия драки, избиения, а в Боге живых заключается осуждение всякому истреблению.

9. Боже отцов, чтобы быть Твоим подобием, Господа Отца — живых бессмертного Творца, Искусство наше должно быть не игрою, а делом, не творением мертвых подобий, не рождением смертных (7. Культ женщин), а тяжким трудом осуществления чаемого, т. е. оживлением того, что разрушено, распалось, истлело, рассеялось (культ умерших — 7).

10. Вера и Знание. Это молитва перехода (11) от несовершеннолетия к совершеннолетию (12), от игры в выборы себе дядек, постоянной смены попечителей новыми; то есть постоянное признание своей неспособности жить без надзора, без наказаний, без понуждений, всю жизнь обращая в забаву, на производство игрушек, в международные дрязги и шалости (войны), или же [стремление жить,] подчиняясь высшей воле Бога отцов не мертвых, а живых, <воле> в отцов место <поставленного> для исполнения вместе со всеми дела, одинаково родного — воспитания сынов для воскрешения отцов, дела, переходящего от обязательного к добровольному.

В Вашей молитве Отец (Отче) поставлен не в начале, а в конце, так что вся молитва показывает, чтó нужно, чтó должно, чтобы весь род человеческий мог неосужденно призывать Небесного Бога-Отца. Мы, которых вся жизнь есть непрерывное взаимное истребление, вольное и невольное друг друга умерщвление, мы молим Триединого Бога, в Котором и тени смерти нет, обратить силы наши, употребляемые на истребление, на возвращение жизни истребленным. Очевидно, что эта молитва есть произведение воспитанного православным богослужением чувства, которое решается повторить слово «Отче», предварительно испросив прощение за свою дерзость и смелость.

* * *

Символ веры, согласно заповеди собирания

Символ веры, согласно заповеди собирания, по которой IX член (О Церкви или Царствии Божием, <об> объединении) нужно поставить в самом начале²⁹.

Верую, т. е. клятвенно даю обет всеми своими силами и способностями содействовать всеобщему объединению и, проклиная (IX) всякое отделение —ереси, партии, — молю сподобить меня деятельного участия в осуществлении чрез научение и крещение, т. е. очищение от греха как причины смерти, греха служения слепой, темной силе природы (X <член символа веры — о крещении>), <в> осуществлении чаяния всеобщего воскрешения, не творения подобий, а действительного воссозидания (XI) в жизнь бессмертную <(ХП член Символа веры)>.

Называя себя Евангеликами, протестанты не начинают своего катехизиса откровением, делающим Бога так близким детям (ибо каждое дитя, говоря о Боге отцов, может и даже должно разуметь своих родителей или дедов, если они умерли), не называют Бога Богом отцов, всех отцов, которые мертвы только для нас по причине нашей розни и бездействия. Евангелие связывает 1 й член Символа веры с последними (XI и XII): В членах II—VI излагается Евангельское учение, неприятие которого влечет за собою Суд <(VII член Символа веры)>, в VIII—X <членах говорится> об объединении, т. е. о Церкви, которое ведет к всеобщему воскрешению.

* * *

Вера только тогда примирится со Знанием

Вера только тогда примирится со Знанием³⁰, когда последнее будет решением вопроса о причинах небратства между людьми и неродственного отношения природы (слепой) к людям, а не знанием для знания, <когда знание (наука) станет> вопросом об отношении разумных существ к слепой силе и о подчинении слепой силы разумной, когда последняя станет орудием воли Бога.

Воззвание к повсеместному построению Школ-Храмов означает примирение ^ Веры со Знанием, т. е. если вера есть осуществление чаемого, то знание есть средство, орудие этого осуществления, и таким образом примирение совершается в деле. Школа в этом случае берется в обширном смысле, как Школа, соединенная с Музеем всенаучным, Музеем с вышкою, вмещающим в себе знания о человеке (История) и природе (Астрономия). Взятые в отдельности, Школа, особенно высшая, будет отживающею, а Музей — недозревшим. В соединении же с Музеем (просвещение — познавание) Школа становится способною быть орудием осуществления чаемого. Музей, возвращающий сердца сынов к отцам, указывает им (сынам) на всю природу, небесные земли, как на средство выражения любви к Богу отцов. Повсеместное построение школ-храмов есть истинный путь к зрелости, к совершеннолетию.

Выставка так же, как и Храм, соединяет в себе все искусства, искусства сынов, забывших отцов, не признающих другого блага, кроме производимого промышленностью и искусством, ей подчиненным. Выставка имеет в своем распоряжении школу, или, вернее сказать, что школы светские сами по себе усердные служанки индустриализма. В виде временной уступки в школах светских преподается Закон Божий, требовать исполнения коего было бы преступлением против великой добродетели века — терпимости. Выставка, как храм промышленности, еще не сказала своего последнего слова. Вытеснив Кладбища, она вытеснит самые храмы, Академии и университеты тех Наук и Искусств, кои не имеют непосредственного приложения. Но этим не ограничится деградация. Сам человек, как храм любви к Богу отцов в себе носящий, будет разрушаться. Оттолкнув труп умершего, отвратив взор от неба, человек обратится в животное. Таков конец Искусства или дела человеческого (т. е. полное подчинение слепой силе), [искусства,] которое началось востанием живущего (вертикальное положение) и восстановлением падшего или умершего, обращением к небу первого и мнимым воскрешением, в виде памятника, второго.

Искусство здесь принято в самом обширном смысле, так что последний акт Божественного творения был первым актом человеческого Искусства. Творец создавал человека чрез него самого. Здесь полагается начало соединению природы <и> искусства. Последним актом Богодейства чрез человека, или Богочеловеческого Искусства, будет обращение всего рожденного, само собою происходящего в управляемое разумом. Под Первобытным Искусством разумеется такое, которое имеет предметом самих себя, а Коперниканское имеет предметом самих себя и весь мир, — теоантропическое искусство.

* * *

Дело Воскрешения, призыв к нему

Дело Воскрешения, призыв к нему, заключается и в вопросах, представленных Рижскому съезду, о храмах обыденных³¹. И всякий христианский Православный храм требует дела воскрешения как явного действительного внехрамового выражения того, что совершается в самом храме тáинственно.

Воскрешение как проявление Молитвы в труде.

Об отношении Молитвы к труду.

Совокупная молитва всех живущих о всех умерших. Молитва о возвращении Жизни умершим, переходящая в самое оживление; Молитва сынов о воскресении отцов, переходящая в воскрешение их. Такая молитва есть новое приложение науки и искусства.

Совокупная молитва выражается в погребальном чине, если смысл погребения есть воскрешение.

Молясь о воскрешении, делаемся воскресителями.

Отдавая себя, друг друга, всю жизнь [Творцу], делаемся бессмертными, самостоятельными.

* * *